Нежелательный доброжелатель.

«Тласольтеотль» Весь следующий день Шелли ходила сама не своя, в борделе почти никого не было, кроме нескольких постоянных клиентов и те были уже в хлам. Другие люди имели возможность покинуть бордель, хотя бы днём. Она бесцельно бродила по этому месту, пытаясь изучить его более подробно и запомнить как можно больше деталей. Внутри неё был какой-то необъяснимый страх, или даже волнение, как будто какой-то сгусток чёрной, вязкой жидкости, находился внутри её лёгких, обволакивал её изнутри, вызывая неприятное ощущение того, что сейчас произойдёт что-то плохое, мерзкое чувство, будто тебя облили холодной водой и ты теперь дрожишь от озноба, внутренний страх, который невозможно вытравить из себя, он есть в каждом из нас и пробуждается в самые разные моменты, даже когда кажется, что всё в порядке. Из-за этого ощущения она чувствовала себя уязвимой, неожиданная слабость, накатившая на неё волной, грозила потопить её, отправить на самое дно. Она как будто не существовала, а смотрела на свою жизнь от третьего лица, словно она живёт, но при этом всё не по-настоящему. Если сейчас этот гадюшник практически пуст, почему она не уйдёт? Ответ на этот вопрос пришёл в первые же дни, от Лезвия. Здесь, фактически везде, установлены камеры, исключение составляют комнаты сутенёров, спальни работников (хотя у входа к ним они расположены), а также кабинет и комната Графа. Но камеры это ещё полбеды. Как сказал Лезвие, бордель имеет три входа — два потайных, один из них для персонала, в который заходил Мортис, второй, он же главный, через подвальное помещение жилого дома, там сверху находится кафе, которое также держит хозяин этого заведения, ночью оно закрыто, но там имеется кодовый замок, пароль от которого известен всем постоянным клиентам и их друзьям. Все эти проходы тщательно охраняются, чтобы персонал не покинул рабочее место раньше положенного и, чтобы те, кто находится на днёвке, не смогли сбежать. Будучи запертой, как птица в клетке, она смогла познакомиться с большей частью работников, когда те не оказывали клиентам эти ужасные услуги. Многие ребята были очень милые и добрые люди, чего бы она никогда не подумала о людях, работающих в подобной индустрии. Парни были не менее доброжелательные, чем девушки. Стоит отметить, что им было даже труднее, увечья они получали чаще, временами работали дольше, так как их было меньше, чем девушек. Само место тщательно убиралось к утру, если так посмотреть, то оно даже не напоминает бордель, когда здесь не ходит куча обнажённых, молодых людей и не видно убогие лица тех извращенцев, что посещают его. Главное помещение было светлое, диванчики белых, или кремовых цветов, небольшие и удобные. Круглые столики, обычно в тон им. Светло-фиолетовый, наливной пол, очень красивый, да ещё и блестящий. За сценой, как раз таки и находился вход для посетителей. Несколько коридоров, один из которых закрывался массивной дверью, тот самый, в котором находились комнаты парней и девушек. На протяжении дня, в голове всплывали различные образы и отрывки, всё это сопровождалось головной болью, иногда более, иногда менее резкой, зависело от продолжительности этих отрывков. Благо в обмороки она больше не падала, это несказанно радовало её. Один раз девушка столкнулась с Вороном, они перекинулись парой фраз и разошлись. И всё больше и больше, Шелли убеждалась, что с головой не в порядке тут только у Графа и Брока, все остальные были абсолютно адекватными людьми, которые просто выполняли свою работу. Конечно таких как Ржавый она в счёт не брала, так как это были люди Графа, набранные им головорезы, которые ради денег и своих примитивных желаний, вскроют глотки даже друг другу. Но без приказа они никого не трогали, так что временами, если доводилось столкнуться с ними, она лишь ловила их мерзкие оскалы, или пошлые комментарии в свой адрес. На протяжении нескольких дней, Булл и