День любви

День всех влюблённых бывает разным. Арсений их достаточно пережил с того момента, как стал понимать значение этого дня. Для кого-то из людей и своих это был обычный день недели, но всё же, очень многие верят в магию этого праздника. У двухсотлетнего вампкуба было несколько важных дней всех влюблённых. На 14 февраля выпала холодная ночь 1821 года. Тогда в тайне ото всех его мастер устроил им небольшой праздник. Под рассказ Вольдемара – мягким и нежным голосом – про того ещё суккуба отца Валентина, что венчал молодых влюблённых, они пили добытое необычным способом игристое вино и любили друг друга так сильно, как это было возможно. Сплетались пальцами, прижимались друг к другу и вовсе позабыли на те быстрые несколько часов, что война рядом. В их мире этого не было. День всех влюблённых Арсений отмечал и с драгоценной супругой Аннет, но тихо. Он вернулся домой, а та с каким-то невероятным трепетом смотрела на него, что-то тая. Тогда суккуб и подумать не мог (хоть и предчувствовал), что жена скажет ему, что носит под сердцем их первенца. Арсений думал, что счастливее его в мире нет никого. На редкость тёплый день влюблённых запомнился и с Батистом. Его истинный закончил рисовать невероятно неприличную (по мнению самого художника) картину прелюдии, которая пела о страсти их обоих. В тот день было тепло, как весной, потому они гуляли много, Арсени́ то цветок красивый преподнесёт, то к озеру подведёт кормить уточек. Романтика трепетала в нём сильно-сильно. На 14 февраля выпал день, когда Арсений раскритиковал картину Луизы. Нечаянно, он не хотел обидеть, сам тогда был поражён двум вещам: что так легко ему дались жёсткие слова и что истинная обнаружилась так внезапно. Он извинился, сразу же вспомнив, что рассказывал друг о своей дочери и какой на самом деле у неё талант. С Илюшей этот день был странным. С любимым воспитанником они пробовали тополиное бездвижье именно в этот день, когда на улице было до ужаса холодно, а от таких экспериментов становилось жарко. И хоть не был Соболевский истинным для Арсения, в те мгновения он чувствовал себя более, чем счастливо. Ярчайшим примером дня всех влюблённых, который пошёл совсем не по плану, стал спонтанно дождливый лондонский февральский вечер. Именно в тот день бешеный вурдалак вырвал сердце из груди вампира. Элдон держал бьющийся орган в руках, сам был бледнее смерти. – Вот моё сердце, давай свою руку, – умудрился даже пошутить Арсений. – Заткнись немедленно, задница, – балансируя на грани между ледяным спокойствием и истерикой прошептал охотник, аккуратно вставляя сердце в грудную клетку. На праздник любви Виттория участвовала в соревнованиях. Арсений присутствовал, наблюдал и мысленно поддерживал свою пламенную красотку. Он ею гордился, так сильно как мог, трепетал и восхищался, когда та рассекала воздух руками, всплёскивала пальцами юбку, что водопадными волнами струилась к её ногам... Она отдавала всю себя танцу, томно прикрывала глаза, то и дело поглядывая на своего мужчину. А вечером Арсений узнал свою пламенную даму с другой стороны. Потому, что Виттория поистине магическим образом раздобыла наручники. Такой открытости к экспериментам Арсений порадовался. С Манолито почти все дни были полны риска, но вот одно 14 февраля запоминается ему особенно. Тогда он вывез Арсения в горы, довёл до максимально возможно осиливаемой точки и просто в очередной раз признался в любви. Естественно, без пикниковой части не обошлось, а после и ласками Арсений был усыпан с ног до головы. Сейчас же Арсений ждёт домой своего седьмого истинного и ничего не ожидает. Потому что его ангел не любит. Заботится, оберегает, подпитывает, но не желает. До того самого праздника остаётся три дня. Попов допускает мысль о том, что сто́ит пойти и развеяться, но быть рядом с истинным ему нравится больше. Даже если его чувства не приняты. Звонок на телефон почему-то заставляет подпрыгнуть на кровати. Совсем уже Арсений невнимательный, так ушёл в свои мысли, что тот ничего не замечает. – Арс, я с новостями, – настолько резкого начала разговора от своего воспитанника он не ожидал. – Я весь внимание, – ровно отвечает вампкуб, поправляя ворот шёлкового халата. – Ты ведь предчувствуешь... – хитро звучит Илья. Да, годы летят, а его Илюша всё так же шкодливо устраивает своему мастеру проверки на догадливость. – Я бы хотел услышать. – Ну