Сжигай меня дотла

      Чимин ненавидит просыпаться.       Он любит наблюдать за рассветом, смотреть, как всё оживает с появлением солнца. Он любит лениво лежать в кровати, уткнувшись носом в подушку, зарываться в одеяло и греться. Он любит вдыхать запах утреннего дождя, прикрыв глаза, чувствовать греющие солнечные лучи на коже, но он ненавидит вставать с кровати и возвращаться в реальный мир.       — Чимин-а! Просыпайся, ты опоздаешь на пару!       Однако каждое утро приходилось. Каждое утро приходилось вставать и идти на учебу. По правде говоря, Пак бы уже давно забил на нее, но один человек настойчиво не давал ему это сделать.       — Чимин, ну имей совесть!       — Да иду я, — парень немного раздражённо цокнул языком и лениво встал с кровати.       Пак Чимин — парень семнадцати лет, родившийся в мире, где твоя судьба предначертана. У каждого человека есть вторая половинка, которую ему ещё предстоит найти. Это может произойти ещё в детстве, может в школе, а может и после неё, но понять это можно только после шестнадцатилетия.       Люди в этом мире делятся на два типа. Первым типом считаются "папочки" — сильные, властные, готовые подчинять. Их называют сильным типом, и они занимают все наивысшие должности. Именно папочки чаще всего имеют крупный бизнес, и нередким явлением является то, что в семье только они приносят доход, причём иногда очень даже немалый. Второй же тип, а именно "малыши", считается слабым и хрупким, но утонченным и податливым. Именно их называют красотой этого мира, идеальным дополнением к сильному типу.       Однако есть одно но. Слабый тип должен подчиняться сильному.       Считается, что подчинение заложено у бэйби боев в генах, и даже если они поначалу против, они всё равно станут податливыми и милыми. Многие с самого начала только "за" и ждут, пока за ними придет их драгоценный папочка, что будет их властителем и при этом будет любить и обеспечивать.       В шестнадцать у каждого человека, будь он доминантом или сабмиссивом, появляются инициалы его предназначенного — соулмейта. Когда этот человек встречает того самого, метка начинает сильно жечь, а инициалы сменяются на красиво выведенное имя истинного на запястье.       Но Паку это не нравилось.       Чимину не повезло, как он сам считал. Он родился малышом, и ему с детства рассказывали о том, что в будущем у него появится доминант, которому он должен будет подчиняться. Но Паку так не хотелось. Он хотел любви, тепла, а не всего того, про что ему рассказывали. Он хотел быть равным со своим партнёром, а не подчиняться или отплачивать ему собой за то, что папочка будет обеспечивать его, но его мечты об этом рушились об реальность с каждым днём, когда он наблюдал за своими сверстниками, которые уже нашли свою судьбу.       — Ну наконец-то.       Заспанный Чимин открыл дверь парню, который всё это время тарабанил в неё и звал его. Черные, буквально шелковые волосы, милые пухловатые щёчки, детские невинные глаза, — Чимин ко всему этому так привык, но каждый раз умилялся своему другу как впервые.       — Ты что, только встал?! — парень возмущённо затолкнул Пака в комнату и закрыл дверь. — А ну быстро собирайся. Растрёпыш, блин.       — Юнги, я не пойду...       — Конечно пойдешь. Собирайся.       Чимин подошёл к столу и начал со вздохом складывать вещи в рюкзак, пока его друг уселся в кресло и начал что-то искать в телефоне, чтобы его не отвлекать. Он с удовольствием проспал бы весь день, но отказать парню он был просто не в силах.       Мин Юнги является лучшим другом Чимина ещё с младшей школы. Они всегда везде ходили вместе. До старшей школы они даже жили на соседних улицах, а теперь же, будучи в выпускном классе, проживали в соседних комнатах. Дело в том, что всех малышей, что переходили в старшую школу, учебное заведение забирало под свое крыло. Каждому ученику выделялась своя небольшая комната, в которой он жил до окончания учебы. Исключением считались только те малыши, которых могли забрать к себе папочки, а те в основном так и делали. После окончания учебы сабмиссивов выпускали в свободное плавание, и они могли как вернуться к родителям или переехать к доминанту, так и жить самостоятельно.       