Свой среди чужих

В лучах заката кухня казалась золотистой. К сожалению, это лишь временное явление. После цвет перейдёт в красный и, наконец, чёрный. А Луи всё ещё сидит и смотрит на уходящее солнце. Ему кажется, что прошла вечность. Скорее всего, далеко не один час. И он бы мог действительно уйти. Но стоило подождать, когда Вальт остынет. И попробовать всё с начала. Никто не говорил, что будет просто. Луи даже и не надеялся. Он, уставший после трудовых будней, явно не лучший собеседник. А Вальт… Вальт был более спокоен с Луи, как с жертвой. Сейчас же они на равных, и Ширасаги тоже это чувствует. Ему дают свободу, его ни к чему не принуждают, хотя для Вальта это, должно быть, сложно. У Аоя, скорее всего, это первые отношения. Первые и сразу серьёзные. И Луи ценил уже то, что ему позволили зайти так далеко. И расстановка границ у Вальта иногда шаталась, можно потеснить. Не прямо и без сильного напора. Для Луи тоже будет не совсем привычно, но… оно того стоит. И Ширасаги понимает это, когда замечает в дверях недовольную моську Вальта. — Я же сказал тебе проваливать, — напомнил Аой. Но в голосе его скорее детская упёртость, чем серьёзность взрослого. — Или свобода тебе не дорога? Луи встаёт со своего места. Плавно и неспешно, прекрасно понимая, что стоит сорваться, как дверь прямо перед носом закроется. Хотя она и так прикрывается, а карие глаза настороженные, так и ожидают подвоха. Но его нет. Ведь Вальт уже на крючке, осталось не сделать глупость и не потерять свою огромную-огромную щуку. — Если скажу, что ты мне дороже солнца света, поверишь? — смотрит через оставленную щель Ширасаги. Попыток со всей дури дёрнуть дверь не предпринимает. Хотя и знает, что победит в этом неравном бою. — Блефуешь, — хитро прищуривается Аой. Он уже знает ответ: Луи слишком гордый, чтобы сидеть у него на поводке. Даже если Вальт подстроит всё так, что Ширасаги будет безопасно только в его доме, Луи с большей вероятностью подставится под град пуль, чем послушно сядет на свою пятую точку. — А что насчёт тебя? Я так же дорог для тебя? — напирает киллер, желая услышать хоть что-то, даже если это будет такой же блеф. Аой приоткрывает дверь, выходя из неё так же неспешно. — Охота пуще неволи, Луи. Моя любовь извращена. Мои желания встанут тебе комом в горле. И сдерживать мне это всё сложней… — действия маньяка были неспешными, но в них была какая-то грация. Словно дикая кошка подкрадывалась к жертве. И выглядело это настолько занимательно, что Ширасаги предпочёл даже не шевелиться. — Как думаешь, что страшней? Оказаться на цепи в подвале или целыми днями думать только об одном? О том, как чертовски хорошо ты смотрелся прикованным к батарее. Очнулся Луи только в тот момент, когда между ним и Вальтом оставались какие-то миллиметры. И он чувствовал на своей коже сбитое дыхание и полный желания взгляд. Но теперь Ширасаги мог отличить эту «охоту» от простой страсти. Оно засело в Вальте куда глубже. И разъёдало его каждый божий день. Но Луи это казалось чем-то абсурдным. Разве можно настолько желать кого-то просто приковать к себе? Что за глупость? У всех есть личное пространство, свои хотелки и свобода воли. Но Аой до одури хотел Луи всего этого лишить. От одной мысли бегали мурашки по коже. Но больше всего поражало, что он этого не делает. Даже не говорил о подобном ранее. Он мог бы и вовсе не отпускать Ширасаги из дома. Не позволять выходить на работу… и даже гильдия киллеров ничего бы ему не сделала. Продать душу Луи могли даже свои. А у Вальта проблем ни с информацией, ни с деньгами, судя по всему, не было. Что