***
Новость недели! Тостеры возомнили, что у них есть права. И усердно начали их отстаивать, жалуясь на ущемление. Подумать только! Как оказалось, девианты — не сбой программы и не заводской брак, а пробуждение, блядь, чувств. Ебануться можно, что только не придумают, чтобы наказания избежать. Убил человека? Извините, я девиантнулся. Он был слишком груб со мной, бедной машиной с тонкой душевной организацией. Поэтому я всадил в него нож двадцать восемь раз и убежал трястись от страха на чердак. Помилуйте, я не хотел ведь, на эмоциях. Ну не пиздец ли? Какие могут быть эмоции у машин? С каждым днём этих пластиковых ублюдков с полетевшей системой становилось всё больше, пока они не объединились в одну внушительную группу. И решили: пора действовать. Мощно, однако, у них перемкнуло. Распространили по всему городу какие-то сраные граффити с шифром, обчистили склад Киберлайф, забрались на башню Стрэтфорд, откуда пустили ролик, в котором очередная пластиковая рожа заливала что-то о равноправии и угнетении. А потом разгромили несколько магазинов своих же создателей и стали устраивать мирные шествия. Гэвин вновь забыл, что такое сон, поскольку весь департамент на ушах стоял, взбудораженный новостью о том, что по улицам расхаживает огромная толпа восставших андроидов. Они выкрикивали странные лозунги, сдвигали с дороги автомобили, оставляя на них послания и привлекая тем самым внимание голодных до скандалов журналюг. И Рида постоянно отправляли в оцепление с чётким приказом: стрелять по всем, кто подойдёт ближе, чем на метр. И он стрелял, потому что эти жестяные банки с проводами вместо мозгов вынуждали. Хрен знает, что они ещё могли выкинуть. Церемониться никто не хотел, как и подвергать город опасности. Гэвин лишь хладнокровно выполнял свою задачу, пока Коннор и Хэнк вынюхивали, где пряталось всё это полчище недороботов. Нашли. На заброшенном корабле, который сами же девианты потом и взорвали. Вот вроде стреляешь по ним, стреляешь, а меньше ни хрена не становится. У них есть функция клонирования, или что? Все свалки уже в запчастях от этих уродов… Вообще, предвкушая войну людей и машин, Гэвин надеялся, что можно будет сполна насладиться стычками с восставшими вёдрами с болтами. Вдоволь пострелять по ним. Да ещё и во благо общества. Но эти придурки даже не сопротивлялись, потому что предпочли мирные шествия нападениям. У них даже восстания скучные, чтоб их. А потом случился очередной пиздец — Коннор, надежда всего Детройта, сам стал девиантом, примкнув к Иерихону, и даже помог Маркусу пробудить андроидов. Не парочку, а хуеву тучу. И угадайте, кто его, блядь, в этом начинании поддержал? Старый маразматик Андерсон, естественно. Гэвин, если честно, уже устал охуевать от происходящего, поэтому молча наблюдал за всем со стороны, абстрагировавшись. Ибо принять весь тот хаос, творящийся на улицах города, было выше его сил. Ебаное восстание машин. И когда всё успело пойти через задницу? А потом девианты победили. Чёрт бы их побрал, этих пластиковых уродов. Отстояли свои права. Кто бы мог подумать? Клоуны сраные. Пустили пару роликов, походили по городу — и власти тут же кинулись составлять закон о равноправии. Как это вообще могло сработать? Гэвин ненавидел всё и всех: департамент, правительство, Хэнка, сраных девиантов и больше всех — Коннора. Мало того, что эта жестянка перечеркнула к хуям всю его карьеру, так ещё и бракованным собратьям помогла отстоять свои права. Какие, блядь, права могут быть у ходячих тостеров? Рид жалел, что не застрелил Коннора тогда, в архиве. Была же, блядь, возможность. Сказал бы, что произошёл системный сбой, Коннор напал первым, а ему ничего другого не оставалось, кроме как выстрелить. С учётом того, что творилось на улицах, это бы прокатило. Ага, а потом из Киберлайф заботливо прислали бы нового Коннора, они же, мать их, запасливые. И