Лифт Ап!

      Миша Коробков не считал себя неудачником. Ни в коем случае — врожденный оптимизм придурковатого характера запрещал ему так о себе думать. Но в минуты редкого, но случавшегося даже с ним отчаяния Миша сдавался и осторожно признавал, что слишком уж он попадает под все клише типичного лузера.       Во-первых, ему двадцать один, и он девственник. И есть вероятность, что проблема с потерей невинности и переходом на новый уровень осознания реальности бытия не решится в ближайшие пару лет точно. И не только потому, что он нищий студент невразумительной внешности с привычкой нарываться на неприятности из-за неспособности (видимо, тоже врожденной) вовремя затыкать рот. Щедро отсыпав ему остроумия, язвительности и таланта попадать в неловкие ситуации, природа как-то не подумала о том, что с такими опасными сверхспособностями ему не помешало бы еще обладать немножко суперсилой, чтобы не становиться каждый гребаный раз, когда он ляпнул что-нибудь не подумав или (что случалось еще чаще) сделал что-нибудь не подумав, грушей для бокса и жертвой утопления в унитазе. В общем, лузер Миша не только потому, что занимал в университетской студенческой иерархии позицию, базирующуюся на минусовой отметке популярности. Где-то в районе минус ста.       Большей частью по другой причине — ему просто некогда. И это во-вторых.       У него нет ни минуты свободного времени, потому что все оно занято учебой, подработками и волонтерской работой при университете, чтобы в этом самом университете иметь хоть какие-то привилегии. Ибо с точки зрения социальных благ, имеющихся у прочих студентов на его курсе, Миша тоже ютился где-то в районе хороших таких морозов (на минусе, ага).       Сам он был из маленького областного городка, у мамы поддерживать его финансово не имелось возможности, а отец попал в категорию военных летчиков-испытателей. Тех, что однажды взмывают в небо с земли бренной, полной ответственности и обязательств, и не возвращаются, а испытывают нервы какой-то другой бабе в каком-то другом городе. Миша видел его в последний раз лет в пять и не особенно запомнил. Короче, от факта его существования — ни горячо ни холодно.       Миша содержал себя самостоятельно, так как здоровый растущий организм периодически хотел есть, пить и не замерзать зимой из-за отсутствия приличной теплой куртки. Еще он хотел спать не на улице, а в пусть плохонькой, но все же более-менее терпимой квартирке, которую Мишке приходилось снимать из-за пролета с местом в общаге. Ну и иногда еще организм хотел перемещаться по городу не пешком, просто потому что уже не мог пешком, а на общественном транспорте. Этот организм много чего в целом хотел, и Мише приходилось прислушиваться к его назойливым требованиям.       В связи с этим Мишка подрабатывал в кофейне, в фитнес-центре и репетитором. Не забываем про учебу (а учиться Мишке нужно не просто хорошо, а отлично, чтобы получать стипендию и иметь шансы в будущем найти перспективную работу) и волонтерскую студенческую организацию, смысла в деятельности которой не было никакого, по мнению Миши, но участие в ней гарантировало некоторые поблажки со стороны преподавателей. При таком раскладе у Мишки едва оставалось время на сон. Не очень много, но все же. Знакомство с кем-либо, свидания, секс и потуги на отношения в этот режим не вписывались от слова: «Я лучше посплю».       При этом держим в уме, что Мишка как бы еще и не тот, за кем толпы девчонок бегают. Хотя он предпочел бы парней. Но те за ним бегают, только полыхая желанием набить морду, выкинуть его рюкзак в лужу или повозить его телом по грязевой жиже. Потому что талант, да! Сродни гениальности: уж если и влипать в дерьмо, так весело, задорно и на всем скаку.       Ну и в дополнение к образу неудачника классического, распространенного на страницах слэшных историй про любовь для взрослых девочек (откуда о них знал Мишка? А у него по закону жанра имелась подруга-просветительница Катя, которая в этой истории не сыграет никакого рояля) Михаил не выделялся яркой внешностью, но был, по расплывчатому определению той же подруги, «милым», что бы сие ни значило.       Миша понятия не имел, что может быть милого в суповом наборе костей, коим являлось его тело, не поддающихся никакой укладке волосах и бессистемно усыпавших его с ног до головы родинках — будто пьяный художник кистью с краской на него брызнул. Случайно. К родинкам по акции, которую Миша не заказывал, шли веснушки. Еще несуразно длинные пальцы на руках, которым вечно что-нибудь надо трогать, вертеть, теребить, ломать. И бесполезное умение завязывать черешок от вишенки языком. Проклятым болтливым языком!       — У тебя красивые глаза, — спорила с ним Катя, но Миша был уверен, что оленьи глаза с извращенской густоты ресницами в комплекте со всеми остальными «достоинствами» не спасали ситуацию, как и «симпатичная курносость». С таким входным набором данных он вызывал не сексуальный интерес у девушек, а острую необходимость пожалеть его, обнять и поплакать.       Не то чтобы он из-за этого переживал — некоторые однокурсницы его иногда подкармливали. Так он с Катей подружился. А парни же, на которых у Миши, собственно говоря, стояло, когда он вообще вспоминал, что у него есть чему стоять, чёт на его глаза не велись… Не-а. Недавно сошедший фингал под глазом доказывал, что Миша вызывал у них прилив чувств совсем иного толка. К сексуальной заинтересованности они на сто процентов не имели никакого отношения.       Так вот, это еще не всё! Еще есть в-третьих!       Безусловно, если уж ты канонический лузер, то еще должен быть что?       Правильно. Безнадежно влюблен в самого популярного парня университета.       Комбо!       Популярного парня зовут Дени (с ударением на последний слог, хотя Катя видела его зачетку и утверждала, что не Дени, а обычный Дениска), он красив, как Брэд Питт в годы молодости, то есть пронзительно голубоглаз, сногсшибательно блондинист, роскошно фигурист и убийственно улыбчив. Из состоятельной семьи со всем набором золотого мальчика: квартира в центре города, машина, модные шмотки, навороченные гаджеты. Золотой мальчик с золотым характером — да, Дени при этом умудрялся оставаться очаровательным парнем с открытым, мягким нравом, добрым и внимательным.       Принц, одним словом.       Который, конечно, понятия не имел, что в этой вселенной где-то через пару парт от него сидит Мишка Коробков. То есть технически Дени всегда вежливо здоровался с Мишкой, если тот случайно попадал в поле зрения Его Высочества, и никогда его не обижал. И не стал бы. Потому что как только Мишка исчезал из поля зрения Дени, он тут же исчезал фактом своего существования и из его прекрасной вселенной.       Миша не мог его за это винить — Дени окружало невероятное количество потрясающе красивых людей. Он их как магнит к себе притягивал. На их фоне Миша сам становился невнятным фоном. Шансы выделиться и обратить на себя его внимание — за гранью шкалы вероятностей. Все, что ему перепадало, это светлый образ Дени во время редких сеансов дрочки. Очень редких. Чаще всего Мишка засыпал быстрее, чем дотягивался рукой до привставшего члена. Даже если мылся в душе. Да, Мишка умел спать стоя. Как конь в стойле.       