blinding lights

3 мая 1853 года, Чернигов, усадьба Ларионовых. В комнате было тихо. Девушке казалось, что даже стены давят на неё. Мария обняла свои плечи, сидя на полу у кровати своей матери и смотрела на её почти безжизненное лицо. Под глазами были темные синяки, лицо исхудало. С каждым днем Елизавете становилось всё хуже и хуже, а дочь наблюдала за тем, как она медленно умирает. Темноволосая аккуратно открывает шкафчик, доставая оттуда недавно пришедшее письмо. Её руки дрожали, она постоянно смотрела на дверь, надеясь, что никто не войдет. - Мам, я прочитаю тебе письмо, - Мария почти шепчет, вчитываясь в строки, - от Лидии Шефер, она приглашает вас с отцом к себе в Нежин. Елизавета после недавнего приступа не могла разговаривать из-за жара и слабости, а недавние попытки не закончились ничем хорошим. Но как только она услышала имя их хорошей знакомой, женщина раскрыла рот, пытаясь что-то сказать и слабо замахала руками, издавая непонятные звуки. В комнату сразу же вбежал Василий Иванович, отец Марии и по-совместительству муж Елизаветы. - Мария! - его голос заставил юную девушку вздрогнуть и она снова упала на пол, уже не пытаясь помочь своей матушке. С отцом у неё были не самые лучшие отношения, тот никогда не упускал возможности как-то унизить свою дочь, однажды даже поднял руку на неё, но Елизавета вовремя остановила его, чтобы мужчина не продолжил. Да, характер девушки был не сахар, она часто высказывала своё мнение, даже когда её не спрашивала и ссорилась с отцом, когда тот пытался заставить её молчать. Мария была слишком раскрепощенной и позволяла себе много того, что по мнению её отца было непозволительным, но с болезнью матери девушка всё чаще находилась в печальном настроении, поэтому ссоры закончились, - Ты снова потревожила её. Что на этот раз? Светловолосый мужчина поднимает её с пола за воротник платья, чтобы её лицо было с его на одном расстоянии и смотрел в глаза. У него были карие, у матери зеленые, только вот у самой Ларионовой были голубые, да и она не была похожа на отца, что часто было причиной скандалов. Да и сама Мария не хотела быть его дочерью, узнавая о ужасных поступках совершенных им. Отчасти она боялась отца, он был слишком непредсказуемым человеком, который способен абсолютно на всё. Сил спорить с ним совсем не осталось, девушка провела всю ночь с матерью, пока Василий снова развлекался с кем-то или был в игорном доме. Темноволосая с опаской смотрит на отца, который уже отпустил её и принялся успокаивать свою жену, перед этим крикнув проходящему мимо слуге вызвать врача. Её в очередной раз выгнали из комнаты, хоть она уже давно не ребенок и может знать обо всём, что происходит с её матерью. Мария медленно идёт по коридорам, осматриваясь, хоть и знала каждый сантиметр дома наизусть. Девушку редко выпускали из дома, а выхода в свет так и не было. Мать каждый раз настаивала на этом, но Василий Иванович начинал новый скандал и разговоры были закончены. Ларионову это несомненно обижало, но ничего не поделать, такова её участь женщины. Слушать и потакать. 5 мая 1853 года, Чернигов, усадьба Ларионовых. По дому Ларионовых прошла ужасная весть. Умерла Елизавета Александровна, причина так и неизвестна, но все знали о её долгой болезни. Василий Иванович ушел сразу же после слов врача об этом. Как показалось Марии, он не был расстроен, возможно даже рад. Завещание вскоре должны были огласить, все были на нервах. Приехала даже сестра Лизаветы, как она любила её называть. Среди них она снова замечала своё отличие от этих семей. Все были светловолосыми, а Мария же брюнетка. - Ну где же он? - Софья ходила по комнате, раздражая этим свою племянницу. Тётя не появлялась