***
— putain putain/чёрт, чёрт, чёрт/- лепетал Француз себе под нос, перебирая тонкими пальцами в белых перчатках кучу книжек и других бумажек, в поисках какой-то другой, более важной по сравнению с имеющимися. Правда, он до сих пор не мог привыкнуть к постоянному ношению перчаток, они мешали тактильному контакту, они вообще очень сильно мешали, что доводило Францию до трясучки, но он крепко держался. Воспитание. — Vous aider, monsieur? /Вам помочь, месье? /- окликает Францию незнакомый, но очень приятный голос сзади. Увидеть в этой части здания хоть кого-то помимо пары пожилых учителей было очень неожиданно и странно. А голос явно не старческий, что напрягло Францию, и заставило на секунду задержать дыхание. Кому вдруг могло придти в голову посещение этой части здания? Повернувшись, его взгляду пристал столб во всей своей красе. Точнее это была очень высокая страна. Правда, рассмотрев кто перед ним, лицо Франции приняло раздражённый и недовольный вид. Если память ему не изменяла, то это Российская Империя, сын Русского царства. От роду 15 лет. Славится красотой, манерами, обходительностью, умом и талантами. Не так давно попал к ним в лицей, но слухи о «восхитительном " юноше расползлись очень быстро, и дошли до ушей Франции. Он видел этого парня из далека, слушая, как им восхищаются, что очень разозлило Францию. Ведь всё это время он здесь был №1, а тут появился какой-то дикарь, и тянет одеяло всеобщего внимания на себя. Вот так вот и не подозревая РИ стал врагом и соперником Франции №1. -ne collez pas votre nez là où vous ne devriez pas, monsieur/не суйте нос куда не следует, месье/- фырчит Француз, отворачиваясь от Русского. Иметь тёплые отношения со своим врагом ему не хотелось, тем более принимать помощь от соперника. Это очень низко для планки ФИ. -Вы именно такой, каким вас описывали — самодовольно ухмыляется новенький на непонятном Французу языке, , и поправляя перчатки уходит. Наглый европеец его явно заинтересовал.***
Совсем случайно ФИ обнаружил лестницу на третий этаж, и сам удивился, как не заметил её при первичном осмотре второго этажа.Но учитывая, что она находилась в тёмной глубине второго этажа, близ кабинета и спальни РИ, то понятно почему лестница оказалась незамеченной на фоне более важных предметов исследования. Он не успел их посетить, но возможно когда-нибудь потом. На третьем этаже была большая библиотека и ещё пара комнат, но в кромешной темноте Франция не решился ступать туда, ибо ничего хорошего тёмные углы в сарае дикаря сулить не могли.Потому он вернулся в библиотеку. Конечно менее богатая по сравнению с родной библиотекой Франции, но терпимо. Стелажи довольно превлекательные, белые, да и комната не такая противная, как все остальные.Разве, что очень темно, что напрягало Француза.Конечно, у себя он любил побыть в гордом одиночестве с чашкой кофе и любимым романом. Но здесь не родной и любимый Париж, а царство варваров, где постоянно чувствуешь сотню пристальных взглядов на себе. Это очень напрягало ФИ.Слишком сильно. Чересчур сильно. Но сглотнув, и подняв и без того высоко поднятую голову ещё выше, он гордой походкой прошёлся возле ближайших стеллажей с родным языком. Ничего интересного или чуждого для себя он там не нашёл. Всё уже перечитал, и не по одному разу. Потому он придумал себе занятие куда интереснее. По крайней мере оно должно занять его до отъезда. Быстро найдя какую-то более или менее привлекательную книгу на языке дикарей, то бишь на русском, он нашёл около восьми франко-русских словарей, и со всей стопкой толстенных книг он отправляется к ранее примеченному месту. Возле одного из трёх окон стоял небольшой мягкий диванчик с бархатной обивкой, и столик тоже достаточно маленький.Разумеется ФИ приметил тысяча и один недостаток только у одного диванчика, но наличие более или менее нормального освещения, заставили расположиться там. Да, и лучше на «облезлом " диванчике, чем на полу. Обложив себя со всех сторон словарями, во главе с русской книжицей, Француз принялся за её чтение по словарю. Конечно он понимал, что перевод будет не совсем точный, но лучше уж так. Уже третья страница, но Франции кажется даже по-душе это занятие, да и слова с каждым разом он находит всё быстрее, что помогает всему постепенно складываться в единую картинку в голове.История только началась, но кажется слишком знакомой даже с первых страниц. Может это перевод какого-то французского автора? Если так, то русские однозначно испортили шедевр. Хотя, чему тут удивляться? Русские… От перевода слова «Искра» на восемнадцатой строчке четвёртой страницы его отвлекает стук в окно. Не ожидавший резкого звука, Француз подскакивает, роняя толстенный словарь с грохотом на пол. -Que diable? /Какого чёрта? /- недовольно фыркает Франция, поднимаясь на диване на коленях к окну, ибо оно было немного высоковато для него. Яркий свет заставляет корсиканца отвернуться, потирая глаза, и тихо шипя неразборчивые проклятия. Увидеть источник шума ему не удалось, но судя по стремительным взмахам крыльев — это голубь стучал в окно. Чёртова птица! Но раз Франция залез к окну, то не грех и посмотреть, что там во внешнем мире творится. Окно выходило в глубь сада. Первое, что привлекло его глаза- это розы. Наверное единственное, что раздражало здесь Францию в меньшей степени. Ещё беседка, деревья, ещё цветы, ещё деревья, искусственный прудик с прозрачной водой, птицы, прислуга, ещё прислуга, РИ с девушкой, бабочка…стоп. РИ с девушкой?! Вот это уже интересно. Фи залез поближе к стеклу, ударившись при этом об него. Теперь часть Француза лежало на подоконнике, а всё что ниже торса, свисало, слегка опираясь об диванчик.Положение постыдное, как куртизанка, но сейчас он один, потому можно побыть и так. Девушка по виду простая, видимо прислуга, и явно очень наивная. Играет с РИ, пока тот нагло распускает руки, думая, что их никто не видит. Как глубоко он ошибается. Но в груди Франции начинает что-то кипеть.Какого чёрта этот русский кретин лезет к какой-то простушке? Завоевать сердце какой-то деревенщины, тоже мне достижение. Трус! Даже не хочет найти что-то посложнее. Конечно, у него же не хватает шарма. Наконец вдоволь насмотревшись на чужие нежности, недовольно фыркая, Франция возвращается к своему прежнему занятию. Хотя, теперь из головы не выходила мысль о романе Русского и его прислуги. С каких пор его это волнует?! Француз трясёт головой, а после поправляет причёску, с помощью карманного зеркальца, которое всегда носил с собой, как самый важный атрибут. -un cauchemar, n'est-ce pas, ma chère? /кошмар, не правда-ли, мой дорогой? /- обращается он к своему отражению, как к живому собеседнику. Возможно это выглядело странно со стороны, но многие уже привыкли к таким странностям Франции, а сам он считал это вполне нормальным.Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи…