Пролог
Весна. Тощие и коричневые ветки деревьев покрываются зеленым налетом из маленьких листиков. Запах сирени блуждает по тихим улочкам, наполняя воздух сладким ароматом, напоминающий имбирное печенье. С каждым восходом солнца, небо окрашивается в нежно-пурпурный цвет, затягивая за собой розоватые облачка на север. Легкий и холодный ветерок играет с маленькими травинками, которые только что проросли на влажной земле. Вчера прошел дождь, он оставил за собой множество маленьких луж с кристально-чистой водой. По ним можно бегать после школы, перескакивая с одной на другую. Теперь по вечерам можно увидеть перелетных птиц, которые возвращаются домой после долгой дороги. Их звонкие голоса раздаются по всему городу, иногда напоминающие звуки сирен полицейской машины. Весенние дни в Нокфелле проходили безмятежно и плавно. Все вокруг будто бы происходит в замедленном действии. Никто никуда не торопится, так как город довольно маленький. Местным жителям нет нужды бегать туда-сюда, как людям из больших городов. У всего населения столицы только работа на уме: бесконечные документы, которые нужно перебрать, постоянные пробки и раздражающие водители. То ли дело здесь: повсюду растут сирень и сосны, которые наполняют воздух приятным ароматом, на дорогах всегда мало машин, так как люди любят ходить пешком. Можно сказать, весь город олицетворяет спокойствие и мимолетность, пожалуй, два самых прекрасных чувства в мире. Но в мире не без грустных новостей. Иногда случаются события, о которых лучше никогда не вспоминать, а лучше и забыть навсегда. Они оставляют глубокий шрам на душе, который будет напоминать каждый год, что произошло в тот самый роковой день.△
Сал медленно шагал в сторону дома по опустошенной улице. Солнце оставляло прощальные лучи на главной улице города. Холодало с каждой секундой. Вдалеке послышался собачий вой. Несколько десятков больших и маленьких псов протяжно выли на уходящие вдаль солнце, завывая своеобразные песни. Этакий собачий хор. Видимо они тоже решили попрощаться с этим днем, отпуская звезду за горизонт. Но Сала это не волновало. В руках у него лежала фотография человека, с которым он провел всю свою жизнь от самого детства до прошлой недели — своим отцом. Несколько дней назад его не стало: страшный пожар в офисе, где работал Генри, унес жизни всех, кто там находился. Похороны проходили в закрытом гробу, чтобы никто из присутствующих не догадался, какое месиво находится внутри. Только Сал видел эту кучу мяса и органов, когда приходил на опознание тела. Прямо сейчас, держа в руках все, что у него осталось от любимого папы Фишер младший не смог сдержать слез. Маленькие прозрачные кристаллики покатились из глаз и медленно, обходя нос и рот, упали на черный свитер. На улице не было людей, да и из-под протеза, который Сал носил, не было видно слез. Казалось, не может быть проблемы хуже, чем потеря самого близкого и родного родственника. К сожалению, так и есть… Фишер не смотрел куда идет, его голову как будто отключили. В глазах темнота, а во всем теле немыслимая дрожь, которая провоцировала все новую и новую порцию слез. Казалось, что протезник выплакал из своего тела абсолютно всю жидкость. Его глаза настолько опухли, что были похожи на два маленьких красных бугорка. Не заметив старого поворота, ведущего прямо в апартаменты Эдисона, Сал пошел на пустырь. Видимо, слишком сильная боль заглушила его сознание настолько, что даже различить место, где он находится от давно заброшенного двора, Сал не смог, продолжая идти вглубь. Вскоре, от солнца на небе не осталось и следа. Луна царственно взошла на небо, освещая путь бедолаге мутным светом. Но, из-за деревьев, которые становились в этом месте все чаще и чаще с каждым шагом вглубь, она никак не могла помочь ему. Вскоре Сал обнаружил, что зашел в совершенно чужое место. Только одинокий фонарь среди кирпичных домов помог протезнику понять, что ему пора