Гарри, приемный сын Мерлина.

Серебристый жужжащий диск на столе директора Хогвартса внезапно замолчал и обуглился, стрелка на нем показала на надпись "Мертв". Но находящийся на конференции МКМ в Берне Дамблдор-много-званий увидел это спустя два дня. И перенесясь в Литл-Уингинг, на Тисовую, четыре, теперь допрашивал опекунов Гарри Поттера. Те подтвердили, что уже вторую ночь паршивец не ночует дома и грядки с розмарином так и стоят не прополотые. Плюнув на правила, Дамблдор наскоро просмотрел воспоминания опекунов, увиденное ужаснуло старого мага - побои и голод, вот все, что видел оставленный девять лет назад мальчик, а у вошедшего только что кузена и прочитал, как тот, вместе с бандой малолетних негодяев, утопил очкарика в грязной канаве и оставил там его тело. Взяв за шкирку Дадли, и приказав его родителям следовать за ними, мысленно подтолкнул того и заставил привести к канаве. До побледневших и дрожащих опекунов дошло, что их сын совершил самое настоящее убийство. Поиски тела ни к чему не привели. Дамблдор не стал наказывать родственников Гарри Поттера, по-большому счету это его вина, а что теперь будут делать эти магглы, постаревшему еще больше волшебнику все равно. *** Лежащему в тени большого дуба в Запретном лесу Гарри Поттеру было хорошо. Солнце через могучие ветви пробивалось слабенько, и не жарило в этот полуденный июльский час. Сегодня ему исполнится одиннадцать и он порадует себя земляничным муссом. Стадо кентавров, на поляну которых он перенесся этой весной, обещало в его пещерку в центре Запретного леса привести того единорожка, что он спас от оборотня месяц назад. Весь этот месяц и длились переговоры между кентаврами и единорогами. Волшебные создания хоть и признавали долг жизни перед мальчиком, но ведь это же мальчик, а единорожки делились магией только с девочками. Кентавры смогли настоять и единорожек сегодня наконец-то даст мальчику пару капель крови, и это до конца залечит шрам, что почти зарос. Темная магия в шраме почти, по словам кентавров, исчезла, пока Гарри был мертв в течении долгих десяти минут, она-то и позволила выжить самому мальчику, пока погибал подселенный темный маг. *** Дамблдор подписывал очередную стопку писем, отправляемых родившимся в июле и августе одиннадцать лет назад волшебникам, и отдавал по одному назад своей заместительнице. А та, вытаскивая из артефакта очередное письмо, вдруг побледнела и дрожащей рукой, даже не проверив выданный артефактом адрес, резко кинула его на стол директора. На конверте значилось "Гарри Поттеру". И эти двое, только они знали о смерти мальчика от рук малолетних преступников, глядели друг на друга с недоумением. Директор, резво для своего возраста подбежавший к артефакту зачисления, лежащему на странице книги учета маленьких волшебников, в изумлении смотрел, как ранее вычеркнутые фамилия и имя, он ведь по прибытию из Литл-Уингинга, имея в виду внезапное исчезновение тела мальчика, проверил и эту книгу, появились сверху зачеркнутых. С добавкой к фамилии, правда. Добавка не читалась, слегка искажаясь при взгляде. Вот артефакт и написал на конверте только Гарри Поттеру, ни адреса, ничего больше. Письмо вручили Фоуксу, и надеясь, что тот доставит адресату, с надеждой стали ждать возвращения феникса. Тот вернулся через пару часов, принеся в клюве ответ на листке обыкновенной бумаги в клеточку и без конверта. Там стояло одно слово "Нет". Теперь Фоукс с утра каждый день улетал в неизвестном направлении, отследить не удавалось никакими способами. И носил переписку между директором и мальчиком. Тон писем Дамблдора становился все более просительным, а мальчик каждый раз писал все то же слово, что и в первый раз. Зельевару Северусу Снейпу не удалось сварить поисковое зелье, истратив последние волосы, срезанные директором перед тем, как оставить ребенка на крыльце дома его будущих мучителей. Каждый раз вроде получалось, но вылитое на карту Англии, испарялось. Много способов использовали мудрые старые