Предначертанный

Любовь, пожалуй, самая жестокая и необъяснимая вещь в мире. Но, видимо, Вселенная решила, что этого не достаточно, поэтому она сотворила истинные пары людей, способные понимать друг друга без слов, чувствовать друг друга на невероятном уровне и всегда быть рядом. Соулмейты, одним словом. Данному понятию были посвящены лучшие романы мира, потрясающие истории любви и прочие глупые штуки. Глупые, потому что эта чертова Вселенная поставила ужасное условие, которое не позволяло полностью насладиться своей судьбой и разделить с ней жизнь. Люди отчаянно искали своих соулмейтов и каждый раз, влюбляясь и заводя отношения, боялись, что ошиблись, и что их настоящий предначертанный человек где-то совсем не здесь. Многие буквально сходили с ума, а кто-то из ревности и одолевшего безумия убивал свою половинку, ведь, имя родственной души проявлялось лишь после ее смерти. Жутко, правда? Именно поэтому, Драко не искал свою душу. Он позволил себе выбирать, и это самое мудрое решение за всю его короткую жизнь. Малфой влюблялся и расставался, особо не привязывался и не тешил себя глупыми сказками о соулмейте. До одного момента. До момента, пока он не встретил Поттера. Надо же, этот шрамоголовый всегда был главной причиной проблем в жизни Драко! Он позволил себе влюбиться в этого мальчишку еще на курсе третьем-четвертом. Драко не помнил того момента, когда потерял голову, но помнил момент осознания этого безумного происшествия. Но Малфою повезло, пожалуй, чертовски повезло, это чувство оказалось взаимным. Конечно, до упрямого гриффиндорца это доходило гораздо дольше, чем до остальных. Остальных, в смысле, до целого курса! Драко обрел свое счастье и впервые испугался. А что, если они не предназначены друг другу? Что, если все это закончится так же неожиданно, как и началось? Впервые Драко хотел, чтобы именно Гарри был его соулмейтом, его судьбой. Его Гарри. И главная проблема заключалась лишь в том, что Поттер был романтиком. Он всей своей израненной душой верил и буквально нуждался в такой красивой и настоящей любви. Любви, которую Драко боялся не дать. Гарри, обделенный ей с самого раннего детства, начитался романов об этой глупой судьбе, и теперь Драко трясся, что разочарует и потеряет его. Особенно сейчас, когда весь Хогвартс сотрясался от бойни за своими стенами. После каждого взрыва и последующих за ними криков, Драко жмурился, судорожно сжимая своё тонкое предплечье. Было до безумия страшно открывать глаза. Он сидел в полном одиночестве в одном из коридоров Хогвартса. Изредка до него доносились приглушённые шаги и тихие разговоры с верхних этажей. Стёкла в окнах тряслись от каждого взрыва, создавая безумную какофонию звуков. Невероятно страшное сочетание. Он понимал, многие его сокурсники прямо там — на поле боя, сражаются с Темным Лордом, жертвуя своими жизнями, а он, Драко, самый настоящий трус. Сидит на грязном полу и молится, лишь бы его семья была цела, лишь бы этот чёртов Поттер был жив, лишь бы его предплечье не обожгло от метки с именем его соулмейта… Лишь бы… Малфой горько усмехнулся. Он не хочет умирать. Не хочет ввязываться в весь этот ужас. Несмотря на внутренний хаос и отчаяние, Драко надеялся на победу. Он верил в Поттера и в его силы. До слез наделся, что тот справится с поставленной задачей и спасет уже этот мир, который как никогда нуждался в мальчике-который-выжил. Но можно ли выиграть войну одной лишь надеждой? А Драко, тем временем, тоже невероятно нуждался в Гарри. Нуждался в его сильных и теплых объятьях, которые вселяли уверенность. Нуждался в тихом, но твердом шёпоте о том, что все будет в порядке. Что они будут в порядке. Малфой разжал предплечье, которое покраснело от его сильной хватки и открыл глаза, щурясь в темноте коридора. Ничего нет. Имя не проявилось. Облегчённо выдохнув, сквозь крепко сжатые зубы, Драко откинул голову назад и уставился в высокий потолок. Нужно было выбираться из этого места, но последние слова Гарри эхом раздавались в ноющей голове Драко. — Пожалуйста, Драко, укройся где-нибудь! — буквально приказывал Поттер, держа бледное как полотно лицо Малфоя в своих испачканных ладонях. — Пожалуйста! Пообещай мне, что я тебя не потеряю сегодня. Только не тебя! — Я не позволю тебе идти в одиночку, самоуверенный идиот! — также отчаянно шептал в лицо гриффиндорца Драко. — Нет! Ты уйдёшь отсюда! — Ты слишком много на себя берешь! Я пойду с тобой и буду сражаться рядом! — Тогда все Пожиратели узнают, что ты предатель, Малфой! Неужели ты не понимаешь? — чуть ли не кричал Поттер, безумно вглядываясь в светлые глаза, напротив. — Прошу