Надеюсь, ты обретёшь своё счастье.

Кафе «горничная». — Слушай, Миса, а мне всегда хотелось спросить… Ты ведь девочка, и поэтому когда-нибудь, но ведь влюблялась? — с улыбкой произнесла одна из работниц. --Тссс, лучше не надо говорить с Мисакой на эту тему. -Да что в этом такого? Миса, ну расскажи. -Вам правда хочется это услышать? — ответила девушка. Всё были удивлены, но тут же ответили хором «конечно!» -Ну в таком случае, ладно. Миса присела за ближайший столик и принялась рассказывать. Это было осенью прошлого года. Я шла домой, шёл дождь. Я была уже насквозь промокшая, поэтому никуда и не спешила. И вообще, я люблю дождь. Дождь — это всегда свежесть, это всегда что-то новое, это надежда. Я порой сама у себя спрашиваю — надежда на что? На перемены в жизни? Да, скорее всего, на перемены в жизни. И тут — он. Я сперва подумала, что мне это кажется. Такой высокий и бледный — он скорее был похож на привидение, чем на обыкновенного человека. Вернее, на необыкновенного, как я позже поняла. Он меня догнал и мы шли вместе. Мы шли и просто молчали. Я и не понимала, зачем он это делает. Вернее, зачем МЫ это делаем, ведь я и не пробовала отойти от него. Мы гуляли, наверное, час. Или может мне так показалось? Тем не менее, я решила, что пора и по домам. И только тогда он тихо произнёс: — Юно. Это моё любимое имя. Или тогда оно ещё не было любимым? Я и не помню. Я так же тихо ответила: — Мисаки. И тогда его имя мне казалось спутником моему — Юно и Мисаки. Он обещал позвонить. Я 3 дня ждала его звонка. Вот это уж я помню — долгие часы ожидания, страх, неизвестно откуда появившийся, что он не позвонит. Я не знала, кто он, но я очень хотела, чтобы он позвонил. Когда мне надоела эта неизвестность, я задвинула подальше телефон, и принялась слушать Starish. «Больно бывает не только от боли». Да уж, действительно, не только от боли. Больно бывает и оттого, что люди, которых ты почему-то любишь, не звонят. Я смутно помнила его лицо, но отчётливо видела перед собой его руки и глаза. Они у него такие голубые-голубые, и такие глубокие! Нет, не глубокие, они у него были бездонные! Недаром я утонула в них при первом же взгляде. А руки, руки! С такими длинными пальцами. Я подумала, что он гитарист, ну, или пианист. Или художник, в крайнем случае. Я сама тоже очень хотела научиться играть на гитаре и рисовать. Он позвонил. Я не помню, сколько и о чём мы разговаривали. Я помню только его голос, его божественный голос… Мы встретились. Это было чудесно! Я немного стеснялась, но потом почувствовала, что с ним могу не притворяться, могу сдёрнуть эту маску с лица, могу быть самой собой. Да, это действительно было так, он не терпел лжи и притворства. Я пыталась, я действительно старалась никогда при нём не притворяться. Скорее всего, у меня это получилось. Мы довольно часто виделись, и я уже жить не могла без его глаз, без его голоса, такого ласкового, такого успокающего. Я не могла жить уже без него самого. Все мои рассказы начинались со слов: «Юно думает», «Юно сказал», «Юно считает». Мне все говорили, что я пытаюсь его повторять во всём: в привычках, в манере разговаривать, в интонации. Меня все убеждали, что я его люблю, но я гнала от себя эти мысли прочь, прочь — я не хотела вновь влюбляться и вновь страдать. ЗИМА Новый Год вместе — сказка, настоящая сказка! Я помню долгие часы разговоров вдвоём — на философские темы, на шутливые темы — я помню, как я ему пела песни, как мы фотографировались.