Лицемер
Это клеймо на нём почти с самого рождения. Просто потому, что он привык улыбаться и прятать за улыбкой всего себя. Просто потому, что он прикрывает глаза ресницами, чтобы никто не увидел его эмоции. Глаза — зеркало души. Но как быть, если самой души почти нет? Он не знает. Стискивает веер до побелевших костяшек пальцев и зловещего хруста самого аксессуара. Он же лицемер. Почему ему противно от самого себя? Он прикрыл лицо, а конкретно нижнюю часть, веером. Он не прячет губы, расстянутые в мягкой улыбке. Он скрывает оскал зверя. —Так что ты думаешь, младший брат? —Гуанъяо тронул его за запястье. Хуайсан тряхнул головой. Он слишком сильно погрузился в себя. Подняв глаза на своего названного брата, глава Не снова надел маску улыбчивого Незнайки. — Как по мне, это не совсем правильное решение. —тихо сказал он. —Почему? — Мэн Яо сначала опешил. А потом насторожился. А Хуайсан прикусил язык. Нельзя. Он ничего не знает, абсолютно ничего. —Мне так кажется. —ушёл от ответа он. Ему можно. Он "ничего не знает". —Просто чуть-чуть странные условия договора. Гуанъяо задумчиво осмотрел Хуайсана. —Если тебе так кажется, дорогой младший брат, то я прийму твои слова к сведенью. — сказал в итоге глава Цзинь, кивнув головой и мягко улыбаясь. Не Хуайсана воротило от этой улыбки. Слишком сладкая. Можно сказать, приторная. Хотя на его губах расстянулась та же самая патока. Не Хуайсан развернулся, роняя тихое: —Ещё увидимся, Эр-гэ. Дальше он не слушал. Незачем. Просто незачем. Отойдя на балкон, Не Хуайсан тихо выдохнул. Как.Он.Его.Бесит. И этот ублюдок, который убил его старшего брата, ещё смеет прикасаться к Хуайсану и улыбаться ему. «Тихо. Успокойся. Всё ещё будет. Не лезь на рожон.» — прокручивал у себя в голове Хуайсан, в тщетных попытках успокоить и себя и подрагиваюшие руки. Не возымев эффекта такими словосочетаниями, он вцепился ладонями в перила и просто уставился в небо. Темное небо завораживало. Белые снежинки на его фоне смотрелись чем-то инородным. И, в то же время, кристаллики льда дополняли звёзды и луну, делая картину совершеннее. Тут снег падал с тихим шорохом, нарушающим спокойствие скал. В Нечистой Юдоли зима завораживала даже жителей холодных проморзглых гор. —Хм... Глава Не не в настроении? Я помешал обдумыванию плана мести какому-то продавцу плохой краски? —Весело спросили сзади. И на плечи Не Хуайсана легла теплая накидка. Белый цвет был доминирующим, а красный выводил символ солнца на спине и языки пламени на рукавах. Не Хуайсан оторвал взгляд от небосвода, переведя его на заботливого собеседника. — Вэнь Хун Цзын. Тот только одобрительно улыбнулся и стал рядом, упершись локтями об перила балкона. Склонив голову к груди, он задумчиво выводил белыми пальцами на перилах непонятные узоры. — Тебе не стоило отдавать свою накидку. Твоя болезнь может... — Всё нормально. — перебил Не Хуайсана Хун Цзын и сжал челюсть до проступивших желваков. — Мне ничего не будет, а Вы не должны заболеть. «Хун Цзын. Имя хлесткое, говорящее само за себя. Алое зеркало. В имени этого улыбчивого человека соединился звон стекла и звук рассекающего воздух меча. Это существо было невероятным. В нём жили два противоречия — радость и грусть. Хун Цзын умел грустить так, чтобы никто не догадался, что ему плохо. Только Хуайсану было позволено видеть лицо без улыбки. Видеть опущенные уголки губ и странно блестящие лазурные глаза. » Не Хуайсан прикрыл глаза, улыбнувшись: — Ты как всегда заботишься обо мне больше, чем о себе, Хун Цзын. Тот ничего не ответил на это. Только небрежно качнул головой, выдыхая облачко пара.***