маги, и за помощью к владеющим запретной уже десять лет магией крови темному роду, правда всегда остававшемуся нейтральным, Гринграссам, обращались. И взятая тогда, как и волосы, кровь просто при ритуале поиска превращалась в воду. А много ли можно взять у маленького ребенка, вот и закончились запасы. И последнее отчаянное письмо директор писал, уже ни на что не надеясь. В нем он признавал свою вину и просил прощения и умолял прибыть в школу. Согласие было получено, и мальчик уточнял дату начала занятий. Директор просил прибыть к началу распределения, к восьми вечера первого сентября, и указал пирс перед замком, по другому в школу первый раз не попасть, защита не пропустит. *** На пирсе перед замком Макгонагалл, как ни вглядывалась в лица поступающих, увидеть похожего на Гарри Поттера ребенка не смогла, и решив, что мальчик все-таки передумал и в школу решил не поступать, повела группу нервничающих детей в ожидальню. Вернулась в Большой зал, и на вопросительный взгляд директора еле заметно отрицательно качнула головой. Распределение шло своим ходом, и ни на что уже не надеясь, остался десяток детей и ни одного приблизительно похожего на Джеймса Поттера, своего любимого ученика, декан львов не видела, все-таки произнесла "Гарри Поттер". В зале ожидаемо заволновались, отовсюду неслись возгласы и шум. Вперед шагнул светловолосый мальчик без очков, правда, глаза были похожи на материнские, но черты лица нисколько на Джеймса не походили. А ведь на присланных в то страшное лето год назад колдографиях от мисс Фигг, мальчик был худеньким черноволосым растрепышем, в очках и похожим на отца до жути. Заторможенно протянув Шляпу ребенку, Минерва Макгонагалл тщетно искала и не находила знакомых черт. Шляпа отправила Гарри на Гриффиндор, мальчик спокойно прошел и сел как можно дальше от остальных за львиный стол. И сидел тихо во время речи директора и ничего не ел во время пира, лишь провел рукой над кубком и отпивал из него. Речь директор сказал очень быстро, и отпустил всех спать. Педсовет начался сразу после ужина и продолжался до полуночи, преподаватели обсуждали Гарри, и его непохожесть на отца, и требовали ответов от директора. Тот всем предъявил годовой давности колдографию, и это все, что он смог показать или сказать, не будешь же всем говорить, что мальчик год считался мертвым. И решил Дамблдор с утра побеседовать с Гарри и велел его декану привести после завтрак к нему. Мальчик спокойно отказался своим "Нет", и забрав расписание у старосты, вернулся в спальню. Так как никто не выдавал Гарри ключ от его сейфа, неизвестно, на что и где покупал мальчик вещи для школы, но мантия была на нем обычной, и на первый свой урок, трансфигурацию, пришел с учебником. После урока профессор снова попыталась отправить Гарри к директору, но тот равнодушно посмотрел на нее и молча вышел из класса. Так же равнодушно он смотрел на неуклюжие попытки одноклассников разговаривать с ним, молча разворачивался и уходил. Никто не смог и голоса вне уроков услышать, и проследить, куда тот уходит после ужина и появляется в спальне сразу после отбоя. Сундука с вещами у Гарри не было, но одежда иногда менялась и учебники были все. Где он делает домашние задания, вычислить не смогли, в библиотеке ни разу не видели. На зельеварении варил снадобья лучше всех, и казалось знал все, Снейп в азарте совсем уж в дебри высших зелий залез, остальные только непонимающе глазами хлопали. После первого урока Снейп задержал мальчика и выпытывал, откуда такие обширные познания. Гарри равнодушно смотрел преподавателю на лоб и молчал. Так ничего и не добившись, Снейпу пришлось отпустить мальчика на следующий урок. Через неделю, отчаявшись поговорить с Гарри в кабинете, директор по окончанию ужина сам подошел к столу Гриффиндора и присел рядом с все так же отдельно садящимся мальчиком. Гарри спокойно допил яблочный, судя по запаху, сок, которого в этот вечер не подавали и молча встал из-за стола, прервав тем самым