уж говорить о связях? Только в этот момент Ширасаги осознал, как чертовски много Вальт уже для него делает. И это будоражило киллера лишь больше. — Страшней, если ты свяжешь мне все конечности и будешь наблюдать, как я мочусь в свои же штаны. А так… почему бы не исполнить часть твоих желаний? — после этих слов Вальт заинтересованно заглянул прямо в глаза Ширасаги. — Планируешь поселиться в моём подвале и носить на себе ошейник? — усмехается Аой, явно подтрунькивая. — Ну, я и так планирую здесь жить. Но тебя устроит подвал? Или ты специально ищешь место похолодней, чтобы жаться ко мне и называть горячим парнем? — интересуется Луи в ответ, уже не стесняясь устроить свои руки на талии маньяка. — Я и без подвала могу жаться к тебе и называть горячим парнем, — улыбка Вальта предвещает что-то заманчивое. И как же больно от осознания, что это «заманчивое» вовсе не секс. Потому что Вальт определённо заинтересован в словах Луи о «исполнении желаний». А в них, как понял Ширасаги, простые утехи занимают последнее место. — Прощу прощения! Я только печенье заберу! Наше кончилось! — Драм врывается не в самый лучший момент, прикрываясь коробкой из-под конфет, словно бы его здесь нет, и он ничего не видел. — Троглодиты! Вы такими темпами все мои запасы сожрёте! А я только сегодня ходил в магазин! — недовольно жалуется Вальт. Но, судя по тому, что он лишь причитает, а не кричит, всё в норме. И ему вовсе не жалко каких-то печенек для своей семьи и нахлебничка. — Клянусь! В следующий раз пойду я! — сразу же сдаётся Корю и убегает с двумя упаковками печенья. И новой коробкой конфет. — Вот и куда это проваливается? Словно две бездонные дыры кормлю. И с ними теперь ещё и моя сестра, — вздыхает Аой. Момент явно упущен, но Луи не жалеет. Так, по крайней мере, у него нет ошибочных ожиданий, что сегодня ему перепадёт секс. — Я готов поносить ошейник. И даже посидеть на цепи, если ты так хочешь. Но с условием. Как только я говорю стоп-слово, всё это прекращается, — Вальт удивлённо разглядывает Ширасаги. Идея с БДСМ ему даже в голову не приходила, но Луи оказался, то ли настолько извращенец, то ли настоящий гений. — Ты тоже можешь так поступать. Если я перейду черту, ты скажешь стоп-слово. Недолго думая, Вальт кивает. Он всегда был за новые впечатления. Особенно, когда дело касалось возможности исполнить свои желания. Они ничем не рисковали. А это такая возможность попробовать… но сразу после Аой задумался о стоп-словах. — Можешь использовать моё слово-отмену. «Хёка», — глаза Вальта сразу же приняли форму монет по пятьсот йен. И он тупо уставился на Ширасаги, переваривая сказанное. — Хёка*? — повторил Аой, словно не был уверен в услышанном. — Может, хёга**?.. — Хёка, — повторил Луи так уверенно, что Вальт совсем в осадок выпал. Он-то думал, что у киллеров будет что-то крутое. Но никак не мороженое. Что за дурость! Кто будет отменять заказ холодным десертом? — Я не люблю фруктовый лёд. — Что? — Вальт думал, что его челюсти падать больше некуда. Но он ошибался. Луи. Не любил мороженое. Как можно было не любить мороженое? Да, есть разные вкусы. Есть ваниль, шоколад, фруктовое. Но брать и исключать целый пласт возможных вкусов? — Какой извращенец будет есть фруктовое мороженное, когда есть нормальные фрукты? — не понимал Ширасаги. Казалось, словно этот человек никогда не чувствовал на своей коже жаркого японского лета. А ведь жил здесь уже не первый год… Аой молча отстранился, направляясь прямиком к холодильнику. Теперь уже Ширасаги не совсем понимал, что вообще происходит. Всего пару мгновений назад Вальт