Мин всегда был беззаботным, и сколько Чимин его знал, он всегда удивлялся спокойствию и желанию друга поскорее встретить своего соулмейта. Парень относился ко всему этому как к должному, и все всегда считали его милым и немного завидовали, а доминанты бегали за ним толпами несмотря на метки, но он ждал того самого.       — Я не хочу никуда, — нахмуренный Пак взял рюкзак и подошёл к другу, а тот быстро спохватился, вставая с кресла.       — Эх ты, и это ты называешь "собрался"? — Юнги пропустил фразу Чимина сквозь уши, пробежался взглядом по комнате и взял с тумбочки расчёску, начиная приводить в порядок волосы Пака. — Ты такой красивый, а совсем не заботишься о своем внешнем виде. Выглядишь как маленький цыпленок.       Чимин краем глаза посмотрел в зеркало. Он никогда не считал себя особо красивым. Вот Юнги — да, он идеально подходил под образ малыша, а себя парень принимал с трудом. У Пака были серебристого цвета волосы, пухлые губы, а также глаза, которые превращались в щелочки, когда он улыбался, но он всё равно не мог сравнить себя с Мином или любым другим милым бэйбиком.       — Ну, Чимин.       — Что? — парень повернулся к другу, издавая полувздох.       — Выше нос. Ты милый и красивый, и должен этим гордиться ради себя в первую очередь. Пойдем, — Юнги положил расчёску обратно на тумбочку, взял Пака за руку и вывел из комнаты. Он всё понимал и старался поддержать своего друга любым способом.       Лицо парня озарила небольшая улыбка, и он направился вслед за Юнги. Он не представлял, что бы он делал без своего позитивного лучшего друга.       Чимину никогда особо не нравилось учиться, но после перехода в старшую школу он совсем растерял всё желание. Считалось, что чем воспитаннее малыш себя ведёт и чем краше он может себя преподнести, тем лучше он будет вести себя со своим доминантом. Благодаря этому со старшей школы бэйбиков просвящали духовно, учили манерам и, что больше всего бесило Пака, — учили тому, как доставить удовольствие своему будущему хозяину. Чимин считал такое унижением и пытался пропускать эти уроки как можно чаще, однако сдавать и знать все предметы было обязательным, поэтому от проверки знаний в виде самостоятельных он никуда деться не мог.       Юнги затолкнул друга в аудиторию буквально перед самым звонком, после чего быстро плюхнулся за их предпоследнюю парту и начал доставать вещи из рюкзака. Пак же лениво поплелся с ним и уселся рядом, достав тетрадь и пенал, которых, как он считал, вполне достаточно.       Учитель зашёл в кабинет сразу после звонка, заставляя Чимина в очередной раз разочароваться в том, что он не забыл, в каком кабинете у них урок, и скучную пару всё же придется отсидеть.       — Класс, — после звонкого голоса учителя все малыши стихли. — У меня есть важная новость. Вся информация официальна. Через три дня к нам во второй половине суток приедет очень важный гость — Чон Чонгук, я уверен, что вы все его прекрасно знаете.       Мин в этот момент удивлённо ахнул прямо над ухом Чимина, и по классу тут же пробежался восторженный шепоток, который становился всё громче. Пак не понял такой реакции и нахмуренно посмотрел на Юнги, потому что он лично знать не знал, кто такой этот Чон Чонгук.       — Тише, — учитель постучал рукой по столу, и гомон немного стих, но сабмиссивы всё ещё продолжали в восторге перешептываться. — Он ищет старшую школу для спонсирования, причины нам неизвестны, но наша школа — один из претендентов. Нам нужно показать себя с лучшей стороны, поэтому в пятницу присутствие на всех уроках является обязательным для всех учеников.       — Можно я застрелюсь? — тихо произнес Чимин. Пятница для него, к сожалению, является самым сложным днём, да и все эти мероприятия с обязательным присутствием — просто не его.       — Для вас, ученик Пак, смерть не является оправданием.       Чимин вспыхнул после этих слов, смущённо закрыв свои щеки руками. Его слух уловил несколько смешков, но он их проигорировал.       Учитель ещё несколько минут порассказывал о том, насколько важно присутствие каждого сабмиссива в пятницу и зачем это нужно, а после отвернулся к доске и начал вести урок. Юнги придвинулся ближе к Чимину и прошептал ему на ухо:       — Ты что, правда не знаешь, кто такой Чон Чонгук?       — Нет, — Пак пожал плечами. — А кто это, и почему все так обрадовались ему?       — Ну ты даёшь.       Мин шутливо ущипнул щеку Чимина, после чего достал телефон и вбил в поисковик то самое имя, что сейчас было у всех малышей в классе на устах. Пак сразу увидел краем глаза мужественного парня в деловом костюме, фотографий которого в интернете было предостаточно.       — Вот, смотри, — Юнги положил телефон перед Чимином, который начал медленно листать фотографии. — Он очень известный бизнесмен, у него вся семья такая. При этом ему всего немного за двадцать, а компания перешла к нему от отца. У него кстати и старший брат есть, тоже классный. Чонгук очень влиятельный. Хотел бы я такого папочку, — в конце со вздохом добавил парень.       — Такого, как он? Почему?       Чимин без особого интереса рассматривал фотографии, но был готов согласиться с тем, что этот Чон Чонгук и правда красивый. Мужественные пропорции, красивое лицо, деловые костюмы на нем сидят идеально. Вот только взгляд пугает, несмотря на улыбку, которая иногда мелькала на фотографиях, взор доминанта был холодный и, что заставляло Чимина напрячься больше всего, — очень властный.       — Ну ты посмотри на него. Он красивый, явно не дурак, потому что компания в его руках уже давно развалилась бы. Весь такой босс, ну разве тебе не нравится? И малыша своего явно обеспечить сможет.       Чимин со вздохом отдал Юнги его телефон. Несмотря на близкую дружбу, они очень отличались. Пак всегда сторонился доминантов, ненавидел эту всю систему подчинений, доказывал всем, что он самостоятельная личность. Он даже думал над тем, что после учебы сразу пойдет на работу и обойдется и без этих всех псевдовластителей, молился, что его вторая половинка живёт в другой стране или даже части света, и он с ней не увидится. Юнги же грезил о том, что как можно скорее встретит любящего папочку, исправно ходил на все уроки и не раз озвучивал мысль, что любимому человеку он сможет отдаться, тем более, если так решила судьба. Иногда он мягко старался переубедить Чимина, но сразу сдавался, так как его друг был непоколебим.       — Ну ты чего, — Юнги потрепал волосы Пака и навис над своей тетрадкой, записывая тему урока. — Тебе не стоит к этому так относиться. У тебя тоже будет папочка. Возможно даже как Чонгук, и тебе стоило бы дать ему шанс в будущем. Если твой доминант будет весь из себя босс, это не значит, что он не будет тебя любить, даже если он захочет подчинения. Поверь мне.       Чимин в ответ ничего не сказал. Он не привык о таком задумываться, но сейчас в его голове крутилась только одна мысль.       Только не такой, как он.

***

      Чимин был не то что без настроения, Чимин был в полнейшей панике.       Устный опрос по нелюбимому предмету? Легко. Нелюбимый урок ведёт нелюбимый учитель, от которого кровь в жилах стынет? Конечно. Знает ли что-то Пак? Нет.       Он очень не хотел стать жертвой на этом опросе, но учитель Ким его на дух не переносил, поэтому Чимин с страхом ждал эту пару.       — Успокойся, — мягко сказал Юнги, когда парень уселся на свое место. — Я тебе подскажу.       — Мгм, — неопределенно согласился Пак, с волнением пряча взгляд в тетради.       Учитель поднялся со своего кресла, окидывая класс взглядом. Почти все сидели, смотря то на парту, то себе под ноги, то ещё куда-то, но только главное не на него.       — Я надеюсь, вы помните, что сегодня устный опрос, — сухой голос эхом разнёсся по всей аудитории. — Я уже выбрал учеников, которые сегодня будут отвечать. Пак Чимин, вы первый. Мин Юнги, а вы ни слова.       Паника захлестнула парня, и он еле поднялся на ноги, нервно сглатывая. Не готов он был от слова совсем, но получать выговор не хотелось.       — Ну что, начинайте. Какая была тема прошлого урока? На котором, попрошу заметить, вас не было.       — Ну... Эм... Тема... — Пак нервно нахмурил брови. — Тема...       Весь класс, включая Чимина, погрузился в тишину секунд на пять, но не успел Пак что-то сообразить, как в дверь постучали, и на пороге появился директор. Парень сначала не понял, что происходит, а потом увидел, как за директором зашёл он. Чон Чонгук.       В жизни Чонгук был ещё красивее, чем на фотографиях. Высокий, мужественный, с темными искорками в прищуренных глазах, — всё создавало вокруг него необычную ауру. Пожалуй, так выглядит власть и доминантность.       Директор что-то тихо произнес учителю, и он с раздражением посмотрел на Чимина.       — Садитесь, ученик Пак. С вами потом поговорим.       Чимин быстро очнулся и рухнул на свое место, снова пряча взгляд в тетрадку. Юнги дёрнул его за рукав, восхищённо пискнув.       — Чимин, смотри, — Мин говорил тихо, но очень восхищённо. — Я видел, ты прям замер, пока смотрел на него. Круто, правда же?       Пак снова медленно поднял взгляд. Да уж, Чонгук заставил его на мгновение забыть о том, как дышать. Просто Чимин до этого никогда не видел таких людей, и даже сейчас, пока Чон стоял и слушал их учителей, он выглядел просто нереально. Будто актер из какого-то сериала.       — Чимин? Ты вообще слушаешь меня?       — Ага...       В этот момент на будто впавшего в транс Чимина обратился холодный взгляд темных глаз. Похоже, это произошло случайно, но у Пака сердце в пятки ушло и тут же сперло дыхание. Он просто смотрел на два омута напротив, не в силах отвести глаза, будто сейчас он в них утонет, но тут его запястье вдруг обдало жгучей болью.       Что.       Нет-нет-нет.       Слишком много мыслей в этот момент пронеслось в голове парня, и все они в секунду смешались в кашу. Было ощущение, будто в голове пусто, но догадки, осознание, страх — всё роилось и переплеталось, однако в конце концов меркло перед болью, что обжигала запястье Чимина.       Он издал только еле слышное "чёрт" и разорвал зрительный контакт, хватаясь второй рукой за будто горящее запястье.       Только не такой, как он.       В уголках глаз сабмиссива выступили слёзы, и он сам не знал, от чего больше: от боли, что пронизывала всё запястье, или же от осознания того, что его соулмейтом является чертов Чон Чонгук, один взгляд которого заставлял содрогнуться в парне всё живое.       — Чимин?? — шепотом произнес Юнги. — Что такое? Ты что... — Мин увидел ладонь Пака, посмотрел на запястье и тут же понял. Он тихо ахнул, даже не зная, как помочь парню.       — Всё нормально, — рвано произнес парень и глубоко вдохнул, изо всех сил пытаясь сделать вид, что с ним ничего не произошло. — Учитель Ким, простите, можно мне выйти?       Тот самый ненавистный учитель сразу же обратил на парня злой взгляд и кашлянул.       — Пак Чимин, вы, вообще-то, на уроке. Дождитесь перемены.       — Мне плохо, — тихо произнес Пак, молясь о том, чтобы никто кроме Юнги не понял, что с ним случилось.       — Сколько раз...       — Пусть идёт, — наконец-то подал голос Чонгук, который застрял в ушах парня назойливым эхом.       Чимина от этого ещё больше бросило в жар, и он пулей вылетел из аудитории. Какой голос, мамочки.       Всё, всё в Чонгуке отталкивало и притягивало одновременно, Пак не мог понять своих собственных чувств, но сейчас ему было не до этого. Он просто хотел избавиться от боли, пока на его запястье прописью выводилось красивое "Чон Чонгук".       