монолог Дамблдора. И так же неторопливо вышел из Большого зала. И пошел писать директор письмо этому голему во плоти, который ни разу даже не взглянул на него. В письме же и задал те вопросы, откуда деньги на покупки к школе, если ключ от ученического сейфа Гарри хранится у него, как у его опекуна. Фоукс вернулся через час, письма не вручив. И, Дамблдор вспомнив, что рассказывал староста Перси Уизли, что Поттер никогда после ужина в гостиной и спальне раньше отбоя не появляется, отправился проверять огромную карту замка, по аналогу которой, кстати, отец Гарри смог изготовить свою еще на пятом курсе. Мальчика с именем Гарри Поттер на следящем этом артефакте, созданном еще основателями, в замке не было. Но проверив еще раз перед сном, увидел его имя с дополнительными неясными письменами, в спальне первокурсников Гриффиндора, и успокоенный, лег спать. Постепенно подберет ключик и к Гарри, не Том Риддл все-таки, его педагогическая ошибка и позор. В арсенале старого волшебника было много хитростей и способов, как расположить к себе и внушить доверие. *** Время шло и уже приближалось к зимним каникулам, но ни подливаемые домовиками Хогвартса зелья, ни письма, а некоторые все же доходили до адресата, и также были пропитаны зельями доверия, не вызвали у Гарри проблеска малейшей заинтересованности к директору. Перед каникулами вывесили списки остающихся учеников, все в списке просто не могли физически покинуть пределы Хогвартса, так зачаровали еще основатели. Дамблдор надеялся, что теперь, когда Гарри от уроков свободен, ему удастся поговорить с ним, а там, зацепившись, и дальше можно пойти в плане доверия. Утром первого дня каникул Гарри к завтраку не вышел, и к обеду, и к ужину. Карта не показывала, где мальчик находится в замке, и оставалось только одно предположение - как-то Гарри обошел умения основателей и вернулся в то странное место, что даже адреса его артефакт не нашел. Но Гарри и с деканом собственным не разговаривал тоже и к Хагриду в гости не пошел, хотя тот заманивал колдографиями родителей. И как теперь мантию-невидимку отдать, если мальчик не ночует в спальне. А план по совместным приключениям с озорным шестым отпрыском Уизли, начиная с подстроенной ссоры на уроке полетов и встречей у Хагрида не сработал. Гарри равнодушно, после ухода мадам Трюк с пострадавшим Лонгботтомом, сел под стеной замка, тем самым из поля зрения Макгонагалл пропав. И в потасовке за напоминалку Невилла участия не принял, а он надеялся, что оставленные без присмотра метлы привлекут внимание мальчика. Все учителя хвалили эссе Гарри, а Снейп и вовсе в восторге от талантов, наследных от матери, разумеется, был. Но на уроках Гарри был инертен, выполнял с первой попытки все чары и преобразования, руки ни разу не поднял, но если спрашивали, отвечал подробно и со знанием. А потом все в окно смотрел, но видимо слушал, потому что ни Флитвик, ни Макгонагалл подловить Гарри на пренебрежении к уроку не смогли. И вообще, создавалось впечатление, что вся эта учеба, кроме скуки ничего у Гарри не вызывает. *** В первый день после каникул Гарри молча сел в своем одиноком углу перед выходом из Большого зала за завтрак, и Дамблдор с облегчением вздохнул. Раз никаких попыток манипулирования у него, великого волшебника не вышло, то вряд ли кто другой сможет завоевать доверие Гарри. И совершенно неожиданно Снейп ему доложил, что мальчик ходит к Квиреллу на дополнительные занятия. Тревога обуяла директора, он прекрасно знал, что в Квирелле сидит подселенец, и готовил ему ловушку с философским камнем. Но к февралю, когда физическое состояние Квирелла должно было ухудшиться до предела и подсунутая книга о свойствах крови единорогов поддерживать жизнь была тем прочитана, метки ясно это дали понять, тот вдруг снял тюрбан, ходил выпрямившись и вроде даже помолодел, хотя и так был самым юным из учителей. И эманаций темных больше не было. Строить догадки собрались втроем, те, кто были в курсе готовящейся