Вот такой вот у нас Миша.       А теперь я расскажу вам историю про Мишу, которая резко стартанула ровнехонько за неделю до 14 февраля и резво понеслась вскачь тройкой с бубенцами.       Итак, пятница, неделя до Дня всех Влюбленных — романтического праздника для романтически настроенных людей, чье ближайшее наступление уже обозначилось небольшим авралом в пространстве уютной, но приторной интерьером кофейни, где работал Мишка. Не сказать, чтобы ему сильно нравилось это место и сама работа… Для него плюс заведения был только в неплохом кофе, который можно было выпить на халяву, посменной занятости и относительно приемлемой зарплате.       Аврал, к слову, наметился с открытия. Мало того, что Мишку нестерпимо раздражала вся эта идиотская мишура с сердечками, куча стаффа, который нужно было вручать покупателям всю последующую неделю, так еще владелица кофейни зарядила семидневную акцию, вызвавшую бурный ажиотаж. Едва двери распахнулись, как в помещение ввалилась куча народа. Будто в последний раз этот кофе видят.       Мишке же на эту пятницу выпало работать в смену с Леной, а эта девица с фиолетовыми волосами — так себе партнер. Большую часть рабочего времени она ссорилась со своим бойфрендом по телефону, ныкалась в подсобке, листая ленту Инстаграма и томно покуривая айкос, или выносила мозг Мишке хипстерской болтовней. То есть с умным видом несла хрень. Поэтому неудивительно, что к обеду Мишка с ног валился.       И в тот момент, когда он уже всеми фибрами своей души проклинал создателей айкоса, Инстаграма и Ленкиного тупого бойфренда, в кофейню зашел Дени. Задумчиво улыбаясь, он скромно пристроился в очередь, распространяя вокруг себя магическую ауру очарования, и принялся с кем-то переписываться в телефоне.       — Вот это красавчик, — выдохнула Мишке на ухо вернувшаяся из подсобки Ленка, пихая его в бок и семафоря глазами в сторону Дени. Тот, словно почувствовав, что о нем говорят, поднял голову, рассеянно огляделся и, поймав Мишкин ошарашенный взгляд, неожиданно широко улыбнулся и тепло произнес:       — Привет, Миша! Не знал, что ты здесь работаешь.       — П-привет, — пробормотал Мишка, пока еще никак не осознавая грандиозную новость: Дени его узнал, и он знает, как его зовут.       Ленка пискнула что-то изумленно-невнятное, мол, херасе, так вы знакомы, покосилась на растерявшегося вконец Мишку и, цокнув языком, вернулась на кассу. И на том спасибо. И Дени спасибо — видимо, это благодаря его появлению Елена все-таки закончила свой очередной часовой перерыв и решила таки немного поработать.       — Вы уже определились с заказом или вам подсказать? — профессионально спросила Ленка, оказывается, умеющая вести себя профессионально. Почти. Если не считать улыбки девочки с приветом, то прозвучало неплохо.       — Миш, а что ты посоветуешь? — солнечно улыбаясь, поинтересовался Дени, глядя на Мишку крайне дружелюбно.       — Эмм… — Миша пил горький двойной эспрессо. Все остальные вариации кофе он считал от лукавого. Поэтому пожал плечами и пробурчал:       — Раф-кофе с ореховым сиропом, — выбрал хит последнего месяца.       — Давай. И покрепче, — кивнул Дени, подмигнул Мишке, приложился умными «яблочными» часами к считывающему аппарату и отошел в зону ожидания кофе.       — Откуда ты его знаешь? — не выдержала и спросила шепотом Ленка.       — Однокурсник, — отмахнулся от нее Мишка.       — Познакомишь? — Лена облизнула крупные, густо накрашенные темно-бордовым губы.       — У тебя есть парень! — прошипел Мишка и направился готовить кофе.       В честь приближающегося Валентина Мишка всем девочкам рисовал сердечки, мальчикам — смайлики. Шальная мысль впилась зубами в виски в то мгновение, когда его догнало невероятным фактом: Дени реально помнит его имя. Не то чтобы Мишка сразу на что-то начал надеяться — Дени встречался только с девушками, да такими, от одного вида которых розы распускались и соловьи заливались сладкоголосыми серенадами даже в феврале, но…       Дени знает его имя! День внезапно заиграл новыми красками, и Мишка решил поддаться шальной мысли и… К черту смайлик! Он подарит Дени кофейную «валентинку»! Дерзко, но второй шанс намекнуть на свои чувства Мишке вряд ли представится.       — Двойной эспрессо, один американо и латте с шоколадным сиропом! — прокричала ему Ленка.       — Принял, — бросил Мишка и торопливо поспешил выполнить заказы. Ленка еще что-то ему прокричала. И что-то еще… И опять, кинув его под танки, исчезла в подсобке — тупой бойфренд позвонил.       Да твою ж мать — кофе только в их кофейне, что ли, остался? Мишка наливал, смешивал, рисовал сердечки, рожицы и выставлял термостойкие стаканы в ряд. Когда же подошел Дени за своим заказом, он пододвинул, робко улыбаясь, в его сторону стакан с сердечком…       Который заграбастала чья-то ручища, стыкующаяся с весьма мощным предплечьем, переходящим в эффектно обтянутый кожей нефиговый бицепс.       — Это что? — прогремело над ухом у Мишки, который застрял испуганным взглядом на кожаном бицепсе, не осмеливаясь поднять голову выше. Ибо…       Ёшкин-поварёшкин! Замечтавшись, он перепутал заказы! Дени с вежливой улыбкой и добродушным «спасибо» забрал свой раф со смайликом, а сердечко он нарисовал на двойном эспрессо. Какому-то мужику. Судя по ручищам и низко рычащему голосу, огромному такому, брутальному мужику. Сердечко! Долбанное сердечко!       Миша сухо сглотнул, вцепился нервными пальцами в лямку фартука и осторожненько приподнял голову. Наткнулся на сурово сведенные к переносице грозные брови, хмурую небритую рожу и мрачный взгляд исподлобья. Если бы Мишку попросили представить себе типичного наемного убийцу, он представил бы себе кого-то, похожего на этого мужика. Потому что он был огромным, пугающе угрожающим и крутым до усрачки! В своей этой расстегнутой черной кожанке, обтягивающей скульптурно вылепленное тело черной же битловке и черных (а как иначе!) джинсах, сексуально облегающих беспощадно стройные ноги.       — Это кофе, ваш, — вот и все, что сумел пролепетать едва слышно Мишка, которому вообще-то редко отказывал дар речи. Тут он ему не просто отказал — у него полный рассинхрон мозга с речевым аппаратом произошел, потому что мужик, несмотря на свой угрожающий вид, был одновременно с этим непотребно горяч. Как шипящий бекон на сковородке. Иссиня-черные волосы в небрежной стрижке, брови вразлет, угольные пронзительные глаза, нос с горбинкой, объемные точеные губы, массивный подбородок, щетина и идеальные лепные скулы.       Как назло, Ленка как сдрыстнула, так и пропала, оставив Мишку тет-а-тет разбираться с кем-то, кого смело можно назвать альфа-самцом и мачо-мэном. Как назло в этот момент кофейня вообще внезапно опустела! И если его начнут убивать, то даже не найдется свидетелей.       — Я вижу, что кофе, — пророкотал мужик, недовольный настолько, что насчет «начнут убивать» не выглядело преувеличением. — Это что? — он ткнул в идеально выведенное сливками сердечко.       — Люблю… нных… день… честь… в… — попробовал выкрутиться Мишка, эпилептически кивая на стафф ко дню Валентина и мишуру с сердечками.       Но мужика романтикой не прошибло.       — Я просил двойной эспрессо БЕЗ сливок, — прорычал он. — А это, — он опять ткнул в сердечко, — сливки!       Мишка отвел взгляд, несколько раз сморгнул, хлопнув ресницами, пожевал нижнюю губу, потер указательным пальцем переносицу, взъерошил на затылке торчащие во все стороны волосы, снова потеребил лямку фартука.       И не поспоришь. Кажется, Мишка сейчас будет пить эспрессо с сердечком за свой счет.       — Извините за ошибку, — прошептал он. — Я сейчас вам переделаю заказ, — и, явственно ощутив, что все его лицо пошло предательскими красными пятнами, вернулся взглядом к страшному незнакомцу.       Правда, с ним вдруг произошла странная метаморфоза. Он продолжал пристально смотреть на Мишку, но пялился уже конкретно на его губы, слегка приоткрыв рот. Как завис. И его взгляд поменял тональность: от угрожающего к несколько… растерянному.       — А тому парню ты нарисовал смайлик, — глухо проговорил мужик.       — Д-да… Рожицу… Я всем парням рисую сегодня рожицы, девочкам сердечки… Блин, — заглох Мишка, сообразив, что если парой минут раньше он просто облажался, то вот сейчас, благодаря блудливому языку, точно влип.       — Я не девочка, — хмуро уточнил незнакомец, все еще не вернувшись к своему грозному виду наемного убийцы, хотя сейчас повод у него определенно был.       — Думаю, нет. Уверен, я бы заметил, — пробормотал Миша.       — Тогда зачем мне сердечко? — допытывался мужик.       Хорошо было бы сказать правду, мол, это досадная ошибка по его недосмотру и сейчас он ее устранит. Но мужик продолжал буравить его внимательным взглядом и подавлять избыточностью тестостерона, отчего синхронизация мозга и речевого аппарата так и не произошла. Поэтому Мишка промямлил:       — Просто… так? — с дебильной вопросительной интонацией в финале. И потупил взор, теперь уже залившись краской по макушку.       — Ладно, — тихо согласился мужик и бережно взял стакан с кофе в руки. — Спасибо, — застенчиво.       — Ч-что? — Мишка глянул на незнакомца и остолбенел: у него полыхали алым кончики ушей, а на лице проступила едва заметная стеснительная улыбка. — Если хотите, я… переделаю… Кстати, тоже не люблю сливки… И…       — Все в порядке, — оборвал его мужик, скользнул по Мишке самым что ни на есть смущенным взглядом, отчего моментально превратился из угрожающей груды бицепсов и трицепсов в милейшего плюшевого мишку, и двинулся на выход. Безотрывно глядя на сердечко в своем кофе.       Мишка смотрел ему вслед и недоумевающе хлопал ресницами с такой скоростью, что вполне мог взлететь. Очевидно, мужик решил, что Мишка нарисовал сердечко ему специально, и ему это понравилось, потому что… потому что…       О нет! Даже не думать о таком! Потому что если Дени находился на вершине вершин популярности и привлекательности, то этот мужик располагался с комфортом прямо над ним. В то время как сам Миша по-прежнему торчал в зоне аута любой популярности и привлекательности.       В зал вернулась Ленка, тут же принявшись нести привычную ахинею. Мишка отмахнулся от нее и взялся протирать стойку. Чтобы немного успокоиться — от произошедшего у него ощутимо подрагивали пальцы.       Звякнул колокольчик, резкий порыв ветра — и в кофейню стремительно вошел тот мужик. Снова с мрачным видом наемника.       — Лешка? — удивленно взвизгнула Ленка. — А ты что здесь делаешь?       — Отвали, — бросил ей незнакомец, с решительностью тореадора направляясь к онемевшему от изумления Мишке. Подошел к нему вплотную.       — Это тебе. Чаевые, — бросил он, сунув Мишке в карман фартука тысячную купюру. Развернулся и ушел.       — Я все маме расскажу, козел! — проорала ему вдогонку Ленка, но мужик как-то не по-взрослому показал ей уже в дверном проеме средний палец и растворился в суетливом течении главного проспекта города.       — Кто… это? — отмерев, спросил Миша.       — Брательник мой. Старший. Говнюк редкий, — фыркнула сердито Ленка. — Вечно так себя ведет. Отмороженный.       — А сколько ему лет?       — Двадцать пять.       — Выглядит старше, — заметил Мишка, старательно пытаясь прийти в себя, но выходило у него пока плохо. Потому что… Ни фига себе! Мало того, что он, кажется, понравился супер-мега горячему парню, так тот ему еще и денег отвалил! За дурацкое сердечко!       — Выглядит он как козел, — пропыхтела Ленка.       — У вас с братом контры? — спросил Мишка. Просто чтобы спросить. Ему понадобится прилично времени, чтобы переварить события последнего получаса.       — Та нет, — пожала плечами Ленка. — Лешка вообще-то хороший. И добрый. Деньгами мне часто помогает. Ну там на шмотки, на клубы. Только он очень необщительный и на своей волне. И ведет себя как засранец. Вот как сейчас. Иногда это бесит. Знает, что я здесь работаю, но хрен когда кофе со мной попьет, — с неподдельной обидой. — Кстати, а за что он тебе чаевые отвалил? — уже с любопытством.       — Я готовлю хороший кофе, — отбрехался Мишка, честно и убедительно сверкая глазами.       — А мне не оставлял, — расстроилась Ленка.       — Ты не готовишь кофе, — напомнил ей Мишка.       — Я на кассе стою! — возразила Ленка.       Мишка закатил глаза и продолжил вытирать стойку с кофе-машиной.       Вечером он сгреб в ровненькую пачку купюр зарплату за неделю, вложив туда и тысячную от горячего наемника, и пешком рванул домой. Ему еще предстояло написать реферат по философии, выполнить несколько лабораторных и хоть что-нибудь сообразить себе на ужин. В субботу и воскресенье будет не до учебы — у Мишки работа в фитнес-центре. И ученики.       Наверное, именно поэтому на анализ случившегося время появилось только перед сном. Где-то около двух минут, пока Мишка раздевался и стелил постель. Исходя из анализа полученной информации выходило, что Дени все еще великолепен. И Мишка все еще в него влюблен.       Наверное.       В сон он провалился, перебирая нюансы внешности мрачного брательника Ленки. Почувствовав себя донельзя ветреным, меняющим безответные влюбленности как перчатки, Миша заснул с мечтательной улыбкой на губах. А утром проснулся с неуверенной, полной сомнений надеждой, что раз Леша (сочетание внешности этого парня и его мягкого имени убивало Мишку) — брат Лены и, оказывается, иногда заходит в их кофейню… Возможно, он его еще не раз увидит. Было бы здорово.       Спрашивать о брате у Ленки сразу показалось ему плохой затеей, так как смысла в этом не было никакого. Как и в случае Дени максимум, на что он мог рассчитывать — это… ни на что. Но брутальный неандерталец, если честно, плотно засел в голове. Загадочностью и недоступностью образа. Мишка мог бы нарисовать ему в следующий раз смешную панду — он умел.       Впрочем, в последующие четыре дня пришлось выкинуть из головы и Лешу, и Дени. Мишка носился ужаленным в жопу с учебы на очередную подработку, с подработки — или по ученикам, или домой — учиться. Чтобы с утра продолжить крысиные спринтерские забеги.       