Не Хуайсан. Имя мягкое, текущее, как река. Без "рычащих" согласных. Когда он впервые увидел Хуайсана, он уже знал, из какого тот ордена. Хун Цзын всегда восхищался другими орденами. Нет, не подумайте. Он любил и свой. Но не делал из этого культ. Он не понимал своего отца, который заставляет своих подчинённых кланяться ему и почти что целовать сапоги. Хун Цзын не позволял своим слугам и вассалам проворачивать такое. Это унизительно. Никакой человек не захочет быть униженным. Вэнь Жохань пытался склонить к своим ногам и главу ордена Не вместе с его подчинёнными. Хун Цзын вовремя вмешался, попросив отца о какой-то мелочи. И Вэнь Жохань позабыл о том, что хотел сделать с приезжими из ордена Не. И хорошо. Хун Цзын с усмешкой наблюдал за гостем из-за стены покрытого пылью плюща. Мальчик лет одинадцати прогуливался по одному из садов ордена Вэнь. И плевать, что они стоят на вулкане. Кого это волнует? Тут всё равно растут какие-никакие растения. А то, что это, в основном, шиповник, ни капли не ухудшало положения. Восхищённый младший господин Не вертел головой, оглядывая все возможные виды этого сорняка. Так слуги называли это чудно́е растение. Больше, если не вглядываться, и не было видно. Даже редкие деревья были оплетены неким подобием благородных цветов. Он не говорит на это растение "розы". Ведь розы очень требовательны и капризны. А шиповник, всё же, в какой-то степени, сорняк (в этом он частично согласен со слугами). Ну и адаптируется ко всему. Может ему просто очень тепло на вулкане рости. Кто его знает. Не Хуайсан прикоснулся к нежно розовому бутону, покрытому терракотовой пылью. Как бы слуги не поливали сад, пыль всё равно поднималась и оседала на всём, что попадется. И на этих сорняках. Но эта пыль делала окрас цветов более... Интересным, что-ли?... Она не портила бутоны, она превращала их в какие-то неземные растения, выросшие прямо из сердца вулкана. Как цветочная болезнь. Или, по умному, Ханахаки. Пальцами отчистив бутон от пыли, Не Хуайсан отстранился, оглядывая порождение вулкана. — Вам понравились цветы, молодой господин Не? — вкрадчиво спросили из-за спины. Не Хуайсан развернулся и сразу же щёлкнул веером, раскрывая его перед собой. «Испугался» — довольно улыбнулся Хун Цзын. Ооо... Он любил пугать людей. — О-очень. — выдавил из себя Хуайсан, заикнувшись. Господин Не пару раз обмахнулся веер, стараясь унять бешено забившиеся сердце. — Тогда Вы можете взять несколько ростков этого сорняка, и посадить у себя в садах. У нас их много. Слишком много. И не понятно, что имел в виду Хун Цзын. То ли, что у них много цветов, то ли садов. Не Хуайсан нервно рассмеялся. — Ох, господин, Вы напугали меня почти до смерти. Но я благодарен за такой дар от Вас.— он приложил руку к левой стороне груди. Хун Цзын всё ещё довольно улыбался. — Я знаю. Не за что меня благодарить. — было ответом молодому господину Не.***
Не Хуайсан вломился в свои покои, чуть ли не захлебываясь слезами. Если бы боги знали, как ему больно, небеса бы взвыли и грохнулись на бренную землю. Но кому нужен маленький лицемер по имени Не Хуайсан?.. Хлопнув дверью, будущий глава ордена Не, Незнайка, прекрасный стратег и прирожденный актёр скатился по стене вниз. Он понимал, что не дойдет даже до постели. Упадёт где-то на середине пути и уже не встанет. Поэтому, он всё таки решил остаться у стены. Зажав рот рукой, чтобы не было слышно рыданий, Не Хуайсан тихо завыл.Его брат, его любимый брат
