В их жизни всегда бегал безумный адреналин, переполняя события за этот год поистине будоражищими кровь моментами: мероприятие у молодого предприимчивого бизнесмена, вкладывающий финансы на сомнительную индустрию по производству оружия; красивый фуршет на свадьбе у знаменитой певицы с «каким-то-принцом-какой-то-страны», запросившая пятизвездочную охрану из-за вероятности террора, и получившая даже на десяток звёзд выше; заварушка в подпольном казино американской мафии, с последующим причинением ущерба припаркованных не в том месте, не в то время машинам... Взрыв был безобидным, как бы то не звучало. Просто множество блесток с галлюциногенными котятами, аромат сладкой ваты вместо гари, густой дым оттенка пастилы, и липкая субстанция повсюду. Такое не отдирается от лобового стекла и капота просто так, без определённых компонентом, и гражданским, к сожалению, предоставить его не удалось, как бы Уолтер Беккет не упрашивал начальство.
Они пережили действительно много всего, и оба были уверены в друг друге до такой степени, когда ничего не страшно. Ни пожар, в чьём эпицентре ты находишься, ни под коркой льда под водой, ведь вы тут же придёте на выручку к друг другу.
Беккет доверял ему в любой передряге, но сейчас... Сейчас даже сам Лэнс Стерлинг не знал что делать, бросая какой-то пугливый взгляд то на напарника, то тут же хмурясь и возвращаясь к противникам, поднимая одну руку вверх раскрытой ладонью, другой заводя парня за свою спину. Это тот самый случай, когда стоило паниковать. Тот, когда самый лучший агент в штатах, а то и мире, не знает, что делать. Или знал, но не принимал факта смерти...
— Слушайте, понимаю у нас вышли некоторые разногласия... — начал было мужчина, прикрывая волнение маской фирменной улыбочки. В его духе держаться холодно и даже весело, стараясь снизить напряжение в воздухе попыткой отшутиться. Не раз с теми, с кем он дрался во время боя пускали смешок, пропуская удар. Спасало, однако стоило только начать отвлекающий манёвр, как в их сторону направили дуло огнестрелов.
В голове уже закрались мысли безысходности, представление пронизывающей боли в черепной коробке, звук приглушенного сильным снегопадом выстрела — мужчина смирился, готовясь принять весь удар на себя и молясь за парня всем существующим богам.
Прозвучала очередь выстрелов, и вот их тела оступились с обрыва, прямиком в туманный штиль. Вместо ожидаемой агонии ощущалось лишь чувство свободного падения, пиджак хлестал по рубашке вслед порывам и чужие волосы щекотали скулу с лёгкой щетиной.
Беккет всё трепался за спиной напарника с каким-то «Планом Б», но поскольку тот слушать не стал отвлекаясь на толпу окруживших их ублюдков, взял всё в свои дрожащие руки и схватился за ткань стильного пиджака, потянув Стерлинга на себя. Вся эта туша с лёгкостью поддалась по инерции назад, не составляя труда юноше воплотить первую часть крайности плана.
Нутро наполнилось ужасом крайней легкости, сжимая внутренние органы в мясистый комочек у клокочущего в панике сердца, разгоняя по крови жгучий адреналин. Мозг отказывался думать, представляя мерзкие картины разорванных органов и открытых переломов, несовместимых с жизнью... Руки пытались дотянуться до тянущихся в ответ к ним кончикам пальцев, в безуспешной попытке ухватиться. Спасти самое родное, уберечь. Им оставалось только смотреть друг на друга сквозь множество окружающих их снежинок, теряя очертания.
— Уолтер! — голоса почти не слышно за шумом, сколько не пытайся докричаться или срываться. Не слышит, прикрывая глаза в попытке сморгнуть слёзы. Хрустальные капли летят вверх, превращаясь в крохотный шлейф из множества льдинок, пока сами продолжают падать всё ниже и ниже.
Сопротивляясь потокам воздуха, агенту удаётся поймать руку парня и притянуть к себе, переворачиваясь в воздухе в позицию где самовлюбленному агенту придётся быть снизу при столкновении с каменистой поверхностью. Конечности за это время уже замёрзли, и давалось большим усилием сжать пальцы в крепкой хватке не потерять напарника.
И учёный пользуется этим моментом, закусив губу и заранее прося прощения, морально готовясь к последующим действиям. Логичная обоснованность оправдывала и успокаивала натянутые тонкой струной нервы, а потому не теряя бесценного времени, прижимается сильнее и целует. Но не просто по желанию распрощаться таким трагичным образом, а дабы разделить между ними сыворотку биодинамической маскировки.
Лицо покрывается царапинками острых снежинок, мороз притупляет стыд, а сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки от всего этого безумия и желания жить. Жить так, чтобы каждый день был переполнен этим человеком, с которым он летит прямиком с обрыва.
Парень мечтал отдать свой первый поцелуй в более романтичной обстановке, но выбирать не приходится.
Лэнс же просто в ступоре не успевает следить за происходящим фейерверком картинок перед глазами, как ощущает лёгкое прикосновение к своим губам, ставшее более требовательным после небольшого сопротивления открыть рот. Непонимание быстро сменилось на подыгрывание, так как через приоткрытые губы начала проскальзывать прозрачная жидкость с горьковатым привкусом. Химикат смешанный с чужой слюной мог дать какой угодно побочный эффект, однако подумать об этом никто не успел.
45 секунд
У них было ровно 45 секунд, чтобы осознать — если бы время замерло для них в эти секунды, то все желания о прикосновениях к этому хрупкому телу, жарко переплетающихся языках и тихие шепоты вполне стали бы реальными.
Однако вспышка, и вот уже два голубя путаясь в одежде пытаются взлететь. Быстрая реакция более успешного в полете Лэнса позволила шустро схватить голубя окраски молочного шоколада за лапы, взметнув вверх. Чуда не бывает, но сегодня они пожалуй скажут Аллилуйя.
— Ох, Господи... ЛЭНС! Ты это видишь?! У меня вышло! Мы спаслись! Мы летим... тоесть, ты летишь меня...! — тараторил Уолтер ещё долго, восхищенно махая крыльями и устраивая переполох снежинок вокруг себя. Парень впервые испытал на себе трансформацию, со всеми последствиями, болью, от чего тихо постанывал от боли в губы мужчины и цеплялся за грудки пиджака... Стоит опустить данные детали, ведь требовалась трезвость ума. Может потом припомнит.
Снегопад слепил глаза, но более привыкший к птичьей форме агент щурился и недовольно скрипел клювом, время от времени сбиваясь с намеченного курса. Лететь быстро, и главное подальше, пока его крылья не замёрзли.
— Уолтер, старайся хоть немного махать крыльями.
— О, да! Конечно. Но, скажи же было потрясно?..
Голубь не ответил, лишь что-то буркнул недовольно. Они чуть не погибли от пуль, от падения с высокой высоты, от инфаркта. Сегодня они действительно прокололись по полной и в этом не было ничего крутого, как восхищался учёный своему гениальному плану побега.
И всё же, Стерлинг где-то за всей своей грубостью согласен. Это было потрясно.
Этот поцелуй был..