Только во вторник вечером у Миши появилось небольшое окно, когда он смог немного расслабиться — в университете всего две пары, ни учеников, ни подработок, домашка сделана наперед. Он вытащил из нычки тысячную купюру на продукты, включив на этот раз в список необходимого некоторые излишества вроде мороженого и пива с чипсами. Устроит себе сегодня киномарафон и от души поваляется на диване в обнимку с едой. Настроение выросло до небес — Мишка принялся насвистывать, пока собирался в магазин. Перед выходом проверил еще раз наличие денег и застыл истуканом.       На одной из сторон тысячной купюры обнаружились выведенные ровным почерком буковки и циферки, которые лишь минуту спустя сложились у Мишки в нечто смыслообразующее: «Алексей» и номер.       Определенно это был не просто номер, а номер мобильного.       Горячий засранец-наемник и по совместительству брательник Ленки вернулся тогда в кофейню, чтобы оставить ему свой номер телефона!!!       И, надо отметить, гордо звучащее «Алексей» ему шло куда больше, чем «Леша». Хотя «Леша» тоже ему шло. Ему вообще все пошло бы, что можно было произвести от имени «Алексей».       Мишка взволнованно облизал губы, побарабанил пальцами по комоду, лихорадочно соображая, что он должен сделать. То есть, понятно, что номер мобильного оставляют с вполне конкретной целью — чтобы по нему позвонили. Но уместно ли это будет четыре дня спустя?       И как Мишка не заметил его сразу?       Впрочем, легко. С Мишкиной рассеянностью от вечной усталости и недосыпа…       Звонить или нет? А если уже поздно? Ушел поезд. Вдруг Алексей даже не вспомнит его? Наверняка, у такого парня отбоя нет от желающих мгновенно набрать его номер мобильного.       Мишка еще минут пять понервничал, но потом решил, что единственный способ узнать ответы на вопросы — позвонить. В конце концов, ему никто и никогда в жизни не оставлял свой номер! Должен же у него быть хотя бы один подобный эксперимент, даже если он закончится провалом. В последнем Миша не сомневался, но ему не привыкать. В деле отказов, безответных любовей и самоуничижения Мишиного опыта хватило бы на диссертацию.       — Привет, — проблеял Миша писклявым голосом, когда после пяти гудков ожидания и почти начавшегося сердечного приступа в трубке раздалось сердитое: «Да».       — Кто это? — прозвучало грубовато и еще более сердито.       — Это Миша. Из кофейни. Тот парень, что испортил тебе кофе сливочным сердечком, — напомнил Мишка, удивляясь новому тембру собственного голоса, застрявшего где-то в зоне фальцета.       В трубке воцарилась мучительная тишина, прерываемая лишь сопением Мишки, отсчитывающего секунды до характерного звука отключенного телефона.       — Четыре дня прошло, — чуть смягчившись, но все еще резко и раздраженно заметил Алексей.       — Я только сегодня увидел твой номер. На купюре. Решил сходить в магазин… Ну, знаешь там, продуктов прикупить, пивка…       — Ты пьешь? — оборвал его Алексей строгим, требовательным тоном.       — П-пиво… пью… иногда… — запинаясь, пояснил Миша.       — Пиво иногда — это тема, — внезапно миролюбиво согласился с ним Алексей.       — Ну и в общем, извини… Достал сегодня твои чаевые… Кстати, спасибо!.. И только тогда заметил номер… И сразу позвонил! — поспешно добавил Мишка.       — Ладно.       И снова затяжная пауза. Миша водил указательным пальцем по комоду, потел и ждал. Чего-то. Наверное, продолжения разговора. Но собеседник по ту сторону мобильного, видимо, помогать ему не собирался.       — Так… Ну… — Миша тяжело вздохнул. Ему всегда казалось, что он мастер избегать неловких пауз и молчаний. Причем такого уровня мастер, что, честное слово, лучше бы эта продвинутость досталась кому-то более физически сильному и выносливому — уж больно часто он за нее огребал. Например, Алексею. Но тот продолжал молчать. А Мишка впервые не знал, что сказать. Этот парень довольно подозрительно на него влиял. — Чем занимаешься? — наконец придумал адекватный вопрос Мишка.       — Работаю.       — А где?       — У меня своя автомастерская. В гаражах на Камской.       — Понятно. Ты типа механик?       — Да.       Миша постарался не представлять себе Алексея в белой, измазанной машинным маслом футболке и темно-синем комбинезоне с болтающимися на бедрах лямками. Ну, знаете, как все эти эротические фоточки с крутыми и горячими автомеханиками. Пофантазирует позже — сейчас ему надо куда-нибудь вырулить в этом нелепом разговоре. Хоть куда-нибудь!       — Наверное, я не вовремя? — жалко пропищал Миша, так ничего путного и не придумав.       — Не вовремя, — лаконично подтвердил Алексей.       — Извини. Тогда я… В общем… Пойду… Туда, — неопределенно взмахнул рукой Миша, будто Алексей его мог увидеть.       — Что ты завтра делаешь? — вопросом ударило как обухом по голове.       — Учусь. Потом веду занятия йогой в фитнес-центре. Потом у меня ученик. Потом еще ученик… Потом… всякое там по учебе… — Миша вдруг осознал, что это абсолютно бесполезный разговор. Все его дни расписаны по часам. О чем он только думал, когда решился позвонить? Даже если гипотетически предположить, что Алексей в нем заинтересован, что за гранью добра и зла, то интерес его исчезнет в тот же момент, когда он поймет, что у Мишки нет времени на нормальные встречи. Даже на одну разовую встречу, что более вероятно. Сомнительно, чтобы такой парень, как Алексей, вдруг возгорелся желанием с ним прям встречаться!       Блин, а сексом заняться было бы неплохо. Хотя бы разик. Ведь не абы с кем… Миша принялся судорожно перебирать в уме всю последующую неделю, прикидывая, что можно отменить или перенести.       — Ты ведешь занятия йогой? — прервал лихорадочную работу Мишкиного мозга Алексей, и в его голосе проскочил неприкрытый интерес.       — Да, несколько раз в неделю. Платят за отведенные часы, сразу, так что это неплохая подработка, — оправдываясь, рассказал Мишка.       Вообще, история, как Миша стал инструктором по йоге, довольно забавная: еще на первом курсе, на занятиях физкультурой, его пригласила попробовать свои силы преподавательница Марина Сергеевна. Теперь уже просто Мариша. А пригласила, оценив его невероятную гибкость и умение балансировать, когда застала его в библиотеке за попыткой донести до стола хренову тучу книг, рюкзак и кофе БЕЗ крышечки. Сказала, что у Миши потрясающая растяжка. Потом долго и истерически хохотала. Миша решил попробовать и втянулся. Тем более платили реально хорошо, занятия по базовой йоге он вел в основном у женщин степенного возраста, были даже пенсионерки. В Мишке тетеньки души не чаяли и тоже подкармливали. И, откровенно говоря, на этих занятиях Миша душой отдыхал, при этом вроде как поддерживая тело в тонусе.       — Адрес, — коротко спросил Алексей.       — Какой адрес?       — Фитнес-центра, — коротко уточнил Алексей. — И время твоих занятий.       Миша удивленно продиктовал требующиеся данные.       — Записал, — бросил Алексей. — До завтра, — и отключил мобильный. Мишка даже не успел тявкнуть «Пока».       Вечер Миша провел в попытке проанализировать разговор. В итоге намерения Алексея остались ему непонятны. И да, Ленка права насчет своего брата — он действительно необщительный.       