Чимин залетел в туалет будто ошпаренный. Он тут же включил холодную воду и подставил под нее руку, но это не изменило ровным счётом ничего. Поняв, что это так не работает, Пак выключил воду и еле слышно проскулил. Он прижался к стене и смотрел, как медленно выводится имя на его запястье. Когда на его руке появился последний завиток, жгучесть начала медленно спадать. Чимин глубоко дышал и не мог оторвать взгляд от своей руки. Чон Чонгук.       Пак глубоко вдохнул и выдохнул, зарываясь рукой в волосы. Вот черт. Что теперь будет с его жизнью? Он своего соулмейта встречать никогда не хотел, а тем более такого, как Чонгук. Что ему дальше делать?       Через минут пять, когда Чимин приводил себя в порядок, он услышал, как директор и Чонгук прошли мимо туалета, о чем-то разговаривая. Когда он расслышал голос доминанта, его снова бросило в жар, но в этот раз всё прошло довольно быстро.       Он за ним придет. Точно-точно придет, и Чимин это знает.       Пак вернулся в класс минут через десять после того, как оттуда ушел Чонгук. Поскольку урок "так нагло сорвали", устный опрос пришлось отменить, чему Чимин был невероятно благодарен. Пусть у него будет потом куча проблем, но на конкретно сейчас это лучший исход, который мог произойти.       Юнги ждал Пака весь на нервах. Как только тот присел рядом, он сразу напал на него с вопросами.       — Тебе было так больно? Как ты себя чувствуешь? Я и подумать не мог...       — Я тоже, — Чимин вздохнул и протянул руку запястье. Благо, за ними никто сзади не сидел.       — Ого...       Юнги взял запястье парня и начал рассматривать красивые буквы.       — С ума можно сойти. Что ты собираешься делать, Чимин-а?       — Сказать ему, что меня отношения не интересуют, — Пак натянул рукав на руку, закрывая запястье, что всё ещё немного побаливало. — Пусть ищет себе другого малыша, я думаю, многие будут не против, даже не смотря на соулмейтов и всё такое. Я хочу жить своей жизнью.       — Мне почему-то кажется, что у тебя не выйдет.       — Посмотрим, Юнги, посмотрим.       Поскольку это была последняя пара, Чимин и Юнги решили после неё пойти поесть. Пак всё ещё был очень напряжённым, но они оба не поднимали больше эту тему. Мин не хотел беспокоить друга, а сам парень просто уже не знал что и сказать. Когда он присел с Юнги за стол, он понял, что ему и кусок в горло не полезет.       — Чимин, что будешь брать?       — Да я так... Ничего. Что-то я не голоден.       Мин непонимающе посмотрел на парня.       — Всё в порядке? Тебе плохо? Ты весь покраснел, — Юнги потянулся вперёд и дотронулся ко лбу друга. — Да ты весь горишь! Видимо из-за метки тебя так.       — А, вот оно что...       — Тебе стоит выпить чай.       Пак только неопределенно покивал головой и устало прикрыл глаза. Он так переволновался и перенапрягся, что теперь чувствовал тянущую усталость.       Внезапно по столовой прошёлся шепоток. Один из работников только забежал и сообщил другим, что сюда сейчас придет Чонгук, и это быстро разнеслось по всему помещению. Чимин всё быстро осознал и открыл глаза, почти в тот же момент подхватывая свой портфель.       — Я в комнату.       — Что? — Юнги растерянно поднял глаза. — А чай?       — В другой раз, — Пак наклонился к уху друга и прошептал: — Я не готов ещё раз его увидеть.       После этих слов парень быстро вылетел из столовой и побежал на четвертый этаж в крыло общежития. Пак уже было спокойно выдохнул, но прямо на повороте к комнатам врезался в крепкую грудь.       — А! — парень непонимающе поднял взгляд и снова встретился с взглядом темных глаз.       Чимин не сразу понял, что доминант поймал его за плечи, чтобы он не упал. Взгляд Чона завораживал и в то же время пугал больше всего остального. Пак быстро пришел в себя, испуганно отстранился от крепкой груди Чонгука и быстро поклонился.       — Простите! — поклонившись ещё насколько раз, саб стыдливо подбежал к своей комнате, открыл ее и быстро забежал внутрь.       Прекрасно. Теперь Чон ещё и знает, в какой комнате он живёт.       Чимин закатил рукав и посмотрел на метку на запястье. Что же ему теперь делать?