послушно находился в его руках, а сейчас что-то рыщет по морозильнику. Достаёт фруктовый лёд на палочке. Демонстративно открывает и берёт мороженое в рот. И Луи залип на губах, так умело обхватывающих мороженое. Помимо своей воли киллер вспомнил, как эти самые губы захватили в плен его достоинство. Возможно, Луи ошибается. Но именно с минета и начались их отношения. Ширасаги только сглатывает слюну, чувствуя, как всего одно действие заставляет его послать к чёртовой бабушке свою нелюбовь к фруктовому льду. — Кажется, я знаю, чем мы займёмся сегодня вечером… — многозначительно произносит Луи, не отрывая глаз от губ Аоя. А маньяк, словно назло, захватил мороженое почти целиком с таким невозмутимым видом. Словно для него это совершенно плёвое дело. Ширасаги тоже делал минеты. И это нифига не плёвое дело. — Твоё горло определённо придётся промыть и прочистить. — Правда? — сделал невинное лицо Вальт, убирая прядь волос за ухо. Луи почувствовал, что ещё чуть-чуть и ему точно сорвёт крышу. А стоп-слово для Вальта они так и не придумали. — Да. Ты же не хочешь получить ангину? — голос осип. Луи набрал воздуха в грудь. Ему хотелось трахнуть этого маленького соблазнителя, ведь Вальт прекрасно понимал, что делает, с кем делает и когда. И сейчас он нагло пользовался ситуацией, чтобы Луи, очевидно, проклял все фруктовые мороженые на свете. Нельзя так нагло засовывать в свой рот мороженое почти целиком! Особенно когда твой парень напротив. И у него постепенно теснеет в штанах от такого зрелища. — И чем же мне его промывать? — интересуется Аой, хотя и так прекрасно знает, о чём идёт речь. Но умело подыгрывает. Настолько умело, что у Луи появляется ощущение, словно он совращает малолетнего. — Не переживай, я покажу, — эти слова напоминают сцены из порнофильмов. Обычно, именно после них идут сцены с громкими стонами девушек. С гейским порно всё обстоит сложнее. Вальт не видел от парней особого отклика. Из-за этого долгое время считал подобное скукой смертной. С другой стороны, тела у парней были ничего так. Но все они меркнут по сравнению с Луи. — На личном примере? — уже с хитринкой спрашивает Вальт, и Ширасаги, на его удивление, кивает. — И не только, — обещает киллер, вновь по-собственнически кладя руку на талию Аоя. Тянется за поцелуем, но Вальт с всё такими же невинными глазами, берёт в рот мороженое. — Не провоцируй… Предупреждение выходит хриплым с едва пониженным голосом. А Вальт склоняет голову в непонимании. Словно бы и правда не знал, что хотел сделать Луи. И на какие мысли наталкивает Ширасаги постепенно тающее во рту Аоя мороженое. Особенно, когда Вальт облизывает сладость и свои губы, прежде чем снова сунуть его в рот. — Что ты там говорил про стол? — неожиданно вспомнил Ширасаги, не отвлекаясь от Вальта, поедающего мороженое. — Ммм… что мы не будем на нём трахаться? — несмотря на свои слова, Аой послушно двинулся в сторону стола, стоило Луи его подтолкнуть. И Ширасаги усадил бы его на стол, стоило только Аою почувствовать спиной край. Но Луи останавливает неожиданное: «Хёка». Непонимание и разочарование отражаются в аметистовых глазах слишком ярко. — Я не доел, — хмурится Вальт, показывая пальцем на мороженое. Луи пристально посмотрел на фруктовый лёд. И в голову его пришла не самая лучшая, но весьма интересная идея. — Луи, нет. Словно читая его мысли, Вальт вжался в край стола. Но никакого протеста руками. Никакого стоп-слова. Он видел, что Луи что-то задумал, и упрямо делал вид, что ему это не интересно. — Луи да, — осознание того, что серьёзного протеста нет, срывало крышу, заставляя