в их жизни на протяжении пяти лет, а тут вдруг появилась, пытаясь казаться лапочкой. - Тётя, подождите, отец скоро будет, - девушка теребила край своего нежно розового платья, пытаясь осознать случившееся. Слёз, кажется, больше не осталось. Но в голове так и появляются слова врача о том, что ей уже не помочь и женщина отошла в мир иной. Воздух в её легких тут же закончился, весь мир рухнул перед ней. Больно, плохо, казалось, что она умерла тогда вместе с ней. Бессонную ночь она провела у её кровати, вспоминая хорошие моменты, связанные с матерью и плакала. Сейчас же она не могла выдавить из себя хоть немного эмоций, её накрыла с головой ещё большая печаль, чем была раньше. Она сожалела, что так мало времени проводила с матерью. Вместе с Василием Ивановичем в гостиной появился и Артемий Валерианович, их нотариус. В руках у него были бумажки, которые решат судьбу наследства Елизаветы. - Я, Ларионова Елизавета Александровна, находясь в полном здравии, завещаю всё свое наследство в виде усадьбы, небольших сбережений и украшений своему мужу Ларионову Василию Ивановичу. На лице мужчины появилась довольная улыбка, он бросил взгляд на дочь, после чего поднялся с дивана. - Этого не может быть, - на глаза Марии наворачивались слезы. Мама не могла с ней так поступить, зная, как может поступить Василий с нелюбимой дочерью. Если она, конечно, таковой являлась. - Я лишь прочитал то, что было написано вашей матерью, Мария Васильевна, - мужчина пожал плечами и вскоре удалился, пока девушка до сих пор сидела в шоке. - Я всегда знала, что она так поступит, - Софья фыркнула и ушла, даже не попрощавшись. По телу прошла легкая дрожь, Мария, Машенька, как её называла мама, опустила голову, пытаясь скрыть свои слёзы. Она не знала, что будет дальше, ведь за спиной не было и гроша. Ларионова и не надеялась, что останется в этом доме надолго, это было одной из причин её грусти после известия о болезни Лизаветы. - Ну чего же ты плачешь? Полно, Мария. Все мы знаем правду, - мужчина поднялся со своего места, оказываясь рядом с ней пальцами поднимая её голову за подбородок, - Она умерла из-за последнего приступа, который спровоцировала ты. Ты виновата в её кончине. Он был уже седым, морщины были видны уже давно, показывая его немалый возраст. По сравнению с ним девушка была молода и прекрасна, в самом рассвете сил, если так можно сказать. Сейчас она слишком устала. Глаза, наполненные слезами, поднимает на Василия Ивановича и со всей ненавистью, что есть в ней, произносит сквозь зубы: - Нет, батюшка, это вы её убили. Ваше поведение не имеет оправданий, вы приводили в собственный дом любовниц, зная, что она услышит всё, что происходит в вашей общей спальне. Вы подлый мерзавец. Мария не успевает договорить, как её щеку начинает жечь от пощечины. Девушка откидывается на диван из-за сильного удара, прижимая ладонь к больному месту и смотрит на него, расплакавшись. - Благодари бога, что я был мил с тобой всё это время. Теперь твой рай закончился. - на его лице появляется зловещая улыбка, после своих слов он покидает гостиную, оставляя дочь со своими мыслями. Мария скатывается на пол, прижимаясь спиной к углу дивана и обнимает свои ноги, рыдая навзрыд. Кажется, её слышали даже люди на улице. Мама не могла так поступить, она точно это знала, а также то, что у Елизаветы не было завещания. Дрожащими руками она поправляет растрепавшиеся волосы, которые прилипали к мокрым щекам. Ей было тошно только от одной мысли, что её жизнью будет управлять этот изверг. 