The king of mice

Пугало всегда был уверенным в себе человеком. Он был уверен в том, что его боятся. Ему нужен был этот страх, крики, плач жертв. Каждый выброс яда порождал новых жертв, новые крики. И он был уверен в том, что в этот раз его тактика сработает. Что нужно, чтобы занять главенство? Убрать тех, кто стоит выше. Со всех сторон. Поэтому загнать на заброшенную станцию метро двоих главных конкурентов не было сложно. Бэтмен всегда стремится поймать всех преступников, предать их правосудию. Джокер же стремится повергнуть этот мир в нужный ему хаос, чтобы показать людям все грехи их прогнивших душ. Вместе их поймать легко и еще легче натравить друг на друга. Ему оставалось лишь выстрелить токсином в лицо Джокеру, прежде чем успеть сбежать, оставляя обоих наедине друг с другом и с их страхами. Артур морщится от едкого газа, кашляет и сгибается пополам, одной рукой упираясь о колено. Этот полевой псих решил, что так легко может вывести Принца-Клоуна из игры? Слишком глупо. И это заставляет засмеяться, хоть смех превращается в истошный крик, когда буквально перед ним на землю приземляется нечто ужасное. Таким обычно пугают детей перед сном. Токсин всегда действовал неприятно и Артур прекрасно знал его действия. Слух подводил, глаза подводили, а мозг и вовсе отказывался думать. Казалось, что под кожей копошились личинки, а не эти милые бабочки, о которых грезит каждая школьница. И он трет под носом пальцами, чихая и видя, как на этот простой шум дергаются уши существа. Говорят, что медведя можно обойти только притворившись мертвым. Но что-то подсказывало, что сейчас такая тактика не сработает, как и попытки сбежать. Пусть за столько лет беготни с Брюсом он и привык к «спорту», но не до такой степени, чтобы соревноваться с крупными грызунами. Существо походило на огромную летучую мышь с помесью человека. Его глаза горели жёлтым, как потухшие фары сломанного вагона поезда в этом метро. Каждое движение выдавало в существе животное, которое точно не было веганом. Он дергает головой и открывает пасть с острыми клыками, издавая тихий писк, от которого заостренные уши тут же дергаются, улавливая каждую деталь окружения через эхо локацию. И почему-то… Это казалось даже прекрасным. Артур чувствует себя напуганным ребенком, смотря на то, как это существо медленно движется к нему. Сердце выдает волнение и он замирает, издавая лишь нервные смешки, когда существо подходит слишком близко и когтями хватает за пиджак, дергая к себе слишком резко. Понимает ли он человеческий язык? Чует страх? Флек не знал и понятия не имел, что нужно делать. Он лишь замирает, позволяя существу почти уткнуться своим «обрубленным» носом себе в щеку, давая обнюхать себя. До слуха доходит шелест перепончатых крыльев и мельком он думает о том, что это существо невероятно сильное и точно не имеет такого же страха перед ним. — Джокер, ты слышишь меня? Невнятное рычание заставляет вскрикнуть снова и достать пистолет, снимая с предохранителя, чтобы после прижать дуло к виску существа. Его уши дергаются, оценивая ситуацию, а жёлтые глаза чуть щурятся, но хватка на пиджаке не становится слабее. — Эй, ам… Тише, малыш, тише, — говоря не громко и дрогнувшим голосом, Артур свободной рукой тянется к когтистой лапе и осторожно опускает ладонь на шерстяное запястье. Мягко, приятно, будто кота гладить. Любого ведь зверя можно задобрить, да? И то, как блеснули жёлтые глаза, четко давало понять, что так оно и было. Существо удивленно опускает уши и снова наклоняется к его лицу ближе, принюхиваясь, но не переставая не громко рычать что-то только ему понятное. Хотело ли это существо убить его? Или помочь выбраться отсюда и поймать Пугало? Вряд ли последнее. Джокер плохо понимает его мотивов и лишь ногтями впивается в