Приказ

Город только начинает вспыхивать ночными огнями. Перед глазами то и дело мельтешат неоновые вывески различных заведений. Дыхание учащённое, сердце бешено колотится, норовя в ближайшее время пробить грудную клетку. Рыжие волосы мешают и лезут в глаза, а платье сковывает движение во время бега, но девушка будто бы этого не замечает и продолжает стремительно приближаться к нужному месту. Гнев бушует в душе, но стоит ему хотя бы на секунду ослабить своё влияние на разум, как его место занимает более сильное чувство — отчаяние. Вилл бежит со всех ног и в очередной раз прокручивает в голове произошедшую час назад беседу с человеком, которого она люто ненавидит. Правда, девушка вовсе не имеет прав на подобные чувства по отношению к нему. Кондракар со стопроцентной вероятностью давно знает об истинных эмоциях Вилл, рано или поздно ему надоест терпеть её ненависть, подавляемую при нём, и он избавится от Вандом точно так же, как и от прошлой хранительницы сердца. Девушке однажды доводилось видеть Нериссу, она больше напоминала ходячий истерзанный труп, чем живого человека. Вилл не хочет для себя подобной участи. В поле зрения наконец-то появляется нужное здание. Вандом проклинает себя за свою непростительную наивность. Глупо было предполагать будто бы Кондракар ничего не узнает о её встречах с человеком, с которым можно не мыслить шаблонно и быть собой — напуганной, загнанной в угол девушкой, что готова пойти на самые ужасные преступления ради собственного выживания. Она быстро преодолевает все имеющиеся лестничные пролёты здания и с жутким грохотом открывает дверь на крышу. Легкие после долгого бега горят огнём, желудок скручивает. Девушка находит взглядом того, к кому так спешила. Он стоит спиной к ней в опасной близости от края крыши и всматривается куда-то вдаль, за горизонт. Длинные платинного цвета волосы привычно собраны в высокий хвост, на мужчине надета уже знакомая ей кожаная куртка с нашивкой символики печально известного в последнее время района Меридиан. Вилл опирается ладонями о колени и пытается привести дыхание в норму. Кожа вспыхивает жаром, возникает желание поскорее избавиться от дурацкого платья, в которое её заставил вырядиться Кондракар. Из-за спешки девушка не успела переодеться в более удобную для неё одежду. Мужчина не оборачивается и продолжает сохранять молчание, но Вилл уверена, что он ухмыляется, так знакомо и уже даже как-то по-родному. Девушка сначала закрывает дверь, а затем усаживается прямо на холодный и грязный парапет крыши, пачкая белизну платья. Она тоже молчит, ей хочется просидеть с ним в полном молчании как можно дольше, оттягивая момент непоправимого выбора. Отчаяние одерживает верх над гневом. В уголках глаз собираются слезы, в горле возникает ком. Вилл крепко сжимает кулаки, больно врезаясь ногтями в кожу, и пытается не расплакаться. Она не должна плакать, нечего лить слёзы из-за собственных ошибок. Филипп, который большинству известен под именем греческого бога страха, переводит взгляд с горизонта на девушку. Вилл боится заглянуть в его зелёные глаза, каждый раз напоминающие ей о весеннем тепле и о запахах молодых трав, поэтому, нервно кусая губу, сосредотачивает всё своё внимание на огнях далёкого небоскрёба. Металл, соприкасающийся с бедром, приятно холодит разгорячённую кожу и только усиливает разрастающуюся душевную боль. Мужчина осторожно заправляет рыжую прядь волос девушки ей за ухо. Его прикосновения не вызывают у Вилл отвращения, хочется прильнуть к чужой руке, но Вандом не позволяет себе поддаться искушению, даже в эту решающую их дальнейшую судьбу ночь. Запрет есть запрет, особенно, когда прекрасно осведомлён о наказании за непослушание. Жар кожи сменяется холодом, девушка в попытке немного согреться обнимает себя за плечи. Внизу несколько новых огней присоединяется к уже существующему потоку. Фобос молча снимает свою кожаную куртку, оставаясь в тонкой футболке, и накидывает её на плечи