Кольт поочерёдно караулили возле дома и работы Пэм. Временами это казалось провальной идеей, но выбирать не приходилось. Женщина продолжала посещать работу и приходила домой, правда потом она выбиралась по пожарной лестнице на улицу и возвращалась к Буллу. Пэм надоедало это всё больше и больше, равно как и Кольту, последний ничего не высказывал против, лишь ради Булла. Брюнета не покидало неприятное беспокойство, что что-то скоро произойдёт и случится это прямо у них под носом, поэтому он продолжал настаивать на том, чтобы Пэм жила с ними. * * * Тем временем улица Буа-Де-Розье кишила людьми, в частности туристами, спешившими поглядеть на красивые лавки с одеждой, парфюмом и другими достоинствами, коими по сей день славится Париж. Многим также нетерпелось посмотреть на некий «еврейский квартал», что ж, этих людей ждало большое разочарованние, улица Розье довольно небольшая, так что «квартал» — сильное слово, здесь всего-навсего несколько вывесок на иврите. Женщина поправила широкополую шляпу и заметив косой взгляд какого-то прохожего, надменно улыбнулась и пошла дальше. Она привлекала внимание своим неординарным, ярким нарядом. Когда она впервые ехала в Париж, она была окрылена всей этой романтикой рассказов о «городе любви» и фотографиями красивых улиц. Честно говоря, её не очень впечатлило это место. Конечно, Франция это красиво, но даже если не брать в пример сам Париж, в самой стране, время от времени, больше туристов, чем французов. Бежевые, миниатюрные домики, узкие улочки и миленькие лавки, со временем приедаются и жутко надают, ей не нравились все эти, временами, торчащие розовые кусты с балконов вторых этажей, стали раздражать звонки колокольчиков при открытие дверей и постоянный запах какой-то выпечки, доносящийся из пекарен, что воткнуты на каждой улочке. Да, такие мелочи её дико раздражала, в последнее время, впрочем бесили её и сами французы. Ницца был весьма приятный, на её взгляд город, хотя довольно противоречивый. После посещения Японии, даже современные французские кварталы, казались утоновшими в прошлом веке, Ницца был одним из таких городов, где одна часть это — широко развитая инфраструктура, а где-то напротив обдавало, как казалось ей, загнившим запахом старины. Однако был у неё любимый город, несмотря на то что он веел чем-то старинным, ей это казалось именно старинным, а не загнившим. Восточная Франция смогла преподнести ей прекрасный город, будто написанный в стиле фэнтезийных, живописных картин. Город Страсбург. Провести здесь Рождество было просто чудесно! Треугольные, трёхэтажные домики, украшенные золотыми огоньками, песни доносящиеся из них… Сам этот город был похож на сказочную фантазию, готические здания, с высокими остроконечными крышами, напоминают средневековые замки. Всё это лучше видеть своими глазами, Страсбург — это современный, средневековый город, как бы парадоксально ни звучало, его красоту сложно передать словами, ровно как и ту атмосферу, которой он обладает. Но воспоминания о прекрасном местечке были оборваны прохожим, вероятно туристом, что в попыхах пытался запечатлеть на фотоаппарат всё что видит перед собой, как будто улица Розье тот час растворится в воздухе, если он не сделает этого. И конечно, смотря в окуляр видеоискателя, отходя спиной назад, он не заметил стоящую женщину и столкнулся с ней спиной. Та негодующе зашипела и отошла в сторону, слегка пошатнувшись на своей высокой подошве. — Regardez où vous allez! (Смотри куда прёшь!) — буркнула она. Парень повернулся, он был одет в чёрную рубашку с открытой грудью, заправленную в, до безобразия, большие ему джинсы. На голове красовалась копна рыжих волос, а на лице, даже не веснушки, а крупные рыжие пятна. — Ох, блять, извиняюсь! (на русском), — на автомате выпалил он. Женщина увидела, как парень резко побледнел после своих слов и поспешил удалиться. Незнакомый, к тому же очень грубый язык, очень резал