28 мая 1853 года, Чернигов, усадьба Ларионовых. Ларионова расчесывала свои короткие каштановые волосы, рассматривая свое лицо. Она словно стала похожей на свою мать. Глаза красные от слёз, под ними темные мешки от недосыпа, вся она побледнела и исхудала. Губа была разбита от удара, а на щеке красовался багровый синяк, который уже проходил. Василий Иванович и вправду сделал её жизнь не такой сказочной, как раньше. Запрещал ей выходить из комнаты и играть на рояле, как она любила. Читать книги он ей тоже запретил и убрал все из комнаты дочери. Она была абсолютно одна, сходя с ума в одиночестве. Лишь изредка к ней заходили слуги, да и те были неразговорчивы. Отец тоже был плохим собеседником, обычно приходя в нетрезвом состоянии и обвиняя Марию во всех своих проблемах. Только сегодня он был в слишком хорошем настроении, кажется, даже не пил, что насторожило девушку. Из бойкой девушки она превратилась в робкую и замкнутую, не могла и сказать лишнего слова, ведь знала, что за одним ударом может последовать и другой. Её просто запугали. - Мария, радостная весть! - Василий Иванович ворвался в её комнату без стука. Ларионова вздрогнула, боязливо поворачиваясь к отцу, - Сегодня я вас продаю. - Но.. Но я же дворянка, меня нельзя продавать! - её глаза снова стали наполняться слезами, ноги предательски задрожали, будто она сейчас упадет. - Дворянка? - мужчина удивленно ахнул, - Нет, нет. Ты всегда была крепостной. Твои родители умерли, когда ты была младенцем и мы с Елизаветой Александровной решили тебя приютить, воспитать, как дворянку. - Но это не правда! - Мария была готова броситься ему в ноги, чтобы тот её не продавал. Да, ей было здесь плохо, но это родной дом. Она и не знает, кому её могут продать, вдруг, всё окажется ещё хуже, чем здесь? - Прошу вас, не нужно! Я ваша дочь, Елизавета Александровна бы это не одобрила. - Как хорошо, что её здесь нет, поэтому не жалко вас продать, ведь за долги нужно платить. - он наигранно ахнул и сделал расстроенный вид на секунду, на его лице заиграла ухмылка, - никто тебе не поверит. Я сказал, что после смерти жены ты немного не в себе, но это скоро пройдёт. - Как вы можете продать свою дочь, так ещё и выставить крепостной? - она держалась за тумбу, чтобы не упасть, ноги её почти не держали, а она сама слез не скрывала. На душе было так горько, что хотелось кричать настолько громко, чтобы услышали все в округе, - Вы проиграли все сбережения в игорном доме, это позорно! - Вы дочь Елизаветы Александровны, но точно не моя. Перед её смертью нужно было поинтересоваться, кто ваш отец. Идём, Пётр Иванович уже заждался. 29 мая 1853 года, Нежин, поместье Червинских. За то время, что зверствовал отец, Мария научилась ходить так тихо, чтобы её никто не заметил, будто она маленькая мышка. Девушка шла, осматриваясь по сторонам. Их поместье было в разы больше усадьбы Ларионовых, здесь было намного больше прислуги и они все кружили по дому, занятые своими делами. Темноволосая боязливо смотрела на каждого, опасаясь резких действий в свою сторону. - Эта та девушка, про которую ты говорил? - из коридора послышался приятный женский голос, после чего показалась милая с виду женщина, - Я Анна Львовна, жена Петра Ивановича. - Мария Васильевна, - девушка слегка улыбнулась, глядя на женщину, которая подавила смешок. - Разве крепостных называют по отчеству? - поинтересовалась Анна Львовна, подходя чуть ближе к темноволосой. - Я дворянка, но по воле случая оказалась здесь, - дрожащим голосом произнесла Ларионова, говоря лишь только правду хозяйке поместья. - Она не в себе после смерти жены Василия Ивановича, которая очень любила Марию,- Петр Иванович грубо схватил её за руку, поведя на кухню, пока Анна Львовна оставалась в недоумении. Голос Пана сменился на грубый, - познакомься тут со всеми, пусть тебе дадут работу и больше не высовывайся.