Миша как раз переоделся в спортивную форму и вышел из раздевалки, когда на его пути возник Алексей.       — Я не опоздал? — отрывисто спросил он, держа через плечо спортивную сумку.       — Куда? — очумело уточнил Миша, не сводя глаз с сосредоточенного лица Алексея. Господибоже, какой же этот парень красивый! Какой там Дени? Да он ему в подметки не годится! Дени — искусственная подделка с фальшивой улыбкой по сравнению с мужественной привлекательностью Алексея и его мрачноватой угрюмостью.       — На йогу, — бросил Алексей. — Твою, — и оценивающе прошелся взглядом по худощавым мощам Мишки в обтягивающей футболке и штанах.       Миша, стушевавшись от такого пристального рассматривания, передернул плечами. Несмотря на то, что он был почти одного роста с Алексеем, в ширину он явно оставался раза в два его меньше. И занятия йогой… ну, они… не делали из Миши парня с обалденным рельефом мышц. Он так и остался суповым набором костей с легким намеком на мускулы. Очень легким. И его спортивная форма весьма очевидно это подчеркивала. Но Алексей не выглядел разочарованным — скорее, наоборот. Мише показалось, что его глаза довольно сверкнули, а на лице пунктиром обозначилась одобрительная улыбка. Хотя, может, ему показалось — Алексей тут же нахмурился.       — Ты собираешься… заниматься… йогой? — впадая в еще большую степень очумелости, переспросил Мишка.       — Да, — кивнул Алексей и угрожающе помрачнел.       — Ладно, — Мишка сглотнул. — Почему бы и нет? У тебя есть еще минут пять до начала.       — Хорошо.       И Алексей скрылся в раздевалке.       Самое бестолковое и провальное занятие на памяти Миши. Появление единственного мужчины в зале, да еще не просто мужчины, а сногсшибательного парня, чье тело можно выставлять как образец идеальности, произвело фурор среди почтенных дам. Упражнения на баланс не шли — тетеньки обваливались на пол, как пожухлая осенняя листва. И Мишка их понимал — перед ними маячила упругая задница в тренировочных штанах. Он и сам путался, без конца сбивался и позабыл половину базовых упражнений и асан.       Алексей же с непробиваемо-невозмутимым видом демонстрировал физическое превосходство и буравил Мишку жадным взглядом. От которого у Миши едва не приключился стояк, но четко проявился постыдный румянец на щеках.       По окончании занятия он нашел удобный предлог задержаться в зале — совместное переодевание и душ его психика не выдержала бы. Мише и так на годы дрочки хватит воспоминаний о красиво перекатывающихся мышцах Алексея, его грациозности и изящности, с которыми он играючи выполнял упражнения и принимал необходимые асаны. Видно, что спортзал он посещает регулярно. И не только тягает в нем железо. Причем, наличием вожделеющих его тетенек Алексея точно не смутить — видимо, недостатка в зрителях он не испытывал. По жизни.       — Я тебя буду ждать в фойе, — тихо бросил ему Алексей перед выходом из зала.       Миша выскочил из раздевалки со все еще влажными волосами, на ходу застегивая куртку и натягивая шапку. Алексей стоял у доски с фотографиями тренеров клуба и разглядывал его сияющую тридцатью двумя зубами физиономию, технично игнорируя щебет администратора Лизы, приставшей к нему с якобы важными вопросами для анкеты клуба.       — Мне понравилось, — сообщил Алексей, обойдя по дуге Лизу и подойдя вплотную к Мише. Слишком близко — Мишку буквально окутало тяжелым запахом древесно-сандалового парфюма и ароматом натуральной кожи. — Ты не против, если я буду ходить на твои занятия? — прозвучало бы почти вежливо, если бы не сурово сдвинутые к переносице брови. Поэтому не вежливо, а все-таки угрожающе.       — Не… против, — кивая как болванчик, ответил Миша.       — Ты очень гибкий, — заметил Алексей. С низкой сексуальной вибрацией и хрипло.       Мишка закашлялся, чувствуя, как член в штанах заинтересованно дернулся.       — С-спасибо, — отозвался еле слышно Миша, опять безуспешно пытаясь сообразить, какого хрена происходит. Почему этот парень здесь, собирается ходить в группу для тетенек по йоге и делает ему двусмысленные комплименты. Или не двусмысленные. Но Мишке хотелось, чтобы первое. Неужели ему светит настоящий секс?       — Сколько у тебя времени до ученика? — хмуро спросил Алексей. У этого парня определенно, помимо неразговорчивости, еще имелись проблемы с мимикой — он опять выглядел пугающе.       — Час.       — Хорошо. Мы пообедаем, и я тебя отвезу, — заявление в категоричной форме. Как приказ.       — Я не обедаю, — попытался возразить Мишка, которому предстояло вскоре платить за квартиру, что автоматически исключало питание вне дома.       — Обедаешь, — отрезал Алексей. — Поехали.       Алексей ездил на вылизанной до блеска «пятерке» BMW. Черной. С черным кожаным салоном. Не новой, но довольно свежей. Крутой парень — крутая тачка. Миша сел в нее с восторженным ужасом — до того нелепо и инородно он в ней себя чувствовал. И всю дорогу сидел, сжавшись в комок, крепко вцепившись пальцами в рюкзак, чтобы, не дай бог, что-нибудь не… сломать.       Миша мог.       Алексей же уверенно держал руки на руле, сосредоточенно смотрел на дорогу и не проронил ни слова.       И это был, мать твою, хороший ресторан!       Миша давился мясом, заказанным ему Алексеем, и рыдал в душе крокодильими слезами нищенствующего жмота. При этом никто из них не пытался начать разговор. Они просто сидели, ели, посматривали друг на друга и молчали.       — Я тебя напрягаю? — неожиданно спросил Алексей, глядя в тарелку.       — М? Нет, — Миша удивленно вскинул брови.       — Лена сказала, что ты очень веселый и общительный парень, — с легкой обидой объяснил Алексей. — Но ты не выглядишь веселым и общительным.       Миша решил сейчас не концентрироваться на том факте, что Алексей наводил о нем справки у сестры.       — Я… немного… стесняюсь, — вздохнул Миша.       — Меня?       — Мне никто не оставлял номер телефона, — признался Миша. — И никуда не приглашал. Я не знаю, как себя вести, чтобы все не испортить.       — Мне никто не дарил кофейные «валентинки» и обычные тоже. И я никому не оставлял свой номер. Я не силен в общении. Люди большей частью меня раздражают.       — А я?       — А ты — нет, — пожал плечами Алексей. И смущенно, опять призрачным намеком улыбнулся, отчего у Мишки потеплело в груди. Он дал себе слово, что никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажет Леше, что то сердечко предназначалось не ему.       — Вообще, Лена не совсем права, — улыбнулся Мишка. — Я не просто общительный, я жутко болтливый. И чувство юмора меня частенько подводит, активируясь совершенно в неподходящий момент.       — Я бы послушал. Твою болтовню. Мне нравится твой голос, — просто сказал Алексей, и Мишка оплыл пломбиром — до того очаровательно он сейчас выглядел. Очаровательно неловко и смущенно. С этой своей призрачной недоулыбкой.       — Ладно, — фыркнул Мишка, расслабившись. Повозил вилкой по тарелке. — Что ты хочешь услышать?       — Расскажи о себе, — попросил Алексей.       