Вилл. Губы девушки трогает небольшая улыбка, мужчина лишь равнодушно хмыкает. Куртка насквозь пропитана его запахом, Вандом, прикрывая глаза, неосознанно делает глубокий вдох. Ей чертовски этого мало. Сердце болезненно ноет. Они проводят ещё какое-то время в тишине, наблюдая за бурной жизнью ночного города. Им тоже безумно хочется влиться в этот ритм и на время забыть о своих личностях и проблемах. К сожалению, они оба из тех людей, которые, потеряв на мгновение бдительность, теряют и жизнь. Вилл, всё ещё не решаясь повернуться к мужчине лицом, боковым зрением следит за ним и находится в постоянной борьбе с желанием прикоснуться к его бледноватой коже. Девушка невзначай подмечает, что сегодня Фобос выглядит серьёзнее, чем обычно, и даже не пытается сочиться сарказмом в её сторону. Она отчего-то не желает узнавать причину. В голове жужжит рой мыслей о несправедливости мира. Вандом больше не может выносить затянувшегося молчания. Это становится знаком, что времени не осталось, пора исправлять свои ошибки. — Он знает о наших встречах, — голос звучит до ужаса тихо и кажется чужим. Вилл задерживает дыхание в ожидании ответной реакции, Фобос же продолжает излучать равнодушие, мыслями пребывая в совершенно ином месте, где не нужно делать ни в чью пользу выбор. Лёгкие уже начинают молить о глотке свежего воздуха, когда мужчина наконец-то спрашивает: — Почему ты с ним? — вопрос вызывает удивление, при Вилл Фобос ни разу не касался тем, так или иначе связанных с Кондракаром. Все прошлые разговоры затрагивали лишь те времена, когда об этом ныне влиятельном человеке никто особо и не знал. Переборов собственные чувства, девушка вскидывает голову и встречается с мужчиной взглядом. Дыхание на мгновение перехватывает. — Потому что он того хочет, а я хочу выжить, — правда даётся намного легче, чем девушка предполагала. В зелёных глазах проскальзывает понимание. Вилл знает причину, ведь в какой-то степени они похожи. Правда, она, в отличие от него, на самом деле слабая: ей никогда не хватит духу воспротивиться чужой власти и поставить ради борьбы на кон всё у неё имеющееся, включая собственную жизнь. — Слышал, он любит называть тебя хранительницей своего сердца, — девушка отвечает кивком. Фобос поджимает губы. — Как это нелепо звучит. Послушай только, Вильгельмина Вандом — хранительница сердца Кондракара. Лицо мужчины продолжает оставаться равнодушным, вот только в его голосе девушка отчётливо различает нотки злости. Фобос устало прикрывает глаза. Разум Вилл просит молчать, сердце же — быть сегодня до конца откровенной. Вандом, придерживая куртку, встаёт на ноги и замирает в нерешительности. Пусть она и хранительница сердца Кондракара, вот только её — уже довольно долгое время принадлежит другому. К нему-то девушка и сбегает из «крепости» каждую неделю в ночь пятницы на крышу здания, находящегося рядом с границей мятежного Меридиана. Вилл бросает быстрый взгляд на лицо Фобоса, грустно улыбается и осознаёт, что правда принесёт только новые порции проблем и боли. Она снимает куртку и протягивает обратно владельцу, тот хмурится. Их руки соприкасаются, у мужчины они очень холодные. По коже пробегают мурашки. Девушка делает пару шагов по направлению к выходу и останавливается. Спиной чувствует, как Фобос не отрывает от неё своего взгляда. Между ними снова устанавливается молчание, оно тяготит их обоих. Вдалеке слышится вой сирен. Вилл собирается с мыслями, при этом вновь борясь с желанием расплакаться. Боль в груди вспыхивает с новой силой, дышать становится затруднительно. Вандом осознаёт, что следовало с самого начала понять одну вещь: любовь — это слабость, которая приводит лишь к одному исходу — смерти. Совершив пару глубоких вдохов и выдохов, девушка прерывает молчание: — Ты же знаешь, если он отдаст приказ, то я сделаю контрольный выстрел в твою голову, — девушка незаметно приподнимает край платья. — Оставь ложь для своего хозяина, — яд, сочащийся из каждого