слух и она так и не поняла, что же он сказал. То ли извинения, то ли какую-то гадость. Так, или иначе, она поняла, что это точно очередной турист, более того, даже не говорящий на местном языке. Но на этом внешние раздражители не закончились, в её сумочке завибрировал телефон, оповещая её о своём существовании знакомым рингтоном. Она имела привычку ставить разные мелодии, на особые, для неё номера. Так номер ненавистного работодателя имел одну мелодию, а номер любимого дизайнера другую, простые, не значимые на её взгляд «абсолютно серые люди», имели стандартный телефонный звонок, который даже менять не приходилось. Она в панике пыталась достать телефон из сумочки как можно скорее и, конечно, по закону подлости, в спешке, это происходило куда дольше. В то время как оттуда доносилось: you won't see me coming… Utill i strike! Наконец злосчастное устройство было извлечено и женщина трясущимися пальцами провела по экрану, боясь сбросить столь важный для неё звонок. — Слушаю, — взволнованно сказала она. Собеседник на том конце имел глухой, бархатный голос, говорил он не слишком быстро, но и не медленно, словно «втекая» в сосзание через уши, как бы комично это ни звучало. — Табес, дитя моё, время пришло. Готова ли ты преподнести самое сокровенное что у тебя есть нашей великой Тласольтеотль? Готова ли излечить себя от греха? — Да, отец мой! — без колебаний ответила она. — Тише дорогая, не торопись. Моё сердце чует разлуку с тобой, я ощущаю что путь твой будет не близок и миссия твоя нелёгкая, сколько времени тебе потребуется, дочь моя? — продолжал вербовать её разум голос на том конце. — О отец! Вы как всегда видите больше, чем кто-либо, — с жаром воскликнула она, — я действительно сейчас далеко, я в Париже! — Город любви… Как я тебя понимаю, дочь моя, Тласольтеотль ведёт тебя за собой! Но помни, она также очищает от греха, как и наделяет им. В любом случае, не торопись сесть на самолёт сегодня, время ещё есть. Завтра, вечерним рейсом, отправляйся в Калифорнию, это займёт не больше восьми часов. У тебя будет неделя, дабы выполнить завещанное. — Калифорнию? Неужели они до сих пор живут там? — удивилась Табес. — То что твоя дочь ждёт тебя четырнадцать лет здесь — самая настоящая судьба, ей пора исполнить своё предназначение, — убеждал её голос. — Я согласна, отец. Как только я прибуду, я дам вам знать. — Да прибудет с тобой благословение нашей богинии. Собеседник отключился, дав понять что диалог окончен. Женщина, словно околдованная, направилась к себе домой, собирать вещи. Всё что крутилось в её голове, что у её «сломанной» дочери, всё-так был смысл жить. Как хорошо что четыре года назад она познакомилась с отцом Джанкером! Он научил её, что жизнь которую она ведёт — это путь великой Тласольтеотль, нет ничего постыдного в любовных утехах! Несомненно — это грех, но данный великой богиней, она даёт его и она забирает, очищая их души. Неужели столь прекрасное и столь уязвимое тело, было дано Эмз просто так? Конечно нет! Её судьба, принять на себя дар греховного наслаждения и снять эту ношу, с её, уже уставшей матери. — Войди, Брок, — прозвучал бархатный голос. Мужчина отложил телефон и взглянул на вошедшего. — Добрый вечер, Граф… — Оставь эти формальности, глупый мальчишка. Я прекрасно знаю, что ты материшь меня в своей голове. Лучше скажи мне, в полиции ничего не заподозрили, после пропажи девушки? — А то вы не знаете? — съязвил он и тут же прикусил язык. Этот человек может с виду добрый и спокойный, но на деле он алчный и жестокий, а ещё очень похотливый. — Я хотел сказать… Нет, ничего, вы же знаете, мой старый знакомый — Бо, комиссар местной полиции, пользуется большим уважением. Никто не ставит его действия под сомнения, как и он мои, за хорошую плату, разумеется. Граф склонил голову и огненно красные пряди упали ему на лицо, он заправил их за ухо и холодным, пронзительным взглядом, впился в Брока. — Очень