Мишка рассказал. Увлеченно размахивая руками, искря самоиронией, рассказал о том, какая у него пока невеселая жизнь. И что у него катастрофически ни на что нет времени. Поэтому нет даже намека на личную жизнь. Возможно, это не лучший способ произвести впечатление. Но Леша лишь пожал плечами и буркнул:       — Это не проблема.       И Мишка ему поверил. Вдруг просто взял и поверил. Когда же он полез за деньгами, чтобы расплатиться за свое блюдо, Алексей мрачно зыркнул на него и отрубил:       — Я пригласил — я плачу.       — Х-хорошо, — пробормотал Миша. — Но если надо…       — Не надо.       Алексей не только отвез его к ученикам, но и доставил поздно вечером до дома. Миша робко пытался воспротивиться, мол, у тебя наверняка есть свои планы, нежели весь день работать моим личным водителем. На что Леша пожал плечами и коротко бросил:       — У меня нет планов сегодня. Мне несложно.       Неловкость повисла в тот момент, когда Лешина машина остановилась у Мишкиного подъезда. Они оба сидели. Никто ничего не говорил. Никуда не двигался. Миша не знал, что сейчас нужно сделать. Выйти? Пригласить к себе? Бросить что-то вроде: «Я тебе позвоню. Увидимся завтра»? Поцеловать на прощание? Или руку пожать?       В итоге Миша просто сказал:       — Хороший был день. Благодаря тебе.       — Правда? — Леша оторвался от мрачного созерцания руля и обернулся к нему. В его голосе отчетливо прозвучала надежда.       — Да, — улыбнулся Миша. — Слушай… останови меня, если я все неправильно понял, хорошо? — попросил он и подался осторожно вперед. Коснулся губами щетинистой щеки. И резко отпрянул, заполошно дыша от собственной смелости.       — Ты все правильно понял, — сообщил Леша, ожесточенно вцепившись в руль и пряча взгляд.       — Ладно.       — Ладно.       Пауза.       — Ты в пятницу свободен? — громко сглотнув, спросил Алексей.       — Не-е-ет, — разочарованно протянул Миша. — Я участвую в волонтерском мероприятии от нашего профкома. День святого Валентина. Это на весь день. Почта для влюбленных. Конкурсы. Розыгрыши. Вечером концерт и дискотека, где мы будем ходить в красных футболках «Бесплатные обнимашки».       — Ты будешь кого-то обнимать? — ощутимо напрягся Алексей.       — Да, — пожал плечами Мишка. — Я не могу отказаться. За волонтерство у меня зачеты по ряду предметов идут автоматом.       — Ясно, — больше чем обычно нахмурился Алексей. — Я могу прийти? На ваш концерт?       — Да, — поспешно кивнул Миша. — Я внесу тебя в списки как «Плюс один». Назови на входе мое имя — Михаил Коробков.       — Хорошо, — уже знакомо отозвался Алексей. — До пятницы.       Мишка посчитал, что на этом ему пора выгребаться из теплого нутра «Бэхи» и топать домой. Но Алексей прихватил его за локоть, притянул к себе и поцеловал.       Невинно, деликатно и тепло.       Миша весь вечер до сна чувствовал прикосновение Лешиной щетины — оказывается, она не колючая, а мягкая. И поцелуи — это приятно.       Фантастически приятно.       За два дня, что они не виделись, Мишка стремительно и безоговорочно влюбился. И это было совершенно новое, незнакомое чувство, рядом не стоявшее с тем, что он испытывал к Дени. Все равно, что попытаться сравнить увлечение красивым актером, о котором фантазируешь, но всерьез никогда не думаешь о том, что у тебя есть шанс, и влюбленность в живого человека, которого можно потрогать, с которым можно целоваться и который обладает, очевидно, непростым характером, но это делает его вдвойне интригующим и желанным для узнавания. Причем Мишка как-то быстро отключился от Лешиной внешности — безусловно, он был горяч, но Мишка перед сном думал не о его теле, а о каждом сказанном им слове, жесте, скупой мимике, серьезности и собранности. Едва заметном фырканье, когда Мишка говорил что-то смешное.       Никто и никогда ранее не слушал Мишку так внимательно и с таким интересом.       Нелюбовь к разговорам у Алексея распространялась, к слову, и на переписку в мессенджерах, ибо Мишка, хоть и был занят под завязку, успевал строчить Леше пространные сообщения. Просто не мог удержаться — его переполняли эмоции. Отвечал Алексей крайне емко. Но отвечал. И, перед сном, перечитывая переписку, Миша вдруг понял, что весь день они вели вполне себе продуктивный и содержательный разговор.       Так Миша узнал, что у Леши высшее образование — инженер-конструктор. Он обожает возиться с машинами, мастерскую открыл пару лет назад, и сейчас у него своя клиентура. Живет он в том же доме, что и родители с сестрой. Только семью этажами выше — достаточное расстояние, чтобы жить самостоятельно, но оставаться рядом с вечно переживающей за него мамой. У него было несколько попыток завязать серьезные отношения, но не сложилось. Почему — Миша не стал допытываться, интуитивно почувствовав, что это неприятная для Алексея тема.       Миша не был гением от психологии, но в какой-то момент ему пришло на ум, что они с Лешей очень похожи. Им не встречались люди, которые захотели бы их послушать и услышать. И если Мишка готов был вывалить всю информацию о себе сам, только она нафиг никому не сдалась, то у Леши была другая проблема: никто не пытался узнать о нем ничего дальше его знойной внешности. Сломать его барьер отчуждения и просто спросить.       Потому что Леша отвечал. Если его спрашивали — он отвечал.       Миша очень ждал вечера Дня Влюбленных. Предполагая, что он может стать лучшим в его жизни. Проскочившие в переписке намеки (сексуальные намеки) от Алексея дарили смелую надежду, что сразу после студенческой вечеринки у них будет настоящее свидание с логичным окончанием в виде продолжения банкета в горизонтальной плоскости.       Миша никак не предполагал, что все его смелые надежды закончатся личной катастрофой, разбитым сердцем и глобальным разочарованием в себе и в людях. Хотя начиналось все довольно неплохо, с казусами, но неплохо…       Леша появился не к началу мероприятия, а как смог освободиться, то есть разделаться с настойчивым клиентом (Миша надеялся, что «разделался» он с ним не буквально), ополоснуться и переодеться поприличнее. В понимании Алексея это значило надеть темно-бордовый свитер и темно-синие джинсы, отказавшись от привычного черного — Миша его очень ждал, поэтому засек его появление моментально. Выглядел Алексей на пять с плюсом — его проходка по актовому залу оставила за собой шлейф любопытных взглядов и спонтанные, но абсолютно безрезультатные попытки подкатить.       Миша же настолько притомился от валентиновой свистопляски и слащавых парочек, что готов был скакать от радости, когда увидел Лешу. Это означало, что еще час, и ему можно будет с чистой совестью слинять. Слинять на настоящее свидание!       Надо же было именно в этот момент Дени заметить Мишку — весь день не видел, а тут вдруг зацепил по касательной. И внезапно решить проявить дружелюбие! То есть, дернуть Мишку за рукав, развернув к себе лицом, бросить с сияющей голливудской улыбкой: «Мишка! И ты здесь!» («Я целый день здесь, придурок») и полезть обниматься, так как Мишкина футболка красноречиво предлагала именно это и сделать.       — Бесплатные объятия, — с кислой миной проговорил Миша, хотя раньше за такую возможность отдал бы почку, и вяло раскинул руки. Но обнять Дени он не успел — тот вдруг внезапно подозрительно сжался, отступил на шаг назад, побледнел, позеленел и растворился в пространстве зала, как гребаный Гудини. Словно корова языком слизала. Мишка сморгнул и обернулся — за его спиной стоял Алексей. С видом серийного убийцы, готового устроить кровавую резню, как в молодежных ужастиках, прямо на студенческой вечеринке.       — Леша, п-привет, — пробормотал Миша, отчего-то чувствуя себя подлым изменщиком.       — Привет, — мрачно поздоровался Алексей. — И многих, вроде этого типа, ты уже успел обнять? — тоном прокурора на заседании суда.       — Не очень… много… — покаялся Мишка. — Но, честное слово, это ничего не значило. Это просто моя работа.       — Я запрещаю тебе заниматься этим, — пророкотал грозно и строго Алексей.       — Чем… этим… — пролепетал непонимающе Миша.       — Незащищенными одноразовыми обнимашками, — уточнил с невозмутимым видом Леша, но уголки его губ… дрогнули и поползли вверх, а в глазах полыхнуло чертовщинкой.       — Ты прикалываешься, — ахнул Мишка. — Ты надо мной прикалываешься!       Алексей только неопределенно хмыкнул.       — Бесплатные объятия? — предложил Миша, и в следующее мгновение оказался крепко притиснутым к мощной груди. Аж ребра жалобно хрустнули. Леша зарылся носом в его волосы и пробормотал на ухо:       — Я соскучился.       — Я тоже, — прошептал Миша, про себя ликуя и в душе уже отплясывая сумасшедшую джигу-дрыгу.       Оставшийся час Мишка ответственно обнимался только с Алексеем — его вид наемника и сурово сведенные к переносице брови отпугивали каждого, кто рисковал приблизиться к Мише за обнимашками. Забавно, что как только рядом с ним нарисовался Леша — количество желающих обняться с Мишкой выросло в геометрической прогрессии. Словно все вдруг заметили, какой интересный парень этот Коробков. Надо бы с ним обняться…       Или нет, не надо. Когда замечали за его спиной грозно нависающую сверху Лешину внушительную фигуру.       Сбежав с вечеринки, они поехали в бар. К Лешиному знакомому. Клевый, шумный бар с тридцатью сортами пива, безумной девушкой-диджеем в красных дифракционных очках на пол-лица, ставящей дикие миксы, невероятной атмосферой безудержного веселья и общительными гостями.       Мишка никогда не посещал подобные заведения. Даже не знал, что такие есть в их городе. И что может быть так легко, весело и непредсказуемо, потому что он болтал без умолку, побратался с Лешиным знакомым владельцем бара, танцевал на барной стойке под олдскульный рэпчик, пил текилу с живота официантки, на спор, под аплодисменты, завязал десять черешков от коктейльных вишенок и без конца целовался с Лешей.       Грязно, влажно, вкусно.       На виду у всех. Потому что всем здесь было по фигу. Леша коротко бросил, что хозяин бара — би, ходит сюда почти одна и та же публика, и с толерантностью тут порядок. Никому нет дела до чужой постели.       Алексей практически молчал, не танцевал и не чудил. Но он как будто мысленно заводил Мишку, разрешая открыться, показать себя, подурачиться. Мишке давно не было так здорово. Ни с кем. А с Лешкой было классно. Особенно когда он цеплял его за талию, притягивал к себе и жарко, жадно целовал. Смотрел в глаза и едва заметно улыбался. Растерянно, смущенно, счастливо.       После часа ночи у Миши приключилась амнезия, что логично: он в жизни столько не пил. Особенно текилы.       Последнее, что он помнил — обтирание стенки в туалете, вот-вот норовящее перейти в разряд секса в общественном месте. От стаскивания с себя и Леши штанов и последующего бесстыдства его остановил Алексей, мягко и настойчиво предложив поехать к нему.       Что было у Леши дома — Мишка уже не запомнил.       Проснулся он по ощущениям в районе полудня, с жутким сушняком, диким головокружением и без трусов. Под мелодичный храп громко сопящего рядом Алексея, раскинувшегося рядом морской звездой.       Мать его женщина!       Не просто без трусов, а испещренный засосами, даже на таких частях тела, что воображение Мишки отказывалось додумать, как так вышло. Тело вообще в целом ощущалось серьезно помятым, чужим и подозрительно сытым. Обнаруженные на полу презервативы в количестве двух штук и его трусы, висящие на люстре, подсказывали, что ночь прошла ударно.       Миша издал жалобный стон — память отказывалась вспоминать, как ЭТО было. Лишь жалкие обрывки, но их хватило, чтобы тут же возбудиться и сжать себя с округлившимися глазами, ибо…       Кажется, не только Леша трахнул Мишу. Кажется, Миша тоже трахнул Лешу.       Фак!       И это было очень-очень горячо!       Фантастически, вулканически горячо!       Интересно, а можно повторить? На трезвую? Миша хотел бы освежить кое-какие детали. Он повернулся к Леше и улыбнулся. Такого Алексея он еще не видел — расслабленного, беззащитно хмурящего брови, потешно причмокивающего во сне губами.       — Леш! — Мишка упал на него сверху, втянул воздух возле его уха и слегка поерзал. Потряс. Потряс сильнее. Пошлепал по щекам. Погладил по телу.       Ноль реакции.       — Леша! — рявкнул Мишка ему на ухо.       — Свалил нахрен отсюда, чмо! — прилетело ему взбешенное в ответ вместе с толчком в грудь — Мишка от силы удара слетел на пол. А Алексей, еще что-то проворчав, ткнулся лицом в подушку и продолжил храпеть.       — Дурак… — прошептал Мишка. — Какой же я дурак…       Ему потребовалась ровно одна минута, чтобы собрать разбросанные по комнате вещи, одеться и действительно свалить.       И целых два месяца, чтобы вернуться к хоть какому-то подобию прошлой привычной дерьмовой жизни.       Алексей так и не позвонил. В кофейню больше не заходил. В фитнес-центре не появился.       И Миша прекрасно понимал, почему.       Потому что он слишком любит фантазировать. И придумывать то, чего нет. А правда довольно проста: такие, как он — на один раз. Минимум усилий же: накормил, на машине покатал, в баре напоил — и целочка созрела. На Алексея даже обидеться толком не получилось — Мишку никто не заставлял влюбляться.       Сам дурак.       В первых числах мая Ленка пригласила Мишу на свой день рождения, который собиралась праздновать у себя дома.       — Нет, — твердо отказался Мишка. Там может быть Алексей, поэтому без вариантов. Он еле-еле начал в себя приходить. Безответная любовь к Дени? Чушь собачья! Миша понял, что и влюблен-то толком не был. Скорее, увлечен внешне приятной картинкой. Картинкой, которая после Дня святого Валентина неожиданно начала проявлять к Мише интерес. Не тот интерес, а типа… дружеский, что ли. Но Мишке некогда было дружить, хотя, стоило признать, что перекинуться парой незначительных фраз с Дени — приятно. Но не более того. Его внимание даже несколько подняло статус значимости Мишки в глазах прочих однокурсников, только его это совсем не порадовало.       Миша глубоко увяз в Леше. Они и общались-то всего ничего, но и этого с лихвой хватило, чтобы с треском провалиться в любовь. Любовь, которая лежала у него на ладонях глупым, гулко бьющимся сердцем. И рассыпалась пеплом, развеявшись в небытие.       