Любовь в двух мирах

      Прозвенел звонок с последнего урока и Барти, хотя и сидел на последней парте отдельно от всех (одна назойливая девчонка весь день думала о том, как бы сесть с ним рядом, но он старательно избегал ее и занял место подальше), первый выскочил из класса. Он совершенно не понял ничего из того, о чем говорилось на уроках, главным образом потому что не хотел понимать, и был крайне недоволен тем, что именно ему пришлось из личного опыта узнать о бесполезности маггловских школ.       -Стой! Ты же новенький, верно? - окликнула его учительница, когда парень стоял уже на пороге. Барти не запомнил как ее зовут.       -Да, я.       -Занимаешься чем-нибудь? Каким-нибудь творчеством? Танцы там... Или, может быть, поешь?       -Я? Нет, конечно, - не понял Барти. За кого она вообще его принимает?       -Тогда поднимись в актовый зал и укажи об этом в ведомости. Это обязательно! - последние слова учительница выделила более четко, чтобы парень не думал пропустить это мимо ушей и сразу смыться домой.       Зачем кому-то было нужно знать, умеет ли он петь или танцевать？В Хогвартсе понятия о талантах были совсем другие и, хотя Барти и свою родную школу не особенно когда-то любил, но сейчас он оценил то, как в ней главной способностью любого ученика считалась эффективность его использования выученных им заклинаний и их применение на деле.       Что ж, пока он не вернулся в свой мир, ему придется следовать правилам этого мира. Поэтому Барти просто пожал плечами и направился на второй этаж по главной лестнице, стараясь не слететь с нее, сбитый толпой несшихся вниз младшеклассников.       Барти прошел до конца коридора и заглянул в двери актового зала. Он сразу стал искать глазами стол с лежащими на нем ведомостями, когда его сбил с толку протяжный мелодичный звук. Барти прошел еще дальше и глянул на сцену.             Сначала он никого не увидел, но потом заметил миниатюрную, очень симпатичную девушку. Она стояла у края сцены, поэтому не сразу попала в радиус его зрения. Она распевалась, закрыв глаза и полностью отдавшись музыке, и мило округляла ротик, когда тянула более высокую ноту. Барти засмотрелся на нее. Он еще никогда не слышал такого красивого пения. Девушка разводила руками, когда мелодия менялась, и ее плечики округлялись, когда она возводила ладони кверху.       Вдруг девушка резко замолчала и открыла глаза. Барти продолжал смотреть, даже не подумав, что может смутить ее таким пристальным вниманием.       -Привет. Я тебя не знаю, а школа у нас маленькая. Ты новенький? - приветливо поздоровалась девушка. Ее голос звенел, он был поставлен, и было видно что она много и часто пела.       -Да. Привет. Скажи, пожалуйста, где здесь ведомости. Я хотел указать, что ничего не люблю и ничем не занимаюсь.       -Это здесь, - девушка махнула рукой рядом с собой. Стол стоял рядом с на ней, на нем лежала ведомость, и Барти удивился как он сразу его не заметил.       Высоко шагнув, Барти очутился на сцене и, склонившись над бумагой, стал ставить крестики напротив всех школьных кружков и секций, делая это нарочно медленно: она была совсем близко, он видел малейшее шевеление ее юбки.       -Спасибо, - поблагодарил Барти за подсказку и, спустившись обратно, пошел обратно по направлению к двери.       Девушка проводила его глазами вслед. Она немного удивилась тому, что они так как следует и не познакомились, но вскоре забыла обо всем, и по залу опять разлилось ее протяжное пение.       Оказавшись в коридоре, Барти оперся спиной о дверь, с шумом выдохнув из себя воздух. Его бросило в жар, и, схватив себя за воротник черной футболки, он весь покраснел в непонимании собственных эмоций.       Главным образом, он не мог разобраться в том, что испытывал, потому что сразу несколько чувств поднялись в его душе, перебивая друг друга. Он испытывал настоящую злость на себя за то что, как ему казалось, он повел себя перед девушкой как дурак, не смог связать и двух слов, и это было так на него не похоже.       Барти никогда не видел подобных ей: она была такой завораживающей, когда отдавалась пению, что парень сам не заметил, как стал наблюдать за ней, неспособный отвести глаз. Конечно, он и раньше видел много красивых девушек, но еще ни одна не произвела на него такого эффекта. Девушек, которых он встречал до нее, волновало только их самолюбование и красивые парни, особенно то, чтобы их количество было как можно большим в их жизни. Только так они могли чувствовать, что занимают достойное место в обществе. Эта же девушка отдавала всю себя музыке, буквально растворяясь в ней, пропуская ее через кожу, и теперь Барти так сильно хотелось узнать, что она видит, когда, распеваясь, тянет ноту, закрыв свои глаза.       ***       Барти кое-как нашел ее. Она стояла с подружками, улыбаясь, Барти был в этом уверен, каким-то своим мыслям, нежели их пустым разговорам.       