предплечье, когда его хватают и за спиной слышится шелест крыльев. Крик застревает в горле, когда под ногами оказывается пустота не меньше метра. Он не хотел знать, куда его потащат и замечая сломанный поезд и то, как существо решает пролететь над ним, Артур стреляет в кожаное крыло. Крик существа пробирает до кончиков пальцев и они падают на крышу вагона вместе с ним. Но то, как его бережно обнимают когтистые лапы оставляет двоякое ощущение. Артур слышит тихое рычание над ухом и тяжелое дыхание, явно из-за простреленного крыла. — Черт, прости, мышка, — осознание приходит так же резко, как и резко жёлтые глаза загораются перед лицом. Эта летучая мышь будто была ему знакома и Артур садится рядом, а после тянет дрожащие руки к морде, поднимая голову существа, чтобы осмотреть получше. Нет, это не его милый мальчик Брюсси, это сам Ад, который ему подарил Пугало. Персональный, который пугает до чёртиков и до дрожащих пальцев в сумме с нервным нытьем в животе. Но больной мозг всегда любил дорисовывать то, чего не существовало и это помогает дойти до мысли, что всё может быть просто не реально. Тяжелое дыхание и стрекотание существа, которое прижимает когтистые пальцы к крылу, зажимая простреленное место около кости. Крови практически не было, но это явно не приятно. — Давай, Джокер, соберись, — казалось, он говорил сам себе, внутреннему клоуну, который мог только с фырканьем закурить очередную сигарету, отказываясь даже пытаться ему помогать. Предатель. Но стряхивая пепел, этот клоун всё же обходит черепную коробку изнутри и стучит по стенке, громко говоря о том, что обладатель этой телевизионной коробки полный кретин. И Артура соглашается с ним, продолжая всматриваться в лицо животного. Он не может сдержать нервного смеха, когда замечает пару капель слюны на уголке пасти и стирает ту большим пальцем, как любимому псу. А после легко облизывает палец, будто пытаясь найти соприкосновение с реальностью. На вкус как кровь. У летучих мышей всегда так? Этого он точно не знал и черт с ним. Существо издает непонятное рычание, поднимая голову так, чтобы соскользнуть с чужих рук. То, что эта Мышь как не пытается дальше его тащить, удивляет, как и отсутствие попыток сожрать. В голове вертятся мысли о том, почему токсин вызывал подобный образ, было ли это на самом деле или в бреду он сам забрался на крышу заброшенного вагона? Последнее звучало куда более правдоподобно. Если это его страх, то почему страх не вызывает такого сильного эффекта, как должно быть? Что-то подсказывало, что Доктор Крейн терял хватку. Стоит ему потом сказать об этом. Но пока Артур глубоко вздыхает и старается успокоить нервы. Дышать глубоко, прикрыть глаза, как его учил один знакомый так, будто всерьез думал, что Джокер сможет измениться. Даже с закрытыми глазами он слышит скрежет когтей по крыше вагона и приходится открыть глаза, чтобы утолить свой голод любопытства. Он смотрит на то, как существо переворачивается и садится, поджав ноги под себя. Смотрит молча за тем, как заостренный язык проходится по ране, чтобы зализать и хоть как-то помочь себе. Смотрит пристально за чертовым языком и за тем, как тот прикрывает жёлтые глаза в почти расслабленном выражении морды. Его дыхание было хрипловатым, будто такая форма носа ужасно мешала дышать. И рука тянется сама к нему, опускаясь на загривок. Уши дергаются резко и облизнув пасть, Мышь поднимает взгляд на него с легким прищуром. Совершенно человеческие эмоции, которых не должно быть на этой морде. И это сбивает с толку. Но пальцы продолжают тянутся дальше, зарываясь в жесткий мех на загривке и чувствуя, как тело под ним вздрагивает до кончиков крыльев с тихим шелестом перепонок. — Нравится, да? — Артур тихо усмехается, изучая пальцами шею прочные слои брони