***

      Звон стаканов разнёсся по комнате, и Чонгук спокойно захлопнул дверь серванта. Он устал.       — Ну и что такого случилось? Я думал, что мы просто обменяемся бумагами, и я уеду к себе.       — Мне хочется выпить, — Чон пожал плечами, подошёл к собеседнику и поставил стаканы на маленький столик рядом, усевшись в дорогого вида кресло. Рядом на столике уже стояла бутылка крепкого коньяка. Всё как Чону нравится.       Но, тем не менее, сейчас всё не так.       Сейчас у доминанта в голове каша. Мысли его выматывают, обычно он от работы так не устает, как сегодня. Для мужчины, у которого всё всегда под контролем, разложено по полочкам, внезапное появление истинного было неожиданным и спутанным.       Чонгук всегда был серьезным и расчётливым. Буквально каждый чертов раз он добивался своей цели. Сколько бы его не пытались подловить, подставить, Чон всегда выходил из борьбы победителем, неся свой высокий статус как трофей. Несмотря на то, что из наследников он был младшим, компания покойного отца досталась именно ему. Отец ценил его серьезность и холодность, целеустремленность и заинтересованность именно в работе.       И правда. Чонгук практически всё время воспитывался в напряжении, в давлении, что он должен многого добиться. Сейчас Чонгуку двадцать два, и он по истине имеет очень многое. Он думал в основном о работе, и появление соулмейта не сильно входило в его планы. Пожалуй, всем этим он отличался от своего старшего брата, что сейчас сидел перед ним.       Чон Хосок был на три года старше Чонгука. Он был менее серьезным и холодным. К слову, в отличии от брата, который ходил с природным темным цветом волос, Хо красил их в темно-рыжий, так ему больше нравилось. Несмотря на свой возраст, своего соулмейта он пока так и не встретил, но в отличии от Чона, что иногда спускал пыл на малышах из борделей, он не особо спешил этого делать. Он и младшего не особо поддерживал, потому что знал, как он ведёт себя с сабами.       На самом деле Чонгук, которого все считали диким трудоголиком, любил коротать вечера в роли законченного садиста. Никто кроме Хосока об этом не знал, но Чонгуку приносило дикий кайф наносить синяки и ссадины на хрупкие тела малышей, смотреть, как краснеет под ударами их кожа, и слушать болезненные стоны. Бейби бои после ночи с ним обычно не могли встать ещё пару дней, и Чонгука это вполне устраивало.       — Так что же произошло?       Младший Чон разлил коньяк по стаканам и протянул один из них брату. Хо принял его, и Чонгук сделал глоток, откидываясь на спинку кресла.       — Глянь, — Чон протянул руку вперёд, и его собеседник потянулся к нему, посмотрев на запястье брата.       На лице Хосока мелькнула доля шока, пока он рассматривал красивую каллиграфию на руке младшего Чона. Тот же в этот момент сделал ещё один глоток, равнодушно бросая взгляд в потолок.       — Это же ты сегодня в школе был? — Хосок отстранился и откинулся на кресло.       — Да. Пока все разговаривали, я видел, как имя на запястье выводилось. Это было, ну, необычно.       Чон убрал свою руку и потянулся к галстуку, ослабляя его. Он перевел взгляд на старшего.       — И кто же он? — с интересом спросил Хосок. — Какой-нибудь молодой учитель? Сколько ему?       — Он не учитель. Он ученик.       — О...       Старший Чон задумчиво уставился на брата, который нахмуренно посмотрел на свой стакан и выпил жидкость в нем до дна.       — Ему лет шестнадцать-семнадцать, раз он учится в школе. Может восемнадцать, ещё не знаю, — Чонгук взял бутылку и долил алкоголь в стакан.       — И что ты собираешься делать? Завтра к нему поедешь или как?       — Как что? Забрать сюда, конечно же. Только не завтра, а в понедельник. Впереди выходные, я же не дурак, он может и не быть в общежитии.       — Это понятно. А дальше что?       Чонгук задумчиво уставился на стакан, рассматривая янтарную жидкость и слегка склонив голову набок. Уголки его губ слегка поднялись, но он помотал головой.       — А какая разница? Походу разберусь.       — У тебя всегда есть план, не ври.       — А что делают доминанты и сабы? Ты и так знаешь.       Чонгук не видел в этой всей связи соулмейтов ничего особенного. Для него это были такие же отношения, как снять красивого мальчика в борделе. Вот только его саб от него не убежит. Он теперь навсегда принадлежит ему, и Чонгук его не отпустит.       — У тебя очень ограниченный взгляд на всё это.       — Что ты имеешь в виду? — младший Чон выгнул бровь.       — Сабмиссивы — не синоним слова секс. Им нужна нежность, тепло, и я думаю, что ты это понимаешь. Он не отдастся тебе по щелчку твоих пальцев, разве что если ты его кумир. И то, тут работают не только животные инстинкты.       — Хосок.       Чонгук пронзил брата своим темным взглядом. Он поставил стакан на столик и сложил руки на груди.       — Не учи меня. Роль доминантов — приказывать, сабмиссивов — подчиняться. Не больше.       — Это ты сейчас так думаешь.       — Моё мнение не изменится, — твердо отрезал Чонгук.       — А я ставлю большие ставки на этого парнишку, хоть я его и не видел. Может он тебя изменит, не зря ведь он твой истинный.       — А если он окажется той ещё сучкой, м? Что скажешь? Поспорим?       Хосок ухмыльнулся и отпил алкоголь из стакана. Он почему-то был практически уверен, что саб Чонгука сможет растопить холодное, практически ледяное сердце своего доминанта.       — Не хочу, иначе ты ни в какую не поддашься. Но ты припомни мои слова, Чонгук.       Чон презрительно фыркнул. Никаких отношений заводить он ни разу не собирался. Пустая трата времени, нежность и любовь, о которой все говорят, это сказочный бред, имена на запястьях просто привязывают сабов к определенным доминантам. Не больше.       Но Хосок понимал. Он сам никогда не мог подобраться к сердцу Чонгука, хотя у них были достаточно близкие отношения. Несмотря на это, старший всегда надеялся, что кто-то сможет его изменить и показать ему мир помимо работы и секса с милыми мальчиками.       Они так посидели ещё где-то минут сорок, после чего Хосок удалился, а младший Чон направился наверх, в свой кабинет.       Что стоит сейчас найти в интернете страничку нужного человека? Легкотня, не правда ли? Вот и Чонгуку практически ничего не стоило найти аккаунт Чимина в соцсетях.       С виду он был обычным малышом. Относительно мало фотографий, все достаточно милые, несколько с другом, которого Чонгук видел за одной партой со своим истинным. Чон рассмотрел все его фотографии, пытаясь уловить малейшие детали, рассмотреть все черты миловидного лица.       Небольшой рост, пухлые губы, милая улыбка и глаза-щелочки. Всё как Чонгуку нравится, не зря всё-таки Пак оказался его истинным.       На Чимина у его доминанта были уже свои планы. Доминант удовлетворённо закрыл свой ноутбук и отбросил галстук на тумбочку.       Идеальный саб.

***

      Как Чонгук и предполагал, Чимин практически не появлялся в своей комнате на выходных. Он почти что на коленях молил Юнги, чтобы он провел с ним где-то субботу (конечно же, на такое тот не смог отказать), а все воскресенье провел у друга в комнате. Он тревожился, что Чонгук придет за ним, и эта тревога его преследовала всё это время. Всё-таки он саб, а Чонгук — папочка, причем довольно сильный.       Юнги его всячески успокаивал и уверял, что Паку ещё самому понравится, а ещё что он изменит свое мнение обо всём этом.       В понедельник Чимин решил отлежаться в комнате. Тревога его не покидала, и он не хотел пересечься с Чоном в классе или в коридоре.       К обеду парень уже более-менее успокоился и вёл себя расслабленно. Зря он себе накрутил, никакой доминант за ним не придет, у него и своих дел по горло, какое ему дело до какого-то Чимина.       Пак улыбнулся этим мыслям, как бы это ни было странно, но не прошло и пяти секунд, как улыбка на его лице погасла. В дверь раздался глухой стук, и парень замер на месте, не в силах пошевелиться.       — Чимин, это я.       Сабмиссива мгновенно бросило в дрожь. Он боялся услышать этот голос снова, хотя он не хотел этого признавать. Он ничего не ответил, в надежде, что Чон развернется и уйдет.       — Я знаю, что ты там. Открывай, Чимин.       Саб неслышно подошёл к двери. Что ему делать? Оставить всё на самотёк или сразу сказать, чтобы от него отстали?       — Если что, малыш, я взял дубликат твоего ключа на вахте, так что я могу войти и сам в любой момент. Держу в курсе.       Чимин мысленно выругался. Как ему вообще согласились отдать дубликат? Вот теперь уже вариантов у него нет. Пак сделал максимально спокойное лицо и повернул защёлку, медленно открывая дверь.       Чонгук как и в прошлый раз предстал перед ним во всей своей красе, вот только теперь младший мог рассмотреть его поближе.       — Здравствуйте, — спокойно произнес он и поднял взгляд на лицо доминанта. Обращаться к нему на "ты" язык не поворачивался.       