Трудности бытия

Родные мои печеньки, фанфик заморожен по причине моего рукожопства и отсутствия нервных клеток. Я несколько раз переписывала одну и ту же 32 главу и когда в очередной раз закончила работу над ней, каким-то образом ее удалила и ее нет нигде, но осталась 33 (я разделяла 32, тк та получилась большая). Я вам обещала ис (интим-сцену)? Получайте:…

— Что ты…?! — удивилась Харрис, смотря на то, как ловко он затягивал ремень на запястье девушки, которая лежала на кровати парня. — Молча, — тихо и мягко произнес, и его голос отозвался где-то глубоко в голове, словно внутренний голос призывал ей послушать парня. Только она хотела возразить или задать еще вопрос, как сама себя одернула в этом.       Он дотянулся до второй руки девушки и связал ее вместе с первой. Уперевшись на кровать рядом с Харрис одним коленом, Александр каким-то интересным и непонятным образом закрепил их за изголовье кровати. Взор Агаты был прикован лишь к ремням, изредка кидая настороженные на парня.       Когда Нильсен убрал руки от крепления, девушка тут же дернула руками в попытке выпустить руки из ремней, но у нее не то что выпустить не получилось, она, кажется, даже сильнее закрепила его. — Алекс! — испуганно вскрикнула она, понимая что сейчас может быть.       Тот, будто не услышал ее, наклонился и впился в ее губы, пробовал каждую из них на вкус, так же разминал своими губами. Естественно, Агата отвечала и с прибольшим удовольствием. Александр — это человек, который одним взглядом заставит сделать что ему требуется и даже, оказывается, возбудить. Хотя это у него получается с любой девушкой при обычном взгляде.       Когда у обоих воздух уже кончался и требовалась передышка, парень медленно начал отстраняться, слегка укусив, оттянул нижнюю губу Харрис. Машинально Агата потянулась за ним, но ремни, что сковали ее руки и превратили в две нефункциональные тряпочки, висящие над головой, не давали ей снова приблизиться к брюнету.       Он быстро оказался на кровати, рядом с Харрис, между ее ног. Он проходил руками по ее бедрам сквозь джинсовую ткань как по внешней, так и по внутренней стороне. Когда его пальцы были уже на самой коже девушки, та невольно издала непонятный звук, то-ли стон от удовольствия, то-ли хнык от недовольства.       Оставив в покое задранную наверх верхнюю часть одежды, его руки снова спустились к джинсам и послышался звук молнии, когда та расстегивается. Но это было не от его вещи, а от Агаты. Легкость почувствовалась сразу, как только ее бедра стали свободны от этой вещи.       Через секунду те уже лежат на полу, а Агата с замиранием сердца следит за действиями Нильсена. Тот, видимо, не одобрял зоркого вида на свою персону. Он наклонился к ней и задрал свитер так высоко, чтобы тот закрывал глаза.       Волнение тихими волнами подплывало к блондинке и усиливало его то, что она ничего не видела, но слышала и самое главное чувствовала. Какие-то шорохи снова донеслись до ушей и после теплые руки дошли и до нижнего белья, стягивая трусики с девушки.       Агата держалась изо всех сил, чтобы не произнести ни звука, чтобы не выдать её волнение, ведь даже так будет слышно и понятно. Вот только закусанная до крови губа ее слегка выдавала. А когда что-то коснулось ее внутренней стороны бедра, то она, казалось, умрет прямо там. А все потому, что это было такое холодное и точно не руки Александра.       Он водил этим вокруг той самой зоны, рядом с тем заветным местом. — Алекс, — снова вздохнула Харрис, не понимая что там происходит. Что за штуковина «ходит» вокруг да около во всех смыслах. — Еще слово, — тут же перебил ее Нильсен, отнимая от нее этот непонятный предмет, — и ты не сможешь сидеть. — пригрозил с улыбкой на лице парень, этот она прекрасно услышала. — Только стоны…       И послышался звук. Вибрация?.. Да, когда Александр коснулся этим кожи рядом с тем самым местом, вибрация прошла вдоль всего позвоночника, доставая до самой макушки. Он водил рядом, вокруг, но на то место даже не зарился. Агата, что давно перестала контролировать свое тело, невольно пыталась поймать эти вибрации конкретной частью тела. — Какая нетерпеливая… — заметил парень, убирая дальше от места возбуждения предмет скорейшего изобилия удовольствия и блаженства девушки.       