хорошо, это место приносит мне неплохой доход. А также адепты моего культа, смогли завербовать других, желающих работать добровольно, так что вскоре мы покинем эту дыру. Думаю, я найму людей и избавлюсь от твоего друга, всё равно не выгодно каждый раз платить, уже бесполезному сотруднику, — ухмыльнулся он. — Я…Рад что ваши старания не прошли даром и вы нашли преданных делу людей, но что будет с нашим коллективом? — обеспокоенно спросил темнокожий паренёк. Граф встал из-за стола и обойдя его, подошёл вплотную к Броку, он был выше того на голову и слегка наклонившись к его уху, шёпотом сказал: — Самые отчаянные и самые лучшие, поедут с нами, а те, что нам не понадобятся… Ну, как насчёт пожара? Случайное возгорание… Обнажённые тела, пляшущие в адском пламени, сам Люцифер бы мне позавидовал, ах, как бы я хотел это видеть, так возбуждает! Как бы ни был извращенцем Брок, его передёрнуло от отвращения, но он знал, что ничего не может поделать, особенно сейчас, когда холодные пальцы, расстёгивают пуговицы на его рубашке. В такие моменты ему хотелось думать, что это могли бы быть руки Шелли. К вечеру парень вышел в смену невероятно злой, он ненавидел это чувство сексуального неудовлетворения и опущенности. Каждый раз ему чётко указывали на своё место, он ненавидел Графа, его приятный, чертовски лживый, голос, это вечно надменно-довольное выражение. Ведь он знает, знает что у него нет выбора! Это так унизительно! От злости, по дороге, он ударил какую-то шлюху, кажется она растянулась прямо на холодном полу, не важно, её проблемы. В какой-то степени это даже подняло ему настроение. Может днём его имели всего раз, зато теперь её поимеют, в лучшем случае — сто. Чужие страдания, вот что становится идеальным лекарством для души, когда страдаешь сам. Злости не убавляло и то, что Шелли снова не было на месте, как же хотелось начистить рожу этому хладнокровному ублюдку, что прикрывает её. Растоптать этого защитника прямо у неё на глазах, заставить корчиться от боли её «героя», чтобы они оба знали, кто тут главный. А что, хорошая идея! Плевать что он получит выговор, может даже неделю не сядет, к чёрту! Пускай этот придурок получит своё. Брок направился в коридор, в котором располагались комнаты людей Лезвия, а также его собственная. Но вот когда он уже подходил к двери, в проходе он столкнулся с Вороном. Они уставились друг на друга, с нескрываемой неприязнью, не зная что сказать. Брок проклинал присутствие пернатого, так как он мог стать нежелательным свидетелем. — Его нет, — тихим, свистящим голосом сказал он. — Пусти меня, — сквозь зубы прошипел тот. Ворон лишь пожал плечами, отходя в сторону. Но Лезвия действительно не было. Брок обошёл его комнату вдоль и поперёк, попутно заглядывая в другие. Закралась даже мысль, что он спрятался, но это был абсурд. — Что я говорил? — безмоционально спросил Ворон. — Гандон, — сплюнул парень. Пернатый не знал, к кому это больше было адресовано, но предпочёл не уточнять и не сказав ни слова, покинул коридор. Настроение опустилось ниже плинтуса и он уже собирался разделить его, тяжкими телесными, с очередной шлюхой, как вдруг увидел фиалковые пряди, мелькнувшие в проходе. У него не остовалось ни единого сомнения, что это Шелли. Затуманенный разум Брока, отказывал в проявление таких чувств как жалость и сочувствие, особенно сейчас, когда на уме был лишь он, себе любимый. Ведомый гневом и какими-то зверскими инстинктами, присущими больше животному, но никак не здравомыслящему человеку, он тихой, крадущейся походкой, двинулся вслед за девушкой, словно хищник, выслеживающий жертву. Парень услышал звук ударяющегося тела о пол и поспешил зайти. Дверь в женскую комнату была открыта и он увидел лежащую на полу девушку. Быстро смекнув, что она без сознания, он поднял её и закинув себе на спину, надеясь на то, что она не очнётся до того, как он закончит, понёс к себе. * * * Шелли видела