Война проиграна
У прохода в комнату собралось около пятнадцати человек. Впереди всех стоял Габриэль в своем черном, но уже таком потрепанном от сражений пиджаке. Едва уцелевшая окровавленная рубашка до сих пор висела на его раненном теле, немного прикрывая перевязку из желтых бинтов. Канортэр, наконец, отворил дверь рукой, и эта небольшая толпа уцелевшей верхушки смогла войти в комнату. В полумраке хорошо различались силуэты мужчин в длинных одеждах, головы которых были покрыты капюшонами. Один из них стоял посреди комнаты. Именно к нему Габриэль и обратился почти с порога. — Мой господин, — сказал канортэр, — здесь не все. Мастер Шен-ли с остатками своей ячейки удерживает оборону в одном из коридоров катакомб, как и те, кто остался из гвардии. Энстэр Джарет тоже где-то среди обороняющихся. Со многими невозможно связаться. Мужчина в капюшоне немного приподнял голову. Лица его по-прежнему не было видно, но было понятно, что он обвел взглядом всех присутствующих в комнате. — Тех, кто есть — достаточно, — произнес Старейшина, останавливая доклад Габриэля. Канортэр покорно приклонил голову и отступил назад. Внезапно Старейшина поднял руки и спустил на плечи свой капюшон. У одной молодой девушки, представительницы эльфийской расы, которая стояла среди всех присутствующих, даже изменилось выражение лица в тот момент. — Совет Старейшин собрал вас в критический час, чтобы огласить последний вердикт и призвать исполнить Наш приказ, — наконец заговорил мужчина. Такой жест мог означать только что-то очень важное, ведь даже не все канортэры при жизни были удостоены чести знать хотя бы одного из Старейшин в лицо. Таким почетом вознаграждались лишь некоторые из приближенных, кто был посвящен в более серьезные тайны Ордена. Теперь же один из правителей острова открыл лицо даже энстэрам, и это настораживало. Но на вид это был самый обычный мужчина. Выглядел он не молодо, но взгляд его был спокойным. Немного даже казалось, что выражение его лица было неживым и отстраненным. Говорил он размеренно, стараясь не выражать бурных эмоций, чтобы не усиливать напряжение, которое и так чувствовалось в комнате, но внутреннее волнение все равно иногда замечалось в еле заметном дрожании губ. — Отрицать, что война проиграна, — продолжил Старейшина, — было бы огромной глупостью. Мы считает, что вы догадались об этом еще тогда, когда Мы отдали приказ о массовой эвакуации. Противник оказался сильнее, и все это время Мы лишь надеялись, удерживая оборону, что Нам хватит времени спасти наш народ, рассылая его к нашим союзникам в другие миры. Время истекло и, понимая, что Мы бессильны, Совет принял очень непростое решение. Наши праотцы, основатели этого мира, поклялись дать убежище всем, кто в нем нуждается, защитить страждущих от Зла, которое в свое время искалечило их жизни и отправило на длительные скитания и поиски безопасного места. Долгие и долгие сотни дней Риддл был пристанищем для несчастных, и Мы старались уберечь его от проникновения Зла, дабы эта колыбель оставалась надежной защитой. Древняя война показала Нам, что Мы сами можем оказаться порождением Зла, и именно тогда Мы задумались. Этот урок нас многому научил и дал множество предупреждений. Опасаясь повторения древней истории, Орден долгое время всеми усилиями старался удерживать тот самый баланс, который бы защитил Риддл от ошибок и повторения ужасных событий прошлого. Но в этой долгой и сложной игре Мы, в конечном счете, проиграли, оказались бессильны. Все эти сотни и сотни дней Мы так и не смогли добраться до того места на острове, где спрятались остатки Зла той древней войны. Это Нас и погубило. Орден, как и Совет, не были готовы к этому внезапному нападению. Сейчас слова уже бессмысленны, как и то, что все это время мы были готовы к этой войне. Но Риддл пал. Мы всегда были прибежищем и союзниками, но теперь и наш мир захвачен Злом. Опасаясь такого финала, в древние времена нашими предками было создано нечто ужасное, и эта тайна хранилась Советом Старейшин до сего дня. Исход противостояния сейчас на лицо — неприятель почти добился своих целей и сейчас наш мир в их власти. Лишь дело времени, как быстро они смогут просочиться дальше, неся разрушения и хаос в иные миры. Чтобы не допустить этого и исполнить основные постулаты Ордена, Совет принял решение использовать древнее заклинание Огня, созданное Основателями Риддла для разрушения мира, если он однажды