Если бы он знал, что тот уйдет так рано, он бы постарался быть с ним почаще, он бы постарался быть лучшим на тренировках. Он бы всё сделал, чтобы его брат был хоть каплю счастлив. Но ничего уже не вернуть. Всё исчезло. Ростаяло в дымке воспоминаний. Просто развеялось пылью. Ещё один тихий вой разнёсся по комнате. Как много он не успел сделать для своего старшего брата. Почему козлы живут до старости, а хорошие люди умирают молодыми?... — Почему?... — вышло хрипло и тихо. — Почему, чёрт возьми! — вышло громко и яростно. Крик разнесся по комнате, эхом возвращаясь к кричащему. Не Хуайсан сжал руку в кулак и, развернувшись, с размаху ударил стену. ... ... ... Костяшки пальцев кровоточили и по телу разливалась отрезвляющая боль. Брат бы рыкнул на него за такую слабость. Схватил бы за шкирку и поволок на поле для тренировок. Хотя...Нет. Перед этим Он бы обнял его, прижимая к себе. И отчитывал. Но строгий голос разнился бы с нежными поглаживаниями по трясущейся спине. Для брата в его сердце был отведен самый большой угол. Был... Но там уже пустота... И теперь девяносто процентов его черного сердца были в кромешной темноте и скорби.. Но... Кому отведены те десять процентов, что остались? Кто этот счастливчик, что сумел закрепиться у Незнайки в душе́? Не Хуайсан не может вспомнить... Кажется, это кто-то важный... Кто-то, кто всегда мог утешить и обнимал за плечи в моменты ссоры с Не Минцзюэ, когда Не Хуайсан не мог прийти к своему брату и проплакаться. Кто же ты, таинственный знакомец?... — Молодой господин Не! — раздался за дверью чужой знакомый голос. Ответа не последовало. — Молодой господин Не! — повторили за дверью и по ней постучали костяшками пальцев. Снова тишина. Не Хуайсан не хотел никого видеть. Он вообще сейчас не смог бы видеть, ведь глаза застелила пелена слез. — Не Хуайсан, чёрт тебя дери! — по двери ударили кулаком. Раз. Два. Три. Новый удар. Не Хуайсан вздрогнул и тихо прохрипел: — Уходите. Он не смог узнать голос. Но знал, что он знакомый. Он бы сейчас мать родную не узнал. Четыре. Пять. Дверь слетает с петель и повисает на одной. Не Хуайсан дёрнулся. Закрыл лицо непослушными дрожащими ладонями. Если он не видит человека, значит, и человек не увидит его. Перед ним кто-то присел на корточки, но он не спешил отрывать руки от лица. Он вообще не понимает, кто это. Он ничего не понимает. Он не понимает даже как сумел дойти до своей комнаты. Он чувствует на своих запястьях чужие ледяные ладони. Он пытается вспомнить, у кого всё время были ледяные руки. Не Хуайсан чувствует, как его ладони пытаются отвести от лица. Он не позволяет. Нельзя, чтобы кто-то увидел его в таком состоянии. Нет! Но, всё же, тот человек оказался сильнее. На него смотрят чуть укоризненно два лазурных омута. Но этот укор не был злым. Не Хуайсан пытается сфокусировать взгляд на лице знакомого незнакомца. Но ничего не получается увидеть, кроме одежд ордена Вэнь. Он чувствует прикосновения к своему лицу. Ледяные пальцы стирают дорожки слез и сами слезы. И Хуайсан понимает, кто сидит перед ним на корточках. Только один человек мог позволить себе такую вольность. Даже Лань Сичэнь не прикоснулся бы так прямо. — Хун Цзын?... — вышло почти жалобно. Он не услышал ответа. Но действия говорят сами за себя. Его прижимают к теплой груди, и он вдыхает запах ветра, которым пропитались одежды. Да. Это, несомненно, Хун Цзын. Только от него пахло могущественной и, вместе с тем, ласковой стихией. И соломой. Не Хуайсан судорожно сжимает чужие одежды в своих трясущихся ладонях. — Ну-ну. Тише, тише, мой дорогой друг. — прошептал Хун Цзын. Младший сын Вэнь Жоханя гладил его по спине и волосам, стараясь успокоить. И Не Хуайсан сорвался. Зарыдал, как маленький. Только с Не Минцзюэ он мог позволить себе такое действие. Только с ним. Так почему сейчас он не хочет, чтобы Хун Цзын ушел? Чтобы остался, чтобы грел его в своих объятиях?.. ‹Может потому, что он стал для тебя одной из четырех опор в твоей жизни?