воспоминания, они стали более яркими и более чёткими. Последнее было очень сильное, она помнила что упала и больно ударилась рукой. Кстати о руках… Их нужно согреть, что-то очень холодное тянется от них, шлейфом по всему телу. Почему так холодно? Она открыла глаза, ещё не совсем понимая, что происходит. Она попыталась встать, однако руки оказались заведены над её головой и пристёгнуты наручниками. В голове сразу просветлело, однако от этого лучше не стало. Ей не нужно было долго приходить к осознанию того, что именно тут происходит и почему она в таком положении. Девушка поняла, что она полностью голая, немного повернув голову в бок, она увидела на полу то, что осталось от её одежды, а если быть точнее, от одежды Лезвия. — Прости, не смог сдержать себя, когда увидел что на тебе эта ублюдская одежда, как мило, что вы ещё не носите одни трусы. Тот, кто это говорил, практически плевался ядом, Шелли узнала голос Брока и всё внутри неё похолодело. Бежать? Звучит смешно. Кричать? Как бы то ни было, Шелли очень сомневалась, что кто-то её услышит. И видимо её мыслительный процесс отражался на её лице, так как она услышала: — Ты можешь кричать, но это бессмысленно, стены каждого из помещений звукоизолированные и это — не исключение, — ухмыльнулся Брок. — Надо же, как низко нужно пасть, чтобы пристегнуть наручниками девушку, оказавшуюся без сознания? Может ты снимешь их с меня и мы поговорим на равных? — без тени страха выдала фиалковолосая. Чужая рука, легла ей на грудь и сжала её. — Вот за это ты мне и нравишься, но будешь ли ты такая же смелая, когда окажешься в моей власти? — Только попробуй… — Или что? — перебил её Брок. — Твой дружок сейчас далеко, никто тебя не защитит. Парень сделал шаг назад и открыл какой-то ящик, он достал из него кляп, с широкой дыркой в области рта. Несмотря на попытки девушки к сопротивлению, он смог зафиксировать кольцо так, чтобы рот девушки оставался открытым. Это специальный контактный кляп, конечно, слюни не заставили себя ждать, но чёрт, как же это возбуждает! — Поверь детка, твоя вагина будет такая же влажная, как и твой рот, уж я-то об этом позабочусь, — сказал он и рассмеялся. Шелли хотелось выть от отчаяния, жидкость изо рта постепенно начинала стекать наружу, по подбородку и даже попытка глотать слюни, не уменьшала их количество. Брок же в свою очередь подошёл с какой-то маленькой, открытой бутылочкой, она была совсем миниатюрная, но Шелли насторожила непонятная жидкость в ней. — Тебе лучше добровольно пить это, иначе рискуешь захлебнуться. Пить было тяжело, из-за кляпа «снадобье» так и наровило вылиться наружу, или хуже того, попасть в гортань. Жидкость была безвкусная и благо её было немного. Проглотив всё, она мысленно выдохнула. — Хорошая девочка, — погладил её по щеке Брок. Она, в свою очередь, одарила его взглядом, полным ненависти и презрения. В течение нескольких минут, Брок лишь сидел напротив и просто наблюдал, девушку это напрягало, чего он ждёт? Может он хочет убить её и лишь потом надругаться над её телом? В таком случае, жить ей осталось недолго. От этих мыслей она побелела на два тона, но ненадолго, так как на неё накатил жар, кровь прилила к щекам и дыхание сбилось. Странное чувство эйфории окутало её с ног до головы, она вновь дёрнула руками и результатом был лишь лязг металлических наручников. Ей было ясно, что всё это из-за той, выпитой ею дряни. Тело хотело разрядки, сильно. Руки так и норовили потянуться к клитору и коснуться его, избавиться от этого напряжения. Спустя ещё пару минут, её буквально трясло, она едва могла дышать, это невозможная пытка! Ей всё ещё было противно от мысли, что всё это с ней происходит, подпустить к себе Брока — ни за что! Но пусть она избавит себя от этого сама! Влагалище было влажное как никогда, у неё есть сексуальный опыт, но никогда она не пользовалась никакими веществами и никогда желание секса не было столь велико, что