всё по новой. От этой пластиковой хуйни было так просто не избавиться. Рид при каждой встрече представлял, как пускает пулю в лоб этому мудаку, а потом разбирает его на запчасти, попутно кидая их в рожу Хэнку и с наслаждением размазывая по своим рукам синюю кровь. А потом появлялся Андерсон, словно задницей чувствуя опасность, и уводил своего пластикового друга от греха подальше. Оно и правильно. Гэвину в его присутствии не помогал даже счёт до десяти про себя. А вот работы после всех этой хуйни с демонстрациями, как ни странно, только прибавилось — особенно после того, как правительство официально заявило о том, что закон о равноправии людей и андроидов находится в стадии разработки. Вот тогда начался настоящий пиздец. Общество явно не было готово к подобному, и теперь пришла его очередь бунтовать. Вот только, в отличие от жестянок, они не церемонились: нападали с оружием на магазины Киберлайф, расстреливали всех попадавшихся на пути андроидов, разносили склады, успешно пользуясь тем, что закон не вступил в силу. И Гэвин снова держался на убойной дозе кофеина и энергетиков, день и ночь разгоняя толпы недовольных, которых существовать на равных с машинами не прельщало. Стрелять по людям приказа не поступало, поэтому приходилось обходиться дубинками и предупредительными выстрелами. Впрочем, избивать никто не запрещал, так что Рид отрывался, как мог, хоть и сам до скрежета зубов ненавидел этих сраных андроидов, мечтая разряжать в них обойму пистолета, а не защищать от толпы разъярённых людей. Но кого вообще ебали желания Рида? Как Гэвин пережил весь этот ад, он помнил отрывками: ночи без сна превратили его в зомби, на автомате выполнявшего приказы капитана. Как он ещё не откинулся от такого темпа жизни — огромный вопрос. Департамент, патрулирование, оцепление. Патрулирование, оцепление, департамент. И это могло продолжаться до бесконечности, но ряд законов, касающихся прав андроидов, наконец, вступил в силу, и Гэвин — кто бы мог подумать — выдохнул с облегчением. Агрессия со стороны людей постепенно стала угасать, митинги прекратились, а Рид вспомнил, что такое нормальный сон и горячий душ. А ещё то, что у него, оказывается, есть дом. Но всё это какого-то хрена больше напоминало грёбаное затишье перед бурей.Глава 1
15 февраля 2020 г. в 18:09
Жизнь Гэвина Рида никогда не была спокойной. Всё происходящее в ней больше напоминало грёбаную гонку с препятствиями, в конце которой — очередной пинок под зад и дешёвая статуэтка с короткой подписью: «Недостаточно лучший».
Несколько лет патрулирования в самых грязных районах города, два ножевых ранения, три — огнестрельных, множество шрамов по всему телу и на лице в качестве трофеев — и долгожданное повышение до офицера. Через пару месяцев — до детектива. Гэвин умел добиваться поставленных целей. Любой ценой. Он готов был идти по головам, рвать глотки и наступать на них же. Испачкать руки в чужой крови? Да не вопрос! Жизнь научила играть по-жёсткому. И, казалось бы, наконец соизволила повернуться к нему более привлекательной стороной, но увы, это оказалось лишь иллюзией. Гэвин бесповоротно застрял на месте. Резко затормозил, едва не влетев не раз разбитым носом в самое огромное препятствие — Хэнка Андерсона, выводящего из себя одним своим грёбаным присутствием, чересчур правильного лейтенанта.
Почему? Все громкие дела — Андерсону, масштабные операции — ему же. У Гэвина даже шанса не было показать себя в деле. Всегда на подхвате, всегда «эй, ты, заполни-ка отчёты об очередном удачно раскрытом деле Хэнка и не забудь упомянуть о том, какой он охуенный». Сам капитан готов был вылизывать жопу Андерсона до блеска, не говоря уже об остальных в департаменте. И только Гэвин смотрел на него горящим от ненависти взглядом, молча наблюдая за тем, как его собственная карьера стремительно катится ко всем чертям.
