Вывернутый.

Джен
NC-21
Завершён
71
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
71 Нравится 16 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
«Здесь так темно…» Тихие звуки шагов по покрытым влагой камням, кажется, громом отзываются в пустом коридоре. Стараясь ступать как можно тише, невольно начинаешь идти медленнее. Опасно, есть шанс, что тебя вот-вот догонят. Судорожно дыша, Даниэль поднимает руку, прощупывая потолок над собой. Коридор все уже, все меньше, скоро придется ползти почти на корячках. А где-то впереди свет, всего лишь несколько зажженных свечей за закрытой дверью, но привыкшие к мраку глаза невольно наполняются слезами от боли. В течение нескольких часов Даниэль шел в почти кромешной темноте, судорожно напрягая зрение. Даже если бы мужчина захотел, он не смог бы зажечь покрытый трещинами и ржавчиной старый фонарь. Масло давно закончилось, а новое взять негде. Почти напополам согнувшись, Даниэль осторожно приоткрывает маленькую дверцу в погреб, через которую в прошлом, возможно, кухонные слуги отдавали дворовым остатки с барского стола. Но теперь в замке уже не осталось живых людей. Осторожно заглядывая за приоткрытую дверь, мужчина затем распахивает ее полностью, невольно вздрогнув от громкого скрипа давно не смазанных петель, и протискивается через узкий дверной проем в довольно просторное помещение, наполненное вонью протухшего мяса и фруктов. Взгляд невольно поднимается к потолку, с которого, подвешенные за ребра к проржавевшим крючьям, свисают с десяток поросячьих тушек, раздувшихся от давно начавшегося процесса гниения. Кровь полностью вытекла из обрубленных шей, и теперь мясо облепили плотным слоем маленькие белесые черви, выползающие из-под позеленевшей кожицы. Даниэль содрогается от отвращения и поспешно отводит взгляд, прикрывая нос от невыносимой вони. Свет от огня свечей выдергивает из темноты полки, обставленные всевозможным хламом, покрытым толстым слоем пыли. В глаза бросается пожелтевший обрывок дневника и маленькая пузатая бутыль, наполненная маслом. Мужчина едва сдерживает себя, чтобы не вскрикнуть от радости. Зубы выстукивают непонятную дробь, Даниэля трясет, как в лихорадке, когда он аккуратно, чтобы не пролить ни капли, наполняет фонарь маслом. Проведя подушечками пальцев по полке, оставляя на пыли след, мужчина берет в руки обрывок из собственного дневника и подносит к глазам. *** Даниэль с удивлением выглядывает из окна экипажа, когда они проезжают сквозь деревню. Маленькие ветхие домишки кажутся заброшенными, но глаза мужчины замечают лица, провожающие его настороженными взглядами из окон лачуг. В воздухе витает почти осязаемое ощущение непонятного суеверного страха, которое удивляет Даниэля даже больше, чем вид деревни. Колесо кареты проваливается в глубокую яму, и мужчина чуть не падает с сидения. Веревки, удерживающие чемоданы снаружи, натужно скрепят, едва не обрываясь. - Эй! – Мужчина высовывается из окна экипажа, обращаясь к сидящему на козлах извозчику. – Поосторожнее нельзя? - Уж простите, господин, но на такой дороге это вряд ли представляется возможным, - отвечает пожилой мужчина с черной опрятной бородкой и усами. Потрепанная клетчатая шапочка залихватски надвинута на одно ухо. В зубах извозчик держит тростинку, которую теперь напряженно посасывает, следя за дорогой. Хотя дорогой обросшую травой и покрытую колдобинами тропу назвать очень сложно. - А долго еще до Брененбурга? – спрашивает Даниэль, чувствуя, что его начинает укачивать. Больше всего на свете мужчина в данный момент мечтает о горячей ванне и теплой постели и надеется, что таинственный барон, приславший ему пригласительное письмо накануне, сможет предоставить и то, и другое. - Да нет, за тем поворотом уже должны показаться стены замка, - отвечает извозчик, неясно указывая рукой куда-то вдаль. Деревня быстро осталась позади, и теперь над экипажем нависла темная громада туманного хвойного леса. Ледяной воздух овевает Даниэля, и тот зябко кутается в меховое пальто. – Неужели вы, правда, собрались в Брененбург, господин? Гиблое злачное место, я бы туда и за огромную кучу денег не сунулся. Дьявольский замок, как я слышал, а его хозяин – сам Сатана. - Странно, а вы представлялись мне человеком просвещенным, - огрызается Даниэль, мгновенно раздражаясь. Александр Брененбургский – единственный, кто протянул ему руку помощи в ситуации, в которой Даниэля оставили даже самые близкие друзья, и поэтому мужчина ревностно относился к нелестным высказываниям в его адрес. – Следите за дорогой, пожалуйста, и давайте уже быстрее доберемся до места. Извозчик пожимает плечами и подгоняет лошадей. Карета, грохоча колесами по остаткам от покрытой когда-то брусчаткой дороге, несется сквозь лес, и Даниэль вжимается в обитую мягкой тканью спинку сидения, спрятав замерзшие щеки в меховом воротнике. Снаружи быстро темнеет, и когда экипаж, наконец, выезжает из леса, солнце уже полностью садится за горизонт. Извозчик тормозит лошадей, и карета останавливается в нескольких десятках метров от огромных массивных ворот замка. - Эй, в чем дело? – возмущенно кричит Даниэль, но мужчина не смотрит на него, пряча глаза. - Простите, господин, но дальше я не поеду. Не хочу, чтобы проклятие этого место легло на меня. Чертыхнувшись, Даниэль открывает двери экипажа и выходит наружу, отвязывая чемоданы. Купленные буквально на днях ботинки моментально промокают насквозь в плотном молочно-белом тумане, стелющимся по земле. Двери замка открываются, и мужчина видит одинокую высокую худую фигуру старика, чьи седые волосы до плеч мягко развеваются на холодном ветру. Извозчик испуганно крестится, стараясь не смотреть на хозяина Брененбурга, и, даже не попрощавшись с Даниэлем, в спешке уезжает обратно, не дав отдохнуть уставшим лошадям. С трудом подняв тяжелые чемоданы от земли, мужчина медленно идет по направлению к замку, настороженно разглядывая фигуру, стоящую возле приоткрытых дверей. Александр очень высокий и очень худой, настолько худой, что одежды на нем болтаются, как на вешалке. Красивые и густые седые волосы растрепал ветер, и теперь они неопрятно лежат на костлявых плечах, светлые голубые глаза глядят замораживающе холодно. Даниэль подходит к старику и, несмело улыбаясь, мгновенно забывает все приветственные слова. Александр, хмыкнув, чуть склоняет голову на плечо, окидывая взглядом мужчину с ног до головы. Кажется, что глаза старика живут отдельной жизнью, лицо же остается непроницаемой восковой маской. Но затем тонкие бледные губы растягиваются в некой пародии на приветственную улыбку, и Александр протягивает руку. - Так вы, должно быть, тот самый Даниэль? Который, отвечая на все мои письма, ни разу не указал собственную фамилию? – Голос Александра красивый и звучный, совсем не похожий на старческое дребезжание. Даниэль неловко пожимает его руку, чувствуя, как костлявые морщинистые пальцы мертвой хваткой стиснули его кисть. Мужчине невольно приходит в голову, что, если бы Александр захотел, он смог бы раздавить его кости как сухую ветошь. - Я не хотел открывать свою личность полностью после всего того, что случилось, - кашлянув, отвечает Даниэль, отводя взгляд. Смотреть в гипнотические глаза Александру невероятно трудно. Барон усмехается, и холод его лица немного смягчается. - Вы привезли вещь? – шепотом спрашивает Александр, одарив мужчину многозначительным взглядом. Даниэль кивает, невольно прикасаясь к спрятанному под плащом небольшому шарообразному предмету. Сфера пульсирует, словно живая, мужчина чувствует ее биение даже сквозь одежду. - Это хорошо, - улыбка барона становится теплее еще на сотую долю. – Проходите же, незачем стоять на морозе. Чемоданы можете оставить возле дверей, я прикажу слугам отнести их в ваши покои. Даниэль несмело следует за Александром, слыша, как массивные двери захлопываются за его спиной будто сами собой. В голову мужчине невольно приходит странная несуразная мысль, что теперь он никогда уже не выберется из этого странного древнего замка. *** Чем глубже