На один миг представить бесконечность вселенной и упасть со стула.

Маленькая Гарри Поттер любила книги про космос и неевклидову геометрию. Мозг, лишенный другой пищи на протяжении трех лет, пока Гарри изучала красочную астрономическую энциклопедию и книгу на русском, написанную математиком с невыговариваемой фамилией, усвоил математические символы. Они были поняты ребенком, вынужденным находиться в замкнутом пространстве большую часть времени, по-своему, и этот язык символов за три года породил свои стройные теории. Книги Гарри подарил странный мужчина в фиолетовой накидке и фиолетовом же цилиндре. Гарри в то утро впервые поручили полить розы, и мужчина, представившись Динглом, смешно снял цилиндр и положил на землю две книги. И долго извинялся, что только эти предметы с собой, четырехлетие бывает раз в жизни, и у Гарри наверняка будет подарков куча. Но пусть она примет и его скромный дар, все равно продать это в Лютном не получилось. И Гарри решилась ему сказать, что не умеет еще читать. Мужчина пообещал завтра придти и показать буквы и... растворился в воздухе. Тут же Гарри вспомнила, как вчера удалось, помогая тете распутывать пряжу, прослушать, сидя спиной к телевизору, отрывок из спектакля. Окончен праздник. В этом представленье Актёрами, сказал я, были духи. И в воздухе, и в воздухе прозрачном, Свершив свой труд, растаяли они. - Вот так, подобно призракам без плоти, Когда-нибудь растают, словно дым, И тучами увенчанные горы, И горделивые дворцы и храмы, И даже весь — о да, весь шар земной. И как от этих бестелесных масок, От них не сохранится и следа. Мы созданы из вещества того же, Что наши сны. И сном окружена Вся наша маленькая жизнь... В четыре года это исчезновение, после слов из телевизора, показалось девочке вполне обыденным явлением, принятым просто на веру. И странный Дингл, фамилия очень понравилась Гарри, почти колокольчик, не обманул. Она после завтрака попросилась сама полить опять розы, не сидеть же в чулане и ждать, пока ее помощь понадобится и ей позволят выйти оттуда. Тетя смешно свела к переносице брови, с подозрением осмотрела девочку и нехотя разрешила. Вчера она просто не успевала сама и по дому, и по саду, у Дадлички был день рождения, хлопот много. И велела говорить любопытным, как и она сама, соседям, что Гарри очень любит ухаживать за розами. Впрочем, пронесенные тайком от занятой тети книги не давали вечером скучать, а тут еще и можно рассматривать траву и цветы, мозг жадно усваивал любую информацию, на память жаловаться не приходилось. Вечерами, перебирая события дня, Гарри приучилась делать свои, хотя и несколько странные выводы. Она и имя свое узнала буквально накануне, и порадовалась, что оно у нее вообще есть. И она теперь не просто "эйты", а Гарри. Так ее назвали и смешной фиолетовый, и старуха соседка, к которой отвели девочку, пока семья уехала в парк развлечений. У старухи было здорово - куча котов, которых можно гладить, и куча движущихся фотографий, которые можно рассматривать как одним глазом, тогда они двигались меееедленно, и двумя, так двигались люди как в жизни. Дингл приходил неделю, а потом, когда старуха Фигг увидела, как он сидит в кустах и девочке что-то показывает, прогнала его. Но Гарри буквы в слова складывать научилась. Дингл еще пару раз тайком приходил, и теперь Гарри следила, если поблизости коты старухины шныряли, она это фиолетовому другу говорила, и тот растворялся в воздухе. Коты шпионили не переставая, и Дингл перестал появляться. Больше старуха Фигг Гарри не нравилась, и коты у нее противные, и она сама тоже. Хорошо, что тетя постоянно дома была и редко куда уезжала. *** В школе считали девочку странной и тугодумной. При сложении два плюс два у нее получалось и четыре и пять и минус бесконечность. Ошибок учитель математики в выполненном на исписанном с обеих сторон листе домашнем задании найти не мог, и в качестве курьеза отослал своему университетскому товарищу, профессору Кембриджа. Тот тоже не нашел ошибок и прислал в ответ задачку из тех, что не имеют решения или имеют их множество. Решенная девочкой гипотеза Коллатца занимала полностью своим обоснованием толстую тетрадь и разбиралась теперь в научном кружке математиков Кембриджа. Решение признали корректным, и в сентябре к Гарри домой пришел учитель со своим другом. И тут выяснилось, что после окончания начальной школы, странная девочка, одетая неказисто и в перемотанных скотчем круглых очках, жила не бедно, как казалось все годы учителю, а вполне ухоженный дом и сад, да и дорогая машина, припаркованная на подъезде к дому, подтверждали это, уехала в какой-то закрытый школьный пансионат до лета. И, представив скривившейся тетке профессора математики из Кембриджа, попросил передать Гарри, что они приходили, и подал визитку с просьбой позвонить, когда домой на каникулы вернется. Гарри приехала из своей ненормальной школы вытянувшаяся и окрепшая и еще более странная. Она теперь по ночам плакала, и тетка, несмотря на всю свою нелюбовь к магам, отвела Гарри к психологу. И по долгому размышлению, отдала визитку профессора. То ли психолог помог, то ли беседы в Кембридже, куда