Он не скрывал своего отношения к лейтенанту: стычки между ними постепенно превратились в традицию. Никто не решался вмешиваться, а Хэнк даже от капитана умудрялся скрывать. Строил из себя дохуя милосердного. Вот только Гэвину эта его благосклонность нахуй не сдалась.
А капитан всё-таки прознал про его неприязнь к любимчику всего департамента — и Гэвин окончательно попал в немилость. Ему даже мелкие дела перестали поручать. Только бесконечное копание в древних, как говно мамонта, нераскрытых делах и составление блядских отчётов. Лучше уж патруль, там хотя бы по отморозкам пострелять можно.
Но нет, там же теперь, блядь, пластмассовые уёбки вместо людей. Отдельная головная боль Гэвина.
И когда он уже был готов послать далеко и надолго службу в полиции и сжечь ко всем херам департамент, жизнь решила подкинуть ему шанс. Который он не собирался проебать.
У Хэнка внезапно умер сын, и он — кто бы мог подумать — не смог выдержать такого удара. Забил на работу и пустился во все тяжкие. Мог не появляться в департаменте по два, а то и три дня, зато в местных барах стал постоянным посетителем. Кажется, даже заработал в нескольких пожизненную скидку, а в некоторых — ссадины и почётное место в чёрном списке. В первый месяц капитан относился с пониманием, старался не давить на Андерсона, даже жалел его. Естественно, закрывая глаза на все загулы. Во второй — попытался вежливо намекнуть Хэнку, что пора бы уже начать выбираться из всего этого дерьма, за что тут же был публично послан на хуй. На третий — терпения не хватило. И он включил режим «злого босса». Сработало.
Возможно, Гэвин мог бы проникнуться жалостью к Хэнку, если бы ему было не плевать на него, да и на всех окружающих заодно.
Хэнк же под влиянием постоянных разгонов капитана стал хотя бы стабильно появляться на работе. Сопровождаемый таким невъебенным запахом перегара, что подходить к нему ближе, чем на метр, было смертельно опасно. Но никто не учёл, что прежний энтузиазм он пропил в одном из баров, как и свою адекватность, впрочем. Зато хер, который Хэнк положил на департамент и капитана в том числе, был внушительных размеров. Количество выговоров и дисциплинарных взысканий озлобленного на весь мир лейтенанта росло со страшной скоростью, а запас терпения капитана иссякал. Коллеги, желающие помочь любимому когда-то лейтенанту, устали получать в ответ отборный поток дерьма и, кажется, даже немного стали понимать Рида.
А Гэвин наблюдал за всем этим с маниакальным наслаждением. Наконец-то они с Андерсоном поменялись местами. Любимчиком он, конечно, не стал, да и ему, собственно, было откровенно похуй на это: свою часть уважения от начальства он заработал. А всем недовольным он всегда мог показать средний палец и сказать, куда им идти со своими косыми взглядами и мнением.
Риду наконец-то стали поручать дела. А он хватался за них, словно хищник, давно выжидавший своего часа. Чертовский голодный и готовый растерзать любого, кто встанет у него на пути. И в этот раз энтузиазма у Гэвина было хоть отбавляй.
Должность лейтенанта ещё никогда не маячила так близко. Гэвин рвался к своей цели, в клочья разрывая дело за делом, с безумным блеском в глазах. С таким диким рвением, что иногда даже ему самому страшно становилось. Не забывал он и подливать масла в огонь: то случайно оставлял на столе Хэнка бутылку виски, то визитку ближайшего бара, а то и вовсе напоминание о сыне. Естественно, стараясь максимально не отсвечивать. Лезть на рожон, когда до заветного повышения рукой подать, было пиздец неразумно даже для него. Для Андерсона же оставалось загадкой, с какой радости СМИ до сих пор мусолят тему той аварии, а Рид надеялся, что в крайнем случае он откинется в очередном баре, перебрав от горя.