Даниэль спускается под землю, тем яснее и громче слышатся странные звуки. Неясные далекие шаги и непонятное бормотание прямо в голове. Кричащие стонущие звуки неизвестного происхождения сменяются наполовину проглоченными булькающими словами, которые не разобрать. Даже если заткнуть уши, все равно будешь все слышать. Сводящий с ума коктейль несвязанных между собой шумов навязчиво будет играть прямо в черепной коробке, отдаваясь колющей болью в висках и во лбу, неминуемо доведя сначала до истерики, а потом до самоубийства. Лучше смириться и пропустить звуки через себя, ощущая, как они окутывают все тело, покрывая кожу мурашками и порождая в глубине души панический ужас, который Даниэль уже почти не может сдержать. Свет фонаря выдергивает из темноты повешенную на каменную стену огромную картину – портрет Александра, который в воображении Даниэля сменяется уродливым чудовищем. Светлые голубые глаза вваливаются внутрь черных глазниц, покрытая морщинами кожа ссыхается до состояния пергамента и исчерчивается рваными дырами. Рот удлиняется, растет, губы натягиваются и рвутся. Зубы крошатся, превращаются в пыль, а остаток носа повисает над бесформенным проломом в черепе маленьким кусочком сморщенной кожи. Вскрикнув, мужчина отлетает к стене, судорожно моргает, силясь прогнать кошмарное видение. Галлюцинация проходит быстро, и с портрета на Даниэля вновь взирает Александр Брененбургский. Даже теперь кажется, словно он неотступно следит за мужчиной своими светлыми пронзительными глазами. *** - Мне забавен твой страх темноты, Даниэль, - улыбаясь, тихо говорит Александр, лаская пальцами лежащую у него на коленях сферу, словно живое существо. Нежно и аккуратно выводит круги на упругом теплом материале, и шар отзывается, дышит, неровная пульсация сопровождается всполохами бирюзового света на отполированной поверхности. – Темнота друг и верный спутник нас, проклятых, она такая же неотъемлемая часть жизни, как и солнечный свет. Даниэль почти не слышит его, отсутствующим взглядом смотрит в какую-то книгу, первую, которая попалась на полке. Сегодня он убил собаку под пристальным надзором Александра. Следуя его четким наставлениям, сломал животному поочередно сначала лапы, а потом содрал с живота кожу, оголив окровавленные переплетения мышц. Запустив внутрь руки, медленно вытащил кишечник, который затем отправился на пол хлюпающей розовой массой. Собака была еще жива, когда мужчина, раздвинув ей челюсти, резким сильным движением вырвал зверю язык. Кровь потоком хлынула из горла умирающей борзой, Даниэль тяжело дышал, глядя на то, как извивалось в судорогах изуродованное тело, а Александр все смотрел и смотрел и, кажется, улыбался в своей непревзойденной манере. - Неужели ты переживаешь из-за собаки? – Голос барона выдергивает мужчину из собственных мыслей. - Не стоит вам лишний раз прикасаться к этому, - тихо отвечает Даниэль, бросая беглый взгляд на артефакт в руках Александра. – Вы можете разозлить Тень. Барон улыбается и бережным движением кладет сферу на кресло рядом с собой. Та, вспыхнув последний раз светлым голубым светом, окрашивается в мутный темно-зеленый. - Если ты не способен пережить даже насильственную смерть животного, то не сможешь казнить преступников. Посему Тень найдет тебя, и я буду не в силах помочь. Даниэль хватается руками за голову, зажмуривается до бегущих в глазах светлых красных пятен. Александр учит его убивать людей, правильно убивать, аккуратно. Кровь должна литься плотной струей, ее нельзя расходовать зазря. Если перерезаешь артерию, постарайся подставить какой-нибудь сосуд, пока драгоценная алая жидкость не разбрызгалась по пыточной, иначе ее будет очень сложно собрать. Раны старайся наносить хорошо заточенным инструментом. Если режешь вдоль по линии тела, постарайся не допустить рваных краев у борозды, так как позже их будет сложно зашить. Следи за пыточными орудиями, проверяй их состояние, очищай от крови и застрявших кусочков плоти. Когда кладешь тело на станок, следи за его