Они смотрели друг на друга секунд десять. Между ними будто произошла вспышка, как в ту, первую встречу, и оба жадно пожирали образ друг друга глазами.       — Привет, Чимин. Пропустишь меня?       Пак очнулся, кивнул и медленно отошёл в сторону. Чон почти неслышно проскользнул в комнату, сразу же начиная ее оглядывать.       — Да... Тесно тут у тебя. Будто стены давят, — доминант повернулся к парню и слегка склонил голову.       — Мне и так хватает.       Чимин даже слегка поежился, настолько холодным сабу показался взгляд истинного. С каждой секундой он всё больше и больше убеждался, что Чонгук его напрягает, не нравится, что от него хочется бежать. О каких отношениях может идти речь?       — Понятно, — доминант еле заметно пожал плечами. — А почему не на учебе?       — Мне утром плохо было, — отчеканил давно заученную отмазку Пак. Ну... немного не так он представлял первый разговор со своим истинным.       — Врать совсем не умеешь, — Чонгук слегка приподнял уголки губ. — Ты что, меня там боялся вдруг встретить?       Чимин снова мысленно выругался. Чон читает его как открытую книгу, и ему это совсем, совсем не нравилось, а это только первая нормальная встреча. Если всё так и дальше пойдет, то получиться может только плохой исход.       — Ни разу, — снова соврал Пак, не отводя взгляд. Чонгук победно ухмыльнулся, снова легко выявляя ложь в уверенном тоне. — Что вы хотите от меня?       — Ты.       Чимин обомлел. В его голове промелькнула мысль о том, насколько же прямо это было сказано, и единственное, что он мог, это тихо промямлить в ответ:       — Что?       — "Ты", а не "вы". Пять лет это не такая уж и большая разница, не надо так официально.       Пак еле смог выбить из лёгких застрявший в них воздух. На секунду он почувствовал облегчение.       — Что вы... ты... хочешь? — немного замялся парень, но всё ещё продолжал носить маску спокойствия.       — Как что? Ты мой сабмиссив, не очевидно?       — Я не твой, — резко возразил Чимин.       — О.       На секунду на лице Чонгука проскользнуло непонимание, но он быстро сменилось заинтересованной ухмылкой. Чон приблизился лицом к парню, заглядывая прямо в глаза напротив.       — А чей же ты, малыш?       — Я свой, — Чимин осторожно отступил на шаг назад, не прерывая зрительный контакт. — Мне кажется, что вы... ты не понимаешь. Я хочу жить сам, и все эти сказки с подчинёнными и псевдовластителями — не про меня, — на секунду Пак подумал, что переступает черту в выражениях, но плюнул на это в мгновение ока. — Мне не нужен тот, кто будет меня обеспечивать, я справлюсь сам. Пожалуйста, найди себе другого малыша, я уверен, что многие будут не против. Имя на запястье для меня лишь формальность, так получилось.       Чимин затих, неохотно продолжая смотреть в темные глаза напротив. Вот он всё и высказал.       Не успел он и спокойно выдохнуть, как сильная рука Чона уже схватила его за подбородок, резко придвигая ближе. Чимин схватился ладонями за запястье Чонгука, но с ужасом осознал, что намного слабее доминанта. Губы старшего находились прямо рядом с губами Пака, отчего тот мог чувствовать горячее дыхание на них.       — Мне кажется, что единственный, кто здесь чего-то не понимает, это ты, — тон голоса Чонгука резко изменился, превращаясь в максимально властный и холодный. Чимина в который раз бросило в жар. — Руки убрал быстро, — зарычал доминант, но Пак не спешил их отпускать. — Ты меня не услышал?!       От такого резкого повышения тона Чимин дёрнул руки вниз и поднял немного затравленный, но возмущенный взгляд на актива. Чонгуку такая инициатива в зрительном контакте пришлась по вкусу, но он этого не показал, продолжая больно давить на подбородок младшего.       — Саб, — грубо прорычал доминант прямо в губы Чимину, который от напряжения весь выпрямился как струна. — Ты вообще понимаешь о чем ты говоришь? Свой? Знай законы этого мира и свое место, — грубый спокойный тон звучал ещё страшнее, чем крик. — Даже судьба уже так распорядилась, что ты мой саб. И даже если ты не поймёшь всё сначала, одно запомни точно. Ты — мой, моя и больше ничья собственность, тебе это ясно?       Чимин только слабо кивнул, переступая через свою гордость от страха и не в силах что-то произнести. Он сейчас утопал в омутах напротив, и он готов был поклясться, что где-то в них уже дьявольские искорки пляшут, превращаясь в пламя, да что там, в целый огромный костер. И теперь Пак был уверен, если кто-то в нем и сгорит — то это именно он.