У нас появлялось всё больше общих знакомых и друзей. Да, мы спорили, ссорились. Но всегда мирились. Я злилась на него, обещала, клялась себе, что никогда в жизни не буду с ним больше разговаривать, но не могла исполнить своего обещания, я не могла вытерпеть разлуки с ним. Я всегда звонила первой, и мы мирились и я опять видела мир в розовом свете — опять всё пело и смеялось вместе со мной. Я даже начала привыкать к мысли, что я его люблю. Он порой был таким, таким, что мне казалось, что это взаимно. Я помню, как я обижалась, если он ко мне обращался просто «Мисаки», я была капризной, требовала обращаться к себе «Солнце» или «Заяц «. Когда у него было хорошее настроение, я помню, да, я помню, как я умирала от счастья, слыша, как ты говоришь «Заяц». Мне хотелось обнять целый мир, мне хотелось кричать о своей любви, чтобы все знали о моём счастье, чтобы все радовались вместе со мной, чтобы все восхищались, какая я уже взрослая, чтобы все любовались ним, чтобы мне завидовали. Но я не учла, что счастье — оно не вечно, и что часто на безоблачном небе собираются грозовые тучки. ВЕСНА Я никогда не забуду этого вечера. Я позвонила ему, он сказал, что тебе нужно сообщить мне что-то очень важное, но лучше при встрече. Мне было любопытно, я не могла дотерпеть до встречи, и может, это и к лучшему. Это, несомненно, к лучшему, потому что я не хотела, чтобы он видел мои слёзы, чтобы он видел меня беспомощной. Я хотела, чтобы он запомнил меня сильной, такой, какой я была всегда. Или пыталась быть. Он всё-таки сказал. Сказал, что уезжает из-за проблем родителей. Сказал, что я должна всё понимать, что «нужно двигаться вперёд». Да, я понимала. Я всё прекрасно понимала. Я быстро попрощалась и побежала всё рассказывать нашему общему лучшему другу. Оказывается, это было известно уже давно, просто Юно просил ничего мне не говорить. Я тогда могла говорить только одно: «Я без тебя не смогу». Я действительно так думала. Самая ужасная вещь на свете — это привычка. А я так к нему привыкла! Мне казался ужасным мир без него — нет, я вообще не представляла себе мира без Юно, его просто не существовало, потому что мир — это и есть он. Я не помню, как я дожила до дня нашего расставания. Я постоянно плакала и вечно ходила с красными глазами. Мне всё напоминало о нем: вот тут мы гуляли, тогда-то он мне это сказал, а я ему это ответила. Он уехал. Я даже не пошла его провожать. Даже не потому, что не хотела, а потому, что он не позвал. Я думала, он попросит его провести, мне так важно было его последний раз увидеть, обнять. Но этого не было. Он уехал, а я осталась. Одна в этом мире. И не было никого, кто бы называл меня «Заяц», и не было никого, кому бы я хотела всё рассказать, не было никого, с кем бы я хотела всем поделиться. Вообще не было никого, кроме него — где-то там, далеко. У меня часто появлялась мысль — а стоит ли вообще жить вот так? И я всегда отвечала: Нет, не стоит. Но почему-то продолжала жить. Жить без тебя. Так после нашей разлуки прошло около трёх лет. Я уже и вовсе о нем не вспоминала, но вдруг к нам на почту пришло письмо. Честно, для меня это стало большой неожиданностью. После его прочтения мне вдруг стало так плохо, как не было никогда в жизни, мне хотелось исчезнуть, стать точкой, просто точкой как на математике рисуют на доске, а те строки я запомню на всю свою оставшуюся жизнь: «Привет, заяц. Прости меня, прости пожалуйста! Я не хотел от тебя уходить, не хотел тебе лгать. Просто… За неделю до моего отъезда я посещал больницу. После нескольких обследований, врачи объявили мне диагноз — рак лёгких. Я не хотел тебя бросать! Ни за что, но мне так не хотелось, чтоб ты тащила на себе такой груз ответственности. Ты ведь знаешь, что я бы никогда не поступил так с моим солнцем. Надеюсь ты обрела своё счастье. Твой Юно. «. После рассказанной Мисаки истории, в комнате застыла монотонная тишина, только изредка было слышно стук капель, разбивающихся о стёкла…