Какой сегодня день?

Сара резко отрывает голову от подушки и распахивает глаза из-за оглушительного грохота, раздавшегося с кухни, и благого мата, сыплющегося из уст Вишни. — Ебанный ты б… — звук заглушается, словно в этот момент парень заткнул самого себя. Брюнетка немного хмурится, с трудом прикидывая, что заставило её парня, обычно не отлипавшего от постели до полудня, сегодня проснуться в… она бросает короткий взгляд на будильник, что стоит на прикроватной тумбе. — Семь утра… Серьёзно? –жалостливо стонет Сара, падая обратно на мягкую подушку и зажмуривая глаза. И она вполне смогла бы уснуть снова, если бы до её маленького носика не донесся едва… О нет, сильно ощутимый запах гари. Девушка морщится, лениво приоткрывая один глаз. — Ну что за чёрт? — отбрасывая одеяло в сторону, Сара спускает ноги касаясь голыми ступнями прохладного пола. Торопливыми шагами она пересекает небольшую спальню и уже в следующую минуту стоит на кухне, наблюдая за самой странной картиной, которую она только видела за всё их совместное время с Вишней. Нет, он, конечно, всегда был капельку не в себе, но то, что творится сейчас перед глазами девушки — чистое сумасшествие. Вишня. В семь утра. На кухне. В одних пижамных штанах светло-серого цвета, на обнажённом рельефном торсе повязан какой-то отвратительно розовый фартук с ещё более отварительными розовыми сердечками, а на голове у него ободок. Ободок? Сара трёт глаза от раздражающего их едкого дыма, пытаясь рассмотреть получше. Нет, ну точно… Это ободок! Красный такой и тоже с сердечками, которые торчат вверх, словно рога. Пиздец… Это что, проклятие? Уже в действии? Не заметив появления девушки, Вишня отчаянно размахивает газетой в попытках разогнать густой дым, исходящий от сковороды на плите, в открытое настежь окно. — Что. Здесь. Происходит, — её голос видимо звучит для Вишни слишком неожиданно, тот явно не хотел, чтобы его застали врасплох. Вот так. Он чуть вздрагивает, быстро поворачивается на звук, и его глаза распахиваются шире, словно он видит Сару впервые в жизни. Его взгляд быстро скользит по её телу и вновь возвращается к лицу. — Сара? — видимо это все, что он может выдавить из себя. — А ты кого-то другого ожидал увидеть? — она скрещивает руки на груди, опираясь плечом на дверной косяк. — Нет, просто… — неловко пряча свиток газеты за спину, Вишня отступает назад. — А чего не спишь? — Проснулась под твоё «доброе утро», как видишь, — Сара показательно разводит руками, вместе с этим обводя взглядом комнату, а потом снова возвращаясь к Вишне. — Что за вид? — О, — парень растеряно опускает глаза, разглядывая омерзительный розовый фартук на нём, словно видит его впервые. — Это просто… просто… От удивления брови Сары ползут вверх и рот невольно приоткрывается. Вишня растерян? Вишня. Растерян. Что это у него на лице? Он что… пок-рас-нел? — А, к черту! — Вишня раздражённо выдыхает, со злостью срывая со своей головы ободок с сердечками и швыряя его на пол. — Я совершенно не создан для таких проявлений нежности, — он небрежно плюхается на ближайший стул, упираясь локтями в колени и подпирая кулаками подбородок. — С чего ты вообще затеял… — начинает Сара, но тут же замолкает, встретившись с изумлённым взглядом Вишни. Кажется, он удивлен. Нет, он просто чертовски в шоке. Его голубые глаза распахиваются все шире с каждой новой секундой, хотя шире, кажется, уже некуда. И тут Сара не на шутку начинает нервничать. Она снова смотрит вниз на брошенный ободок, потом на Вишню и его фартук, а потом на сковороду на плите, которая уже слабо, но всё же дымится. Там, вероятно, должен был быть завтрак. Сара судорожно собирает в своей голове всю информацию, пытаясь сложить общую картину: розовый цвет, сердечки, завтрак в постель… Она начинает вспоминать какой сегодня день недели и число, пока в её голове набатом не гремит «День Святого Валентина». ДЕНЬ, МАТЬ ЕГО, СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА! — Чтоб тебя… — еле слышно, со вздохом, срывается с губ брюнетки так тихо, что она даже не понимает, что говорит вслух. Она снова смотрит на Вишню, лицо которого так и застыло в выражении «охуеть-не-встать-моя-девушка-забыла». А Вишня именно так и думает. Нет, ну разбуди Сару ночью, и она по памяти проведет сеанс экзорцизма на латыни, а про самый романтичный праздник в году забыла! В отличие от него… Болвана такого! Из груди Сары вырывается нервный смешок, к неожиданности для них