пришлось возить девочку несколько раз, но в Хогвартс Гарри наотрез отказалась возвращаться, чему тетка в глубине души была ужасно рада. И помогала собирать документы в колледж при Кембридже, особый грант, выделенный Гарри, позволял продолжать обучение в обычной школе там же и вечерние занятия для одаренных детей посещать у математических талантов. Письмо из Хогвартса Гарри порвала не читая, вернее, изрезала с трудом ножницами, вернулась из комнаты в чулан, объяснив тете, что так комфортнее ей, и кошмары не снятся. И все лето до отъезда в Кембридж, читала выданные профессором книги и выполняла какие-то расчеты. И демонстративно сожгла палочку, на радость тетке. Еще были за это лето пара неприятностей. Однажды тетя услышала разговор из чулана, Гарри частенько, еще с малых лет бормотала что-то себе под нос, но здесь собеседник был, и очень странный. Приоткрыв дверь, она услышала ответ девочки этому существу, который прямо-таки требовал, чтобы Гарри не ездила в Хогвартс. Гарри с удовольствием показывала обгоревшее перо из волшебной палочки и уверяла, что в Хогвартс ни ногой. Существо, весело прядая огромными лопухами ушей, исчезло с хлопком на глазах изумленной тети Петуньи. Вторая неприятность была в попытке воришек пробраться в бывшую комнату Гарри. Они уже успели выломать решетку, как Вернон выстрелил солью из обоих стволов. Он, после прошлогодних событий летом, выкинул испорченный великаном дробовик и купил двухстволку. Воришки с громкими криками от боли в задницах удалились на непонятной летающей штуковине. Гарри и сама не знала, кто это мог быть, ее единственная подруга погибла в Хэллоуин у нее на глазах. А больше до конца года ни с кем не сошлась, после Гермионы остальные ей казались туповатыми, что ли. Тетя Петунья впервые услышала, что Гарри стала свидетелем убийства каким-то чудовищем маленькой девочки, и это в той школе, после которой сестра возвращалась на каникулы все более странной. *** Все это Петунья Дурсль и высказала бывшему детскому дружку Лили, надо же, теперь целый профессор он в школе для ненормальных. Это было вечером первого сентября, когда Гарри она уже устроила с комфортом в самой маленькой комнатке общежития при школе для малолетних гениев в Кембридже. Комнатку Гарри выбирала сама, и никто не удивлялся, причудам там привыкли потакать, и, произнеся "А, агорафобия", завесили по просьбе Гарри окно еще рядом плотных штор. А Дадли еще раньше на день отвезли в "Воннингс". И сейчас, уложив Вернона спать, Петунья выпивала перед сном свое обычное горячее молоко с медом и никаких гостей не ждала. В дверь постучали требовательно и неожиданно, и Петунья, пролив на себя горячее, совсем была не в духе. Мрачному Снейпу так и заявила, что Гарри по собственному выбору учится в другом месте и она им его не скажет. Но неожиданно в памяти стали мелькать картинки, вот ее разговор с Гарри о смерти Гермионы, вот она - свидетель разговора с лопоухим малышом в драной наволочке, и тут разозлившись и понимая, что ее просто-напросто заставляют вспоминать и наверняка читают все мысли, резко представила, что дает в длинный нос Снейпу. Тот от неожиданности отшатнулся и кровь из носа таки полилась. Побледневший Снейп повернулся по часовой стрелке и исчез, но не с хлопком, как тот домовик, так Гарри называла существо, а тихо. Разбудив Вернона, сказала, что ей придется уехать. Вернон и не знал, куда Гарри уехала, добирались-то до Кембриджа на машине профессора, специально за ними приезжал. И Вернон еще в том городке, где школа-интернат Дадли была, оставался, нашел там пару старых дружков и отправил Петунью на такси. И приехал уже к утру, изрядно навеселе, и тоже на такси. На сколько и куда, ему не скажет, так надо. Петунью считали сплетницей, но свои тайны она хранила крепко и подставлять мужа не хотела. И потому, не желая, чтобы Дадли завидовал, что Гарри гением считают и грант на обучение дали, и словом не обмолвилась ни ему, ни Вернону. И главой семьи была она, как скажет, так и будет. Полусонный муж опять захрапел, Петунья собрала всю наличку, документы, написала письмо Вернону, где и повторила, чтобы не вздумал ее искать, сама через пару месяцев вернется. И через час уже покупала билет во Францию. Звонить изредка будет, а так, устрою-ка отпуск себе, подумала Петунья, а там видно будет. О зельях и способностях магов заставлять забывать из рассказов и учебников сестры-ведьмы знала. Они, эти учебники, хоть и с трудом, но поддавались чтению, и ее незашоренный, как у Лили взгляд, выявлял несуразности. Вот поэтому еще и обрадовалась, что хоть Гарри, пусть и странная, но родная все-таки, от магов ненормальных удрала. *** Как ни странно, особо Гарри никто и не искал, так, пару раз Дамблдор проявлялся, а Вернону и сказать было нечего. Еще и клятва домовому эльфу здорово помогла, магия эльфов до конца волшебниками не понималась. И прикрывала эта клятва Гарри до конца ее долгой и плодотворной жизни, работала она и в НАСА и кое-каких секретных проектах, и о Хогвартсе вспомнила, когда ее дочке письмо из Ильверморни пришло. Но тут Гарри сама все сначала разузнала и разрешила Дингл-Петунье там учиться.