проявить инициативу уже наглее. Усадив Вальта на стол, Ширасаги, не мешкая, залезает под домашний свитер руками. Оглаживает нежную кожу шершавыми пальцами. Целует сладкие губы. Ему не очень нравится вкус фруктового мороженого. Но почему-то с Вальтом это кажется самым лучшим нектаром в жизни Ширасаги. Расстёгивает пуговицу на джинсах, явно не собираясь уделять слишком много времени предварительным ласкам. И Вальт позволяет ему это, потому что мороженное продолжает таять. И чем дольше они провозятся, тем больше вероятность, что все его пальцы будут в этой липкой сладости. К тому же, не терпелось узнать, что же задумал Ширасаги. Вопросительный взгляд Вальта сменяется, когда Луи, даже не спросив разрешения, прошёлся всеми пальцами по его мороженому. — Какого?.. — все матерные выражения застревают в горле, когда холодные и липкие от мороженого пальцы оказываются у прохода в задницу. И Вальт нервно дёргается от этого. Конечно, он ожидал чего-то в этом духе, но это не спасло от прохладных пальцев. Дело только в мороженом или Вальт просто не подмечал холодности рук Ширасаги раньше? — Не рыпайся, — тихо предупредил Луи, удерживая Вальта чистой рукой. Но кто бы его слушал? Аой дёргается и выворачивается, как уж на сковородке. И киллер даже понимает почему. Мало кто радуется еде в заднице. Даже если это мороженое. Но Луи только крепче держит подростка, действуя уже шустрее. И грубее. Маньяк недовольно вскрикивает и едва не роняет мороженое, когда в него ловко входит первый палец. Как и ожидалось, разработан плохо. Времени на подготовку толком не было. Зато Ширасаги точно уверен в том, что он у Аоя один. — Мороженое делали не для этого! — протестует Вальт, но немного заглушёно, чтобы весь дом не сбежался смотреть на то, как в него засовывают пальцы прямо на обеденном столе. — Какая к чёрту разница для чего? — то ли спрашивает, то ли утверждает Луи, пока нагло двигает пальцем в анальном отверстии. Тесно и тепло. Ширасаги сложно удержаться от соблазна вставить кое-что побольше пальцев. Но рвать маньяка он как-то не планировал. А потому лишь добавляет второй палец, от чего Аой морщится. Но больше не ерепенится и не пытается вырваться. Уже что-то. Недовольное фырчание и шипение в скором времени сменились тихими стонами. У Луи были очень ловкие пальцы. По крайней мере, они успели повидать ни одну задницу. И не задницу тоже. Ведь Луи пробовал в отношения. Действительно пробовал. И старался, как умел. А умел он не важно... но попытка не пытка. Всё, чаще всего, обрывалось как раз из-за его работы. Он никак не мог согласиться сократить часы. Да и не видел смысла. Пока его парень или девушка не начинали возмущаться. Кто-то просто собирал вещи и уходил, кто-то истерил и ставил перед выбором, либо работа, либо они. Как понятно, работа пока была куда важней всех их вместе взятых. Но с Вальтом всё было иначе. Это не просто развлечение на пару ночей. И не какая-то попытка в адекватность. Даже не мимолётное влечение. Что-то куда глубже и яростней. Луи не мог поверить, что его голову будет кружить от одного лишь вида обнажённого тела подростка. Не первый и не последний раз видит. Однако как же дурило от покрасневших губ, от замутнённых глаз, от румянца на щеках. Как будоражили стоны и дрожь Аоя. И как хотелось его приручить, сделать своим, сделать послушным. Луи знает, что ему будет скучно с какой-нибудь домохозяюшкой. С Вальтом, который действительно бы его ждал и млел от каждого его касания. Но Вальт никогда таким не был и вряд ли подчинится его воле. Скорее разгрызёт ему глотку, чтобы остаться при