Страх темноты

Цзинь Лин никогда не мог назвать себя слишком изнеженным человеком. Да, у него было огромное количество слуг, которые выполняли за него всю ежедневную рутину вплоть до того, что даже нередко расчёсывали его волосы. Но Цзинь Жулань искренне считал, что это своего рода необходимость, раз уж он наследник богатейшего ордена. Однако когда он услышал, что в единственном трактире в деревне, где он и его спутники планировали остановиться, не было свободных комнат, он внезапно ощутил неприятное чувство нарастающей тревоги: – Серьёзно?! Как в этой глуши не может быть свободной комнаты? Кто вообще у вас останавливается, или вы, может быть, специально нам отказываете? Неужели нет хоть какой-нибудь каморки?! – недовольно говорил Цзинь Лин, ругаясь на мужчину, который был ответственным за распределение по помещениям. – Молодой господин, сейчас начало лета, а это наиболее благоприятная пора для ведения торговли. А наша деревня находится как раз на границе нескольких важных торговых путей, поэтому народу здесь более чем достаточно. Не вы первые, юноши, кому я уже отказал, – обиженно ответил человек, уязвлённый тем, что Жулань назвал его деревню «глушью». – Простите, господин. Мы поняли и больше вас не побеспокоим, – вежливо поклонился Лань Сычжуй, беря Цзинь Лина за руку и уводя его на улицу. – А-Лин, не волнуйся, я уверен, мы найдём место для ночлега в одном из домов местных жителей, обычно они очень добры к заклинателям. Только сначала пересечёмся с Цзинъи на рынке. Цзинь Лин невразумительно пробурчал что-то в ответ и послушно пошёл вслед за Сычжуем. – А-И! – улыбнулся Лань Юань, когда увидел в толпе заклинателя, и помахал ему рукой, чтобы тот его заметил. – Ты уже закончил с покупками? – Да, я как раз собирался идти к вам. Почему вы с вещами, разве вы не должны были оставить их в трактире? И почему молодая госпожа дуется? – по-доброму усмехнувшись, спросил Цзинъи. Лань Сычжуй, чтобы предотвратить возможную перепалку, быстро ответил: – Там не было свободных комнат, и А-Лин этим… несколько недоволен. – Ну и даже отлично, что свободных комнат не оказалось! По пути в эту деревню мы проходили одно очень уютное место рядом с небольшой речкой. Заночуем прям там. Мы как раз взяли тёплые накидки, на них и расположимся, – воодушевлённо предложил Лань Цзинъи. – Нет, Цзинъи, это ужасная идея! Нам стоит всё-таки договориться с кем-то о ночлеге, – Цзинь Лин поспешно ответил отказом. – И правда, А-И, мы испачкаем наши накидки, да и по правилам Гусу Лань всё-таки принято вести более цивилизованный образ жизни, скажем так, – отозвался Сычжуй. – Именно! В нашем ордене, где все помешаны на дисциплине, мы даже ни разу не пробовали ночевать на улице! А это наверняка очень сильно отличается от сна в помещении! А накидки мы отстираем. Ну в самом деле, Сычжуй, Цзинь Лин, нам ещё два месяца странствовать, мы даже при большом желании не сможем оставаться всё время чистыми. Так что возражения не принимаю, вопрос решён. – Ладно, как скажешь, уговорил, – смеясь, ответил Лань Юань. – А-Лин, что думаешь? В отличие от адептов ордена Гусу Лань Цзинь Жулань не выглядел столь воодушевлённым. Лань Сычжуй заметил в его взгляде нескрываемое беспокойство и, чтобы хоть как-то успокоить молодого человека, мягко погладил его по плечу. – Ну… хорошо. Лань Цзинъи просиял и кинулся с объятиями к своим возлюбленным: – Ура, спасибо! А-Лин, А-Юань, вы лучшие! Цзинь Лин неопределённо хмыкнул, обнимая его в ответ и чуть заметно, но искренне улыбаясь. Ведь в самом деле, может же он на одну ночь побороть свой страх, если такая мелочь приносит его А-И такую радость? – А-Лин, если что-то не так, пожалуйста, говори нам, – Цзинь Лин в очередной раз удивился чуткости Сычжуя, который замечал в людях малейшие изменения настроения. И если он чувствовал, что с другим человеком что-то не так, то отвертеться от него бывало сложно. Лань Сычжуй никогда не нарушал ничьё личное пространство, но неустанно и незаметно контролировал состояние человека, пока всё не возвращалось на круги своя. – Конечно, А-Юань, я скажу, – Жулань ненавидел обманывать близких людей, но в этот раз он почувствовал, что гордость и, возможно, страх быть осмеянным не позволят ему сказать, что всё-таки его терзало. Сычжуй иногда почему-то пугал его