Каникулы Аида

«Memento more. Помни о смерти, не забывай о ней, ведь тоже чувствует все и переживает сильнее. Не будь ты скотиною редкостной, да помни о том, что Смерть придет за тобой, но лишь от тебя зависит, какой она явится тебе.» Смерть. Что есть смерть? Для современного человека это просто прерывание жизни, пустота. Кто-то верит и утверждает, что после смерти есть иной мир, что-то неведомое живому, но большая часть людей не верует в это. Многие люди считают, что нет ничего. Да только в стародавние времена люди верили, что смерть не просто конец жизни, а за ней следует что-то другое, что-то, что складывается из жизни. Загробная жизнь. Царство Аида. Древние греки боялись его, не почитали также, как и других богов Олимпа. Люди относились с благоговейным ужасом к нему, иной раз боялись звать по имени, да и в речи своей старались не использовать имени бога и мира его, наивно полагая, что привести сие может к беде. С самого начала существования Аида он чувствовал себя изгоем. Старшие братья правят миром живых, а Зевс так уж и вовсе правит людьми и богами! Ну что за не справедливость?! Уважения от старших братьев юноше было сложно добиться, а на людей и вовсе надежды не было, ибо те, подумать только, даже имени его не произносили, а с годами, казалось, и вовсе забыли! Одиночество, огорчение, разочарование и бесконечные мысли губили молодого Бога, а с веками он чах не только своей душой, но и телом. Некогда прекрасный высокий юноша, глаза которого были зеленее летней травки на бережке, а волосы, золотистыми лучами спадавшие на плечи, потемнели. Нежная кожа стала бледнее и прозрачнее, а вены синими змеями окутали тело божества. Некогда прекрасное существо, красотой способное затмить самого Аполона, за века, проведенные под землей в забытии и не признании, стало тем, кем его всегда считали. Ужасным монстром. Глаза потеряли цвет и блеск, став такими же стеклянными, кои бывают у покойников, волосы потеряли цвет и обуглились, под стать венам спадая черными змеями на мраморные плечи. Аиду было невыносимо тошно и одиноко в своем мире, да младший из братьев поделать не мог ничего. Лучом надежды и света стала для него Персефона, да и ее отобрали Боги Олимпа, отчего повелитель Смерти на веки покинул их и ушел в загул с Анубисом. Того тоже не признавали его люди, боялись, да в отличии от Аида почитали так как надо. Лишь с этим собакоподобным чужестранным Богом мог быть откровенным Аид.

~~~

— Слушай, Адя, — начал свою речь в один из вечеров Анубис, сидя на горячем песке и любуясь ночью, — чем мир живых отличается от нашего? Та же ночь, та же тьма… — Ох, Ан, много чем… — устало и пьяно проговорил юный повелитель смерти Греческой юрисдикции, — для них тьма — не наша тьма. В мире живых тепло, цветут цветы, о, Ан, ты бы только видел их! — мечтательно протянул Аид, вспомнив цветы своей неудавшейся жены, — у них много чувств и большинство из них — светлы, как солнце. Знаешь, я так жалею, что мне дали мир мертвых, когда делили… У нас темно, холодно, есть лишь отчаяние, боль и тоска. — Не верно ты мыслишь, Адя, юн ты слишком уж. Наши миры не так уж и сильно отличаются, да только в нашем мире существует вечность, а у живых мало времени. Они вершат множество ошибок, проклиная Богов, чего мы с тобой, милый мой друг, избегаем. В нашем мраке есть свое таинство и красота, просто свое ты не нашел еще. Улыбнувшись, Анубис потрепал мертвые волосы своего друга, да попрощался с ним, ибо на горизонте стал розоветь рассвет. И хотя Аид любил дневное тепло, которого ему так не хватало в своем доме, судьбу пытать не стал, а потому взаимно попрощался с другом на еще несколько веков и вернулся к себе. «Таинство и красота во мраке» — раздумывал над словами друга Аид, валясь на камнях, которые были жалким