Арс, это же просто. – Рад, что ты решился, – конечно, догадаться было несложно, глава вампирского клана решил связать свою нежизнь со своим избранником. – Ещё бы, – самодовольство из Ильи так и прёт, – ты приглашён и не можешь отказаться. Был бы рад, если бы ты наконец развеялся и приободрился. – Спасибо за заботу, – голос Арсения всё теплее, всё-таки что бы между ними не происходило, отцовское чувство к Илюше никуда не девалось, – что тебе подарить? – Приди на мою свадьбу со своим истинным и хорошо проведите время. Мне этого будет достаточно. – Слишком простой подарок для такой важной персоны как вы, Илья, – лукаво произносит Арсений, представляя, как этой фразой почти погладил эго его неофита. – Полно вам, мастер, – улыбка слышна и греет она лучше всякого чая, – моя задача проста – пригласить тебя, а твоя ещё проще – прийти туда и побыть самим собой. Арсений лишь посмеивается. А когда узнаёт дату свадьбы, только грустно вздыхает. Он определённо мазохист, раз соглашается пойти на торжество по поводу свадьбы своего воспитанника, да ещё и с безответным истинным, на день всех влюблённых. Да, Виттория им бы восхитилась, как можно всё это так долго терпеть и не сдаться. А кто сказал, что Арсений этого не сделал? Где-то глубоко внутри, так и есть. *** Вампирская свадьба оказывается вполне... традиционной. Возможно, потому что русская. Ну за исключением самой традиционности, брачующиеся оба мужики. Илью выкупают смертные друзья Ромы Клячкина, отчего все присутствующие, даже высокородные вампиры с древнейшей родословной, катятся от смеха. Антон сначала охуевает от всего этого, но видя, как искренне улыбается Арсений, почти пополам сгибаясь от попыток Клячкина станцевать краковяк, перестаёт волноваться. Когда Арс сказал, что на свадьбу своего воспитанника пойдёт один, внутренний огонь не на шутку взъярился. Антон долго не раздумывал и сразу предложил свою кандидатуру в сопровождение. Мол, негоже графу являться на свадьбу к главе вампирского клана (кем бы второй первому не приходился) одному. Тем более Антон уже представлен вампирскому обществу как истинный его сиятельства графа Попова, так что нечего тут ерепениться. Арсений с энтузиазмом подбирал себе смокинг, выбирал, что лучше и выгоднее смотрится, постоянно слал кому-то фотки, но отвечали ему не оперативно, потому он и нервничал. Маг опять же пришёл на выручку, указав на синий цвет, он больше всего подходит Арсению. Потому сейчас вампкуб довольно улыбается, сам при этом облачён в тёмно-синий костюм с таким же галстуком. Антону же пришлось потрудиться с выбором официального костюма. Арсений не смирился с предложенной рубашкой и штанами, по какой причине, Шаст так и не понял. Зато без труда вкинулся в новый костюм, чёрный и с галстуком-бабочкой. Антон чувствует себя в нём как официант, но привыкает к этому он быстро. Весело ж. Илья, выкупленный всеми правдами и неправдами, является к народу. Рома смотрит на него невыразимо счастливым взглядом. Антон почти готов поверить, что такое возможно. Любить сильно. Соболевский будет кидать букет. Славно. Кто же следующий будет так же выкупаться из собственного особняка? Как ни странно, статные вампирессы, да и просто желающие, не исключая мужчин, встают за спиной главы, чтобы поймать этот букет. Благословения, что ли, ищут? Хотя они вампиры, им противопоказано. Странно, что Арсений не подходит. В Антоне будто борются два мнения: ему и хочется, чтобы Арс пошёл ловить хоть возможность выйти замуж, и одновременно что-то внутри аж пригорает от этой мысли. Да и потом, это Антон дал обещание не влюбляться, Арсений всё же волен выбирать. «Да что за чушь? Разве он волен? Он привязан к тебе истинностью, Антон. Он ни за что не выберет другого, другую. Не только поэтому, а ещё потому, что он тебя любит». Мысли роем налетают на Антона, что он едва не упускает момент броска. Но вовремя отмахивается, потому что букет из сиреневых роз летит мимо всех дам и господ, попадая точно в руки... его вампкуба. Аплодисменты доносятся как сквозь подушку. Антон пытается поймать взгляд Арсения на себе, но тот будто и не видит его, светло улыбается всем, вдыхая запах прекрасного букета. – Ты следующий, дорогой мастер, – кричит шутливо Соболевский, – теперь не отвяжешься. – Куда я денусь, – тихо произносит Арсений, продолжая счастливо улыбаться. Антону давит бабочка на шею, дышать становится труднее. Он подходит к столу и забирает свой стакан с коктейлем. Отпивает из него и всё ждёт, что Арсений на него посмотрит. Но нет, тот тщательно избегает его взгляда. Хотя, почему Антону так необходимо это? Потому что его разрывает от эмоций, подзуженных обеспокоенным волнением обеих стихий. – Арсений, можно вас пригласить потанцевать? – улыбчивая вампиресса, совсем ещё юная, подходит к вампкубу, и Антон уже предвкушает отказ. – Почту за честь, – кивает он в ответ и, не отпуская букета, ведёт даму на танцевальное пространство. Танец медленный, никаких изысков не требуется. Арсений чинно придерживает девушку под лопаткой, пока партнёрша кладёт руку ему на плечо. Оба знают толк в классическом танце. И если Попов выглядит как тот, кто знает все танцы мира, то темноволосая вампиресса такого ощущения не вызывает. Антон пристально наблюдает за ними, отпивая из бокала всё больше, нервно теребя галстук-бабочку. Что-то в этом танце его смущает и заставляет вздрагивать всякий раз, когда рука Арсения на спине его партнёрши чуть ниже спускается. – Повезёт же тому, кто возьмёт вас в супруги, Арсений, – искренне звучит голос девушки, – вы точно осчастливите свою пару. – Да, наверное, – легко отвечает вампкуб, чуть перехватывая букет, чтобы девушке было удобнее примостить пальцы на запястье, – только вряд ли он пойдёт на такой шаг. Антон не должен подслушивать, но не может с собой ничего поделать, только ещё крепче вцепляется в свой бокал. – Почему же? – удивляется партнёрша Арсения, покрутившись и снова вернувшись в захват. – Потому что он слишком уважает меня, чтобы сделать это. Антон с размаху ставит стакан обратно на стол, резко выдыхает. В нём пылает что-то, горит опасно, синим пламенем, цветом костюма Арсения. Маг прерывает эту танцевальную идиллию, выхватывает Попова из рук вампирессы и уводит от глаз подальше, в тёмный угол. Прижимает к стене вампкуба и вынуждает посмотреть ему в глаза. – Это как понимать, Арс? – шипит он как кот, которому наступили на хвост да и вообще порядком напугали. – Почему ты так злишься, Антон? – по правде говоря, настолько ошарашенным вампкуб не выглядел никогда. – Ты сам не догадываешься? Что ты там наговорил ей про меня? – Ничего такого, что могло бы тебя опорочить в глазах окружающих, – спокойно, невыносимо спокойно проговаривает Арсений, не пытаясь даже вырваться. – А после пойманного букета ты даже не удосужился на меня взглянуть, твоё сиятельство, – Антон едва понимает, что творит. – Ты весь горишь, – судорожно прикладывает к щеке руку вампкуб, обеспокоенно оглядывая своего истинного, – что тебя так злит, ангел? Рука Антона со всей силы упирается в стену возле головы Арсения. Маг так часто дышит, будто у него прямо сейчас пытаются украсть воздух. А ещё ему так необходимо донести кое-что. – Ты мой, – во взгляде Антона полыхает, кажется, целая древняя цивилизация, но он этого не замечает, лишь наклоняется близко к лицу вампкуба, выдыхает в губы, продолжая, – а я твой. Букет поймал при мне, значит я за это несу ответственность. – Ты не обязан... – пытается сказать Арсений, но Антон не даёт ему договорить, целует отчаянно, глубоко и сильно, как будто дышать без этого не может. – Знаешь ведь, чего я хочу, – шепчет маг в губы снова, глядя точно в глаза своему вампкубу, – чувствуешь меня лучше, чем я сам. Всё в мои сны лезешь, подставляешься, просишься в объятья, провоцируешь, соблазняешь своим телом в шёлковом халате. На тебя даже у мёртвого встанет... А я вообще-то живой и совсем не железный. – Ангел, – почти стонет Арсений, поддаваясь такому напору, чувствуя, как из его возлюбленного истинного совершенно искренне прорывается желание, аж мурашки по телу стаями носятся. – Так тебя хочу вот прямо сейчас, – шёпот Антона звучит совсем по-суккубьи, он забирает букет из руки, откидывает его в сторону и прижимается всем телом плотнее к своему вампкубу, – как тебе идея совратить тебя здесь, у стены, прямо на свадьбе Соболевского? Он ведь тогда руку твою отпускать не хотел, меня бесил этим. – Делай, что хочешь, любимый, – сдаётся Арсений, но в этот раз не отчаянию, а страсти его наконец-то истинного, – я весь твой. Антон нетерпеливо притирается всем телом сквозь одежду, сквозь все слои, не пытаясь даже раздеть вампкуба. Он находит это настолько возбуждающим, что просто продолжает фрикции, целуя, сжимая в руках податливое тело. Он ощущает себя так, будто под кайфом, а его личная доза сейчас что есть силы стонет в поцелуй под натиском ласк. Арсений хватается за плечи, трогательно жмурится в поцелуе, упивается этой максимально внезапной близостью с истинным. Антон это чувствует так же явственно, как сам сходит с ума от палящего от страсти внутреннего огня. Всё обрывается внезапно: со стороны двери, ведущей отсюда на улицу, доносится испуганный женский возглас. Антона словно бьёт током, он замирает, как приходя в себя от накатившего на него отрезвляющего холода. Что он творит? Он накинулся на Арса и почти потрахал у стены? Какое-то помутнение. Возглас повторяется, отчего даже Арсений приходит в себя, поражённо уставившись на своего истинного. Оба отцепляются друг от друга, бегут на улицу. А там та самая вампиресса упала в обморок прямо на землю. Арсений спешит её привести в чувство, пока Антон возвращается в зал и шарит по всем бокалам, натыкаясь на знакомый запах травяного настоя. Кто-то пытался опоить вампирессу и, скорее всего, под шумок вырвать у неё клыки. Шаст лишь сейчас понимает ещё кое-что, потому кидается проверить свою догадку. К своему бокалу. Этого просто не может быть! Кому расскажешь, не поверят, что многоопытный маг смог так легко повестись и выпить зелье. Причём до смешного простое. Это сродни Виагре отвар, потому сейчас становится стыдно. Девушка, которую привёл в чувство Арсений, оказалась тоже под каким-то магическим воздействием, потому ничего толком рассказать не могла. Антон себя корит за то, что оказался таким невнимательным. Кто-то хотел на этом празднике жизни навариться, но вовремя узнал, что на празднестве будет маг со своим суккубом. Он их отвлёк. Правда явно не рассчитал, что вампиресса станет сопротивляться и начнёт кричать. Недальновидно. Вообще думает он обо всём подряд: о том, что злодеи настолько здесь как у себя дома, что даже такую деталь просчитали, что при этом совершенно не учли внешних факторов и возможностей, что на их стиль совсем не похоже. Он избегает мысли о том, что буквально пять минут назад чуть было не переспал с клыкастиком. Антон себя сейчас не обманывает, несмотря на то, что повелся на страстное зелье, он не может сказать, что не хотел того, что устроил Арсу. Поедом он себя ест недолго, ровно до того момента, как рассказывает обо всём случившемся Елику. – И всё? – удивлённо спрашивает он, – только ради клыков так подставляться? Вообще на них не похоже. – Я тебе о чём говорю! Всё как-то слишком картинно, будто даже не ради клыков это сделано было. Кстати, – Антон достаёт из сумки стакан, – что это за зелье здесь было? Елик принюхивается, щурясь при этом как-то недобро. – Это стимулирующее чувства зелье, смесь правдотворящего и проявляющего. А что? Антон охуевает от жизни. То есть, это не просто взрыватель к эрекции, а определяющий настоящие чувства отвар? – Ты не перепутал ничего? – Так, ебало сейчас начищу за то, что ты сомневаешься в моих знаниях. Конечно, это оно. – Блять, – Шаст бежит в их с клыкастиком комнату и тут же его обнимает. – Ничего не спрашивай, сейчас сам всё объясню, – не даёт сказать толком Антон Арсению, – уж не знаю, насколько нужно перепутать все ингредиенты в зелье, чтобы вместо простого возбуждающего сварить стимулирующее чувства... но, то что я сделал, не было только страстным дурманом. Арс... Вампкуб непонимающе смотрит, но Антон знает, что делать. Весь раскрасневшись от смущения, он целует губы своего клыкастика, нежит своего нежитя, прижимает к сердцу. – Я... правда не железный, правда хочу... ближе тебя. Всего тебя. Арсений улыбается на эти слова, в предвкушении облизывает губы и льнёт теперь уже сам, спустя только несколько неумолимо сладостных минут поцелуя, он шепчет совсем тихо: – С днём всех влюблённых, ангел мой. – С нашим днём, – ещё больше краснея вторит Антон, увлекая Арсения за собой на кровать. P.S. – Ну, как всё прошло? – Сошлись они, даже не пришлось разъяснять полчаса, что не может подобное зелье работать на том, кого не любишь. – Всё-таки это была отличная идея на моей свадьбе этих двоих свести. – Кстати, поздравляю. – Спасибо. – Если что, передай Маргарите мои извинения, я не хотел её так пугать. – Она в курсе и не злится. Так что спасибо, что сварил всё это и втихаря подлил. – Если надо будет что, обращайся. Действительно Соболевский и Елик слишком хорошо сдружились для этого плана.