затемняло все разумные мысли. — Мххммх!..! — Ты что-то хочешь мне сказать? — издевательским тоном спросил Брок. — Видишь ли, я заскучал, наверное мне стоит оставить тебя одну и выйти проветриться… Даже несмотря на своё состояние, Шелли не собиралась унижаться перед ним, она лишь демонстративно отвернулась и продолжила терпеть. «Вот ведь дура! — гневно подумал Брок.» После использования сильнодействующего возбудителя, он и впрямь ожидал, что девушка начнёт умолять его о «помощи», взглядом, или чем-нибудь ещё продемонстрирует ему своё желание. Он видел что она уже на пределе, однако свои страдания она переносила сама и судя по всему, не собиралась звать его на помощь. Сам Брок уже едва сдерживался, джинсы стали казаться ужасно тесными и неудобными, хотелось содрать всю эту жёсткую ткань к чертям. Что ж, придётся ещё немного потерпеть. У него есть ещё один козырь в запасе. Парень вновь открыл ящик и извлёк оттуда массажер-вибратор, у него несколько режимов, всё что сейчас жизненно необходимо девушке — это испытать оргазм, при самом медленном режиме, ощущения лишь усилятся, зато желаемое она не получит. Как она тогда запоёт? От Шелли тоже не ускользнули движения Брока, увидев у него новую «игрушку», её глаза наполнились слезами. Ей было чертовски стыдно, хотелось провалиться под землю, она понимала, что просто кончить он ей не даст, всё это сводило её с ума, неужели это происходит с ней? Она ещё сильнее сжала ноги вместе и до последнего не давала темнокожему пареньку выполнить задуманное. Но как много может связанная, пусть и сильная девушка, против накаченного, свободного парня? Ответ на этот вопрос пришёл самим собой, когда она ощутила холодную поверхность вибромассажёра у себя между ног. Когда это произошло, она выгнулась всем телом, удовольствие было, но мало, ужасно хотелось ещё, быстрее. При таком темпе она не могла кончить, было чувство чего-то незавершённого, чувство неудовлетворённости. Парня поражало то, насколько прекрасно было тело девушки. Такое рельефное, подтянутое, а эти мышцы! Особенно когда она дёргалась в этой сладкой, мучительной пытке. Её плоский живот, подкачанный пресс, эти упругие бёдра… Она же в прямом смысле могла свести с ума кого угодно! Он касался её живота, проводил рукой вниз, целовал бёдра. Он уже понял, что она не попросит, поэтому он убрал вибратор в сторону и начал снимать джинсы. За ними на пол полетели трусы. Шелли предпочла не смотреть на это и зажмурила глаза, Брок был возбуждён не меньше, а может и больше, хотя сам он ничего не пил. Он растягивал влагалище девушки пальцами и как бы не противно было признавать, ей было приятно, Брок очень умело двигал пальцами внутри неё, не забывая про клитор. Она уже едва сдерживалась, чтобы не заплакать от такого унижения, но предательское тело с большой охотой отзывалось на ласки насильника. Когда же он уже не смог терпеть, он медленно вошёл в неё. Брок испугался, как бы сразу не кончить, Шелли оказалась влажной и узкой, а ещё очень тёплой внутри, это было непередаваемое ощущение. Она же в свою очередь ощутила чувство заполненности и какой-то постыдной удовлетворённости, хотелось двигаться навстречу, ей приходилось сдерживать себя, ведь бёдра так и наровили машинально сжать Брока, двигаясь вперёд-назад. Парень не спеша наращивал темп, а кляп не позволял скрыть хриплые стоны, кроме того, теперь всё её существо сконцентрировалось на том, чтобы не начать двигаться навстречу, поэтому уже не оставалось сил, дабы сдерживать слёзы из глаз. Шелли кончила до того как Брок вышел из неё и кончил следом за ней, в какой-то степени, она удивилась, почему он, насилуя её, не сделал это во внутрь. Если она ещё могла что-то испытывать… Член парня всё ещё стоял колом, да и сам он отметил, что чтобы снять действие препарата, девушке будет мало лишь одного оргазма. — Ничего малышка, у нас ещё впереди целая ночка, уж я-то смогу внести разнообразия…