своим спокойствием и своим пониманием. Каждый раз, когда что-то выбивало Цзинь Лина из колеи, Лань Юань только принимал его в свои объятия и тихо шептал: «Это ничего, А-Лин, ты имеешь право на любые эмоции. Я и Цзинъи с тобой, мы вместе справимся с этим, и всё будет хорошо». Сычжуй поддерживал их с Цзинъи постоянно. Он не слишком часто говорил напрямую, что любит их, но так много заботился о них, что Жулань иногда ощущал себя беспомощным ребёнком под опекой любящего, заботливого родителя. А говорил Сычжуй, когда утешал, таким голосом, что Цзинь Лину казалось, будто они с заклинателем должны расстаться навсегда в ту же секунду, такой глубокой, щемящей и печальной нежности был он полон. Лань Цзинъи был почти полной противоположностью Лань Юаню. Он всегда чересчур много шутил, однако Цзинь Жулань помнил, что ни одна из его шуток не была оскорбительна для него. Да, на них часто хотелось безумно злиться, высказать всё, что он думает по поводу манеры так вести себя… Но при этом все шутки в отношении Жуланя были добрыми, они никогда не затрагивали тем, которые сам Цзинь Лин считал слишком сокровенными не только для юмора, но и для простых разговоров. И если от щемящих душу и успокаивающих речей Лань Юаня Цзинь Лин позволял себе немного порыдать и выпустить наконец всё тревожащее наружу, тем самым очищая себя от лишних накопившихся эмоций, то от своеобразного юмора Цзинъи он получал ту энергию, которая помогала преобразовать слова в действие и заставляла идти вперёд, несмотря ни на какие трудности. Будучи поглощённый своими мыслями, временами отвлекаясь на болтовню Сычжуя и Цзинъи, Цзинь Лин не заметил, как они подошли к тому месту, о котором говорил адепт Гусу Лань. – Ну вот, здесь и расположимся! – торжественно объявил Цзинъи, скидывая свои вещи на землю и заваливаясь в траву следом за ними. – А-И… – простонал Лань Сычжуй, хватаясь за голову. – Что теперь будет с твоим ханьфу? – Отстираю потом, когда где-нибудь в трактире остановимся, – шутливо отмахнулся заклинатель. Лань Юань ничего не ответил, с сочувствием глядя на позеленевшую на спине одежду заклинателя, который теперь перевернулся на живот, блаженно растянувшись звёздочкой под солнечными лучами. – В самом деле, Сычжуй, пора бы тебе расслабиться. Рядом нет ни твоего обожаемого Ханьгуан-цзюня, вообще никого из твоего ордена… Ну не считая Цзинъи, – приободрился Цзинь Лин. – Я бы хотел, но… С привычками ничего не поделаешь, – виновато пожал плечами заклинатель в траурных одеждах, а потом взглянул на заходящее солнце и добавил: – Уже почти девять. Я собираюсь спать. Всё равно сегодня ночной охоты не предвидится, так что нам лучше выспаться, пока есть возможность. – Ох, Сычжуй, не начинай, не будь таким занудой! – раздалось недовольное восклицание сбоку. – Кажется, я впервые согласен с Цзинъи, – задумчиво протянул Жулань. – Но я же не собираюсь вас заставлять делать то же! – в знак протеста махнул руками Лань Юань и с улыбкой продолжил: – Завтра нас ждёт долгий переход до ближайшего города, и нам всем не помешает выспаться.. – Как хочешь. Я всё-таки собираюсь пройтись немного по окрестностям. А-Лин, ты со мной? – деловито спросил Цзинъи. – Нет, я, пожалуй, останусь с Сычжуем. Всё-таки, думаю, он прав, попробую тоже… заснуть, – Цзинь Жулань заставил себя улыбнуться. – Ну, ещё один нашёлся, – разочарованно, будто его только что заставили переписывать правила, стоя на руках, вздохнул Цзинъи. – Как пропал, так и нашёлся, – язвительно отозвался Цзинь Лин. Вдруг произошло то, чего Жулань точно не ожидал. Лань Цзинъи расхохотался, продолжая лежать на траве и болтая ногами в воздухе, а потом внезапно вскочил, подбежал (точнее, подлетел, как показалось Цзинь Лину) к нему и крепко обнял, не переставая смеяться: – Ах, молодая госпожа!.. Я не могу… – заклинатель задыхался от смеха, и подошедший Сычжуй услужливо слегка похлопал его по спине, – по-моему, это первый раз, когда мы слышим, как ты шутишь! Однако прости, А-Лин, но юмор, кажется, не твой конёк. Это настолько странно, что мне даже смешно! – То есть тебя так рассмешила не сама фраза, а то, что сказал её я? – фыркнул Цзинь Лин. – В яблочко! Глядишь, такими темпами и Сычжуй тоже оживится, – подмигнул Цзинъи. – Ну, я пошёл, скоро вернусь! Счастливо оставаться, сони! – Валяй