своём. И эта недосягаемость, невозможность получить желаемое… оно возбуждало покруче пышногрудых блондинок с идеальными пропорциями, длинными волосами и ножками, каких нет даже у лучших моделей мира. И в этой белой горячке Ширасаги выхватывает из ослабевших пальчиков Аоя уже подтаявшее мороженное. Вот-вот с него начнёт течь. Просто какое-то чудо, что руки Вальта всё ещё чисты. Но всё становится неважным, когда фруктовый лёд оказывается у самого входа в анус. Легко скользит вокруг, и погружается внутрь, от чего Аой растерянно хватается за руку Ширасаги. — Чщщщ, не пугайся, — шепчет Луи, словно бы это могло помочь, обнимая талию Вальта чуть крепче и целуя маньяка в шею. Рука не обращает внимание на протест Вальта и продолжает вставлять мороженое. Дрожь в теле подростка, едва паникующие, сиплые вздохи. Слишком частые. Луи старается отвлечь своего парня поцелуями, но не может сдержать демона внутри. Всё больше хочется видеть слабого, дрожащего Вальта, умоляющего остановиться. Так по-садистки. Эгоистично. И прекрасно. Потому что Аой стонет и извивается, кусает собственные губы, шмыгает носом и роняет пару не прошеных слезинок из мутно-карих глаз. Хватка на руке Луи оказывается сильней, но вовсе не из-за протеста. Вальту нужно за что-то цепляться. И Ширасаги только больше это веселит. Мороженое легко входит и выходит, отлично смазывая. Капает на пол, тая внутри жаркой дырочки. — Х-хол-лодн-но… — жалуется маньяк, сжимая талию Луи своими ножками, крупно вздрагивает от тёплого дыхания на своей шее и неожиданного слабого, но слишком ощутимого в такой ситуации, укуса. Так горячо чувствовать прилившую кровь к лицу, тёплые поцелуи и слабые укусы на чувствительной от контрастов коже, до ужаса холодно сжимать внутри себя чёртов фруктовый лёд. Ширасаги никогда не был из травоядных. Он понимал это с самого детства. Травоядные опускают руки и головы. Они мирятся с происходящим. И они, чаще всего, оказываются под кем-то. Скучные трусишки никогда не говорили Луи, что чем-то недовольны. И могли меняться, как перчатки. К счастью, киллер быстро смекнул, что такие люди ему не подходят. Совсем другое дело — такие же хищники. Мгновения, когда они, гордые и сильные, готовы подчиниться. Когда они, раскалённые до предела, готовы молить о его ласке и твёрдом члене в своей заднице. И Луи умеет определять готовность своего пассива по одной только дрогнувшей руке, по окончательно сбитому дыханию и ослабевшим коленям на своей талии. Готов. Конечно, заставить Вальта самостоятельно себе дрочить — это задачка та ещё. Но Ширасаги не теряет надежд. Ещё пару раз доведения до такой готовности и можно будет попробовать разок снова. А пока он отбросит мороженое в сторону, чтобы заполнить маньяка собой. Слабая прохлада стенок, что так послушно впускают его всё глубже и глубже, пока член не заходит до самого упора. Луи действует немного резко, когда переплетается пальцами с рукой, что всё это время цеплялась за него, и с силой опускает её на стол, поздно вспоминая, что никакого сопротивления Аой уже не даст. Только цепкие пальчики другой руки на его плече. Только недовольное скрипение стола, когда он резко перейдёт в движение. И растерявший всю свою скрытность маньяк, сбивчиво хватающий ртом воздух и скулящий под ним, словно течная сучка во время свадьбы. Луи кажется, что страсть сжирает его изнутри вместе с такими грязными, порочными мыслями. Кажется, что стол вот-вот сломается от такого грубого обращения. Мало того, что на него усадили подростка, ещё и расшатывают снова и снова. Но Луи не сильно об этом волнуется. Да и