Marauders. Сборник

      Расслабленно откинувшись на спинку кресла, Северус отстраненно наблюдал, как Белби тянется к пачке сигарет. Обхватывает прямоугольную пачку ладонью, большим пальцем другой руки сдвигает крышку. Вытаскивает длинную сигарету. Зажимает ее губами и склоняется в горящей свече. Прикрыв глаза, прикуривает. На кончике сигареты зажигаются красные угольки.       Откинувшись обратно на кресло, она с удовольствием втягивает в себя дым и медленно выдыхает. Просторную комнату тут же наполняют мятные ароматы. Северус завороженно смотрит на ее умиротворенное лицо. На ее руки. Она локтем упирается о стол, кисть расслаблена, а между пальцев зажата тонкая сигарета, от кончика которой вверх поднимается струйка дыма.       Руки у нее красивые, Северус это давно заметил.       Еще в школе его гипнотизировало то, как она готовит зелья. Казалось, он мог бесконечно наблюдать за этим процессом.       Правда, раньше он думал, что ему нравится непосредственно процесс готовки. Но сейчас он понял — дело в ее руках.       Пальцы у нее длинные и тонкие. Ровные. Наверное, такие пальцы у пианисток.       У нее всегда полукругом коротко подрезаны ногти. А на большом пальце правой руки часто заусеницы — каждый раз расковыривает ранку, когда нервничает.       Кожа на ее руках тонкая, полупрозрачная. Сквозь нее видно паутинку синих вен.       Ладонь узкая, хрупкая, с выпирающей косточкой на тонком запястье.       Ее руки хочется целовать.       Пройтись легкими касаниями от кончиков пальцев, по кисти, сдвинуть браслет из синих камней, прикоснуться губами к выпирающей косточке.       — У тебя красивые руки, — невольно срывается с его языка.       Дыхание перехватывает. Он взметнул на нее взволнованный взгляд — сам от себя не ожидал подобного признания. А она смотрит на него удивленно.       Повисает тяжелая пауза. Северус чувствует — воздух кончается, кожа пылает под ее взглядом.       — Я… — нервно усмехается он. — Я имею в виду… Мне…       — Молчи, Снейп, — выдыхает Белби, и вдруг улыбается. — Не порти момент.       Он поднимает на нее неуверенный взгляд, а она смотрит в ответ… с нежностью? Он никак не может расшифровать ее столь непривычно мягкий взгляд.       Но она тут же прищуривает глаза, коротко, не сильно затягивается, смотрит на него.       — Что еще у меня красивое? — деланно безразличный, в то же время требовательный вопрос.       Северусу плохеет. Он чувствует себя двоечником на важном экзамене. Хотя и знает — она издевается. Мысли лихорадочно мечутся в голове — необходимо что-то съязвить в ответ. Но его глаза недовольно прожгли ее в ответ, скользнули ниже — вновь к рукам — задержались на ключицах.       Сквозь раскрытую мантию на голом теле их отлично видно. Две выпирающие, идеально ровные линии. С ямочкой посередине. С тонкой белой кожей. Северус находил завораживающим, когда она, редко-редко, надевала колье по особым случаям. Тяжелая линия камней обхватывала тонкую шею и ложилась на ключицы, подчеркивая их хрупкость.       Тяжело сглотнув, он смотрит в ее глаза и отвечает:       — Ключицы.       Взгляд у Белби пронзительный. Северусу под ним неловко. Он хватает бокал с вином, залпом допивает остатки. Лишь бы не смотреть на нее в ответ — он чувствует себя глупо.       — А еще? — затаив дыхание, спрашивает она.       У Северуса в висках стучит. Разговор приобретал совершенно неожиданный поворот. И кто его за язык тянул?       Может быть, стоит все прояснить сразу?       Раздумывая, Северус вновь наливает бокал вина: себе и ей. Разом осушает половину. Все больше приходит к выводу, что он должен ей в этом признаться.       — Я ничего не понимаю в красоте.       Белби хмурится в ответ, смотрит на него с непониманием.       — Си… Мои друзья… сказали, что ты красивая.       — Ты с ними это обсуждал? — насмешка на ее губах.       — Обсуждал, — еще один глоток вина.       — И… что? — смотрит на него выжидательно.       — Физическая красота — это пустой звук, — вырывается из него. — Это ничто. Она важна только тем, у кого в голове пусто и за душой ничего нет.       — Согласна, — кивает она, неожиданно для Северуса.       — Красота может быть в… процессе, в явлении.       — Красота может быть в чем угодно, — возражает она. — Все зависит от смотрящего.       Северус с непониманием ожидает от нее продолжения.       — Ты видишь красивыми мои руки и ключицы, — Белби неожиданно мягко улыбается, от чего у него напрягается нечто внутри. — А еще, я так думаю, ты видишь красивым процесс приготовления зелий.       — Не только, — исключительно ради упрямства заявляет Северус. — Мне еще нравится процесс приготовления кофе.       — Красивое можно найти в чем угодно.       Северус поднимает глаза, сталкиваясь с ее взглядом.       — Красивым мы считаем то, что любим, — у нее на мгновение голос дрогнул, но она, прямо глядя ему в глаза, тут же уверенно продолжает: — Например, я считаю, что ты красивый.       У него дыхание поперек горла встает.       Никто никогда в жизни не говорил ему подобного. Сколько раз Северус смотрел в зеркало, не видел там ничего привлекательного — самый обычный человек.       Он старается игнорировать ее выжидающий, отчаянный взгляд. Отводит глаза, не знает, что ответить. Ему не верится, что Белби, совершенная Белби, считает его красивым.       Боже, он всего лишь хотел сказать, что у нее красивые руки!       — Снейп…       Белби легко соскальзывает со своего кресла и в следующую секунду оказывается перед ним. Опускается на колени между его ног, кладет руки на его бедра.       Северус мгновенно перехватывает ее ладони. Но по телу уже пробегает волнующая дрожь, мышцы приятно сковывает.       — Скажи, Снейп… — она говорит тихо, смотрит на него снизу-верх, — А ты считаешь меня красивой?       Он молчит. Напряженным взглядом смотрит в ее лицо.       Какой же глупый вопрос!       Ведь он столько раз говорил, что красота — это глупость, недостойная внимания.       В Белби ему нравится не внешняя оболочка. Ему нравится, как она кривит губы в усмешке, когда он опускает мрачные шутки. Нравится темный огонек в ее темных глазах. Нравится ее жесткость в характере, которая, порой, виднеется сквозь плотно сжатые губы, сквозь сведенные черные брови. Ему нравятся ее острые взгляды и резкие суждения. Ему нравится слышать ее голос, ее рассуждения о чем бы то ни было.       Ему нравится смотреть за тем, как она готовит зелья. Смотреть за ее руками.       — Снейп?..       — Да, — грубо перебивает он. — Считаю. Самой… — он неуверенно глотает слово, но продолжает прямо смотреть на нее. — Из всех.