подобие кровати. Это стало его лучом света во мраке, за который молодой Бог ухватился и стал искать свет среди мрака. Мужчине понадобилась не одна сотня лет, дабы понять смысл слов, сказанных другом, но он-таки нашел ее. С той поры мир мертвых греков стал иным. Он был по-прежнему погружен в пучину мрака, отовсюду чувствовались также горе, отчаяние и одиночество. Но! Аид оставил это все грешникам, которые не смогли пересечь Стикс. Для тех же, чьи души были чисты и не виновны, кто уважал Смерть и его самого, ждал иной загробный мир. Света солнца Бог не мог достать, но зато он смог достать свет луны, который играл даже ярче солнышка, отражаясь от серебряных цветов, коими была усыпана почти вся земля мира мертвых. Он смог вывести свои растения, которым по красоте и запаху могли завидовать растения живых, а души, которые смогли попасть в этот сад, размером с целый мир, обретали покой. Их не трогали негативные чувства, а остатки сердец наполняли спокойствие, умиротворение и что-то вроде счастья. Им не были более веданы проблемы и недуги живых людей, они были вольны делать то, что пожелают, но самое главное, в большей степени до владыки этого мира, они с должным уважением относились к Богу. И ежели при жизни кто-то из них с таким же благоговейным ужасом относился к хранителю Смерти, то оказавшись в Саду тотчас падал в ноги и просил прощения, воочию лицезрея доброту «монстра». Шли года, века… Люди переставили верить, новые души в Саду становились редкостью, а Владыка вновь стал умирать своей душой. Казалось бы, он с самого своего создания был отдан Смерти на воспитание! Но дело было в людях… Их души при жизни становились с каждым веком хуже и хуже. Алчность, зависть, убийство и самоубийство… Люди из мира живых рано или поздно все равно оказывались в Подземном Царстве, тем самым перенося все свои пороки сюда, но если бы это очищало жизнь. Аид сначала гневался, даже вновь переделал свой мир, да толку в этом не было ни капли. И вот вновь постигло его отчаяние, на долгие века погрузив в собственную тьму. Опять шли века, прибывшие души в Сад были редким событием, ежели это старики или попросту взрослые люди. Дети не ведали зла, а как правило помирали от болезней или злых людей, оттого-то и был заполнен сад детьми. Много их погибло, особенно в последний век. Не в силах более терпеть это, Аид принял решение, что поднимется в мир живых. Он решил, что попытается изменить человечество, ибо плохи дела. Из-за разрыва с семьей по крови и Олимпом в целом, он не знал, как у них в целом дела и что творится в мире, даже счет времени потерял. «Какой там век уже у них?..» — раздумывал брюнет поневоле, собираясь в путь-дорогу в мир новый. Аид долго думал над тем, кого поставить вместо себя на трон, дабы за порядком и поступлением душ следил, ибо он большую часть времени собирался проводить на поверхности, да выбор пал его на самого первого жителя Сада. Ирида. Эта девушка приняла мучительную смерть, желая защитить свою семье от напасти, а потому долгие годы была любимицей Бога. Он видел в ней любовь и отвагу, чего, увы, почти не было у последних поселенцев, а потому и решил, что она справедливой рукой решит то, что может случится в его отсутствие. Дав напутствие, мужчина поцеловал женщину в лоб, даруя ей часть своей силы, а точнее посвящая в таинство повеления Цербером. Будучи не любителем долгих прощаний, Аид пожал руку Харону, верному другу и товарищу все эти долгие тысячелетия, погладил напоследок Цербера, верного слугу и хранителя покоя мертвых от незваных гостей. Брюнет поправил одежонку на себе, проверил, достойно ли он выглядит в последнем отражении идеально отшлифованного временем камня, да покинул родной мир. — До новых встреч, родимая тьма! — бросил он во мрак, да затем скрылся в свете.