чертовски сложно сдержать себя, когда Вальта всё ещё бьёт мелкая дрожь, его пальцы продолжают отчаянно цепляться за одежду, хотя совсем ослабели. Ширасаги чувствует, как слаба хватка в его ладони. Киллер с трудом смог достать воспоминания их первого раза. Разве был тогда Вальт таким же разомлевшим и ослабшим? Определённо нет. Он был готов к схватке в любой момент… И понимание этого дурит голову хлеще любого алкоголя. Хотя, казалось бы, куда ещё круче? Но стадий опьянения тоже бывает не мало. Словно в каком-то бреду Ширасаги прикусывает покрасневшее ушко Вальта. На удивление, не прокусывая его своими острыми зубами. Но тело подростка откликается неожиданной реакцией. Настолько, что Луи сложно сдержать ухмылочку. Маньяк кончил, когда до его члена даже не коснулись. А какой слабый, но мелодичный стон выдал Аой… такой Луи определённо хочет оставить в своей памяти и прокручивать, как лучшее в своей жизни. И, конечно же, Ширасаги не может упустить секунд оргазма Вальта. Когда стеночки ануса рефлекторно сжимаются и разжимаются уже совершенно без контроля их хозяина. И это лучший момент для пары несдержанных и грубых толчков, доводящих до предела и Луи. Минута тишины после сочного окончания. И ещё неизвестно сколько, когда Ширасаги усаживается на стул, утягивая Вальта к себе на колени. Поразительно, но подросток едва ли не вырубается в накаченных руках Луи, вызывая слабый смех. — Что, даже два раунда не протянешь? — голос у киллера тоже отдаёт ленцой. Ему ещё, как минимум, час до второго захода. Но, судя по всему, Вальт столько ждать не планирует. Его ослабевшее тело приходилось держать Луи, чтобы Аой не свалился на пол. Немного собравшись с силами и мыслями, Ширасаги отправляется в ванную с Вальтом, порой немного встряхивая этого нахалёнка, чтобы не вырубался раньше времени. Но в тёплой воде синеволосое чудо-юдо всё равно задремало. И ведь не испугалось. Луи мог в любой момент воспользоваться мгновениями бессилия. От одного понимания рука обхватила шею маньяка, слабо надавливая. Но Ширасаги сразу же убрал её. Аой даже глаз не открыл. Глубокий вдох и долгий выдох. Юное и покорное, словно у куколки тело. Вальт даже дышал слабо, почти незаметно. О его жизни говорил лишь небольшой румянец и уверенно бьющийся пульс под пальцами, когда Луи… а чего он хотел? Придушить? Подшутить? Он и сам не знал. Но это в любом случае не казалось чем-то интересным. Только не в момент, когда Вальт так доверчиво дремлет в его присутствии. Да и скучно это. Вот крики, шипение, полный злобы взгляд и попытки расцарапать ему руки и рожу в кровь — было бы куда эпичней. А так… словно свернуть птичке шейку. Луи до сих пор помнит, как ему пришлось наблюдать за одним человеком целую неделю в лесу. Когда кончились запасы еды, пришлось выживать в дикой природе. И это были не самые лучшие воспоминания. Как тихий щелчок шеи под руками. Луи так и не посмотрел, что это была за птица. Раза в два больше воробья. Такой себе завтрак. Хорошо, что в ванной уже были запасные полотенца. В одно из них маньяка можно было завернуть с головой. И Ширасаги с радостью воспользовался случаем, чтобы посмотреть, как невинно смотрится маньяк в одном махровом белом полотенце на голое тело. Действительно ангелочек. Когда спит зубами к стенке. И за этим ангелочком Луи будет наблюдать ещё долго-долго. Пока не поймёт, что лежит в полной темноте и сверлит Вальта уже хрен знает сколько времени. И кто из них ещё маньяк? На удивление, сон оказывается спокойным и долгим. И обычные четыре часа сна не пойми когда и не пойми какие превращаются в здоровые десять.