сзади, проходясь против шерсти, но после сразу приглаживая, будто извиняясь. — Нет, — тихое рычание не дает никакого точного ответа. Но извернувшись, мордой он тычется в раскрытую ладонь, изучая и обнюхивая. На ней чувствуется собственный запах, что должно давать животному повод не жрать так сразу, а хотя бы попытаться поверить этому человеку. Артур позволяет себе улыбнуться, когда эти первые попытки приручения проходят даже вполне неплохо, а существо упирается лапами около своих ног, чтобы сесть удобнее на металлической крыше, скрадывая крылья, одно из которых всё еще подрагивало от напряжения и боли. Голова гудит от нового писка существа, который изучал человека более внимательно в своих спектрах ультразвука и отражений реальности. Пальцы плавно поднимаются к ушам, которые быстро и нервно дергаются от этого, но не прижимаются к голове. И Артур осматривает эти уши, которые были ему слишком знакомы, за которые он не раз цеплялся, даже ради простого веселья. Странный атрибут, который был полезным для связи, но совершенно глупым на вид, создавая только больше ощущения того, что перед ним еще ребенок. Но сейчас этот ребенок вырос слишком быстро, став настоящим символом Готэма. Наконец-то. Он опускается рукой с уха до плеча и дальше по плечу вниз, чтобы дойти до части предплечья и осторожно обвести ногтем огнестрельное ранение. Но слыша рычание над ухом, это действие приходится прекратить. Не каждому нравится, когда кто-то пытается лезть грязными пальцами в раны. Вместо этого Артур просто возвращает ладонь на загривок Мыши и тянется второй рукой к его морде, чтобы коснуться уголка пасти. Существо принюхивается, словно ожидая получить на ладони кусочек сахара за свои успехи в приручении, но не получая ничего, оно лишь ведет языком по пустой ладони, издавая непривычное стрекотание. Могло ли это значит, что ему слишком не нравится или тот был просто в восторге от привкуса уставшего человека? Эта мысль вызывает у Артура тихий и нервный смех, который он прячет, прикрыв второй ладонью рот, чтобы еще больше не раздражать своими реакциями. Это мало помогает, потому как существо отстраняется сразу же, заметно морщась и облизывая пасть, словно давал возможность осмотреть всего его клыки. Ему было непонятно, чего добивается это существо, почему его личный страх ведет себя таким образом и что он должен был с ним делать. Руки подрагивали, поглаживая под подбородком шею Мыши, пусть тот и не подавал признаков, что ему приятно и что он вообще что-то чувствует. Его нужно было уничтожить, чтобы избавить мир от таких чудовищ, но рука тряслась только от одной такой мысли и Артур сам садится, опуская руку и второй потирая лицо ладонью. Какое время действия у этого токсина? Этого он точно не знал, но и по ощущениям это нечто совсем новое и куда более действенное. Писк рядом и закрытые глаза создавали неприятное ощущение того, что вокруг была стая подобных существ. Стая, которая хочет разорвать его в клочья, чтобы отомстить за своего предводителя. Мыши, готовые сожрать человека, вопреки природе и Флек вскрикивает, когда этот самый предводитель толкает головой в грудь, заставляя упасть от толчка на спину. Со стороны это походило на настоящее нападение, но смотря в светящиеся глаза, Артур нервно усмехается пониманию, что это игра, изучение. Его просто обнюхивали более детально, изучая и пытаясь понять, зачем стрелять, если не хочешь добивать. Он сам этого не понимал, но и стрелять снова точно не планировал. Даже несмотря на то, что пистолет остается лежать рядом. Холодный нос тычется в районе груди и Артур замирает, боясь напугать резкой реакцией и, казалось, вообще забывает как дышать. Уши поворачиваются на несколько градусов, прислушиваясь к резкому выдоху, когда он цепляется когтистыми пальцами за