обоих. Она нервно закусывает губу, стараясь не рассмеяться ещё больше от комичности ситуации. Это был её Вишня, такой самоуверенный, такой брутальный, он держал в страхе добрую половину черных драконов, он — хозяин самого крупного подпольного казино в Балтиморе, он — самолюбивый настолько, что каждый раз, когда он говорит Саре о том, какая она красивая, то следом добавляет: «После меня». В шутку, конечно, но всё же… И вот он, тот же Вишня, стоит перед ней в самом отвратительно-мерзко-приторно розовом (цвет, который не любит ни он, ни она) фартуке и он собирался приготовить для неё… Что? Она бросает быстрый взгляд на разделочный стол: мука, яйца, молоко, банановый сироп. Панкейки? Серьёзно? Как чертовски романтично… От этой мысли Сара вновь прыскает смехом. Ну, не удержалась… — Тебе смешно? — Вишня осуждающе выгибает бровь. — Ты что, блин, забыла про хренов праздник? Сара кивает, зажимая рот рукой и сдерживая новый приступ смеха. — Прости-и-и, — она почти пищит, но при этом старается выглядеть максимально серьёзно. — Зашибись парочка, — Вишня тихо смеётся и, кажется, выглядит совершенно расслабленным. — Одна не может запомнить простую дату, другой не способен пожарить даже долбанные блинчики, — он бросает пренебрежительный взгляд в сторону плиты. — Ну, зато я знаю как минимум одно дело, в котором ты безупречен, — она игриво смотрит на парня из-под полуопущенных ресниц, прикусывая нижнюю губу. И каждый раз, когда Сара смотрит на Вишню так, он начисто забывает обо всём, что было минутой ранее. Этот голос, этот взгляд и эти губы моментально распаляют в нём пожар, потушить который не сможет никто. Никто кроме Сары. — О да, детка… — его глаза хищно сверкают, а губы растягиваются в той самой его фирменной улыбочке. — И я уже готов продемонстрировать тебе свои умения. Сара довольно хмыкает, проводя тонкими пальчиками по ближайшей столешнице, она делает несколько шагов вперед, как бы демонстрируя парню свои соблазнительные бедра, лишь слегка прикрытые шелковым пеньюаром, и длинные ноги. Боковым зрением она видит, как напрягаются его плечи, как они тяжело и часто вздымаются, и как он почти вжирается в неё взглядом. Сара облизывает пересохшие губы, предвкушая их дальнейшую «игру». — Прости, милый… — она наигранно вздыхает. — Но ещё слишком рано для… покера, — Саре с трудом удаётся сдержать новый смешок, она крепче сжимает губы, стараясь не смотреть на Вишню. Только боковым зрением. Совсем, совсем чуть-чуть… И она просто ликует от выражения его лица. — Покер, значит… — медленно, почти ласково тянет он, не спеша поднимаясь со своего места. — Покер, да? — Да, а ты подумал… — Сара не успевает договорить, срываясь со своего места в комнату, прячась от бегущего за ней Вишни. — Я тебе сейчас покажу ПОКЕР, — кричит он ей вслед и уже через пару мгновений у самой кровати, конечно же, ловит её. Какое счастье, что в их квартире достаточно места, чтобы вот так попытаться убежать, но его не так много, чтобы бежать долго. Вишня обхватывает её сзади за талию и прижимает к себе, слегка приподнимая. Сара запрокидывает голову так, что её волосы застилают ему глаза, и смеётся, чисто и искренне, как может только она. Так, как она смеётся только с ним. И ни с кем больше. — Отпусти! — кричит она, хотя знает, он — не отпустит. Вишня только самодовольно хмыкает, опрокидывая её на кровать и нависая над ней своим могучим телом, полностью загораживая и скрывая её от всего мира. Сара обожает это чувство. — Предлагаю сделку, — быстро говорит Сара, борясь с чуть затруднившимся дыханием. Вишня выжидательно приподнимает брови мол: «Я слушаю, говори». — Я всячески вымаливаю у тебя прощения за забытый праздник, а ты… — её руки игриво скользят по напряжённым кубикам пресса, опускаясь ниже к резинке пижамных штанов и цепляя её ногтем. — А ты в очередной раз доказываешь мне, что НЕ покер твоя самая сильная сторона. Секундное молчание и взгляд его голубых глаз в её — темно-карие. Они самый невозможный союз, который только можно представить. Они — самое неправильно-правильное. — Каждый останется в плюсе… — кидает Сара вдогонку прежде, чем губы Вишни накрывают её. И этот поцелуй для них каждый раз, как в первый. Такой же необходимый, такой же страстный, такой же всепоглощающий. Они уже в плюсе. Ещё с того дня, когда, держась за руки, приняли решение раз и навсегда свалить из грёбаного Сентфора, оставив прошлую жизнь там. И какая к черту разница какой сегодня день?