правильным положением, чтобы инструменты беспрепятственно погружались в человека. И еще с десяток подобных советов, которые барон настоятельно повторяет каждый день. Пока что только слова, Александр еще ни разу не позволил Даниэлю самому совершить экзекуцию. - Тебя что-то тревожит, мой друг? – Голос барона проникает в мужчину невидимыми миазмами. Даниэль отрицательно качает головой, прекрасно осознавая, что Александр ясно видит его неуверенность. Улыбнувшись, барон поднимается с кресла, бережно накрыв лежащую на нем сферу шелковым платком. Мужчина невольно вздрагивает, когда Александр протягивает ему свою мертвецки-бледную морщинистую руку, поднеся ее к самому его лицу. - Идем. Даниэль поднимает на старика взгляд – в неровном свете свечей лицо Александра выглядит светло-серой трупной маской. Ясные голубые глаза, однако, лучатся жизнью. - Идем же. Я покажу тебе то, что принадлежит мне. Нам. Даниэль берется за руку старика, привычно ощущая, как крепко стискивают его кисть тонкие и хрупкие на вид пальцы. Александр подводит его к стене напротив и поворачивает вделанный в камень маленький потайной деревянный рычаг. Шкаф с книгами, взметнув целую тучу пыли, отъезжает влево, открывая за собой небольшой проем в темный неосвещенный коридор. Даниэль замерев на мгновение перед ним, неловко ступает вслед за Александром, уверенно ведущим его куда-то во мрак. *** Сердце колотится так, словно вот-вот разорвется, кровь ударила в виски, перед глазами пляшут разноцветные огни, утягивая в пестрый водоворот. Даниэль хватается руками за голову, последними силами стараясь удержать себя в сознании. Задерживает срывающееся дыхание – лишь бы оно не услышало. Лишь бы не узнало, где он прячется… За закрытыми дверцами шкафа слышатся хриплые булькающие вздохи существа, стоящего в комнате. Мужчина видел его мельком всего один раз, и этого хватило с достатком. Разум пошатнулся от осознания того, что это… может быть живым. Дверцы шкафа приоткрываются, и Даниэль видит вертикально разрезанное бледно-желтое глазное яблоко, вшитое в лысую голову «вывернутого» - мужчина не может понять, почему именно это слово приходит ему в голову, не вспоминает. Монстр смотрит внутрь шкафа, старательно вглядывается во мрак, царящий внутри, и Даниэль почти теряет рассудок, в оцепенении глядя в пустой бессознательный глаз. Кажется, существо его не замечает, однако и не уходит – из развороченной глотки слышится раздраженное булькающее рычание. В темноте вывернутый видит не лучше мужчины, однако чувствует его присутствие. *** Даниэль со вскриком отлетает от хирургического стола, прижимая ладони ко рту. Спазм в животе скручивает кишечник, и мужчину обильно рвет едко пахнущей кислотой, забрызгавшей элегантный костюм. Александр равнодушно глядит на него, положив руку на сшитые вместе куски человеческой плоти. - Он еще не готов, незачем его бояться, - произносит барон, проведя подушечками пальцев по груди собственноручно созданного существа. – Подойди ближе, друг мой, и взгляни на это чудо, сочетающее в себе все достижения алхимии и медицины. Безуспешно пытаясь преодолеть ужас и отвращение, мужчина приближается к Александру и глядит на изуродованные останки человеческого трупа. Разрезанный по линии живота женский торс небрежно сшит с мужским тазом и перетянут широкими кожаными ремнями. Сильные и мускулистые руки с обрубленными пальцами, на место которых вшиты огромные лезвия, соединенные с костями предплечий внутри плоти, все еще кровоточат. Из остальных кусков тела давно вытекли все внутренние соки. - Мне не хватает головы, - тихо произносит Александр, - чтобы закончить его. И создание последней части вывернутого я поручаю тебе. Даниэль вскидывает на барона ошеломленный взгляд. Пересилив непроизвольный ужас, мужчина прикасается к обрубленной шее существа – голова от туловища была отделена очень аккуратно, даже мастерски. Пришить новую будет довольно просто… - Зачем? - Нужна голова выносливого и стойкого человека. По-настоящему сильного, прошедшего через