талию мужчины. Что-то подсказывало, что костюм безбожно испорчен. А ведь ему почти пятнадцать лет! Но даже это сейчас так не волнует, как жёлтые глаза, которые смотрели слишком пристально, даже когда Артур осторожно касается заостренного уха пальцами. — Эй, слушай. Я, конечно, люблю новые знакомства, но не так, — то, как существо обнюхивало его, уже начинало нервировать, на самом деле. И Артур пытается подняться или хотя бы сесть, но когда когтистая лапа давит на грудную клетку, то приходится упасть снова на спину. В какие-то моменты это существо походило на человека. Даже сейчас, когда он держал лапу на груди, чуть склонив голову набок, словно думая и не сводя пристального взгляда с клоуна. Это вызывает нервный смешок, но большего Артур издать не может, чувствуя странную панику от того, как когтистые пальцы другой лапы проходятся по его боку, забираясь под пиджак. — Прекрати… — страх смешивается с каким-то стыдом, когда прохлада когтей ощущается через рубашку на ребрах и рука сама тянется к пистолету рядом, быстро снимая с предохранителя и наставляя дуло на наглую морду. Флек старался дышать ровно, от паники, от нервов, от чего-то еще, но скрыть дрожь в руках было тяжело. Особенно тяжело, когда существо обхватывает бережно пальцами его запястье, будто боялся поранить когтями и наклоняется ближе, прижимаясь пастью к открытому запястью. Он не был человеком, это просто играл воображения. Все страхи и желания сплетались в одно. Это было единственное объяснение происходящему. Так Джокер старался себя успокоить, когда добровольно отдавал пистолет в когтистую лапу и шумно выдыхал от того, как длинный язык проходится между средним и указательным пальцами. Мышь сам выглядел так, словно не понимал, зачем всё это делает и почему старается не спугнуть при каждом движении ушей или рук. Но пистолет он убирает в сторону и поднимая руку Джокера, прижимает запястьем к металлу около его головы. Не крепко, давая шанс выбраться, но ощутимо, давая понять, что испытывать этот шанс он не хотел. Это кажется еще большим безумием, чем то, что Артур сам протягивает вторую руку к морде существа и мягко ведет пальцами от уголка пасти до щеки и вверх до ушек, так напоминающих его любимую маску. Удивительное сходство, которое приводит к странной мысли. Этого ведь не существует и неизвестно, сколько будет длится действие токсина, а значит он мог сам завладеть своими страхами. Во всех смыслах. Зарываясь пальцами в мягкую шесть на загривке, он тянет существо к себе и замедлившись на секунды, всё же решается и ведет языком по пасти. Не было отвращения или страха, только голый интерес и желание с остатками страха. Это был самый смелый кошмар, отдающий возбуждением внизу живота. Тот страх, о котором никогда не мог подумать, что сможешь его приручить. И Артур задыхается от неожиданности, чувствуя, как собственный язык буквально обвивает язык Мыши и слыша приятное для слуха стрекотание. Значит, ему тоже нравилось. Или он просто пробовал человека, прежде чем сожрать. Плевать. Умереть не жалко, если получить нечто приятное перед этим. Странно не чувствовать губы. Не чувствовать мягких пальцев человека. Только острые клыки и цепкие пальцы на талии, совсем не человеческие, но будто родные. Поглаживая загривок пальцами, он опускает ладонь на грудную клетку существа, чтобы прислушаться к учащенному биению сердца, но ровному дыханию. Это успокаивает окончательно, расслабляет и Артур опускает голову, чтобы уткнуться лицом в плечо Мыши, зарываясь носом в темную шерсть. Тепло и приятно. Как и приятно чувствовать мягкие поглаживания лапы по талии, плавно опускающиеся на бедра. Это вызывает тихий смешок и слыша вопросительный стрекот, Флек качает головой, давая понять, что всё нормально. Кроме того, что они вообще