Тихий и незаметный для Александра вздох, словно тяжелый груз напряжения, слетел с губ Харрис. Она откинула голову, не в силах уже терпеть эти долгие мучения, когда она уже готова на все, только бы все это продолжалось. Нильсен как-будто прочитал ее мысли. — А-ах…! — неконтролируемый стон прозвучал на всю комнату, заполняя ту запахом сладости и удовольствия. Легкие, но непривычные и резкие ощущения для Агаты. Парень попал именно туда, куда нужно, именно на ту точку, то место экстаза и он, словно профессионал в подобном деле, точные движения, аккуратные касания пальцев. — Моя лилла каттен, — прошептал он, глядя на извивающееся в его руках тело, как поясница понемногу прогибалась и ложилась обратно на покрывало. Тихие и удовлетворительные вздохи были слышны как мурчание кота.       Вибрация проходила по всему телу, тревожила каждую его клеточку, доходил до мозга, который в этот момент даже не пытался функционировать. Александр, буквально, теперь имел над девушкой власть, он мог сделать все, что хотел, он занял роль доминанта.       Нельзя было сказать, что Харрис недовольна такой задумкой, пусть даже та и принесла ей некоторое волнение и переживание, но возбуждение и настойчивость Нильсена сыграли свою роль. Хотя парень даже не напрягался в таком случае.       Вздохи становились громче, глубже, словно той не хватало кислорода, а ноги гуляли по покрывалу, ловя каждую вибрацию, пытаясь сделать самой себе приятнее, чем это может быть. Агата была похожа на кошку, что выгнулась во сне в невообразимую дугу. Руки тянули ремни, обжигая кожу на запястьях до покраснение и это обещает незначительные синяки. И через секунду ножки быстро были сведены вместе, закрывая разгоряченную промежность, но и тем самым надавливая для усиления поступившего оргазма.       Протяжный стон с уст Харрис говорил о ее удовлетворенности. Искры в глазах и сбившееся дыхание. Александр убрал это приспособление от нежной кожи Агаты, параллельно поглаживая одну ее ногу, ведя к бедру. Сам же парень, явно, был доволен собой, это по его лицу прекрасно было видно, даже за весьма, легкой улыбкой.       Он приподнялся над Харрис, опираясь на одну руку, и убирал кофту с лица, чтобы разглядеть его. В ожидании встречи своих небес с ее зеленью, он увидел раскрасневшиеся щеки, иногда открывающиеся глаза, показывающие свою изумрудность с искоркой. Испарина на лбу, на которую напали несколько волосков, вздымающаяся грудь от частых вдохов. — Отвяжи меня, — прошептала Агата и в ее взгляде виднелась мольба. — Не-е-ет… — протянул он и только поднял верхнюю часть одежды выше до самых ладоней. Он осторожно провел от кистей по рукам девушки, обвел ключицы и дошел до груди, которую скрывал бюстгальтер. Только сейчас девушка заметила, что нет той ткани, что скрывала его торс.       Пара движений и тяги, которую девушка не замечала на ребрах, ослабилась, освобождая упругую грудь. Непонятно каким образом, но он снял полностью верхнюю часть нижнего белья с тела Харрис. Рука парня, немедля, коснулась одного из полушарий, разминая в своих ладонях до приятных легких болезненных ощущений.       Агата наблюдала за всеми его движениями: аккуратными и не очень, и нежными, и грубоватыми, и резкими. Все, что тот делал вызывало дикое желание самой коснуться его, притянуть ближе, поцеловать и не только губы.       Он же стал исполнять ее желания, только на ее же теле: целуя ключицы, он одной рукой опускался ниже, но не доходя до интимного места. Мокрые следы спускались еще ниже, к ложбинке меж грудей и иногда переходили к ним, просто целовали и посасывали кожу вокруг горошины и ее саму. Вторую же он не оставил без прикосновений, но не прекращал пути вниз.       Руки, что уже изрядно затекли от ремней, просились выпутаться из этого плена. Очень хотелось пальчиками зарыться в его шевелюру, нащупать каждую волосинку по-отдельности, а в моменты блаженства даже приятно царапать кожу головы. Но к сожалению, она могла только охать да ахать, постоянно хватать воздух ртом в периоды ласк парня и только принимать всего движения.       