любые пытки, которые бы мы ему уготовили. Потому что вывернутый будет чувствовать непрекращающуюся острую боль. И будет жаждать крови. Рука Александра ложится на плечо мужчины, пальцы по паучьи движутся к шее, убирая за спину прикрывающие открытую кожу длинные каштановые волосы. К своему удивлению, Даниэль не чувствует неприязни от этого интимного прикосновения. Даже когда пальцы Александра ложатся на подрагивающую синеватую жилку и мягко надавливают на нее, мужчина стоит, не шевельнувшись. С тихим смешком барон убирает руку. - Готов ли ты убивать людей, Даниэль? Глядя на сшитые между собой части человеческих тел, на пропитавшуюся кровью столешницу, на играющие в алой жидкости всполохи света от зажженных факелов, Даниэль чувствует, что точно знает ответ. Пол содрогается, вибрация проходит сквозь каменные стены, словно нервный импульс – Тень близко. Тень жаждет разорвать тела двух мужчин, стоящих рядом, и впитать куски плоти в себя, сделать их частью своего мясистого тела. - Я сделаю все, что нужно. Александр улыбается и одобрительно кивает. Затем берет со стола длинный остро наточенный кинжал с изогнутым лезвием и вкладывает его в руку Даниэлю. Мужчина крепко сжимает в кулаке обернутый черной кожей черен. - Тогда иди и убей. Убей и отведи от нас Тень, друг. *** Когда Даниэль открывает старую скрипучую дверь, ведущую в морг, сквозь вонь полуразложившихся кишащих муравьями человеческих тел он ощущает тонкий едва уловимый аромат дамасской розы, который любезно подкидывают ему остатки памяти. Опускаясь на колени возле сваленных в кучу трупов и кладя руки на покрытую слизью кожу мертвецов, он ясно видит светло-алые цветы, усыпавшие каменный пол. Насекомые бросаются в рассыпную, когда Даниэль берет в руки розовые лепестки, заползают мужчине на спину и забегают за шиворот, но он не обращает на них никакого внимания. - Да, я помню тебя, - шепчет Даниэль, смаргивая слезы, бегущие из воспаленных опухших глаз. – Дамасская роза. Поднимается на ноги и обходит кругом груду человеческих тел. Пустые мутные глаза, кажется, провожают его укоряющими взглядами. Грохот где-то вдалеке, за каменными стенами, заставляет Даниэля вздрогнуть всем телом. Тихие завывания ветра в пустых коридорах за закрытой дверью в воображении мужчины перерастают в едва слышное эхо человеческих предсмертных криков. Лицо трупа молодого юноши, лежащего на полу на спине, направлено на Даниэля. Светлые волосы слиплись от засохшей крови, в маленьких гнойных язвах вокруг посеревших губ копошатся мошки. Заплывшие глаза смотрят на мужчину в упор. Полу ослепший от слез, Даниэль не в силах отвести от юноши взгляда. Вот труп, кажется, моргает, прикушенный в предсмертной агонии распухший язык скрывается в черном провале рта. Юноша улыбается, и мужчина в изнеможении опускается на влажный от воды и крови каменный пол. *** Его звали Генрих, и он был одним из самых молодых пленников замка. Юноша, почти мальчик, которого слуги Александра нашли в деревне вблизи замка Брененбург, был первым, кто умудрился пережить с десяток разнообразных пыток, от самых легких до откровенно бесчеловечных. Бесконечное и какое-то необъяснимое желание жить удерживало душу в истерзанном костлявом теле. Глядя сквозь решетку на свернувшегося на полу темницы юношу, Даниэль впервые в своей жизни ощутил по-настоящему садистское желание убить его собственноручно. Самому оборвать существование этого изуродованного и жалкого существа, похожего в слабом свете факелов на обернутый кожей скелет. Зелье амнезии действовало отменно, и поэтому, когда Даниэль повернул ключ в замке и приоткрыл дверь, Генрих с надеждой приподнялся от пола, с трудом удерживаясь на трясущихся руках. Немой от рождения, юноша со слезами на глазах смотрел, как Даниэль опускается возле него на корточки и протягивает ему руку. - Поднимайся, - тихо произносит мужчина, невольно передернувшись от отвращения, когда его кисть обхватывают ледяные влажные пальцы. Генрих приникает губами к руке Даниэля, нежно целует, глотая