Давно забытое Итальянское

      — Сегодня Сальери был мрачнее обычного, Фло, — подметил Микеле, заходя в гримёрку.       — Ты прав, - Флоран чуть улыбнулся такой наблюдательности Мика.       — Случилось что-то плохое? — заволновался Локонте, расстегивая пуговицы своего костюма.       — Вчера… я хотел начать учить итальянский… — Флоран сделал паузу, думая, что Микеле-итальянец вставит своё слово, но он промолчал, лишь сильнее настораживаясь. — Я открыл YouTube и наугад выбрал нечто итальянское, что даже не относилось к изучению. На обложке был красивый итальянец, — снова произошла некоторая пауза в монологе Мота, — конечно, не такой красивый как ты, — последнее предложение Флоран добавил очень поспешно. — Ты ведь знаешь меня, после рабочего дня всерьёз сосредоточиться с сигаретой в руках на чем-нибудь сложно. Поэтому я стал смотреть это, решив занять себя на вечер. Это были любительские съёмки на какой-то телефон в ужасном качестве, да и видео было жутко старое, как оказалось. — Вздохнув, француз снял свой сценический камзол и, пользуясь моментом, отвёл взгляд. — Всё не о том говорю, прости… Не могу подвести к главному. — На этих словах Флоран уже смотрел на Микеле отчаянно, будто итальянец выведывает из него страшную мучительную тайну. Тишина в гримёрке была ещё более угнетающей, чем когда-либо. Локонте потёр холодные руки друг об друга, вздыхая. Наконец последняя пуговица на жилете поддалась и он скинул тяжёлую одежду. Мот всё ещё молчал, смотря в одну неприглядную точку на стыке пола и стены. Локонте бережно посадил Флорана на диван, заботливо помогая и ему снять одежду, ведь он, кажется, потерялся в своих же длинных туманных речах. Флоран нередко говорил так растянуто (и красиво, конечно, очень красиво, Микеле был влюблен в этот прекрасный французский язык), и сейчас речи друга полностью завладел вниманием затаившего дыхание Микеланджело, который ждал продолжения или хоть какого-нибудь слова от Мота. — Фло? Фло-фло, ты здесь? К какому врачу тебя вести? — без небольшой шутки не обошлось, но Микеле правда было неспокойно. — Всё хорошо, Микеле. Но… это так печально… — Мот сжал кулаки и безразлично ударил по дивану. Он ненавидел бессилие - в мир пусть творит что хочет! И неважно, что в какой-то далёкой Италии! — В видео был мальчик, который пел в кафе. — Флоран начал говорить быстрее, пусть и с то же грустью. — За окном вечер, сыпался мокрый снег. Мальчик спел две песни, но я, правда, почти ничего не понял из его слов, тем более итальянских. Хоть наши языки и немного похожи, детскую речь понять значительно труднее взрослой. Но это были красивые, красивые песни… К тому времени люди почти разошлись. Мальчик закончил петь и подошёл к какому-то работнику кафе. Я не знаю, о чем они говорили, но вскоре его оттолкнули. Он упал на грязный мокрый пол, а зрители вокруг засмеялись. После мальчик подошёл к человеку, снимающиму это видео. Он оказался работником кафе, насколько я понял по обращениям и одежде, немного попавшей в кадр. На какой-то вопрос мальчика, работник взял со стола кусочек пиццы и протянул ему. Когда он хотел взять его, улыбнувшись и, кажется, сказав благодарность, человек бросил пиццу на пол, под ноги ему. Микеле, ты меня слушаешь?! — воскликнул Мот. Микеле молча кивнул, отстранённо смотря куда-то в пол. — Больше я не стал пытаться учить итальянский. Мне страшно… Ты ведь родился и жил в стране, где так могут относится к людям, к детям… Нет, я ничего не имею против Италии: это может случиться где угодно... Но я всего-лишь хочу верить и знать, что с тем мальчиком всё хорошо…       Была долгая тишина, которую нарушали лишь вдохи двух артистов. Француз ждал ответа, надеялся, что у Микеле как и раньше найдутся какие-нибудь волшебные слова, которые смогут обрадовать. Ведь Микеланджело всегда это мог. Он так легко подбирал успокоительные слова и жесты, но сейчас, сейчас, когда Флоран разрывает душу в нетерпении, Локонте молчал…       И заговорил спустя только много минут, когда оба переоделись. — Флоран, я могу сказать только одно в твоё успокоение, — наконец-то, спустя долгую мучительную паузу, сказал Локонте, взглянув на Фло. — С ним правда всё хорошо.       Чуть улыбнувшись, Локонте одел свою осеннюю кофту и вернулся к французу, будто воздухом прикованному к исконному дивану.       — Откуда такая уверенность? Или… — Флоран начал медленно понимать происходящее, отложив эмоции горечи в сторону. — Ты был там? — А после разум заставил поверить в увиденное, осознанное, сопоставить то, что он видит и видел вчера. Ведь это очевидно. — Ты… — Что, совсем не похож? — Усмехнулся итальянец, садясь рядом с другом. — Да… Не могу даже представить, кто решил заснять меня на камеру и зачем… — растерянно замялся Мик, после перевёл взгляд на руки Флорана, которые в эту же секунду оказались у него на плечах. — Локонте! — Флоран приблизил Микеле к себе, так что они почти касались друг друга лицами. — Ты хочешь сказать, что с тобой так обошлись?! — Он спрашивал очевидное, что только сильнее его злило. Он не хотел в это верить. Но был бы рад отомстить, хоть понимал что это глупо и по-детски. — Скажи, кто они. — Фло-Фло, успокойся… Я не знаю кто и не помню уже давно адрес этого кафе. У видео есть хорошее продолжение. Хочешь расскажу? Я пришёл домой, сказав, что манёвр не удался…       — Что в этом хорошего, Микеле? Лучше помолчи… — совершенно убитый, прошептал Мот.       — Дослушай! Мы с родителями, братом и сестрой начали петь Рождественские песни, праздновали Рождество. После мне подарили книгу по французскому языку и я твердо решил выучить его и поехать в Париж. Разве не прекрасно? — Но ведь они смеялись над тобой в Рождество… — Кого это волнует? Со мной всё хорошо, Фло, как ты и хотел.       Француз обнял Мика и, сдавшись, позволил слёзам катиться по щекам под успокаивающие слова Локонте.