Расскажи мне о сотворении мира

Стою около раскрытого окна, холодный воздух щекочет занавески, треплет волосы, обдаёт кожу на теле, сразу же покрывающуюся мурашками. Иссиня–чёрное небо усыпано крошкой из мигающих звёзд. Как ты любишь называть их, «небесные светила», они буквально смеются надо мной каждую ночь. Хохочут над тем, как преданно, словно собака, я стою и жду тебя. Полумесяц язвительно ухмыляется, сразу прячась за облаками. При дневном свете я почти никогда тебя не видела, мы встречаемся лишь в то время, когда обычные смертные видят сны, нежась в постели. Отойдя от окна, я присела на кровать, та лениво скрипнула, прогнувшись. Обхватила колени ледяными руками, закинув босые ноги на одеяло. Опустила голову, отчего волосы скатились на лицо, закрывая кругозор и перенося меня в кромешную тьму. Воздуха нет. Перед глазами плывут мигающие звёзды, их окольцовывают плавающие разноцветные круги. Приди ко мне.       Приди приди приди прошу молю почему ты не приходишь ненавижу глупые пустые глаза голубые твои небо что ты делаешь блять на своих небесах ненавижу пернатый эгоистичный горделивый дурак галстук бежевый тренч твой ходишь как полудурок в нём приди умоляю я гибну в пучине в болоте возьми в свои ладони лицо моё приди приди согрей меня расскажи мне о сотворении мира об Адаме и Еве о всех грехах о заповедях о Содоме и Гоморре о вавилонской башне об Исааке и Аврааме о Моисее и десяти казнях египетских пожалуйста я так хочу хочу хочу хочу хочу хочу хочу услышать твой голос не покидай меня  На улице громко загавкала собака, заставив вздрогнуть от внезапного шума. Она гавкала с такой злостью, вываливая из себя грозные рыки, что я поёжилась, вжимаясь в кровать. Закрывать окно не хотелось — каждый раз, как ты появлялся, мне казалось, что ты залетаешь именно в него. Будто какая-то пернатая птица. Какая глупость. Пальцы дрожат, теряясь в холоде ветра, волосы свисают с головы, укрывая глаза, как колючее одеяло. Не могу спать, когда во мне прячется надежда, что ты появишься этой ночью. Лишь с твоим появлением жизнь приобрела смысл, она стала такая, знаешь — красный с жёлтым, до тебя были лишь чёрный и белый.        я посредственность зачем ты приходишь я лишь просто человек твою мать смертный грех зачем так больно почему не приходи зачем прочь отсюда ненавижу не могу перестать слышать взмах крыльев твоих надоедливых звон будто саранча стрекотание за что ты так со мной ангел ангел ангел мой прости меня пожалуйста прости прости прости Кастиил расскажи мне о пражских курантах о красной площади о лувре о горе монсеррат об улице красных фонарей о берлинской стене о статуе свободы о пизанской башне о гранд-каньоне о горах тибета, о ла-манше..........  — Здравствуй, — твой голос режет тишину, словно нож. Остро, резко, без сожаления. Убираю спутанную копну волос с лица, поднимая голову. Шея затекла, внезапный свет слепит глаза, отчего я щурюсь. Стоишь передо мной, не шелохнёшься, будто восковая фигура, высеченная скульптура. Пришёл. Не могу распознать твои эмоции, мышцы лица словно окаменели, только адамово яблоко вздрагивает, ты сглатываешь — нервничаешь? — Я ждала тебя, — только и могу прошептать, замирая. Подобно тебе. Хочется кинуться на шею, но я сдерживаю порыв, глубоко вдыхая, впуская воздух в приют грудной клетки. — Я знаю. Я слышал… — он мнётся, колеблется, — Каждое твоё слово. — Но пришёл только сейчас, — стараюсь оставаться спокойной, но голос дрожит, — Кастиил. — Мне не дóлжно находиться здесь. Ты человек, — мягко отвечает мужчина, щурится,  — Я не хочу подвергать тебя… — Кас! Хватит! Я человек, я наделена умением самой выбирать, чего я хочу. Кстати говоря, это Бог дал такую способность людям, — встаю с кровати, подходя к неприступному ангелу, — Так что прекрати оберегать меня, будто священный Грааль! Кастиил молчит, отводит взгляд, тихонько вздыхает. — Раньше это тебе не мешало приходить, — почти хнычу, стараясь сдержать подступившие слёзы и ком в горле, — Ты рассказывал мне про небеса, про ад, про чистилище. Про падение Трои, храмы Эфеса, Висячие сады Семирамиды, Эдем, Атлантиду! Что изменилось? — Вайолет, остановись, — мужчина с сожалением, как-то виновато оглядел меня, он был похож на подбитого котёнка, в этом поношенном плаще и сдвинутыми к переносице бровями, — Всё изменилось.  Я молчала, боясь издать лишний звук — будь то скрипучая половица под ногами или вздох. — У тебя появилась привязанность ко мне, — прошептал Кастиил совсем тихо, будто боясь, что за нами наблюдают, — Я это чувствую. — Кас, — земля ушла из-под ног. Он ангел. Есть смысл врать ему? — Теперь ты уйдёшь? — Нет, — твёрдо отвечает тот.       прошу обними меня крылами своими окутай перьями мягко мягко ай хорошо тепло волосы твои цвета вороньего крыла щёку щекочут приятно не отпускай руки моей сожми рёбра до хрипа до боли до упоения так приятно неистовство сердце к сердцу ты так нужен мне  — Прошу, остановись, — темноволосый покачал головой, закрывая глаза. Этот жест резанул невидимым клинком меня в самое сердце. — Почему? Мои мысли, как пчёлы? Надоедливо жужжат в твоей голове? — криво усмехаюсь, пытаясь сдержаться от слёз, — Я тебе противна. — Нет, — Кастиил проводит холодной рукой по моей щеке. Кожа грубая, но от его прикосновения по телу пробегают разряды тока, в животе завязывается тугой узел. Дыхание спёрло, — Они как тягучий пчелиный мёд. Обволакивают, топят меня, не позволяя думать ни о чем другом.  — Как это понимать? — только и могу выдавить из себя. Каждое слово даётся тяжело, будто я поднимаюсь на Килиманджаро.  Мужчина не отвечает. Припадает к моим губам своими, оставляет целомудренный поцелуй. Трепетно. Невесомо. Словно провёл крылом своим. Лёгкая небритость чуть царапает кожу на лице, горячее дыхание опаляет щёку. Кладу пальцы ему на макушку, провожу по тёмным волосам. Целует вновь — поцелуй выходит смазанным, слегка неумелым, но       мне так хорошо ты так близко рядом я чувствую себя по-настоящему дома не отпускай меня прошу ты ты ты растворяюсь в тебе тепло твоего тела согревает укутай меня в плащ свой и мира нет ничего нет кроме тебя веду губами по шее твоей запах запах ты так приятно пахнешь небесами раем эдемом смыслом будто мягкое облако вены на запястьях словно созвездия тонкие паутинки не покидай прижми к себе крепче крепче луна и звёзды не будут смеяться больше поцелуи мокро сладко приятно рубашка белая белая это твой белый флаг капитуляция ты сдаёшься не противишься больше ангел ангел ангел мой не покидай меня молю — Не покину, — тихонько произносит Кастиил куда-то в район моего виска. Лицо мужчины освещено тусклым светом луны, небесные светила и полумесяц теперь молчат.