возвращаться домой. Грустно вздохнув, голубоглазый принял решение возвращаться домой. В любом случае, ночевать в своей квартире лучше, чем на темной и холодной улице. Но насчет этого Сал сомневался — дома остались вещи Генри, от вида которых ему захочется плакать все больше и больше. Выкинуть или спрятать у Фишера рука не поднимается, а оставить на тех же самых местах хоть и проще всего, но намного больнее. —«Так, Сал, пора успокоиться, тебе всего лишь нужно пройти прямо до проезжей части. Там и будет твой дом. Главное — спокойствие.» — Фишер частенько разговаривал с самим собой вслух в детстве, но с началом подросткового возраста эта привычка начала потихоньку исчезать, хоть и не полностью. При сильном стрессе, например, завал в универе или ссора с кем-то из друзей, Сал тихо нашептывал себе успокаивающие слова под нос. Помогало сразу же! Поговоришь сам с собой в голове и проблемы уйдут так же быстро, как и появились. Фишер младший поплелся назад, думая только о том, как же трудно будет ему в будущем без Генри. Это ужасное событие оставило крупную рану на сердце Салли. К сожалению, такие травмы не имеют свойства затягиваться без последствий. Огромный шрам будет напоминать сыну о его отце еще очень долго. Такое и врагу не пожелаешь. Идя по старому тротуару, заросшему травой и множеством сорняков, Салли даже и не подозревал, что здесь есть кто-то ещё. За его спиной раздавались тихие шаги, которые полностью повторяли темп Салли. Голубоволосый не обратил внимание на то, что в его спину кто-то дышит, причем довольно часто. —«Ветер, наверное… мне осталось совсем немного до дома, буквально пару метров, я уже вижу огоньки моих апартаментов через дорогу.» — сейчас Сал и не думал о том, что стоит прислушаться к шуму за спиной и ускорить шаг. Удар! Худощавое тельце падает на землю, ударяясь головой об камни, лежавшие на дороге. В глазах наступила резкая темнота, а все тело обмякло, медленно лишаясь сил. Из-под головы протезника потекла теплая струйка крови, напоминающая красное вино. Невысокий человек, полностью одетый в черную одежду, причем настолько, что его с трудом можно было разглядеть, подошел уже к бесчувственному телу Сала. Наклонившись, он снял шапку, закрывающую половину его лица. Каштановые волосы, похожие на струны старой скрипки красиво начали развиваться на ветру. Карие, как темный шоколад глаза сверкнули от света мигающего фонаря, который вскоре погас насовсем…△
Сал проснулся, тяжело дыша. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди и отлетит в другую сторону комнаты. Поднявшись, протезник решил оценить обстановку и понять, чем закончились вчерашние похороны его отца. Оглядев все вокруг Сал понял, что сидел на кровати в своей квартире. Все предметы вокруг были такими же, как и несколько дней назад: фотографии с Генри, которые голубоволосый спрятал, чтобы уберечь себя от слез спокойно лежали на полках. Любимые игрушки Гизмо и его лоток по-прежнему оставались возле дивана, несмотря на то, что сам кот теперь живет у Тодда. В огромном шкафу все вещи были аккуратно сложены и лежали на своих местах. Салли пришлось ущипнуть себя за живот несколько раз, чтобы понять, что это не сон. Когда Фишер все-таки пришел в себя, он решил встать и выйти в коридор, но кто-то снаружи его опередил. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Генри с Дианой. Двое родителей сели на кровать к сыну и приобняли его с двух сторон. Мама наклонилась к Салли и стала шептать ему слова, на непонятном языке, который напоминал латынь. —Мамочка, я не понимаю тебя, что ты говоришь? — Сал повернулся к Диане и посмотрел на неё испуганными глазами. —Ничего сынок, ничего. — Диана гладила Сала по голове, неестественно широко улыбаясь. Её улыбка была больше устрашающей, чем безразличной. Казалось, еще немного и лицо мамы Сала разорвется на две части. Протезник посмотрел на своего отца. Он тоже улыбался не по-настоящему. Просто