Алексей поступил как мудак. Очевидно. Но самое паршивое — у Миши не получалось на него злиться. Стоило прикрыть глаза и ясно, ярко увидеть его застенчивую недоулыбку, как рука тянулась к телефону. Позвонить ему.       Хотя он сразу стер номер Лешиного телефона. И сменил сим-карту.       Для надежности.       Чтобы как раз не позвонить в моменты наивысшего отчаяния.       Поэтому никаких дней рождений в доме, где может находится Алексей.       Точка.       Многоточие, блин!       Миша понятия не имел, как так получилось, что в итоге он топал к Ленкиному подъезду с огромной подарочной коробкой в руках, перевязанной пошлым розовым бантом, внутри которой сидел отвратительный плюшевый медведь.       Нет, все-таки одно объяснение у него было: Ленка — страшная женщина. Теперь Мишка искренне сочувствовал ее тупому бойфренду — он бы уже от нее сбежал в Мексику. Причем пешком и вплавь. Миша так и не понял, зачем он понадобился Ленке на ее днюхе. Не сказать, чтобы они дружили. Это он с Катей дружил, а Ленку терпел. Но она решила, и теперь он идет к ней домой, пуганой птицей озираясь по сторонам. Проигрывая в голове сто тысяч вариантов побега, если вдруг на празднике появится Алексей.       Алексей появился в лифте — Мишка даже испугаться не успел. Сбежать тоже.       Леша заскочил прямо перед закрывающимися дверями. Смерил Мишку уничтожающим все живое взглядом и отвернулся, разъяренно нахмурившись. Как будто Мишка был перед ним в чем-то виноват. Хотя дела обстояли с точностью до наоборот.       Лифт застрял.       Между вторым и третьим этажом.       Хуже не придумаешь.       Миша с индифферентным видом разглядывал потолок, прячась за коробкой с бантом. Алексей, вызвав диспетчера, напряженно гвоздил Мишку сердитым взглядом. Гневным, злобным взглядом отъявленного злодея из кино. Так себе атмосферка, прямо скажем. И Мишка не выдержал! В конце концов, это он тут жертва!       — Хватит на меня так смотреть! — взорвался Мишка, выглядывая поверх розового банта.       — Как? — едко уточнил Алексей, поморщившись от подарочной ленты, проехавшейся ему по лицу.       — Как серийный маньяк, который собирается меня расчленить, но еще не решил, каким именно способом это сделает! — Миша попытался куда-нибудь убрать коробку, чтобы она не мешала ругаться.       — Ты дурак? — раздраженно бросил Алексей, отбирая у него громоздкий презент.       — Дурак! Да, дурак! Что повелся на тебя! Повелся на все это дерьмо… «Мне нравится твой голос… Мне нравишься ты…» Бла-бла-бла… — передразнил Мишка Лешу. — Повелся и влюбился! А ты как сволочь последняя! Переспал со мной и вышвырнул вон!       — Ты спятил? — Алексей толкнул его коробкой в грудь. — Это ты переспал со мной и сбежал! Пока я спал! Я ждал, честно ждал, что ты перезвонишь! Может… мало ли, тебе нужно было время, чтобы принять решение. Но ты! Ты сменил номер телефона!       — Я сбежал? Я? Сбежал?! Да ты! Ты! — Мишка отобрал у Леши презент и пнул им его со всей дури в живот. Правда без особого эффекта — Алексей даже не дрогнул. — Я тебя будил! Хотел провести с тобой утро! А ты… ты просто рявкнул, чтобы я свалил и обозвал меня «чмом».       — Нет! Не было такого! — вконец вызверился Алексей. — Я не мог!       — Мог! — проорал Миша и наступил Леше на ногу. Как бы усиливая правоту своих слов. И на всякий случай, для пущей доходчивости еще раз толкнул его уже изрядно помятой подарочной коробкой.       — Вообще-то… — Алексей вдруг затих. Задумался. Побагровел. И тихо прошелестел с виноватым видом:       — Наверное, мог.       — Во-о-от! — торжествующе протянул Мишка, хотя чему тут радоваться — спорный момент.       — Я спал… — пробурчал Леша, пытаясь найти Мишкин взгляд в просветы розового банта. — Крепко. Я когда сплю… Много чего могу сказать.       — Лучше бы ты много чего мог сказать наяву, — проворчал Миша, надувшись, как мышь на крупу. Потому что… Это что же получается? Вся эта ситуация — одно сплошное недоразумение? Он что, все эти месяцы страдал впустую?       — Я не контролирую это, ясно? — обиделся, натурально обиделся Леша. — Я даже не понимаю в такие моменты, что и кому говорю.       — Мог бы предупредить!       — Как-то, знаешь ли, не до того было, — пробормотал Алексей, расстроенно сжимая переносицу. — Я не часто, знаешь ли… Влюбляюсь. Второй раз. И домой к себе никого не вожу. И не оставляю на ночь. И не…       — Я понял, — вздохнул Миша.       — Я все испортил? — тихо спросил Алексей.       — Я скучал. По тебе. Очень сильно, — пожал плечами Миша. — Злился. Обижался. И все равно скучал. Ты вот второй раз влюбился, а я… в первый.       Алексей слабо улыбнулся. Почти полноценно. И потянулся к Мише, но… чертова коробка с медведем! И тут лифт дернулся и поехал. На нужном этаже их ждала перепуганная Ленка — они синхронно прокричали ей: «С днем рождения!» и швырнули несчастную коробку ей в руки.       — Вы куда? — растерянно простонала Ленка.       — Лифт… Ап! — только и смог объяснить Миша, потыкав указательным пальцем вверх, после чего двери закрылись, и он оказался в тесных, жарких Лешиных объятиях. Утопая следом в смешливом, искреннем поцелуе.       — Я постараюсь научиться говорить. С тобой, — прошептал Леша сквозь поцелуй.       — Не надо, — улыбнулся Мишка. — Я могу болтать за двоих. А ты и так умеешь говорить. Просто… не словами.       — Ладно, — согласился Леша. — Но если что… Спрашивай. Я всегда отвечу.       — Знаю.       На следующее утро, когда Миша попытался разбудить Лешу, тот проорал ему: «Я убью тебя, лодочник!» Миша так хохотал, что потом икал весь день. Выяснилось, что это слова из какой-то древней русской попсы. Леша конфузливо пожал плечами и фыркнул, глядя на хохочущего Мишку.       Миша вознес сто тысяч «спасибо» судьбе-насмешнице, что заставила его в пятницу, за неделю до Дня всех Влюбленных перепутать заказы. И еще одно Ленке, в кои-то веки сделавшей доброе дело. Она все-таки сдала себя с потрохами, и Лешу тоже, выболтав, что это брат уговорил ее пригласить на днюху Мишку. Потому что, оказывается, даже при его безумном графике можно иметь вполне себе активную личную жизнь. Если съехаться и жить вместе.       Если твой чудесный бойфренд терпеливо готов просиживать вместе с тобой штаны в библиотеке, помогая писать рефераты, таскаться на занятия йогой, заглядывать в кофейню за двойным эспрессо, к которому обязательно прилагалось сливочное сердечко и поцелуй, помогать тебе с волонтерской работой, посещая все мероприятия, забирать тебя от учеников поздними вечерами домой и настойчиво вклинивать в твою гонку за дипломом выходные. И повторять тебе с дотошной регулярностью, что тебе не надо быть кем-то вроде Дени, чтобы тебя полюбили. Тебе нужно быть собой, потому что за это тебя и полюбили.       А год спустя, когда Мишка окончил универ, все стало как-то в разы проще. Неизменным осталось одно — оригинальность фраз, с которыми просыпался Леша. По правде говоря, жуткий соня и сова. Мишка находил эту черту очаровательной.       Как и Лешкину хмурость. Ведь он уже научился различать все ее оттенки. И знаете, что?       Леша — самый добрый плюшевый мишка на свете.       И нет, Мишка не получает злобные тычки в бок, когда озвучивает это вслух.       Ни одного.       Ауч!