наполниться Тьмой. Посему Мы призываем исполнить Наш последний приказ — эвакуируйте всех, кто до сих пор остался в подземелье. Уходите, как можно скорее. Убедившись, что за вашими спинами больше никого нет, оставляйте оборону рубежей и уходите сами. Постарайтесь увести как можно больше, найдите всех, кого сможете. Как только пламя вырвется в коридоры, двери всех порталов в Риддл закроются навечно. Мир будет замкнут в магический шар и сожжен дотла. Только так Мы сможем спасти другие миры от заражения нашей гибелью. Времени очень мало. Передайте приказ всем, кто остался, до кого можно докричаться. Создайте защитное кольцо по контуру рубежа обороны и замкните его. Мы выставим мощный магический щит на эту границу, что даст время собрать всех уцелевших. Не медля ни минуты, сразу же уходите. Щит продержится не более трех часов, после чего он разобьется. Падение заклинания послужит Нам сигналом, вслед за тем Совет вынужден будет замкнуть Риддл — в коридоры вырвется разрушающее заклинание Огня… Он на несколько мгновений замолчал, опустив глаза. — Вы все достойны лучшего, — продолжил Старейшина с грустью, — но никак не такого конца, ведь вы исполнили свой долг перед Орденом сполна — вы спасли свой народ. Нам же предстоит выполнить свои обязательства. Заклинаем вас, продолжите исполнение клятв, данных Ордену и Миру, не бросайте тех, кто спасется, ведите их за собой и храните до самого конца. Пока жив народ, останется жить память о павшем Риддле, об истории, роковые ошибки которой нельзя повторить и допустить. Ступайте, и пусть вас хранят все Великие Силы. Мужчина опустил лицо и взгляд, а после медленно принялся поворачиваться спиной к присутствующим, которые уже стремительно стали покидать комнату. Остальные Старейшины направились ему навстречу. Предпоследней из комнаты выходила та самая эльфийская девушка с каштановыми волосами, которая к слову, оказалась единственной представительницей женского пола своей расы среди всех собравшихся, наряду с еще двумя своими собратьями. В отличие от последних, которые являлись непосредственными лицами Сенталиона, эта эльфийка напрямую была связана с Орденом. Она обернулась и еще несколько мгновений смотрела вслед мужчине, который только что говорил с ними. Габриэль с сожалением посмотрел на нее и взглядом дал девушке понять, что им нужно идти. Они вышли из комнаты и тихо заперли за собой дверь. Совет остался в комнате один и готовился к совершению магического заклинания. Старейшина оставался стоять на месте посреди комнаты, а остальные, чьи лица продолжали скрывать капюшоны, расположились вокруг него, создавая шестигранную фигуру. Вместе их было семь человек, каждый из которых был одет в длинные, расшитые причудливыми золотыми узорами одежды. Шестеро, что создали вокруг одного кольцо, подняли руки на уровне груди, и в ладонях у них засияло голубое свечение. На полу стали прорисовываться тонкие линии, стремящиеся от одного участника церемонии к другому, медленно и постепенно замыкая циркулем окружность. Затем от каждого из них линии устремились к центру. Когда они достигли Старейшины, круг на полу залился голубовато-белым свечением — это знаменовало начало магического ритуала.***
Старейшина в одиночестве стоял посреди комнаты на коленях с закрытыми глазами, опираясь кистями рук на бедренные мышцы. В глухой тишине он безмолвно шептал что-то губами, вознося последние молитвы к Земле острова и прося у нее прощения. Внезапно за спиной послышался приближающийся шум, и дверь в комнату распахнулась. — Владыка, последний оборонный рубеж в коридорах прорван, — послышался взволнованный и запыхавшийся женский голос. — Сколько еще погибших? — спросил Старейшина, оставаясь неподвижным. — Я… я не знаю, — растерянно ответил голос, — мы спасаемся бегством, каждый, как может. Мужчина поднял лицо и открыл глаза. В комнате стояла та самая эльфийка с каштановыми волосами, которая несколько часов назад с остальными представителями Ордена слушала последний приказ Совета. — Это конец, — тихо сказал Старейшина, поднимаясь с пола, — час пробил. Он повернулся всем телом к девушке, поднял перед собой руку, и постепенно за ее спиной стали вырисовываться призрачные очертания двери портала. Она испуганно посмотрела назад, а после обернулась и взглянула в лицо мужчины, чей взгляд был печальным и усталым. — Вы сделали все, что смогли, — утешительно произнес он, — а теперь уходи скорее, тебя ждет