Вдвоём

Любовь — это маленькая сказка. Когда при уютном отблеске свечи можно держать в своих ладонях руки, ставшие родными. Перебирать, нежить каждый отточенный ноготь, заново впуская тепло в испепелённое сердце. И близко поднести их к лицу, случайно царапнув ими собственную щеку. Тронуть губами, прижаться, теребя гладкие бусины на нити, как четки. И забыть, как, под скрежет и визг разодрав душу, вновь срываться в моросящую стынь, неся с собой только мрак и обжигающий холод. Здесь темнота становится желанным покрывалом, окутывает, оберегает. Любовь — как соль из брызг моря. Она сушит, печёт остывшие губы, согревая сонную плоть, даёт возможность чувствовать себя живым. Прикоснуться пальцем к капризному рту, красному, едва влажному, словно края открытой раны, и обвести его медленно, пока шёлковый кончик дерзкого языка не заденет в своём нетерпении. Солоноватый вкус праха смешивается с привкусом горького миндаля. Заново оплетают руки, вовлекая в немыслимую близость. Теперь уже неважно, где проходит граница дозволенного, и только там можно укрыться от тоскливых призраков из прошлого. Любовь — это буря. Захлёстывает волнами, накрывает с головой. Откуда, чуть вынырнув, взахлёб упиваться поцелуями, как глотками спасительного воздуха. И снова погрузиться в эту жаркую стремнину, тонуть в глубине распаляющих ласк. Почти не слыша, не видя, кануть в вихре желаний и, там пропадая, терять рассудок, неистово цепляясь друг за друга, доверчиво и торопливо обвив. Заслонить собой, и уже не дотянутся равнодушные тени, что не дают взлететь, делая безликими, как сами. Прикосновения вплотную, словно ладонь к ладони. Чтобы вернулся. Любовь — как сражение. Когда губы терзают губы, до боли, до крови, чтобы не оторвался, не отдалился и на миг. И бьются тела, приникая, сплетаясь, почти сливаясь в одно целое в беспокойном клубке. Любовь опаляет, проникает, томит, пронзает слух жарким стоном, вскриком летящей птицы, пока удерживают руки, и ресницы одних глаз щекотно смыкаются с другими вблизи, напротив. Вновь встречаются размягчённые губы. Чтобы запомнил. Лепестки роз алыми каплями падают в белизну лилий. Двое слишком откровенны друг с другом, когда один не хочет вырываться, другой не хочет отпускать. — Роза совсем осыпалась, — сказал Грелль, глядя на привядший цветок в бокале. — Но ты же просил собрать её лепестки, — Гробовщик мельком обратил туда взор. — Знаешь, зачем? Я положу их между страниц в самую пыльную и позабытую книгу. Когда-нибудь однажды ты возьмёшь её прочитать, и… — Грелль примолк. — И ты спросишь, почему я опять улыбаюсь, — договорил Гробовщик, поймав его непослушную красную прядку.