тебя, — шёпотом добавил он, спустя секунду, упираясь своим лбом в лоб Драко и закрывая глаза. — Ладно, — выдохнул в миг обессилевший Малфой, сдаваясь под упрямством гриффиндорца. — Пообещай, что вернёшься. Что-то в глазах Поттера болезненно блеснуло, заставив Драко сжаться от ужаса, но Гарри покорно кивнул и слегка улыбнувшись притянул к себе слабое тело. — Я обязательно вернусь, обещаю, — вновь даря своё тепло, произнес Гарри и чувственно припал к тонким губам, отдавая последнюю частичку себя Драко, понимая, что обещает невозможное, но ничего не мог с собой поделать. Он должен был успокоить своего слизеринца. Должен… Слишком много обязательств разом пали на плечи юноши, и тот уже забыл, когда жил для себя. И принадлежала ли его жизнь ему самому? Обняв напоследок сотрясающегося Драко, Гарри ушел, уже зная свои последующие шаги. Уже зная, что не вернётся. Он до крови сжимал кулаки и тяжело дышал, покидая напуганного и одинокого Малфоя, который поверил ему. Заставил себя поверить и остался сидеть на месте, вздрагивая от каждого шороха. Прошло уже более получаса бессмысленного сидения на одном месте. Драко больше не мог. Далеко не радужные мысли опутывали голову Малфоя, словно паучьи сети, не давая спокойно вдохнуть. Липкий страх держал сознание парня в напряжении, и тот совсем терял голову от безумия. Нет. Нужно было что-то делать. Драко медленно поднялся, покачиваясь на затекших ногах и окидывая своё временное пристанище хмурым взглядом. Прислушиваясь к крикам и звукам сражения, слизеринец тихо пошел на звук, крепко сжимая чью-то палочку, которую он нашел в одном из помещений Хогвартса, и готовясь в любой момент крикнуть одно из Непростительных. Наконец, чуть ли не на ощупь выйдя в главный вестибюль, Драко ужаснулся. Раненные, обессилевшие волшебники и волшебницы, которые ещё неделю назад были лишь школьниками, толпились у входа и жались друг к другу, словно осиротевшие и замерзшие котята. Кое-как найдя взглядом Гермиону и Рона, Драко кинулся к ним, по пути пытаясь найти и Гарри, но его взор натыкался на кого угодно, но ни на Поттера. — Где он? — непонимающе обратился к ним Драко, крепко сжимая палочку в руках и невольно поглядывая на пустующее запястье. В миг потемневший взгляд Грейнджер ударил Малфоя похлеще круцио. — И вы позволили ему уйти?! — разозлился Драко, в упор глядя в потухшие глаза гриффиндорцев. — Слушай, Малфой… — грозно начал Уизли, закрывая собой Гермиону, которая была уже на грани истерики, как внезапно раздался знакомый голос, полностью заглушающий Рона. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены: — Гарри Поттер мертв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв… — дальше Драко не слышал. Ноги подкосились и он с трудом нашёл опору в виде полуразрушенной колонны у стены. Он не верил. Нет. Нет-нет-нет. Этого не могло произойти. Гарри не мог. Он ведь обещал! Судорожно посмотрев на предплечье Драко прошибла волна боли. Нет. Ничего нет. — Он лжет! Это ложь! — отчаянно шептал Драко, переступая через груду камней и обходя притихших школьников и преподавателей. Кто-то отворил ворота замка. Малфой зажмурился, а после услышал вопли и проклятия. — Нет! — Гарри! Драко выступил чуть вперед, жмурясь от яркого света и уставился на шеренгу Пожирателей. Посередине стоял Волан-де-Морт, безумно оскалившийся, любуясь захлестнувшим всех отчаянием, а справа стоял Хагрид. На руках у великана лежал Гарри. Бледный и словно и правда мертвый. Трудно описать, что испытал Малфой в этот момент. Нарастающая волна душевной боли и внутренняя тьма, в которую он падал с невероятной скоростью. А рядом не было никого, кто способен был помочь. Не слушая ни криков, ни очередного бреда от Пожирателей, Малфой крепко держал своё предплечье и не верил. Казалось, все это лишь очередной продолжительный ночной кошмар, который преследовал Драко последний год. А после начался хаос. Не пойми откуда явилось подкрепление и стрелы кентавров градом посыпались на Пожирателей. В общем безумии и панике, Драко сумел различить истошный вопль Хагрида. — Гарри! — кричал он. — Гарри! Где Гарри? Но Малфой уже ничего не видел. Спасаясь от надвигающихся Пожирателей, он то и дело выкрикивал проклятия в стороны некогда своих сторонников. Времени на раздумья совсем не оказалось и Драко бился не на жизнь, а на смерть. Он отчаянно оттеснял Пожирателей прочь от замка и раненных ребят, когда его ноги запнулись об очередные обломки и он упал, выронив палочку. — Предатель! — выкрикнул тёмный силуэт, но не успел он завершить свою месть как чьи-то щитовые чары разделили Большой зал на две части. — Он жив! — Гарри! Изумленное эхо отразилось от стен и ударило по барабанным перепонкам Драко. Поднявшись, Малфой увидел его. Поттер кружил с Волан-де-Мортом, словно дикий зверь перед атакой. — Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Гарри. В мертвом молчании его слова раскатились по Залу, как трубный глас. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я. Волан-де-Морт зашипел, расширив красные глаза: — Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер? Драко улыбнулся и облегченно выдохнул, пытаясь незаметно стереть выступившие слезы. Он жив. Он в порядке. Они в порядке! Счастье было настолько велико, что Драко абсолютно не заметил кровоточащую ногу и отсутствие какого-либо оружия в трясущихся руках. — Никто, — просто ответил Гарри. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда… — Один из нас? — насмешливо повторил Волан-де-Морт. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным — змея перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора? — Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? — спросил Гарри. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. — Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и все же остался жив и снова вернулся в битву? — Случайность! — крикнул Волан-де-Морт, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. — Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, — позволяя мне убивать их вместо тебя! — Сегодня ты никого больше не убьешь, — сказал Гарри, пока они продолжали кружить по Залу, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей… Драко вздрогнул, словно от пощечины, и Гарри, заметив это, слегка дернулся в его сторону, но остановился не переставая смотреть в змеиные глаза. Малфой не мог поверить. Чертова благородность! Чертов Гриффиндор! — Однако не умер! — Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл? — Ты посмел… — Да, я посмел, — ответил Гарри. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку? Волан-де-Морт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Гарри понял, что на время его противник заворожен, выведен из строя; даже призрачная возможность, что Гарри и в самом деле знает последнюю тайну, удерживала его от удара… — Что, опять любовь? — сказал Волан-де-Морт с насмешливым выражением на змеином лице. — Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку-мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю? Драко кое-как сдержался, чтобы не кинуться голыми руками на Волан-де-Морта, но предостерегающее движение рукой Гарри остановило его. — Только одно, — сказал Гарри. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке. — Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, — сказал Волан-де-Морт, — то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием? — И то и другое, — сказал Гарри, а на змеином лице отразился панический страх, хотя оно тут же приняло прежнее выражение. Волан-де-Морт рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу. Драко пробрало до костей и он неотрывно смотрел на фигуру Гарри, готовый в любой момент бросится на помощь. — И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? — сказал он. — Неизвестное мне, лорду Волан-де-Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились? — Сниться они ему снились, — сказал Гарри, — но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты. — Ты хочешь сказать, что он был слаб! — воскликнул Волан-де-Морт. — Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне! — Нет, он был просто умнее тебя, — ответил Гарри. — Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком. — Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора! — Это тебе так казалось, — сказал Гарри. — Но ты ошибался. — Дамблдор мертв! — Волан-де-Морт швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. — Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, — для него нет возврата. — Да, Дамблдор мертв, — спокойно откликнулся Гарри. — Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал ее за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой. — Это что еще за ребяческие россказни? — спросил Волан-де-Морт, однако по-прежнему не наносил удара и не сводил с лица Гарри своих красных глаз. — Северус Снегг служил не тебе, — сказал Гарри, — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снегг вызывает Патронуса? Волан-де-Морт не ответил. Они кружили друг за другом, как волки, собирающиеся вцепиться друг другу в глотку. — Патронус Снегга — лань, — сказал Гарри, — как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. — Гарри увидел, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта. — Разве он не просил тебя пощадить ее? Драко помнил это. Помнил о любви профессора к матери Гарри. Однажды, ещё находясь на третьем курсе, Драко заметил имя матери Гарри на предплечье Северуса. Он тогда не решился задать очевидный вопрос, зная, что получит незамедлительный отказ на любую попытку обсудить это, но по мнению Драко, именно тогда его представления о соулмейтах разрушилось окончательно. Многие твердили об обретенном счастье в лице родственной души, но сколько было боли у несчастных, которые пережили своих истинных! — План Дамблдора не удался, Гарри Поттер! — Да, не удался, — сказал Гарри. — Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься меня убить, я призываю тебя подумать о том, что ты сделал… Подумай и попытайся почувствовать хоть немного раскаяния, Реддл… — О чем это ты? Ничто из того, что говорил ему Гарри — ни разоблаченные тайны, ни насмешки, — не поражало Волан-де-Морта так, как эти слова. Драко увидел, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз. — Это твой последний шанс, — продолжал давить Гарри, и Малфой в который раз поразился внутренней силе Поттера. — Все, что тебе остается… Я видел, во что ты иначе превратишься… будь мужчиной… попытайся… попытайся раскаяться… — Ты посмел… — снова сказал Волан-де-Морт. — Да, я посмел, — сказал Гарри. — Потому что провал последнего плана Дамблдора ударил вовсе не по мне. Он ударил по тебе, Реддл. Рука Волан-де-Морта, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала. Гарри крепче вцепился в палочку Драко. Он понимал, что остается лишь несколько мгновений. — Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снегг никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором. — Он убил… — Ты слушаешь, что я говорю? Снегг не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобежденным, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы все получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял ее у него! — Раз так, Поттер, Дамблдор все равно что сам отдал мне палочку! — Голос Волан-де-Морта дрожал от злобной радости. — Я похитил палочку из гробницы ее последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне! — Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка еще до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею. Новый хозяин забрал палочку у Дамблдора против его воли, так и не поняв, что он сделал, и самая опасная волшебная палочка на свете признала его власть над собой… — Настоящим хозяином Бузинной палочки был я, — уверенно вклинился в диалог Малфой, абсолютно не переживая за свою жизнь. Он чувствовал силу в словах Гарри, он видел его силу. И эта сила рождалась и внутри Драко. На мгновение в глазах Волан-де-Морта, направленных на Малфоя, мелькнул слепой ужас — и исчез. Он вновь повернулся к Гарри. — Но если и так, — сказал он мягко. — Даже если ты прав, Поттер, что это меняет для нас с тобой? Палочки с пером феникса у тебя уже нет. Наш поединок решит чистое умение… А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем… — Ты опоздал, — резко сказал Гарри. — Ты упустил свой шанс. Я тебя опередил. Много недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Гарри помахал палочкой из боярышника. — Так что теперь, — прошептал Гарри, — все сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на ее последнего хозяина наслали Разоружающее заклятие. Потому что если она это знает, то… я — настоящий хозяин Бузинной палочки. Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над их головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил им в глаза одновременно, так что лицо Волан-де-Морта вдруг превратилось в пылающее пятно. Гарри услышал крик высокого голоса и тоже выкрикнул в небо всю свою надежду, взмахнув палочкой Драко. — Авада Кедавра! — Экспеллиармус! Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Драко видел, как зеленая вспышка Волан-де-Морта слилась со вспышкой Гарри и как Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком, точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Гарри, тренированный ловец, поймал ее свободной рукой — и в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага. Какое-то время в зале стояла тишина, а потом он взорвался криками и шумом счастливых волшебников и волшебниц. Все тут же потянулись к Гарри со слезами и с благодарностями и Драко, вновь оттесненный от Поттера лишь счастливо улыбался подставляя свое бледное и усталое лицо солнечным лучам. Неужели это все подошло к концу? Неужели они, наконец, в порядке? Солнце воссияло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был вновь полон жизни и света.

***

Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Родители Драко пропали вместе и с другими Пожирателями. Теперь им предстояло разобраться со сложившейся ситуацией и Драко был даже рад их отсутствию. Он безумно устал, и крики вокруг лишь добивали его. Несомненно, он чувствовал и разделял всеобщую радость, но как же ему хотелось покоя и тишины! Встав из-за стола, он пошел прочь из замка, не замечая преследующую его фигуру под мантией-неведимкой. — Это я, — шепнул на ухо Малфоя Гарри, когда они вышли из замка и скинул свою мантию. Они остались вдвоём и Драко был вымотан настолько, что даже не сдерживаясь кинулся на шею Поттера, который с лёгким смехом обнял того в ответ. — Я думал, что потерял тебя, — шептал Драко. — Ну я же обещал вернуться, — широко улыбался Гарри. — Хотя, формально, я погиб на минуту, ты наверняка заметил, — весело сообщил он, чуть погодя. Драко уставился на него во все глаза. — Что? Улыбка Поттера мгновенно потухла, как бы он не старался не потерять лицо. Сказывалась усталость. — Дай руку, — попросил он. Малфой молча протянул пустующее запястье и поджал тонкие губы, не смея спорить и уже готовясь потерять Поттера. Снова. Ему срочно нужно было выпить что-нибудь крепкое. Гарри минуту смотрел на предплечье Драко, а после будто встрепенулся и схватил лицо Малфоя, притянув к себе. — А знаешь, это ни черта не значит! — уверенно заявил Поттер. — Мне плевать на эти метки! Все равно, что там предначертано этой судьбой, я уже достаточно от нее получил! Драко пораженно моргнул и затаил дыхание. — Ну же, Драко! Я устал жить по указке! Теперь, я сам решу, как для меня будет лучше. И лучше мне с тобой. — Ты уверен? — тихо спросил Драко, будто боясь спугнуть это откровение Поттера, опуская взгляд. — Полностью! Ну, Драко, взгляни на меня! Малфой хмуро глянул в глаза Поттера и заметил в них лишь неприкрытую и чистую любовь, от которой мурашки прошлись по всему телу, во рту пересохло, а мысли в голове мигом испарились. — Ты только мой, понял? — весело, но довольно строго заявил Гарри, указывая пальцем прямо в слегка порозовевшее лицо Малфоя. Драко с минуту молчал, не веря в происходящее, а после кивнул и притянул Поттера к себе, прижимаясь всем телом. Шумно вдохнув в себя воздух, он счастливо зажмурился. Он верил ему. Верил и знал, что теперь, он никогда не отпустит этого гриффиндорца от себя. А над ними все еще сияло горячее солнце, словно закрепляя их обещания друг другу. Теперь, они могут позволить себе жить так, как им заблагорассудится.

***

Все же Вселенная безумно жестокая, но, чтобы не потеряться в боли от несправедливости мира, стоит самим взять все в свои руки. Мы сами правим своей жизнью, и мы сами выбираем путь, по которому будем идти в будущее. Главное, найти свою путеводную звезду, и человека, который разделит с тобой этот путь.