Спасибо тебе.

*** Боль. Это все, что чувствовала она сейчас. Слезы предательски все текли по ее щекам. Хотя она думала, что все уже выплакала за эти три дня. Умер самый любимый, самый лучший человек. Метью. Человек, которого она глубоко любила и уважала. Он подарил ей незабываемые пять лет в Эйвонли. Именно он поспособствовал тому, чтобы Марилла согласилась оставить Энн у Катбертов. Энн видела в нем отца. Он и никто другой давал ей самые ценные советы в ее жизни, которым она всегда следовала. Она так дорожила этим человеком. Она мечтала стать похожим на него. Но судьба жестока. А смерти все равно, заслужил ли человек смерть или нет. Она беспощадна. Они забрали у нее его. Ее родственную душу. Человека, которому она могла выплакать все свои слезы и поделиться своими переживаниями. Он больше не сможет ее обнять и дать еще один ценный совет, который Энн запомнит навсегда, как и другие его советы. Она винила себя в его смерти, ведь она была рядом, но просто не знала, как помочь человеку при инфаркте. А потом он умер. Прямо на ее глазах. Весь Эйвонли не понимал, почему именно этот человек? Почему Бог решил забрать его к себе? На похоронах она ни с кем не заговорила. У нее не было сил. Она и Марилла стояли вместе все время похорон. Энн плакала. Марилла просто стояла, уже выплакав все свои слезы, стояла, и смотрела на все это все пустым взглядом. Они не отходили друг от друга ни на секунду. *** После похорон все продолжили ходить в школу. Все кроме Энн. Она все еще не могла оправиться от этой потери. Она никого не подпускала к себе. Даже Диану. На четвертый день после похорон, решив, что это отвлечет ее, она решила отправиться в школу. Она свято верила, что все получится. Что она отвлечётся, полностью посвятив себя учебе. Метью хотел, чтобы она поступила в колледж и выросла достойным человеком. Она хотела, чтобы, глядя, на нее с небес он испытывал, чувство гордости за Энн. За его Энн. Посмотрев на себя утром, она увидела красные, опухшие от слез, пустые, не имевшие никакого блеска радости, как были раньше глаза, и опухшее от постоянных рыданий, красное лицо. Но ее это не волновало. Ее больше вообще ничего не волновало. Потренировавшись натянуть улыбку, как раньше, но она получалась такой неестественной, что она бросила затею. Щеки начали болеть, а губа треснула, из-за того, что губы стали сухими за эту неделю. Умывшись ледяной водой, ее лицо перестало быть таким опухшим и красным. Нет. Оно стало бледным. А глаза все так же были красными, опухшими и пустыми. Она очень похудела за эту неделю, так как ничего не ела. Вообще ничего. Аппетит покинул ее. Так же, как это сделали силы. Она выглядела, как труп. Марилла не стала отговаривать ее от этой затеи. Она так же, как и Энн надеялась, что это отвлечет девушку. *** Энн не помнит, как дошла до школы. Но она помнит то, как вошла в класс. Все сразу обернулись. Все смотрели на нее с удивлением и сочувствием. Но никто с ней не заговорил. Энн подошла к своей парте, где уже сидела Диана, которая была удивлена ее приходу не меньше остальных, поставила свои вещи на парту и села. Диана не знала, что делать. Она просто обняла свою подругу, и начала гладить ее по волосам. Она боялась, что Энн отпрянет от нее. Но нет. Энн обняла ее, и положила свою голову, на грудь Дианы. Объятия. Вот, чего так не хватало девушке. Ей не нужны были слова поддержки, сочувствия. Она просто хотела, чтобы, не произнося ни слова, ее обняли. Это было для нее лучше всяких пустых слов. Вошла мисс Стейси. Она, никак не прокомментировав ситуацию, сказала, что начинает урок, и Энн прервала объятия, сев ровно за парту. Урок начался, но все внимание учеников не было направлено на объяснения учительницы. Нет. Все таращились на Энн, писавшей конспект на листе бумаги, и, наверное, единственной, слушающей попытки учителя истолковать детям новую тему. А она, казалось, не замечала всех этих заинтересованных взглядов, и шушуканий за спиной. Попытки учительницы привлечь внимание к себе и треугольникам оказывались тщетными, поэтому она решила вызвать кого-то из учеников к доске, надеясь, что это хоть как-то повлияет на детей. И это получилось. Она вызвала к доске Джози Пай, в связи с тем, что она шушукалась с Джейн громче всех. Но так как та не смогла ответить на вопрос, та посадила ее, пообещав поставить ей неудовлетворительную отметку. После такого действия, ей удалось спокойно провести урок, потому что никого не устраивала перспектива получить плохую отметку. *** Гилберт, наблюдая за всем этим, был поражен поступком девушки. Он помнил, как после смерти отца никак не мог прийти в себя, поэтому не вернулся в школу и просто уехал. Он понимал, что Энн не могла уехать. Марилла не отпустила бы ее никуда, но он думал, что она не будет появляться в школе как минимум месяц, а тут спустя три дня, после похорон Энн пришла в школу. Он видел, что ей больно, что она опустошена внутри. Он видел, что она стала бледной, видел, как она похудела, а глаза потеряли блеск, и как казалось, стали бледнее. Но он знал, что она сильная, и благодаря поддержке близких она оправится от этой потери. *** После окончания уроков, Гилберт предложил Энн провести. И она согласилась. Ей так нужна была поддержка. А Гилберт понимал ее больше всех, ведь тоже потерял родного человека. — Ты в порядке? — спросил он, понимая, что это безумно глупый вопрос, ведь ответ был понятен, стоило ему только взглянуть на нее. -А ты как думаешь? — колко спросила Энн. Она знала, тот хочет ей помочь, но сарказм сейчас только спасал ее. — Я хотел поговорить с тобой после похорон, но ты быстро ушла, — сказал Гилберт, пропустив ее колкий ответ мимо ушей. Он понимал. Ей тяжело. — Да, — сказала Энн, и, опустив глаза на дорожку, шла, подбирая слова, — я не могла выдержать все эти сочувствующие взгляды, поэтому сбежала. Прямо как трусиха, — потупив взгляд, сказала Энн. — Не говори так, — сказал Гилберт, — ты потеряла близкого человека, а все это сочувствие со стороны других людей всегда только усугубляет твоё состояние. Повисло долгое молчание, и Гилберт, набрав больше воздуха в легкие, сказал: — Энн, я знаю, какого это, потерять человека, который значит для тебя все, поэтому ты всегда можешь надеяться на мою поддержку. Я хочу быть рядом, и ты всегда можешь мне выговориться, — сказал он на одном дыхании, и посмотрев прямо в глаза девушке. Она подошла и обняла его. И слезы счастья начали катиться по ее лицу. — Спасибо тебе, — прошептала она. Он был выше нее на голову, поэтому ее голова была на уровне его груди, и, простояв так несколько минут, его свитер был полностью мокрым от ее слез. Но он был счастлив. — О Боже, твой свитер, извини, — посмотрев на его свитер, сказала Энн, ее глаза были красными и опухшими, но она вся светилась от счастья. – Всё в порядке, морковка, — улыбнувшись, сказал Гилберт и, обвив своей рукой ее плечо, сказал:  — Пошли, я отведу тебя домой.