делают. Даже по его критериям это было за гранью. Артур опускает взгляд на когти, которые пытались справиться с его ремнём быстро и не порвав, но и помогать ему он не стал, с улыбкой наблюдая за этим. Но улыбка уходит с лица сразу, как только он замечает, что когти становятся заметно меньше, будто у кошек и пальцы сжимают член через ткань белья, вызывая тихий и удивленный стон. Его уже мало удивляет тот факт, что это существо не было животным, по крайней мере внутри. Животное не стало бы действовать так плавно, будто боясь спугнуть. Он сжимает дрогнувшей рукой чужое плечо и вздрагивает только больше от писка и вида взмахнувших крыльев. Видимо, рана на крыле передавалась и на плечо и Артур тихо шепчет слова извинения и вновь поднимает голову, чтобы легко проникнуть языком в приоткрытую пасть существа, сплетая языки. В голове мелькает мысль о том, что всё происходит не честно, когда он чувствует грубые пальцы на своей пояснице, под рубашкой. Слишком большая разница в количестве одежды и это кажется до того не правильным, что Флек заметно хмурится, опуская руки на свою рубашку и спешно расстегивая пуговицы. Они ведь должны быть на равных хоть в чем-то. И последнее он явно говорит вслух, слыша над головой словно смешок, который упорно игнорирует, как и лапы Мыши, тянущие за бедра чуть вверх. Он не сразу понимает, когда оказывается сидящим на чужих коленях, но это кажется даже удобным. Когда он нервно дергает из петли последнюю пуговицу, то сам тянется ближе, прижавшись грудью к чужой, слишком тёплой на первый взгляд и мягкой, будто обнять кошку. Но о кошках сейчас точно думать не хотелось. Хотелось только ближе чувствовать приятные поглаживания пальцев на бедрах, прислушиваться к дыханию, иногда прерываемого тихим стрекотанием. И как теперь ему всерьез бояться той армии летучих крыс, которых Бэтмен так любил звать на помощь? — Я не уверен, что это правильно и… Тебе нужно мне помочь, — тихое бормотание легко услышать при такой близости, после которого Мышь заметно кивает, давая понять, что хоть какой-то помощи от него стоит ждать. Артур не сразу понимает, что именно происходит и успевает только издать смешок, переходящий в сдавленный стон, когда чужие пальцы обхватывают сразу два члена, не крепко сжимая. Взгляд сам опускается ниже, чтобы попытаться понять, под каким слоем шерсти всё это скрывало и насколько могло отличаться от тела человека. Но, видимо, его мозг не был уверен в таких кардинальных экспериментах, поэтому не увидев ничего особенного, он возвращает взгляд на жёлтые глаза. Пусть в тех и было сложно что-то увидеть, но даже так можно было заметить легкую дымку возбуждения. Ему хотелось понять, почему это существо до сих пор не бежит от него или не пытается причинить вред. Даже касания шершавого языка к шее кажутся совсем не животными. Будто нечто подобное он уже точно испытывал. Хотя бы во снах. От этой мысли он тихо смеется, вспоминая невольно все эти сны с участием его вечного врага. Или друга. Смотря с какой стороны. Мысли прерывает только слишком сильный укус, будто мстительный и Флек сразу упирается руками в плечи Мыши, чтобы тог оттолкнуть от себя и от собственного плеча. Когда он поднимает морду, проводя ласково языком по месту укуса, Артур хмурится, всем видом давая понять, что такое проявление любви сейчас точно не хотелось чувствовать. Даже если этой любви здесь и не было никогда. Плавные движения чужой руки вызывают странные эмоции. От желания отстраниться и наоборот толкнуть в кисть существа быстрее. И чаще выигрывала вторая часть желания, о которых он точно не жалел, особо не сдерживая собственный голос и стоны. В таком месте их никто не увидит, а если и увидит, то ему ли не плевать? Артур ведет больным плечом, когда поднимает одну руку, чтобы мягко коснуться кончиками пальцев приоткрытой пасти. Было приятно наблюдать даже за тем, как Мышь дышит куда чаще прежнего. Как наклоняется к руке ближе и ведет языком между двух пальцев, касаясь немного ладони, но возвращаясь к началу, чтобы прикусить клыком за ноготь, грозясь сломать весь маникюр. И он бы даже позволил ему это сделать, но сейчас, толкая пальцы дальше в пасть, не боясь пораниться о клыки. Его рука двигается в такт чужой на членах, иногда касаясь ногтем языка почти у основания и слыша знакомый стрекот, возвращается назад, мягко проводя по краю пасти, где должны быть губы. Существо не издает никакого писка, лишь с вопросом склоняет голову, когда Артур приподнимается немного, заводя руку за спину, второй стараясь удобнее спустить штаны ниже. Пусть такое было привычно и уже давно не больно, он немного хмурится и закрывает глаза, чтобы не видеть этот взгляд Мыши, когда проталкивает в себя пару влажных пальцев от чужой слюны. Стон вырывается сам по себе, потому что тело само знало, как ему будет лучше. Он мог только прижаться носом к виску существа, зная, что так ему будет лучше слышно стоны, чтобы он точно знал, что всё хорошо и не нужно лапой так крепко сжимать его бок. — Просто подожди немного, мышонок, — Артур уже не думал о том, почему перед ним возник именно такой образ. Хотелось думать лишь о том, что хотя бы этой больной фантазии всё нравится. Особенно когда свободную руку он опускает поверх лапы, немного крепче сжимая и мягко поглаживая около запястья, поощряя плавные движения кисти. Сейчас не стоило торопиться, даже если сильно хотелось. Пальцы входят привычно легко, даже несмотря на то, что рука немного дрожала от нервов и возбуждения. Ему хочется это прекратить, но что-то не давало закончить, будто тело снова сковало страхом. От этого помогает только теплый язык на шее, иногда касающиеся кожи клыки, но без каких-либо укусов. Эта плавность заметно расслабляет, а Флек не сдерживает улыбки с легким смехом. Без истерик или приступа, а просто давая понять, что так ему действительно нравилось, или просто было щекотно. Всё происходящее вокруг теряется в ощущениях, тихом стрекоте существа и его когтях на спине, которые он старался спрятать, но это точно не помогало. Артур дёргает рукой, вытаскивая из себя пальцы и стараясь зацепиться обеими руками за плечи Мыши. В тяжелом дыхание была просьба, которую он просто не мог озвучить, заметно хмурясь и сжимая плечо крепче нужного, до знакомого писка боли. Но извинения удается произнести куда проще нужного, как и постараться унять неприятный приступ страха от понимания, во что он сейчас ввязался. То, как действовал этот токсин раздражало слишком сильно. Он хочет покачать головой, дать понять, что может просто ошибся, решая пойти таким путём. И то, как звучало существо, стрекоча что-то ему непонятное, но до того знакомое, что Артур замирает, позволяя крепким лапам прижать к себе ближе за бедра. Одно резкое движение заставляет забыть и о страхе и о том, что ему не должно было быть сильно больно. Пальцы вновь сжимают плечо Мыши крепко, на этот раз намеренно, но при этом стараясь насадиться самому глубже, чтобы привыкнуть сразу и не растягивать. — И это меня еще считают монстром! — Артур откровенно смеется, видя обеспокоенное выражение морды и опуская обе ладони на теплы щеки, притягивает его голову к себе ближе, вовлекая в странный поцелуй без губ, но с опасными клыками. Ему требуется несколько минут на то, чтобы просто привыкнуть, при этом нарочно дразняще покачиваясь без особых движений. Терпение кончается неожиданно, но далеко не у Артура. Он был готов мучить своего мышиного партнера еще долго, будто это была великая месть. За все дни игнорирования и игр с другими преступниками. И Флек успевает крепко обхватить