операции по поимке духа Волдеморта. Снейп, Макгонагалл и директор пришли к выводу, что сближение Гарри и Квирелла как-то исцелило одержимого, и Снейпу было поручено оставить на отработку Гарри, испортив тому зелье, и прочитать мысли мальчика. Подбросить самому Гарри в котел ничего не удалось, щит зельевара был в исполнении мальчика мощнее всех ранее виденных. Но Гарри на этот раз посадили рядом с ходячей катастрофой, Лонгботтомом, и Гарри получил свою отработку, за то , что не подсказал соседу о неправильных ингредиентах. Гарри выслушал как всегда, равнодушно, но вечером пришел вовремя. Попытки пробиться в разум мальчишки Снейп бросил через час, у самого ноги и руки уже тряслись, и он отпустил Гарри и пошел докладывать директору о своей неудаче. Серый туман в разуме мальчика был таким же равнодушным и засасывал, если бы не отменная структурированность сознания мощного легиллимента, мог бы и свой разум там оставить. А так, выпил пару порций восстанавливающего зелья, и даже спал без кошмаров, что редкость после неудачной легиллименции. Теперь, когда ловушка на духа темного лорда стала не нужна, полосу препятствий решили убрать, зеркало, до возвращения в Отдел Тайн, поставили в спальне директора. И ночью тот увидел в отражении, как Гарри выходит после ужина из Большого зала, спокойно проходит через главный ход, что открывался только утром в воскресенье, выпуская учеников в Хогсмид. Проходить через эти ворота не под силу никакому волшебнику, сам директор вначале активировал сложный артефакт, завязанный на ворота самими основателями школы и до сих пор исправно работающий. А Гарри спокойно толкнул дубовую тяжелую створку, вышел и направился в сторону Запретного леса. Директор, осознавая, что видит это через зеркало, и пора бы отвести взгляд и занавесить его, тем не менее упорно продолжал следить за Гарри. Но, потеряв из виду мальчика за каким-то деревом, вдруг почувствовал прохладу сквозь промокшие домашние туфли и огляделся. Он в самом деле был в лесу, в том самом месте, где Гарри скрылся за деревом. Дамблдор ринулся туда, но тихий лес был пуст. Придя к себе, долго размышлял, и решился вызвать невыразимцев завтра и выведать, только ли желания показывает зеркало Морганы, может, и другие возможности у него есть. Невыразимцы ничего дополнительного не сказали, и Дамблдор попросил оставить артефакт еще на пару дней. Но больше не удалось ни Гарри в нем увидеть, ни себя. Серый туман, похожий на описание Снейпа, заполнял всю отражающую поверхность. *** Экзамены Гарри сдал, и уходил теперь из замка, как догадывался директор, сразу после обеда и возвращался к отбою. Ужин пропускал, и осталось всего пять дней до отъезда школьников на лето по домам. Конечно, в Литл-Уингинг никто мальчика отправлять не собирался, но как опекун директор имел право поселить опекаемого у себя дома, и посланные убираться домовики намывали дом Дамблдоров в Годриковой впадине. Там он не бывал уже много лет, и теперь надеялся, что живя с мальчиком в одном доме, все-таки подберет слова и подцепит на свой крючок. И видя интерес к магии, обновлял библиотеку, и до начала каникул немного не успел. Но надеялся, что приглашение Гарри примет, хотя бы ключ забрать от сейфа. Почему бы не отдать ключ в школе, да потому что это еще один способ заинтересовать Гарри посетить его летом. Как и любому успешному политику, мог себя уговорить, что все, что он делает, делается к благу и даже поверить в это. Куда подевался дух Волдеморта, вот что больше всего волновало Дамблдора, Квирелл хоть с трудом, но читался, и веритасерум пару раз после педсовета удавалось подлить, но ответов не было. Молодой учитель искренне недоумевал, о каком духе идет речь, и мысли прочитанные и веритасерум не помогли. Квирелл был убежден, что вернувшись из путешествия по Восточной Европе, спокойно преподавал и все. Ложных воспоминаний у Квирелла даже Снейп не выявил, и эта загадка будет напоминаться и на следующий год, испытательный срок как преподавателя ЗОТИ истек и Попечительский Совет утвердил постоянный контракт. После посадки учеников в поезд, а Гарри тоже сел, хотя и ответил на прямой вопрос декана, где будет жить летом, своим "Нет", глядя по верной себе привычке собеседнику на переносицу. Дамблдор подключил слежение в Хогвартс-экспрессе, пришлось из бюджета школы деньги выделять, хотя попечители и одобрили траты, ведь собственные дети будут в безопасности. Но артефакт, который передавал данные, как на аналог карты Хогвартса, Гарри ни в одном купе не нашел. Письмо Фоукс понес Гарри неизвестно куда, и вернулся измученным с ним же. То есть теперь Гарри закрылся и от Фоукса, как и от Еиналеж. *** Школьные совы в августе вернулись тоже ни с чем. И в Литл-Уингинг Дамблдор наведался, но Гарри к этому дому и не приближался, а Дурсли и вовсе куда-то уехали. Прошерстив мысли тощего подростка, приятеля и подельника Дадли, из памяти которого и узнал адреса остальных два года назад, выяснил, что Дурсли уехали сразу после того, как обнаружили крах свой воспитательной деятельности и вырастили убийцу. И друзьям Дадли даже не давали до продажи дома и отъезда подойти к тому, пригрозив сдать полиции. Как бы они своего сына оправдывали, неизвестно, но детям много не надо, пара намеков, что вся их компания убийц отправится в страшную школу Брутуса, и те больше и не приближались к дому предводителя их шайки. А шайка и вовсе распалась. Некоторые, осознав, что натворили, лечились у психологов, но причины депрессии не раскрывали и лечение не помогало. Как и Пирсу, этому тощему другу Дадли. Усугубив тому чувство вины, недовольный собой Дамблдор аппарировал домой и вечерами периодически стал к бутылке прикладываться. И первого сентября в артефактах слежения в поезде и в школе следов Гарри не было, как и не было его на ужине. А вот в спальне после отбоя он появился, без сундука, по своему обыкновению. И директор успокоился на время. Второй преподаватель ЗОТИ, златокудрый Локхарт, вел предмет у первого и второго курсов, каким-то образом уговорив Попечительский Совет. Урок начался с контрольной по его же книгам, Гарри ничего писать не стал, уставясь в окно. И молча смотрел на выдающего ему претензии учителя, а потом и вовсе вышел из класса. Вызванный к декану, Гарри и не подумал являться к ней и той пришлось идти самой в гостиную собственного факультета. А там шла попойка, и баллы полетели со страшной силой. Разъяренная Макгонагалл и забыла, что приходила по душу Гарри, и дойдя уже до собственных комнат, снова впала в ярость и влетела в гостиную. Старшекурсники, как только она раздала наказания и ушла, вытащили новые запасы алкоголя и обсмеивали ее. Это она услышала, стоя на пороге, а вошедшие в раж студенты-львы принимали пари, через год она теперь придет в гостиную или раньше. Шум постепенно стихал, по мере того, как студенты осознавали, кто стоит раздувая ноздри в гневе у прохода в гостиную. Только близнецы Уизли все продолжали принимать ставки, пока Перси, их старший брат, не дернул обоих за рукава. Тишина стояла просто оглушительная. Разбор теперь шел именной, наказание не только баллами, но и запретом тренировок в квиддич и отработкой у Филча получили все находящиеся в гостиной. И опять, забыв про Гарри, расстроенная Макгонагалл, ругая себя за то, что в отличие от других деканов, переложила свои обязанности на старост факультета, и обещая сама себе, что каждый вечер будет приходить с проверками, уже легла было отдыхать. И вспомнила причину, по которой вообще пошла туда. В третий раз за один и тот же проступок подряд по Уставу школы полагалось исключение. Список, что после третьего посещения составила декан, висел возле пустой верхней половины песочных часов факультета. Все снятые баллы не шли в сравнение со страшным списком. Возглавлял кандидатов на исключение староста факультета П. Уизли, его братья-близнецы шли следующими. Макгонагалл не пощадила никого, все нелицеприятные высказывания о ней подстегивали ее после