еще столько важных дел. — Нет! — закричала девушка, и слезы хлынули из ее глаз. — Я без Вас не уйду! Старейшина улыбнулся безмолвной горькой улыбкой, ведь девушка прекрасно знала, что покинуть Риддл он не может — это просто невозможно. — Я… я останусь здесь! — не унимала она слез. — Не прогоняйте меня, прошу! Ведь я… я люблю Вас! — Глупенькая девочка, — горестно вырвалось из его уст, — ну почему? — С самого первого дня, когда я встретила Вас тогда в саду, — продолжила девушка, опустив лицо, закрыв глаза и сжав сильно кулаки, — с той самой минуты, когда Вы наложили на мои губы Печать Молчания, с того самого мгновения, когда Вы наставляли юную эльфийскую девочку следовать своим заветным мечтам и выбирать их правильно! Именно с тех пор я следовала Вашим наставлениям и стремилась к своим целям, к вершинам, все для того, чтобы быть ближе к Вам, хоть чуточку, хоть немного, хоть изредка видеть Ваш силуэт, скрытый под тенью! Пожалуйста… Она замолчала, лишь продолжая всхлипывать, а слёзы ручьем бежали по алым щекам, пылавшим от напряжения и быстрого бега по разбитым коридорам подземного города. — Бесплотная магия не имеет физического восприятия, — тихим голосом промолвил Старейшина, — ведь я уже давно не живое существо, так же, как и уже очень давно забыл, когда жалел об этом. А ведь ты могла еще столько сделать, сколько всего тебя ждало впереди. — Но это мой выбор! — воскликнула она с упреком, посмотрев своим пронзительным взглядом в его глубокие, черные глаза. — Да будет так, — спокойно и ласково ответил он, наклоняясь к лицу девушки и тихо целуя ее приоткрытые губы. Этот поступок был слегка неожиданным и сумел немного успокоить девушку. Она растерянно смотрела мужчине в глаза и пыталась удержать дыхание, лишь изредка всхлипывая, не в силах противостоять мышечным физическим рефлексам. Портал за спиной девушки рассеялся, а Старейшина поднес к ее щеке свою ладонь, большим пальцем пытаясь стереть с ее век слезинки. — Да будет так, — повторил он с легкой успокаивающей улыбкой на лице. Эту краткую идиллию нарушил доносящийся из-за двери громкий шум, который мгновенно уничтожил улыбку на лице мужчины. Он глубоко вдохнул, запрокинул чуть назад голову, закрыл глаза и невысоко поднял руки, расставляя их в стороны. — Обними меня в последний раз, — попросил Старейшина, не открывая глаз и не двигаясь, — я буду счастлив соединиться с тобой в вечности… Девушка прижалась к его груди, нежно обняла ладонями его спину и уткнулась своим маленьким носом в его плечо. Сколько бы храбрости не было в этой молодой эльфийской душе, но страх перед смертью все же заставил ее сильно закрыть глаза и сжать сильнее пальцы, замыкая в кольцо свои объятия. Выражение же лица Старейшины не менялось. Он открыл глаза, и в этот раз они полностью были залиты ярким огненным светом. Кисти рук тоже вспыхнули пламенем и постепенно это пламя, переродившееся в яркий оранжевый свет, стало подниматься вверх по рукам, заливая собой плоть. По мере того, как свечение заполняло его тело, подбираясь все ближе к лицу, он медленно поднял руки и обнял девушку. Первое же прикосновение перекинуло сияние на нее, и ее тело, так же, как и его, загорелось этим ослепительным пламенем. Лишь мимолетное проявление боли заставило девушку сильнее сжать пальцы, а после уже не было ничего — ни боли, ни ощущений. Их тела слились в один ослепительный мерцающий сгусток света, который через мгновение вырвался из комнаты неудержимым всплеском огня. Он понесся разрушительной волной по разбитым и окровавленным коридорам катакомб, проникая в каждый уголок, каждую щель, каждую трещинку и уничтожая абсолютно всю на своем пути. Когда пламенное течение залило все проходы подземного города, заполнив собой до краев все коридоры, оно неудержимо вырвалось наружу — на улицы разрушенного города, расстилаясь по каменным мостовым и устремляясь вверх, чуть ли не к самим небесам. Его не останавливала даже вода, окружающая Риддл со всех сторон. Пламя бросилось в бескрайние воды, распространяясь вглубь подводных просторов и вширь. Остановить его было невозможно. В тот момент, когда остров объяло сокрушительное заклинание Огня, когда все двери в этот Мир были замкнуты навсегда, Габриэль выносил из дверей портала потрепанное и дымящееся знамя Риддла с потускневшей синей розой и поблекшим серебряным кинжалом на полотнище, оповещая своих союзников и тех, кто остался в живых, о падении Ордена…