шею существа руками, прижавшись ближе с неожиданным стоном, когда его роняют на спину, поверх остатков костюма и какой-то черной тряпки. В голове не было ни одной мысли, что она была похожа на плащ, скорее просто кем-то оставленный кусок ткани. Артур не думал сдерживаться в стонах и желании прижаться ближе, изучить руками каждый сантиметр чужого и непривычного тела, и не думал сдерживать Мышь, когда он срывался на более резкий темп движений, будто действительно голодное животное. Перед глазами не было крыльев, будто те успели куда-то испариться, или он просто не замечал ничего, кроме чертовых жёлтых глаз, прожигающих до самой глубины его безумия. Сейчас не было ощущения чего-то не правильного, когда он слышит странное рычание, старающееся походить на человеческий стон. Не было даже важно, что такое место точно не мягкая кровать и спине не совсем удобно, особенно если скрестить ноги за спиной Мыши, чтобы быть к тому ближе. Одну руку он опускает себе на член, стараясь совпадать движениями руки с чужим членом внутри себя, что казалось просто невозможным. Но подмахивая сам бедрами навстречу, ему всё же удаётся придти им обоим к некой гармонии даже с этой приятной резкостью. Артур с улыбкой проводит пальцами по мягкой груди существа, даже так замечая слишком яркие шрамы под шерстью. В памяти всплывают моменты, как он всадил нож в бок Бэтмена, когда пальцы проходятся по одному из шрамов на том же месте. Все это смешивается в безумное сочетание понимания, кто перед ним, но остатки токсина продолжают намекать, что это просто иллюзия и всё происходящее не реально. Не реально и это удовольствие, от которого он стонет открыто, крепче сжимая в себе член и слыша ответное стрекотание, будто Мышь пытался что-то ему сказать. Что-то слишком важное, чтобы запоминать это в такой момент. Прогибаясь в спине от того, как крепко чужие пальцы сжимают бедра, явно до синяков, Артур жмурится, игнорируя даже желание посмотреть на это прирученное животное. Ему хватало лишь ощущения быстрых движений в себе, чтобы легко подрагивать время от времени. Он чувствует, как дыхание опаляет шею, будто существо старалось дать понять, что долго ему точно не протянуть. Флек издает тихий смешок, ласково касаясь пальцами щеки Мыши, чувствуя слишком яркую теплоту внутри себя и более плавные движения, словно ленивые. От легких ёрзаний существо тихо стрекочет, будто говоря клоуну лежать ровно и дать ему спокойно насладиться оргазмом. Но одну лапу он опускает поверх человеческой руки, продолжая движения кисти и слыша сдавленный стон Флека, излившегося в обе руки. Мышь скалится почти приятно на вид, вызывая этой «улыбкой» легкий смех и Артур откидывает голову устало на жесткую поверхность крыши вагона, чтобы попытаться перевести дух. Усталость накатывает непривычной тяжестью в мышцах, либо от переизбытка эмоций так выветривались остатки токсина. Из-за чего он плохо соображает, или просто не хочет, когда почти привычные руки прижимают к себе, кутая в такую знакомую ткань этой тряпки под ним. Артур не хочет думать, что в жёлтых глазах виднеются знакомые эмоции и зрачки, смотрящие с лёгким беспокойством и нежностью. Он слушает стрёкот, не громкий и знакомый по тону голоса, но игнорирует и лишь кивает согласно на непонятные слова в свой адрес. Оставалось только попытаться надеть костюм, не заморачиваясь с пуговицами и прижаться ближе к теплому телу, не скрытому броней. — Не думал, что ты бываешь таким милым, — голос Артур подаёт только на улице, когда замечает удивленный взгляд на себе, но всем видом показывая, что не собирается больше ничего говорить, удобнее опускает голову на плечо Брюса. Если ему дают возможность расслабиться и побыть на руках, значит этим точно нужно пользоваться. Как и удачным Токсином Пугало.