Вчера он весь вечер продумал о том, как, наконец, подойти к девушке и обратить на себя ее внимание. Сначала он решил просто подойти и начать разговор. Это было самым верным и очевидным способом, которое могло прийти в голову, но Барти не мог сделать этого при ее подружках. Ведь он совсем не знал ее. Вдруг это бы смутило или взволновало девушку. Тем более он не хотел, чтобы эти две болтуньи развесили свои уши, а потом бы обсуждали свою подругу и новенького парня у нее за спиной, обмусоливая в ее отсутствие придуманные про них сплетни.       Они с девушкой учились в параллельных классах, поэтому действовать надо было сейчас. Он еще плохо освоился в этой школе, поэтому не был уверен, что если решит застать ее одну, то успеет и сможет снова найти ее сегодня, и Барти пришлось придумать другой план. Взволнованно теребя пальцами по вчетверо сложенной в руке записке, он прицелился и кинул ее девушке прямо в незакрытую сумку. Теперь оставалось надеяться, что она как можно скорее прочитает ее и проявит свой интерес.       Задумка была осуществлена, и, напоследок бросив на девушку влюбленный взгляд, Барти с усилием заставил себя отвлечься от нее.       ***       После школы спешить Барти было некуда. Да он и не хотел никуда спешить. Он надеялся, что сегодня ему еще раз удастся увидеться блондинку. За это бы он простил школе ее бесполезность, а миру магглов его бессмысленность.       Он не был уверен, что встретит ее во второй раз там же, где встретил и в первый, ведь это было бы слишком легко, но он не видел причин, по которым ему нельзя было хотя бы попробовать это сделать. Поэтому парень снова пришел к залу и, приоткрыв дверь, услышал ее пение, не узнать которое было бы невозможно даже лишенному слуха. Она пела, также закрыв глаза, забавно округлив рот и так крепко обеими руками сжав микрофон, будто его норовились у нее отобрать.       -А теперь снимаем, Анна, - громко объявил учитель музыки.       «Так вот как ее зовут. Пожалуй, я это запомню», - обрадовался Барти тому, что точно пришел не зря. Теперь он знал о ней еще больше.       Зажегся большой экран напротив, и заработал проектор. Сверху загорелись софиты и упали на девушку своим холодным голубым светом. Музыка затихла, а потом сменилась на другую. Заиграла минусовка песни "Oceana – Cry cry", и девушка начала петь знакомый многим мотив и известные слова, кружась вокруг себя, заставляя летать свои тяжелые белые волосы. На проекторе появилось увеличенное изображение того, что происходило на сцене, оно начало двигаться вместе с Анной. По кнопке выключателя щелкнули, и певица продолжила кружиться в полутьме, а золотые софиты освещали ее падающими рассеянными частицами, похожими на золотую пыль. Оператор, закинув на плечо большую видеокамеру, пыхтел и кружился вокруг Анны, снимая ее со всех сторон, пока она пела «deep inside, you cry, cry, cry”, танцуя свой импровизированный танец и чувствуя себя так легко перед камерой, будто она была здесь одна и ее никто не видел. На экране был показан анфас Анны, видны ее эмоции. Оператор взял крупный план, и Барти не знал куда смотреть: на ее красивое мечтательное лицо, которое, казалось, было так близко, что он мог провести пальцами по ее разгоряченной щеке, или на саму девушку, которая была прямо перед его глазами.       «Don’t let your hopes, die, die, die», закончила петь Анна, но какое-то время еще продолжала танцевать и заигрывать с камерой, ожидая окончания мелодии.       -Молодец! Умничка, Анна! - похвалил ее учитель музыки, когда оператор выключил камеру. - Отличная работа! Мы отмонтируем эту съемку и пошлем на областной конкурс талантов. От нашей школы есть прекрасный кандидат! Клип получится просто обалденным!       Учитель выглядел поистине счастливым. Похоже, он отвечал за творческую жизнь школьников и, в случае победы Анны на конкурсе, получил бы неплохую сумму как ее наставник, хотя и не учил ее пению.       Анна мило улыбнулась в ответ и сделала легкий реверанс. Барти тоже выглядел довольным, будто похвала была адресована лично ему. Его появления так никто и не заметил, поэтому он просто стоял и глупо улыбался. Он все больше влюблялся в эту девушку и уже не был так смело настроен подойти и заговорить с ней. Уверенность и мотивацию обратить на себя ее внимание сменились сомнениями. Что если он будет ей совсем неинтересен? Он должен был набраться большей решимости и подготовиться к этому. Теперь он понимал, что ему нельзя было просто подловить ее после съемки, тем более когда рядом крутились до придурости восхищенный учитель и странный молчаливый оператор, который не сказал еще ни слова и только постоянно крутился возле Анны.       