кривая гримаса, в которой нет ни чувств, ни эмоций. Пожалуй, настолько криво получалось улыбаться только сумасшедшим, к сожалению, Сал видел весь этот ужас на лице человека, который никогда бы не скрывал свои эмоции под фальшивой и натянутой улыбкой, особенно если перед ним его сын. — М-мама…что происходит? Разве ты не…не… — Это все был просто страшный сон. Просто сон. Фишер младший развернулся к Диане и посмотрел ей прямо в глаза, желая увидеть то лицо, которое видел еще в детстве, так и не успев запомнить. Но теперь рядом с ним сидела не его мать, а разлагающийся труп. Маленькие личинки сочились из её глаз и падали к протезнику на колени. Очерствевшие руки были сильно прижаты к груди, от которой маленькой дорожкой лилась алая кровь, по всей видимости, не принадлежавшая мертвецу. Приглядевшись, Сал понял, что Диана сжимает в руках Гизмо, тем самым убивая его медленно и мучительно. Тошнота подступила к горлу и мальчик медленными рывками отполз к своему отцу, который в то время просто сидел на кровати, смотря на процесс. — Папа, что происходит, помоги мне, помоги! — голубоволосый уже бился в конвульсиях, тряся тело отца. — Ты что, не понимаешь, что здесь происходит? Это ты во всем виноват! Сначала полез к собаке и убил свою мать, потом не спас меня, а после всего этого отдал кота своему знакомому, тем самым предав его. Ты во всем виноват. Ты во всем виноват! ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ! ТЫ… ВИНОВАТ… ВИНОВАТ… Слова отца доносились со всех сторон, медленно пленяя разум протезника. Вскоре Сал вовсе перестал чувствовать что-либо, погрузившись в темноту. Единственное, что видел подросток в этой необъятной тьме — свое маленькое тельце, которое стремительно начало падать то вниз, то вверх, не поддаваясь законам физики. Последним ударом стало то, что Сал просто выпал из темной реальности и приземлился на мягкую постель, на этот раз окончательно проснувшись.△
Сала разбудил маленький лучик света, который протиснулся сквозь рамку окна и красиво упал прямо на лицо протезнику. Мягкие подушки не хотели выпускать из объятий тоненькую шею, а одеяло грело живот и ноги. Немного придя в себя, Сал приподнял голову и осмотрел комнату. Фишер лежал на огромной кровати, которая занимала чуть ли не всю площадь комнаты, на красивых окнах были накинуты шторы и плотного материала, напоминающего то ли хлопок, то ли бархат, потушенный камин стоял посередине комнаты и говорил о том, что владелец этой квартиры имеет не сто рублей в кармане, а целое состояние. На тумбочке стоит тарелка с супом и немного фруктов с запиской «Я не хотел тебя будить, кстати можешь покушать.» Видимо, хозяин позаботился о том, чтобы накормить своего гостя. Сал понял, что на нем нет ни протеза, ни его верхней одежды: только черная футболка и боксеры. -Ключи, кошелек, паспорт…все в моей куртке. Блять- прошептал себе под нос голубоволосый. - Надо сматываться с этого гребаного места. Поднявшись с кровати, Салли сел на ее край и тут же схватился за живот. Острая боль пронзила тело Фишера, не давая ему сесть ровно. Ощущение, будто всю энергию просто высосали из его тела и оставили только пустоту, а после воткнули тысячи маленьких иголочек с ядом, который блокирует любое движение мышц. С трудом подняв черную футболку, которая не пойми, как оказалась на теле Фишера, подросток с ужасом разглядывал огромные раны и синяки- они красовались на его груди и животе. На них даже больно было смотреть, не то, чтобы дотрагиваться. Одна из самых больших гематом располагалась на груди, прямо возле сердца. Фишеру казалось, что еще немного и он упадет на пол замертво, так как в его теле совсем не осталось сил. Переборов себя, Салли встал на ноги, все еще держась за живот рукой, хотя это не так уж и помогало. Медленно, качаясь из стороны в сторону голубоволосый подошел к двери и, застыл на месте как столб. В его сознании всплывали различные варианты, что