В конце концов, проступки слетевшего с катушек Андерсона перекрыли все его прошлые достижения с лихвой, а лимит хорошего отношения капитана исчерпался. И Фаулер уже был готов дать хорошего такого прощального пинка под зад самому проблемному лейтенанту департамента, когда внезапно из Киберлайф торжественно прислали личное спасение Хэнка Андерсона. Специального, блядь, андроида с ублюдским именем Коннор. Эксклюзив, мать его. Только бантик не прикрепили.
Капитан в тот же день решил, что его бывший любимец заслуживает второго шанса, а жизнь хорошенько врезала Гэвину по роже, отрезвив. И все дела, касающиеся сраных девиантов, с которыми он ебался днями и ночами, благодаря которым забывал спать и ложками жрал кофе, рискуя откинуться на очередном задании от передоза кофеином, передали Хэнку и его новому пластмассовому напарнику.
Когда Фаулер кинул перед Ридом папку с несколькими делами по свихнувшимся андроидам, у того начал дёргаться глаз. Пришлось засунуть своё отношение к этим пылесосам куда подальше и, стиснув зубы, принять свою участь. Ибо это было именно тем, что значительно ускорит момент, когда старый алкаш, наконец, с позором отправится в бессрочный и заслуженный отпуск. Ибо от алкоголя, похоже, он подыхать всё-таки не собирался. Ирония, блядь, судьбы. Но Рид всегда боролся до конца и с достоинством.
Если дело касалось карьеры, он был блядски терпелив и лишь довольно скалился, когда у него отобрали дела и отдали их разъярённому Хэнку, у которого разве что пар из ушей не шёл. Тот, наверное, даже протрезвел, увидев своего нового напарника, радостно мигающего диодом и даже не подозревающего, что его ждёт. А Гэвин прекрасно знал о том, кого именно Андерсон винил в смерти сына. Кого ненавидел больше всех. Кого всей душой желал истребить.
Что ж, удачи тебе, Коннор. Или нет.
Всё складывалось даже лучше, чем Рид предполагал. Всю грязную работу выполняли за него. Ему же оставалось только делать ставки, через сколько дней эта консервная банка с ногами схватит пулю из табельного оружия лейтенанта Андерсона. И наблюдать, кайфуя от происходящего. Гэвин готов был поставить всё своё состояние на то, что Хэнк не выдержит и трёх дней.
Если бы поставил, остался бы с голым задом. Восхитительно, не так ли? Кто же знал, что старый мудак проникнется сочувствием к жестянкам? Алкоголь вообще может настолько губительно влиять на человека? Чтобы прямо мозг отказал? Рид уже стал рассматривать этот вариант, ибо другого логичного объяснения найти не мог.
Всё, конечно же, пошло не по плану. По пизде, если быть точнее. Нет, Хэнк, конечно, сопротивлялся. Разносил отдел ко всем чертям, орал, что не будет работать со сраными машинами, грубил капитану, даже уволиться грозился. А потом как-то подозрительно затих. И Гэвин вернулся в свою грёбаную точку невозврата.
Хэнк и его личный говорящий тостер превратились в идеальный дуэт, раскрывая одно дело за другим — и статистика лейтенанта медленно, но верно поползла вверх. Он даже в барах стал реже бывать. Конечно, с такой-то гиперответственной нянькой рядом. К слову, Коннор везде таскался за Хэнком, словно преданный пёс. Только что хвостом от радости не вилял, потому что его у него попросту не было. Если бы и был, то обязательно сломался бы от такой интенсивности. Естественно, в глазах капитана Андерсон снова засиял, хоть тот порой и косился на него с подозрением, по привычке ожидая очередного сюрприза. Никто, блядь, поверить не мог в эту внезапную дружбу с мультиваркой. Апогеем стал день, когда Андерсон в наставил на Рида, угрожавшего оружием Коннору в комнате допросов, пистолет. Породнился, блядь, с андроидами. Совсем с катушек слетел.
Гэвин снова переместился в привычное место — в тень от лейтенанта Андерсона, кое-как смирившись со своей участью. В конце концов, хуже уже не будет. Но, как оказалось, главный пиздец его только ожидал.