Им было нужно встретиться наедине, но Барти не мог даже пригласить ее: девушка постоянно была либо занята, либо в чьем-либо окружении. Поэтому он снова достал лист бумаги и ручку. Она все равно получит его приглашение, пусть даже и таким немного примитивным способом. Стараясь писать разборчиво, Барти высунул кончик языка: он еще не привык держать между пальцев канцелярскую ручку, она была куда более толще чем перо и постоянно скользила.       Барти указал в послании время, место и вечер сегодняшнего дня. Подпись он решил не оставлять. В том случае, если Анна посчитает этот способ завладеть ее вниманием детским, она хотя бы не будет знать кто это сделал, а значит, он не испортит ее мнения о себе. Подойдя к ее раскрытой сумочке, он метко закинул туда свернутый листок и аккуратно заглянул, пытаясь разглядеть то первое письмо, которое оставил ей еще утром, но не увидел его. Неужели она уже прочитала его? Или он был просто завален учебниками? Мысль о том, что Анна уже ознакомилась с его первым посланием всколыхнула его волнение.       На сцене стали снимать вторую часть клипа, и Барти, хотя и хотел посмотреть еще, но вышел из зала и пошел домой, решив подготовиться к вечеру.       ***       Барти шел по коридору вдоль стен, украшенных разноцветными бумажными и картонными цветами, которые ученики вырезали для того, чтобы создать самим себе волнительную атмосферу приближающегося праздника.       Вся школа стояла на ушах: приближался ежегодный весенний бал, посвященный последним учебным неделям перед выходом на долгие каникулы, а для некоторых и вообще расставанию со школой. Маленький город не был наполнен событиями, поэтому балу, мероприятию, которое ждали все, и которое учителя каждый год собирались отменить, недовольные его бесполезностью, все-таки было суждено состояться.       Барти не разделял всеобщего ажиотажа. Бал не интересовал его в том плане, в котором волновал всех остальных. Единственное, на что он надеялся — то, что соберется вся школа и он сможет увидеть Анну. До экзаменов оставалась всего пара месяцев, и выпускные классы суетливо бегали по всей школе, стараясь успеть взять в библиотеке последние учебные материалы или обменяться ими у своих друзей, а потом бежать на поиски учителей, чтобы задать им очередной интересующий их вопрос и заполнить те пропуски в их знаниях, которые они обнаруживали у себя в процессе изучения предметов. Именно поэтому Барти и не удавалось ни выловить Анну, ни даже найти ее. Они просто терялись друг для друга в потоках снующих туда-сюда учеников. Барти до последнего ждал девушку у кабинетов и опаздывал на свои уроки, но каждый раз ему что-то мешало к ней подойти: то Анна была занята, также, как у другие, что-то спрашивая у учителя по предмету, то вылетала из кабинета так быстро, что он не успевал ее даже окликнуть. Каждый раз парень ругал и винил себя в неудаче.       Анна так ни разу и не пришла на встречи, на которые он приглашал ее, хотя он и продолжал подкидывать ей записки. Он уже не верил, что она придет, но все равно делал это, каждый раз ожидая ее в каком-нибудь назначенном месте, например, в парке или у кафе, но, видимо, девушка была занята какими-то своими делами или просто не хотела приходить на встречу к незнакомцу. У Барти не было возможности это выяснить. После уроков он также приходил посмотреть, как она репетирует к балу, но перед праздником в зале набивалось так много народа, что Барти понимал: у Анны итак мало времени на то, чтобы успеть спеть на сцене, прежде чем ее место займет следующий нетерпеливый выступающий, чтобы быстрее отстреляться. Репетиция проходила так быстро и скомканно, что Барти понял: если сейчас он полезет к ней и о чем-нибудь заговорит, то просто собьет ей рабочий настрой.       Наконец Анна вышла на сцену. Она стала петь новую песню, и Барти снова забыл обо всем, даже о своих неудачах в попытках с этой девушкой, наблюдая только за тем как шевелились ее губы, для которых она сегодня выбрала розовый цвет помады. Барти закрыл глаза. Он тут же представил, как было бы приятно коснуться этих губ своими, начать нежно, а потом все более страстно ее целовать, положив руки ей на талию.       Вдруг в пение вступил чей-то тихий баритон, и Барти, очнувшись от своих мечтаний, открыл глаза. Рядом с кулисами на стуле сидел парень и пел, близко подставив ко рту микрофон. Он скорее создавал фон песне, чем пел вместе с Анной, и Барти сразу насторожился: кто это был? Но, понаблюдав, он так и не увидел, чтобы Анна хотя бы раз посмотрела на парня или обратила на него свой взгляд. Значит, они были не более чем друзьями. Конечно, парень часто бросал на Анну заинтересованные взгляды, но Барти это понимал: Анна была эффектной девушкой. Только не было похоже, чтобы она была также заинтересована им, и парень успокоился.       Барти дождался, когда Анна снова начнет петь, и позволил себе еще немного помечтать.