Исчезнувшее стекло

Снова утро. А будильник снова не прозвенел, надо съездить в Икею вместе с женой и купить новый. Пытаюсь нащупать его на прикроватной тумбочке, и мои пальцы упираются в холодную пыльную древесину. Открываю глаза, осматриваюсь. Это помещение абсолютно не похоже на просторную, светлую спальню в моем доме. Это и не спальня вовсе, а, скорее, подсобка или чулан. Да, вот и швабра с веником стоят возле стены. В углах скопилась пыль, а на уровне моих глаз свил паутину здоровенный паук. Напротив импровизированной кровати, в сущности являющейся брошенным на пол матрасом с накинутой простынёй, висит зеркало. Из него на меня смотрит маленький черноволосый мальчик со знаменитым шрамом на лбу. Гарри Поттер. Тихо матерюсь, щипаю себя за щёку. Мальчик в зеркале делает то же самое. Больно. В дверь стучат. Молчу. Стучат еще громче, и визгливый женский голос зовёт меня к завтраку. Дурсли? Кто же ещё. Одеваюсь, согнувшись в три погибели. Чулан-то маленький. Пытаюсь пригладить волосы. Бесполезно. Иду завтракать. У моего кузена сегодня день рождения. В качестве подарка швыряю ему в лицо подгоревший бекон — не стоило называть меня ненормальным уродом. Десять ударов ремнём от жирного борова. Еще десять. Простите, любимый дядюшка Вернон. Фигг? Та старушка-сквиб? Оставьте меня с ней! Нет? Уёбки. Десять ударов ремнём и подзатыльник от тёти. Еду с вами, дражайшие родственники. Друг Дадли смотрит на меня с плохо скрытым сочувствием. Боится быть на моём месте? Подхалимничает ради спокойной жизни? Не осуждаю. Сажусь в машину, старуха Фигг из окна дома напротив улыбается и машет рукой. Наверно, считает нас счастливой семьёй. Не видит или не хочет видеть? Чёрт с ней. Едем. Дадли скучно. Плюнуть мне в лицо и ударить кулаком под дых — весело. Молчу. Ремня любимого дяди мне на сегодня достаточно. Петунья отворачивается. В глазах у нее странное, смешанное чувство. Сожаление, презрение, боль, зависть. Всего понемножку. Встали в пробку. Вернон ругается. Не удерживаюсь, рассказываю, будто видел сон, где люди летали на мётлах. Полный ненависти взгляд и негромкое обещание поговорить позже. Приехали. Лондонский зоопарк. Был здесь пару лет назад с семьёй, с тех пор ничего не изменилось. Шумно, людно, дорого. Мороженое по два фунта, фруктовый лёд по пятьдесят пенсов. Ем лимонный лёд. Мерзость. Кислая мерзость. Слоновник, обезьянник, аквариум. Дадли надоело его мороженое из пяти шариков. Кушай, Гарри. Не обляпайся. Выкинул его в ближайшую мусорку. Ненавижу подачки. Вот и серпентарий. Боа констриктор. Кузен с другом тыкают в стекло пальцами. Бесят. Стекло исчезло! Лучше бы кузен. Змея благодарит и выползает из террариума. Чувствую себя древним друидом. Покровителем природы. Перекошенное от гнева лицо дяди быстро возвращает с небес на землю. Два мелких придурка свалились в террариум, и стекло снова появилось. Идиоты. Едем обратно. Дядя молчит. Тётя тоже. Интересно, как меня накажут? Снова побьют? Не будут кормить? Придумают что-то поинтереснее? Отвезли промокшего Пирса в соседний район, повернули домой. Мы с женой и сыном жили на похожей улице. Почему же всё-таки я? Не понимаю. Вышли из машины. Дура Фигг опять улыбается и машет рукой. Помогите! Редкие прохожие не обращают внимания. Думают, я так играю. Весёлая игра — Гарри Поттер и магглы-садисты. Скорей бы Хагрид с этим письмом! Пытаюсь объяснить, что не знаю, почему исчезло стекло. Всем плевать, меня снова бьют ремнём и сажают под замок без еды и воды. Никакой фантазии. Где же письмо?.. Вечер, проголодался. Зачем же я выкинул то мороженое?.. Из кухни доносится аппетитный запах праздничного пудинга и запеченной индейки. Спящим есть не хочется. Пытаюсь уснуть. Один свиной окорок, два свиных окорока, три свиных окорока… Пятьсот пятьдесят шесть свиных окороков. Не помогает. Снова утренний паук. Интересно, а ведь китайцы наверняка едят пауков? Пытаюсь уснуть. Не думать о пауках, не думать, не думать, не думать… Сквозь сон чувствую, что моё тело растёт и взрослеет. В ужасе вскакиваю с кровати, ударяюсь головой об низкий потолок. Падаю в спасительный обморок.

***

— Сириус, а ты не думаешь, что это перебор? Худой темноволосый мужчина открыл дверь чулана и посмотрел в лицо крестника. — Не думаю, Гарри. Он ещё не до конца прочувствовал на себе всё, что ты испытал в его доме. — Да, ты прав… мне кажется, я ещё не скоро смогу простить его. Куда, говоришь, ты положил новую порцию оборотного? — Держи. Пей прямо сейчас, а то Петуния удивится. — Я что, должен спать с собственной тётей?! Сириус расхохотался лающим смехом. — Сохатик, вот умеешь рассмешить, весь в отца! Ты Вернона видел? Они уже лет десять спят по разным сторонам кровати. — Согласен, сморозил глупость. — Пей давай, умник! Сделав глоток, Гарри почувствовал, как превращается из хрупкого подростка в дородного мужчину с пышными седыми усами. Одежда затрещала по швам, и крёстный увеличил ее одним движением палочки. Лежащий на полу чулана Вернон, напротив, стал полной копией десятилетнего Поттера. — Что ж, осталось самое главное. Вернон, обливиэйт! Ты не видел, как превратился из маленького мальчика в толстого борова! Тебя зовут Гарри Поттер, и ты живёшь в чулане под лестницей! — Гарри, потренируйся этому заклинанию с тётей и кузеном, я потом приду и проверю!

***

Снова утро. Мерзкая тётя Петуния стучит в дверь чулана, я одеваюсь и выхожу к завтраку. Сегодня у моего кузена день рождения, и мы едем в зоопарк…