› — услужливо подсказало сознание. Даже не взирая на то, что руки Хун Цзына всегда были холодными, сейчас они чувствовались теплыми. Не Хуайсан переместил ладони на чужую спину, цепляясь за ткань и закусывая губы, чтобы не завыть. Но Хун Цзын всё понял. Он всегда понимал Не Хуайсана с полуслова. Махнув рукой, он одними губами что-то сказал. Дверь вернулась на место и захлопнулась. Щёлкнул замок. Не Хуайсан облегчённо выдохнул, прижимаясь носом к чужой шее. Слезы текли сами собой, но не было этого оглушающего воя внутри. Он сейчас не один. Хун Цзын, его Хун Цзын, рядом. Тот, кто защитил от стрелы, посланной каким-то нерадивым адептом на соревновании в Безночном Городе, тот, кто всегда поддерживал его увлечения веерами и всеми силами старался, чтобы у Хуайсана всё было хорошо. Чтобы он был счастлив. Но даже могущественный Хун Цзын, у которого были все шансы победить своего отца — Вэнь Жоханя, даже он не сможет вернуть брата. Однако... -..Имеет ли он право называть его своим?...- — Имеешь. — тихо ответили ему и к макушке прижались тонкие губы. Он сказал свою последнюю мысль в слух? Как неловко...***
—Хун Цзын! Хун Цзын, что с тобой?! Прошу, отзовись! Рыдания слышны над его головой и он вынужден повиноваться и отозваться. Приоткрыв глаза, молодой господин Вэнь возрился на заплаканное и несчастное лицо Не Хуайсана. Он попытался вдохнуть воздух полной грудью и... Его прошибло удушающей болью... Как он мог забыть?... Цветы... — Не Хуайсан, перестаньте плакать... — прохрипел он, поднимая ослабевшую руку с пола и бережно проводя пальцами по лицу Хуайсана. Глава Не сразу встрепенулся и осмотрел своего человека красными глазами с ног до головы. — Хун Цзын ты...ты напугал меня... Господин Вэнь повёл плечом. Глава Не почти никогда не говорил ему на "ты". Так же, как и он сам. Криво усмехнувшись, Хун Цзын отвёл глаза, осматриваясь. Он всё ещё в своей комнате. — Глава Не, что случилось, что Вы пришли ко мне в столь поздний час? — тихо спросил он, прикрывая глаза. Ответа не было. Только тихие всхлипы. Пришлось снова покидать благодатную темноту. Не Хуайсан сидел рядом с ним на коленях. Возле его ног были рассыпаны сотни маленьких голубых лепестков, замазаных (?) кровью. Бордовые капли растеклись не только по цветам. Весь пол в радиусе нескольких метров носил на себе следы алой жидкости. Сейчас, в багровом закате кровь смотрелась ещё более естественно и правильно на деревянном настиле. Васильки вокруг Хуайсана смотрелись тоже правильно. Он сам сейчас, если бы не плакал, выглядел бы уместным среди нежно голубых растений. — П-почему... Почему ты не сказал, что болен Этой болезнью... Хун Цзын, слишишь?! Я спрашиваю тебя! Не Хуайсан схватил его за крудки, встряхивая. Казалось бы, откуда в этом миниатюрном человечке такая недюжая сила, но Не Хуайсан не переставал его удивлять. Он беззастенчиво прижался ухом к его груди, вслушиваясь в загнанный стук сердца человека, который стал ему невероятно дорог. — Хун Цзын, если ты меня бросишь как...как Он то я... Я тоже уйду... Слышишь, Хун Цзын?... Ты меня слишишь!? Хуайсана накрыла истерика. Его друг, его дорогой друг... Почему его снова скоро бросят? И он снова останется один. Один во всём этом мире... Один в темноте и холоде... — Тише... — новый глава Вэнь положил руку помеж лопаток Незнайки, как никогда остро чувствуя трясущююся спину и плечи. — Всё будет хорошо... — он сам не знал, будет ли всё хорошо, и, тем не менее, говорит это главе Не. Он даёт надежду. Но стоит ли? Да и он может всё это прекратить. Виновник его цветущей болезни сейчас всхлипывает у него в руках.