baby and daddy shark

Тайп ужасно горд собой. Он сказал это. Ещё и рукой на прощание помахал. Герой. На сколько он помнит, так себя вели Ай’Но и Ай’Чамп, пока не поженились и у них не появилась малышка Таенг, тогда-то вся их любовь и ушла, превратившись в ещё большую, но для крошки. Пора возвращаться в реальность, к детям, пусть и не хочется совсем. Кажется, там кто-то подрался. Есть надежда, что это не Кан. Но увы, это Кан. Эх, Пи’Лилу его убьёт, если найдет на сыне хоть ранку. — Пи’Тайп, помоги мне, — воспитатель подходит ближе и ясно видит несколько царапин на щеке Тина и синяк под глазом Кана, — он, — мальчик указывает на второго, — ко мне пристает, — Кан отворачивается, скрещивая руки на груди. — Не правда, — восклицает Тин, — не пристаю, а показываю, что ты мне нравишься, — румянец на щеках и воспитателя и его племянника становится яснее. — Но я же мальчик, — он подходит к Тайпу ближе, тычась носом в его ногу, — и ты — мальчик. — Разве важно, мальчик ты или девочка? — это должен был сказать Тайп, но. Сомбун оказался и быстрее и умнее, — перестаньте. Не важно, кто ты, тебе может нравиться, что угодно. Не беспокойтесь, все нормально, — если честно, Тайп им очень гордился, вспоминая, что было между Пи’Соном и Пи’Клаем в начале и их сына — просто чудо. Пи’Сон всегда был почтительнее, понимающим, напротив чувствительного и глуповатого Пи’Клая. Так что, сын, наверное, их идеальное сплетение. — Ай’Сом очень даже прав, — ладонь воспитателя ложится на плечо Тина, — просто тебе нужно быть осторожнее, не будь так настойчив, — мальчик кивает, но вдруг дёргается и убегает. Что Тайпа правда удивляет, так это то, что Кан хотел сунуться за ним, но не сделал этого, боялся. Этот ребенок требовал больше внимания, это заметно. Наверное, у него нет матери, раз его отец всегда подвозит. Да и Кану он родной, надо бы уж поговорить. Но. — Ребята, мне нужно поговорить с Ай’Тином, будьте умницами и посидите здесь, пожалуйста, — дети кивают, хохочут и явно что-то удумывают. Дело пахнет горелым. — Я присмотрю за ними, Пи, — восклицает Лонг-Лек, вертясь в кресле, — доверьтесь мне. Конечно, разбежался. Доверять, что Лонгу, что Лонг-Леку — не было смысла. Оба заразы притворные, как ни крути, какой отец, такой и сын. Ну, ладно, если некого. — Я пригляжу за этими дураками, — а вот и героиня всех страшных снов Тайпа. Таенг. Он все ещё задаётся вопросом — как у таких крутых родителей, появился такой злостный ребенок? Текно же ему, как брат, а Чамп. Как зять, ладно. Но вот это чудо-юдо, вообще не понятно откуда взялось, — уж, не волнуйся. — Хорошо, Нонг’Таенг, — девочка вскрикивает, выплевывая косточку от яблока. — Сколько раз я говорила «Ай’Таенг», глупый дядя, — Тайп нервно топнул ногой, стараясь улыбнуться, — ты же меня с самого детства на руках носил, называй просто «Ай’Таенг», — малышка хихикает, хлопая в ладоши, и жмурится, когда воспитатель подходит к ней. — Будь хорошим лидером, Ай’Таенг, — он произносит это со всей ненавистью, которая только могла быть у человека, работающего с детьми. Не ново, что Таенг совсем не испугалась. Она вообще не пугливая и Текно всегда винил в этом Чампа. Ведь этот недо-отец, когда девочка была ещё совсем маленькой, все время ее пугал. Вот просто, проснулась — «бу», поела — «бу», спать — «бу». Так она и привыкла, тем более, этот безбашенный носил ее вверх ногами по дому, что ее абсолютно не парило. Непробивной ребенок, — или я скажу папе и ты останешься без десерта, — малышка охнула, скручивая потные ладошки на шортах, от нервов. — Ты не посмеешь, — шепчет она и получает щелбан. — Ещё как, — зло произносит Тайп и уходит-таки, пусть и слышит гневный топот ножек. Таенг всегда так. Ему не составляет труда найти Тина. Нонг сидит, спрятавшись в своем шкафчике, в раздевалке. Тут все ещё присутствует запах одеколона Тарна, это приятно, пусть глаза и режет. — Нонг’Тин, — шепчет воспитатель, из-за чего мальчик нервно дёргается, кутаясь в курточку, — расскажи мне, что случилось, — тот машет головой в разные стороны, — я обещаю, что не скажу никому-никому, даже Ай’Кану, тот подрывается с места, еле вылезая из шкафчика, и садится рядом с Тайпом. — Обещаешь? — Тин протягивает ему мизинчик, в знак верности. — Обещаю, Нонг, — и тянет свой темный, весь перемазанный в краску мизинец, — так, что случилось? — малыш стирает с щеки солёную слезу. — Я такой же неудачник в любви, как и папа, — хнычет он, тыча мокрым носиком Тайпу в запястье, — мама оставила нас, когда я только родился, — воспитатель охает, подтверждая свои догадки, — бабушка и дядя часто говорят, что ей нужны были только деньги, — снова холодные капельки стекают по ладоням Пи. Он усаживает мальчика себе на колени, полагая, что так ему будет легче, — у папы было много разных людей — и парни, и мужчины, и девушки, и женщины. Но никому не нужен был я, — Тин всхлипывает и оборачивается, как только чувствует теплую, успакаивающую ладонь на своей макушке, которая перебирает волосы, — папа любит, когда я играю с его волосами, — Тайп хихикает, утыкаясь в волосы ребенка, — когда-то они у него были длиннее и он позволял мне заплетать косички, — мальчик ерзает, качаясь на бедрах старшего и вертит ножками, — я заплетал и тетю, с которой встречался Пи’Торн, но, кажется, они снова расстаются, — Тин и правда успокоился. Его пульс такой тихий, как будто, сейчас это маленькое сердечко остановиться. — Так бывает, люди расстаются и сходятся, — мальчик кивает. На самом деле, Тайп не знает, зачем он это сказал. Тин, ведь, как никто другой, знает, что такое расставание. — У тебя есть девушка, Пи? — он отрицательно машет головой. Малыш дует губки, размышляя, — а парень? — и снова «нет», — тогда, будь моей мамой! — восклицает Тин, хватаясь за рубашку старшего, — папа в тебя почти-почти влюбился, ещё чуть-чуть, — малыш хитро улыбается, — так, у меня будет больше шансов завоевать Ай’Кана, — Тайп подрывается смехом. Этот ребенок слишком умен, все сделает ради своей цели. Наверное, это отцовское. — Я подумаю, — ребенок взрывается улыбкой и снова каменеет, — я сказал что-то не так? — Не, я думаю, — он снова дует губы, — думаю сказать папе, что его одеколон — бесячий, — Тайп кивает, гладя мальчика по голове в последний раз, и поднимется. — Идём смотреть, что твои «друзья» натворили, — тот кивает, лишь успевая за пи.