его слова, заставляет сердце пропустить удар, тело на секунду сковывает. Она не ожидала, что душевная боль будет настолько сильной. — Он уже тебе приказал, иначе бы ты не пришла сегодня на встречу с оружием. Фобос удивительно спокоен, но Вилл не тратит драгоценные секунды на размышления. Она быстро выхватывает пистолет из скрытой платьем кобуры на бедре и резко разворачивается лицом к мужчине, целясь в район головы. Оружие направленное в её сторону не вызывает удивления. — Ты же знаешь, я слишком важен для Меридиана, поэтому — как ты там выразилась? — сделаю контрольный выстрел в твою голову. При этом особо не задумываясь. Девушка смотрит прямо в глаза мужчине и абсолютно уверена в правдивости произнесённых им слов. Она не отступит по одной простой и вполне понятной причине — собственное выживание, он не сдастся, потому что тогда его борьба больше не будет иметь никакого смысла. Когда-то Фобос дал себе обещание уничтожить Кондракара и всё, что тому дорого. Вандом смело можно отнести ко второму, а, значит, её убийство нанесёт значительный удар по его врагу. Сердце мечется в грудной клетке, словно сумасшедшее. — И что повторим судьбу хитерфилдских Джульетты и Ромео? Одно совпадение уже есть — приказ Кондракара. — Лэр просто хотела защитить семью, а Хоффман оказался слишком преданным тебе. В итоге он вынужден всю жизнь носить лицевой протез, а она не в состоянии даже по нужде сходить без чужой помощи. Не хочу такой судьбы, надеюсь, нам повезёт больше, и мы не выживем, — разговор выходит слишком непринуждённым для подобной обстановки. Фобос после слов Вилл даже слегка приподнимает уголки губ. Ладони от волнения, которое девушке уже с трудом удаётся скрывать, вспотели, она посильнее сжимает рукоять пистолета. Вандом готова многое отдать, чтобы узнать о мыслях, проскакивающих сейчас в голове мужчины. — Почему же ты не выполняешь приказ? Ну же, я прямо перед тобой. Не убьёшь меня — умрёшь сама. Смысл же твоего существования заключается в выживании, поэтому ты живёшь по чужой указке, спишь с тем, кого презираешь. Тебе важна лишь ты сама, и никто больше. Скажи, ты хоть раз любила кого-нибудь, кроме себя? Думаю, нет. Вилл делает глубокий вдох, пытаясь не выдать, что слова попадают точно в цель. Они, словно острые ножи, вонзаются в сердце, раздирая его на куски. Яд растекается по всему телу и, кажется, из-за него закипает кровь. Вандом бросает в жар. Девушка понимает, что Фобос вовсе не просит выстрелить ту первой, он всего лишь хочет уничтожить её прежде, чем прозвучит чей-либо выстрел. А это обязательно случится сегодняшней ночью, как бы они оба не пытались оттянуть момент. Вилл не желает оставаться в долгу, собственная боль побуждает сочиться ядом в ответ. — Почему же ты ничего не предпринимаешь? Убьёшь меня и сможешь тогда доказать Кондракару, что представляешь для него реальную угрозу, что и правда опасен. Сейчас ты всего лишь ничтожный и надоедливый жук, которого легко раздавить. Ты никто, а пытаешься быть кем-то значимым. Скажи, ты хоть раз был кому-то действительно нужным? Думаю, нет, — в зелёных глазах пляшут дьявольские огоньки. На самом деле сказанные ею слова нельзя назвать правдивыми. Фобос давно стал опасным врагом для Кондракара, и последний с большой неохотой это признаёт. Сейчас ненависть должна расцветать в их сердцах, поглощая все иные эмоции, но этого не происходит. Они стоят друг напротив друга и впервые за все встречи так долго удерживают зрительный контакт. Вилл понимает, что за это время на крыше снова совершила слишком много глупых ошибок. Одна из них — оттягивание момента выполнения приказа. Она просто хотела побыть с ним ещё немного, всего какой-то лишний час. И результатом глупости становится дикое желание размозжить голову именно себе, а не человеку напротив. Фобос отчего-то начинает громко смеяться, Вилл вслед за ним пробивает на смех, чистый и искренний. По щеке катится одинокая слеза. Ночной город содрогается от выстрелов.