может скрываться за этой дверью: Такой же красивый и богато оформленный пустой коридор или тот самый человек, который принес его сюда, а теперь ждет, пока Фишер выйдет? Возможно все, пока не проверишь… Стараясь изо всех сил не шуметь, протезник дернул за ручку. Дверь легко поддалась и издала протяжный скрип, который быстро разлетелся по всему коридору, словно мелодия, сыгранная на поломанной скрипке. Гостю пришлось быстро взяться за ручку двери, чтобы остановить неприятный шум. Если в доме кто-то есть, то он точно услышал бы это. Хотя и это не точно- откуда Салу знать, насколько большой дом? Может быть он настолько огромный, что люди в нем остаются навечно, если не нашли выхода? Все может быть… Фишер вышел в коридор, оформленный в аристократическом стиле, впрочем, как и комната, в которой он проснулся. Огромные картины с портретами неизвестных ему людей висели на всех стенах. Колонны из белого мрамора были начищены до блеска и сверкали, отражая лучи ламп, которые зачем-то горели где-то на верху. Огромное окно красовалось прямо перед носом Фишера, так и намекая посмотреть в него. Подойдя немного ближе, Сал не осмелился распахнуть форточку, так как точно знал, что ситуация с дверью может повториться. Ему оставалось лишь привстать на носочки и легонько отодвинуть прозрачную шелковою занавеску, чтобы краем глаза понять, на каком этаже он находится. Вид из окна оказался просто чудесным: небольшой садик с кучей кустов, выпиленных в форме квадрата, черные ворота с замысловатым символом, которые сверкали на солнечном свете. По примерной высоте от пола до этого окна, Сал понял, что находиться на втором этаже. Все было настолько красиво, словно в сказке. Только вот голубоволосый так не думал- единственное, что прямо сейчас он хотел- сбежать из этого места раз и навсегда, больше не возвращаясь. Нервно отвернувшись от окна, Фишер продолжил свой путь по бесконечному коридору, придумывая разные теории, о том, как он мог здесь оказаться. В голове подростка загорелась одна мысль, которая была самым логичным объяснением из всех, придуманных им ранее. Он в раю. Ведь все совпадает: красивый дом- место, о котором он всегда мечтал, страшный сон-короткое путешествие в ад, где ему сам Бог показал, где бы он смог оказаться, если бы совершил грех, а вот боль…это то самое место, где ему нанесли смертельный удар. Все просто. Наверное, его тело так лежит на пустом дворе никому не нужное, холодное и худое. А душа Сала идет прямиком в рай, к своим родителям. Хотелось бы и в правду так думать, но неожиданно нарисовавшаяся лестница прямо перед носом Сала заставила его отложить все свои мысли на второй план. Маленькие ступеньки из темного дуба были залиты специальным лаком, что придавало этой лестнице особый, сверкающий вид. Перилла были оформленный, словно закрученные ветки и тоже отдавали приятным блеском. Неохотно, маленькими шашками Сал переступил через первую ступень, одной рукой держась за перилла, а второй за живот. Постепенно, двигаясь от края ступеньки к следующей Сал сначала проверял её на устойчивость, а только потом наступал. Так продолжалось, пока Фишеру не попалась скрипучая дощечка, из-под которой раздался громкий звук. Гость на минуту застыл, опасаясь того, что хозяин дома услышит подозрительные звуки еще раз и все же пойдет проверить, что происходит. Хотя это было бы нелогично: тот, кто притащил его сюда точно знает, что в его доме есть кто-то помимо его, поэтому было бы странно не следить за человеком, которого ты нашел на улице, да еще и без сознания. Покрепче вцепившись в перилла, протезник перешагнул вниз еще раз, только на этот раз неудачно наступив на доску, Фишер покатился вниз с ужасны грохотом, который разлетелся по всему коридору. Упав на пол и прокатившись по нему еще несколько метров, Сал приподнял голову и увидел фигуру, которая движется к нему с быстрой скоростью. На секунду ему показалось, что это конец.