слезы. Усмехнувшись, мужчина поднимает юношу на ноги, удерживая ослабевшее тело от падения. - Наверное, я кажусь тебе ангелом, спустившимся с небес для того, чтобы вывести тебя из этого страшного места, - говорит Даниэль, глядя в огромные ярко выделяющиеся на посеревшем лице зеленые глаза пленника. – Откуда в тебе это необъяснимая жажда жизни? Ведь ты жестоко страдаешь… Даниэль медленно ведет Генриха по пустому холодному коридору темницы, босые ноги пленника глухо ступают по ледяным сухим камням. Слабые костлявые пальцы аккуратно сжимают руку мужчины. Генрих просто идет за Даниэлем, молча глядя вдаль. - Ты страдаешь, боль струится по твоим жилам, как раскаленная лава. Неужели не проще умереть и покончить со всем этим? Дверь пыточной открывается, и зеленые глаза юноши расширяются от испуга и ужаса. Генрих поворачивается к Даниэлю, потрескавшиеся покрытые кровяной корочкой губы беззвучно двигаются. - Просто сдайся, - шепчет мужчина, укладывая жертву на пыточный стол. Генрих почти не сопротивляется, когда Даниэль связывает его руки и ноги тугими кожаными ремнями, побагровевшими от крови, в исхудалом измученном теле не осталось сил бороться. Зеленые глаза останавливают полный отчаяния взгляд на лице мужчины, Генрих вздрагивает всем телом, когда Даниэль берет в руки огромный остро-наточенный кинжал, отданный ему Александром. - Будет немного больно, - произносит мужчина, и вонзает лезвие в худую шею Генриха. Булькающий хрип вырывается из губ пленника, судорога проходит сквозь все его тело, кровь плотным потоком льется изо рта юноши, когда Даниэль медленно перерезает ему горло. Ни на миг не отрывая взгляда от темных зеленых глаз, словно пытаясь навсегда запечатлеть в памяти последние моменты угасающей жизни, мужчина нежно проводит ладонью по мокрым от пота и крови волосам Генриха. - Ты будешь продолжать жить, - произносит Даниэль, приникая губами к губам трупа, слизывая с них кровь, ощущая на языке ее мерзкий вкус. – Изуродованный, изувеченный, страдающий, но ты будешь жить. Это твоя награда… *** Александр даже не оборачивается, когда Даниэль подносит к столу, на котором лежит недоделанное тело «вывернутого», отрезанную голову Генриха. *** У Даниэля нет больше сил бежать. Каждое движение отзывается невыносимой болью в израненном теле. Где-то вдали позади себя надрывно воет «вывернутый», следуя за ним спокойным медленным шагом. «Генрих. Его зовут Генрих…» В отчаянном приступе паники мужчина сворачивает в ближайшее узкое ответвление коридора, хромая, бредет по влажному каменистому полу. Фонарь, моргнув желтым глазом, гаснет, и Даниэль, споткнувшись, роняет его на пол. Звон разбитого стекла эхом отзывается в помещении, отражаясь от голых холодных стен. Мужчина падает на колени, но продолжает бездумно ползти вперед, в кромешную тьму, жадно поглощающую остатки его больного рассудка. - Нет сил… - Даниэль сворачивается возле стены в позе эмбриона, подогнув колени и обхватив их руками, прижимая к груди. – Я не могу больше… «Генрих. Генрих. Генрих…» Монстр нависает над мужчиной, пустыми глазами глядя на дрожащее всхлипывающее тело на полу. Даниэль зажмуривается, ощущая на своей коже хриплое горячее дыхание, с шумом вырывающееся из разорванной пасти «вывернутого». «Ты будешь жить. Это твоя награда…» Лезвия медленно погружаются в живот мужчины, Даниэль чувствует, как его собственная горячая кровь заливает пол, толчками выбиваясь из глубоких ран. «Какова же моя награда за содеянное?..» Генрих молча волочит за собой по полу тело мужчины, оставляющее на камнях влажный красный след. Прочь в глубины заброшенного пустого замка, чьи стены поросли мясистым телом древнего проклятья. Боль движет им, заставляет бездумно убивать все живое на своем пути. Нет больше жажды жизни в сшитых между собой кусках человеческого тела, управляемых чьей-то злобной волей. «Вывернутый» громко воет, приветствуя новый день своего бессмысленного, наполненного болью, существования».
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.