уже, А-И, – попытался выглядеть и звучать строго Жулань. – Иду! Надо не забыть потом устроить тебе мастер-класс по шуткам, – продолжал веселиться заклинатель. – Цзинъи, будь осторожен! – крикнул вслед уходящему адепту Гусу Лань Сычжуй, тревожно глядя ему вслед. – Буду! – заклинатель помахал рукой и скрылся в чаще леса. – О Фея, с каким же идиотом я связался… – наигранно вздохнул Цзинь Лин, растягиваясь на траве рядом с Лань Юанем. – Ну не ворчи, иди лучше сюда, – усмехнулся Сычжуй, притягивая возлюбленного к себе. – Что тебя сегодня целый день беспокоит? Как сам не свой ходишь. – Да ерунда, – Цзинь Жулань закатил глаза. – Ничего особенного. Я же всегда раздражаюсь, ты ведь знаешь. – Раздражение – это одно, а тут, по-моему, совсем другое дело. Ох, А-Лин, – Лань Юань обнял юношу, – прости, я не намерен давить на тебя вопросами. Просто помни, что ты всегда можешь нам рассказать, и мы тебя поддержим. – Я знаю, А-Юань, спасибо. А теперь спи. Я не намерен тащить тебя сонного завтра на руках, – Цзинь Лин целомудренно, едва ощутимо прикоснулся губами ко лбу заклинателя. Сычжуй только улыбнулся, устраиваясь удобнее в объятиях Жуланя. По привычке он заснул практически моментально в отличие от Цзинь Лина, который ворочался ещё долгое время, однако тот с последними закатными лучами солнца тоже провалился в беспокойный сон, не заметив, как бесшумно вернулся Лань Цзинъи. Посреди ночи Сычжуй и Цзинъи вскочили от чужого крика. После секундного замешательства Лань Юань и Лань Цзинъи поняли, что это Цзинь Лин кричал во сне. – Цзинь Лин! Просыпайся! Тебе снится что-то плохое, – мягко нашёптывал Сычжуй, несильно дёргая его за плечо. – Пф, Сычжуй, разве так делается, если человек не просыпается? – фыркнул Цзинъи. – А что ты предлагаешь? Я не хочу напугать его, когда он проснётся. – Я тоже… – на короткий миг Цзинъи задумался и потом крикнул, повернувшись к лесу: – Фея, фас! – Ч-что происходит? Где Фея? – сонный Жулань сел и стал недоумённо озираться по сторонам. – Так и знал, что сработает, – гордо хмыкнул про себя Цзинъи. – А-Лин… – Сычжуй мягко опустил руки на плечи Цзинь Лина и стал лёгкими, успокаивающими движения гладить их. – Не держи в себе… – Да, молодая госпожа, выкладывай. Посмотрим, что можно сделать, – Цзинъи приземлился рядом с заклинателем в золотых одеждах, обняв того за талию. – Тебе ведь снятся плохие сны, так? Цзинь Лин недовольно покосился на Цзинъи, который опять казался слишком беспечным, но, расслабившись под ненавязчивыми прикосновениями Сычжуя, сказал: – Дело… не в самих снах. Дело в темноте. – Ты боишься её? – Не совсем… Я боюсь не темноты. Я боюсь спать, оставаясь с ней наедине… Я боюсь спать без света. Это всегда напоминает мне о моём прошлом. И потом оно ко мне приходит во снах, как случилось и сегодня. Нет, Цзинь Лин боялся не тьмы. Он не боялся, что солнце сядет за горизонт и луна начнёт освещать чуть ясным светом пространство вокруг. Он до дрожи в коленях и накатывающих слёз боялся воспоминаний и ощущений, которые приходили вместе с ней. Он часто не мог заснуть без светильника, потому что его голову тогда разрывали призраки прошлого, которые были связаны с одной лишь тьмой. Смерть матери. Гибель отца. Мёртвые призраки оживали и просили, умоляли остаться с ним. Но Цзинь Жулань слишком боялся, чтобы наконец принять их и оставить здесь и сейчас, а не утягивать в будущее. Цзинь Лин не был слабым. Он просто боялся судьбы. И поэтому каждый раз, когда он просыпался ночью в одиночестве, а ветер случайно гасил свечу, он захлёбывался в немом крике липкого, мерзкого страха, безумно кусая подушку, чтобы никто случайно не подслушал отчаяние одинокого молодого главы ордена, который в душе оставался лишь потерянным ребёнком. – Так ты поэтому не хотел ночевать на природе? – в голосе Цзинъи не было обычно присущей ему иронии. – Да. – Ну так почему ты не сказал об этом раньше? – вопрос прозвучал с искренним интересом. –А-И, пожалуйста, не надо задавать А-Лину таких вопросов сейчас, – мягко перебил Сычжуй. – Всё хорошо, А-Юань… – Цзинь Жулань горько усмехнулся, взглянув на удивлённые лица своих возлюбленных. – Ведь он же у нас такой бесстрашный, ему всё нипочём. Лань Сычжуй уже готовился к ссоре, как Цзинъи второй раз за день сделал то, чего никто не ожидал, сказав: – