Моменты грусти

      «Отчаяние»       Тяжелые капли ударялись о брезентовую ткань зонта, скатывались по покатым бокам и приземлялись на спину Тарна. Холодный, пронизывающий до костей ветер нещадно трепал полы белой рубашки и путал волосы. Алые губы брюнета были искусаны. Ему всего лишь нужно было открыть кабинку телефонной будки, сделать шаг, развернуть справочник на нужной странице и набрать номер, который вьелся в память и в цифрах которого парень безумно боялся ошибиться.       – Привет, – едва шевеля губами, проговаривает он про себя. Ему так много хочется сказать, но слова слишком пусты и безлики, чтобы передать его отчаяние.       – Я, просто хотел узнать, не могли бы мы встретиться?       В его глазах, голосе, немного сгорбившейся фигуре, мелко подрагивающих пальцах – столько печали, что ее уже невозможно скрыть.       «Грусть»       Улица кажется безлюдной и серой. В практически черных лужах расходятся круги от падающей в них воды. Едва зажигающиеся фонари находят в них свое отражение. Только клаксоны машин, словно на заднем фоне, лопают мыльный пузырь безмолвного одиночества Тарна. Порыв ветра выхватывает из рук зонт и уносит его на проезжую часть.       – Привет, ты слышишь меня? – парень вновь начинает говорить, так и не прикоснувшись к красной ручке телефонной трубки. Он уже не тот молодой человек, который забыл, каково это, когда мир не у твоих ног.       – Прости за все, что я натворил.       С ресниц на щеки брюнета капают пресные слезы, оброненные с небосвода. Волосы быстро промокают, облепливая овал лица. Он не плачет, не может издать ни звука, хоть и задыхается от редких всхлипов.       «Признание»       Серые тучи становятся все гуще, затягивая чернотой весь город. Дождь больно бьет по лицу, ветер осыпает ледяными пощечинами. Прохожие оборачиваются на вздрагивающего от приступа истеричного хохота студента.       – Привет. Как твои дела? – произносит он вслух ровным и уверенным голосом. Тарн никогда не скажет прямо, но ищет в себе силы не сдаваться.       – Знаю, я вечно говорю только о себе, но… – губы растягиваются в кривой усмешке. Вздох облегчения срывается с них. Это тяжело признаваться в своей беспомощности. Время не повернуть вспять.       – Прости, надеюсь у тебя все хорошо.       Ему большего не надо, только знать, что у Тайпа все хорошо. Нет, не правда. Он хочет видеть, как любимый улыбается, пусть даже смотря на другого. Как вздрагивают его плечи, когда он смеется. Как нервно он теребит зонт, пытаясь его раскрыть, но после оставляет свои жалкие попытки и мокнет под дождем, потому что так всегда происходит. Этот парень слишком жадный.       «Прощение»       Мелкая изморозь сменяет проливной дождь. Вытирая следы жалких слез, Тарн поправляет, промокшую до нитки, рубашку и входит в будку. Оказывается это страшно. Телефон кажется жутким монстром, фобию к которому необходимо преодолеть, но именно эта мысль придает сил. Перелистывая мокрыми пальцами сухие страницы справочника, он лишь краем глаза замечает, как расплываются цифры после его касаний. Листы поблекшей от времени бумаги едва поддаются ее желанию скинуть эту тяжелую ношу.       Удары фаланг о металлические кнопки, глухим стуком разбивают очарование надежд, но с губ парня не сходит улыбка. В жизни много потертостей, проплешин и дыр. Отовсюду торчат взлохмаченные концы разорванных ниток. Но в том-то и суть, чтобы их латать.       - Привет, - говорит Тарн, когда обрываются телефонные гудки.       - Должно быть, я набирал твой номер уже тысячу раз, - говорит брюнет прежде, чем включается автоответчик. - Но, когда я звоню, тебя никогда не бывает дома.       Он вытягивает руку, чтобы повесит трубку, но замирает, едва на другом конце провода слышится:       - Привет. Мы не могли бы встретиться?