третьего подряд унижения, как оказалось, что никакого авторитета у учеников от четвертого курса и старше, у нее не было. А она-то считала себя хорошим деканом. Так как с Гарри она и не поговорила, пришлось идти в гостиную рано утром и вытаскивать его из спальни. Едва войдя, споткнулась о брошенные на входе ботинки, с вонючими носками в них. И проорав от ярости подъем, выяснила, что Уизли не только хамы, но и неряхи. Под ее руководством красный Рон собирал по всей комнате носки и трусы и сдавал в стирку. Чистым пол был только у дальней кровати, с задернутым балдахином. Поттер и не думал просыпаться, а она пыталась и не могла даже прикоснуться к тяжелым складкам материи. И только через час, когда остальные четверо домыли пол, складки балдахина разошлись, и хорошо выспавшийся Гарри, в пижаме с полотенцем прошел мимо декана, не удостоив ту и взглядом. В туалетную комнату все-таки Макгонагалл не стала входить, но напрасно прождав у ее двери мальчика, ушла на завтрак и тяжелым взглядом прожигала напуганные лица вчерашних нарушителей дисциплины. Вокруг листка собралось много народа, и не только с Гриффиндора. Директор, вникнув в причины появления кандидатского листка, ничего не мог поделать, лист создавался артефактом и к нему же теперь переходила функция наблюдения за кандидатами на отчисление. Это была одна из его особенностей, декан только озвучивал нарушение, как артефакт начинал слежение. Лист такой давно не появлялся в стенах Хогвартса, хотя в Уставе школы было подробно расписано, как туда попасть. Вот только без купюр этот Устав был на Слизерине и Равенкло. И ученики этих факультетов подробно объясняли грифам, что Устав надо чтить, весь полностью. Здесь власть директора ограничивалась основателями, и отменить ничего тот не может. Если за месяц хоть один из перечисленных в списке попадется на проступке, исключат всех. Так создавалась круговое наблюдение и самих кандидатов. Исключенных не принимали обратно десять лет, и хорошее место работы тоже никому не светило. С тех пор Гриффиндор стал самым тихим факультетом школы, и не только на этот месяц. Потому что едва братья-близнецы попытались свои приколы дать первокурснице, как с переломами ног и рук месяц отлеживались в больничном крыле, а Молли Уизли, вознамерившись поискать, кто ее деточек обидел, едва лист позора увидела, так и пыл свой растеряла. Во время ее учебы одного так и исключили и она знала, что высокое положение отца не помогло и взятки в Министерстве и Попечительском Совете. Просто ученика со всеми вещами протащило через всю школу и выкинуло за ворота. И обратно пройти даже после Указа Министерства не получилось. Артефакту все равно, какие-то указы какого-то Министерства. Он следит за дисциплиной, только озвученные деканами истинные нарушения способствуют его пробуждению. А самим артефактом оказался трон директора в Большом зале. За всеми этими делами уход Гарри и его дальнейшее непосещение ЗОТИ казалось Макгонагалл теперь незначительным. А посетив урок, чтобы выяснить, почему самый незаметный и прилежный ученик ее факультета там перестал появляться, написала рекомендацию Попечительскому Совету, проверить уровень подготовки Локхарта. Рекомендация эта попала к Августе Лонгботтом, даме весьма крутого нрава. У той хватило терпения прослушать два урока, у первого и второго курса и вылетел Локхарт еще до Хэллоуина из школы. Тень на школу упала огромная - наем некомпетентных учителей, массовые нарушения на грани исключения, и Департамент Образования прислал комиссию. По ее результатам ввели два новых предмета. Маговедение, по аналогии с маггловедением, правда, его начали преподавать с первого курса магглорожденным и маггловоспитанным, а таких среди полукровок было много, и Теория Магии, ту вынесли в отдельный предмет из чар и трансфигурации, но она обязательна к изучению с пятого курса. Так что, когда обнаружили парализованную кошку завхоза, замолчать это не удалось, и отряды мракоборцев и невыразимцев заполонили школу. Черную тетрадку изъяли, ну разумеется, у представительницы семьи Уизли, что и объявили прилюдно. Три кандидата на исключение, обжора и неряха шестой, одержимая седьмая, от такого у Молли шок приключился. Тут еще и в "Пророке" их семью прополоскали как следует, что и привело к тому, что все резко вспомнили, что значит по-настоящему "Предатели крови", маговедение описывало не так, как близнецы и Рон трактовали, а четко - нанесшие умышленный вред собственному роду. И хотя Уизли входили в число самых старых родов, вряд ли найдут пару среди чистокровных волшебников. Что вообще-то к лучшему, влившиеся в род Предателей магглорожденные и полукровки, метку не получали, а наоборот, снижали ее влияние. Так род Пруэтт лишился ее, правда и из списка старых родов тоже пришлось исключаться. Но обновленная магия рода, без злокачественной метки, только усилилась. И тому подобные примеры, приводимые на маговедении, дали понять и полукровкам и магглорожденным, что от собственного поведения зависит очень многое, и снизило накал вражды между Слизерином и Гриффиндором, что никакому Дамблдору не удавалось. Проведенный тщательный обыск в спальнях факультетов, после обнаружения темномагической тетради, выявил анимага, насильно кем-то удерживаемого в форме крысы, дайте подумать, у кого бы, а да, у тех же Уизли. Изгои на собственном факультете, еще и мага насильно в его анимоформе держат. И сколько бы те не оправдывались, хотя крыса оказалась ранее числившимся мертвым Питтегрю, что привело к пересмотру дела Блэка. Но волшебному сообществу уже было все равно, кто настоящий предатель, семье Уизли этого не простили. Насильно удерживаемый в анимоформе, приравнивался к рабу, что свободолюбивые маги не стерпели. *** Пока шли эти разборки, на поляне посреди Запретного леса состоялся весьма занимательный разговор. Гарри говорил с постоянно меняющим свои очертания Колесом-призраком, сняв того с уха, где почти полтора года тот висел в качестве сережки. Колесо-призрак предлагал отправиться дальше, миров много, и Леди ему свободу дала и здесь, все что хотел, сделал. Гарри попросился только попрощаться с кентаврами и единорожком. Им он и рассказывал, как после смерти очнулся на окраине Арденнского леса, и Мерлин, сын Корвина, продублировал ему в помощь в оздоровлении родного для Гарри мира собственный квантовый компьютер, без этого дух дороги, Леди миров, отказывается открывать другие. Невыполненные долги не дадут ощущения свободы. И Гарри, пролистав истории Теней, близких к Земле, с помощью Колеса-призрака, вычленил важные моменты и исправлял их, время в Тенях течет по-разному, кое-где борьба с Волдемортом уже завершилась победой Гарри, где-то Гарри рос в чуть более дружелюбной семье, а ему, которому досталась ранняя смерть, надо все равно уничтожить язву на душе Магии Земли. Не она первая, не она и последняя, но выправлять ему, чтобы ткань мироздания сохранялась. И вот, Волдеморта он развеял на Грани, поменял Квирелла на неодержимого из похожего мира, а того вылечили друиды. Попутно заставил Дурслей заняться собственным сыном по-настоящему, улучшил качество образования в Хогвартсе, а также довел до сведения взрослых магов прописные истины, что детей и подростков нужно воспитывать, маги они или нет. Но вот Дамблдор везде был политиком, а кое-где и совсем беспринципным. Защита разума, что дал Колесо-призрак, помогла избегнуть внушений, зелья же выводились слезами феникса, которых был большой запас, и являлись настоящим чудом, достаточно утром принять одну каплю, и никакие зелья не страшны. А отстраненность нужна была, чтобы никто не помешал быстро завершить все дела здесь. *** Портал в Цитадель четырех миров открылся, как и всегда за дубом, и Леди, ее хозяйка, приветливо улыбалась навстречу. Язва на душе Магии Земли затянулась, подтвердила она, И он волен выбирать свой путь. - Но если другая язва откроется, не он ли должен залечивать. - Не волнуйся, на Земле найдутся и другие герои.