В своих мыслях Агата и не заметила как близко подошел к заветному месту Нильсен, как он медленно и чувственно проводил языком там.       Как и у многих девочек этот момент был слегка щекотливым с самого начала, когда движения были аккуратными, словно боясь спугнуть юных красавиц. Естественно, и с губ Харрис соскочил тихий смешок, и Александр сам повеселел. Тогда он стал более уверенным, зная, что это девушку не расстроит и не спугнет ее возбуждение. Да, его можно спугнуть.       Хоть девушка уже и лишена девственности достаточно давно, но это для нее новые ощущения.       Тут же улыбка на лице девушки сползла, а глаза прикрылись сами собой, принимая эти новые ощущения. Это, действительно, было настолько прекрасно, что сводило низ живота все новой судорогой. Бедра сами двигались в такт языку парня, ловя его ласки.       После нескольких минут все это остановилось, что заставило Харрис жалобно застонать, откинув голову назад на подушку. Парень встал с кровати, но отходить и не думал. Девушка свела ноги вместе, чтобы продлить приятные ощущения, но заметила, что этим усилила свое возбуждение.       Агата не видела, но слышала как Александр расстегнул на этот раз ширинку на своих штанах и по звукам спустил их вниз. Мозг отказывался думать, голову почему-то поднимать стало боязно. Увидеть его прекрасное тело, которое он вытачивал до идеала в прямом смысле четыре века, понять, что все это происходит действительно с ней.       От веса парня, матрац под парой немного прогнулся, давая Агате понять, что молодой человек вернулся на свое место, там, где был сначала. Теплые руки скользнули по внутренней стороне бедра, поглаживая кожу. Позже, парень резко, но осторожно вошел в Харрис почти полностью и сорвал громкий вздох с ее губ.       Он остановился, давая девушке привыкнуть к такому резкому началу. Когда дыхание более-менее нормализовалось, он медленно, но уверенно стал двигаться. Тишину нарушали оба, им обоим было хорошо вместе, хорошо вдвоем, настолько хорошо, что и сдерживаться не было смысла.       С наращиванием скорости слова и стоны становились громче, да и не только они. Кровать слегка шаталась, руки уже достаточно затекли от, весьма, неудобного положения и сквозь сбившееся дыхание Агата проговорила: — Отвяжи… меня…       Александр даже не стал что-либо говорить в перекор девушке, одним движением отстегнул ее руки и те обессиленные упали над головой блондинки. Через несколько минут началось легкое покалывание в кистях, но это никак не отвлекало ее от происходящего.       Странно, но силы появились и кровь прилила к запястьям, хватая покрывало и слабо зажимая его в ладонях. Испарина покрыла тела обоих, щеки Агаты заметно покраснели, залились свинцом, придавая неестественно-обширный румянец.       Еще пара толчков и девушка первой пришла к пику наслаждения, издав протяжный стон. Следом Александр, но… что-то теплое капнуло на низ живота, медленно растекаясь по изгибам тела. Глухие стоны с сочетанием бархата в голосе были чем-то за гранью реальности, реальности, приятно щекочущей слух. Передышка длилась недолго, когда до осознания Агаты дошло, что та не совсем понимает что за тепло она чувствует на коже живота.       Она раскрыла глаза и первые несколько секунд тупила взгляд о потолок, быстро обдумывая что же это может быть и мысли все как одна сводились в единственному: — Ты не…? — начала Агата, пытаясь подобрать слова к увиденной белой густой жидкости, но Александр понял ее, практически, сразу. — Нет, — наклонившись, чмокнул ее в губы парень. — Не надел. — его улыбка и не сказать, что она успокаивала ее, ведь так что-то в подсознание давало понять, что у парня все под контролем, но в то же время та в какой-то степени пугала ее, но только немного. *** — Что дальше? — спросила Агата, укутавшись в плед, пока парень расхаживал по комнате в одних брюках и с голым торсом, как в местах и фантазиях многих малолетних и не малолетних девочек и девушек.       От одного его взгляда можно было растаять как пломбир под июльским солнцем, а сам его вид с ракурса его кровати, да на его обнаженное тело обжигал глаза. Агата попала в ту самую сказку про девочку, что встретила свою судьбу и теперь нежится с ним в одной кровати. А потом ходит с ним по улицам, держась за ручку и ловя взгляды завистниц, которые по сей день пытаются флиртовать с молодым человеком. — Ты про что? — посерьезнел Александр и посмотрел на свою постель, в которой как раз и лежала Харрис совсем нагая и только прикрывала все свои достоинства тонким, но теплым и приятным пледом. Одна ножка так сексуально лежала сверху покрывала, добавляя искорки ее виду. — Как мы дальше будем жить и растить сына ангела и дочь демона? — Что? — свела к переносице брови девушка, когда услышала слова парня. — Почему мальчик ангел? — Больше тебя ничего не смутило? — усмехаясь над блондинкой, спросил парень. — Ну не знаю, почему бы и нет? — Ты демон? — спросила она и Александр кивнул. — Я демон? — снова вопрос, но сейчас парень задумался. — Ты непонятно кто, — ответил брюнет. — поэтому мальчик ангел. — А почему не наоборот? — Мне так захотелось. — пожал плечами парень. — Алекс, ты идиот. — констатировала факт Агата, — Я про то, как мы спим. — прямо сказала девушка. — А что не так? — удивился Нильсен.       На это Агата четко, быстро, коротко и ясно ответить не смогла. Она чувствовала как в воздухе витали облачка страсти, пошлости, нежности. Все соединялось в единое целое и в то же время было отдельным ощущением.       Она сама даже не понимала что не так и зачем завела этот вопрос, но что-то определенно не давало ей успокоиться. Может нарастающие властность и вожделение Александра? Или его приятная грубость, которая добавляет искры к их времяпровождению? Все не то, но и все правда. — Сколько девушек было с тобой в постели? — неожиданный вопрос поставил в тупик парня. — Мы, вроде, не об этом говорили, да и вопрос был с самого начала другой. — словно отходя от ответа сказал Нильсен. — Просто ответь. — попросила Харрис. — Много, — кратко произнес парень. — И не на долго. — А я? — спросила про себя девушка. — Я у тебя тоже не на долго? — голос был уверенным, будто она разговаривает не с парнем, а с другом и не про себя, а про какую-нибудь левую девчонку. — Нет, конечно! Ты что? — выражение лица сразу стало каким-то шокированным с мягкими чертами. Он подошел к ней ближе и сел совсем рядом, но ладонь машинально укрыла руку Харрис. На языке вертелась банальщина по типу «ты другая», «с тобой не как с другими», «ты мое все» и все в таком роде и это правда. Все та же правда, которая слишком ванильно и сахарно звучит, но это все так. — Ты же знаешь как я к тебе отношусь. — Я же не знаю как ты относился к другим. — так же бодро и весело говорила блондинка. — Джозефина не даст соврать, к тебе совершенно по-другому. — Ладно, верю. — улыбнулась она парню. — Так к чему был первый вопрос? — вспомнил Нильсен. — Да это уже не важно, — попыталась уйти от него Агата, — Сама не знаю зачем спросила. — Нет, ну что-то же ты хотела узнать, говори. — начал подливать ее на продолжение. — Во-первых, я уже не хочу об этом говорить, а во-вторых, иногда лучше не знать что-то, о чем даже успели упомянуть. — привела довольно сильный и логичный аргумент во втором случае она. — Вредная, — обозвал ее Александр и встал с кровати.       Агата, все так же укутанная в плед, который так пахнет Александром и совсем немного чувствуется его парфюм даже в ткани постельного белья, медленно коснулась своих ключиц, там где бывали его губы несколько минут назад, несколько дней, недель; шея, скулы. Пальцы сами нащупали тонкую цепочку, на которой висел каплеобразный кулон с голубой дымкой внутри.       Нежно рука потянулась к самому кулону, щупая каждое колечко серебра, сцепляющееся с другим последующим, чтобы в который раз пройтись подушечками пальцев по его очертаниями, прикоснуться к холодному стеклу и через это стекло чувствовать эту силу, как она спокойно перетикает по всему пространству внутри, или как она бушует и, буквально, бьется о стенки в ярости или волнении.       Например, в период оргазма и пути к его достижению она понимала, что голубой дым готов был вырваться из стенок и распространиться в воздухе. Локуст — это показатель настроения Агаты, который чувствует только она, но увидеть изменения могут и другие.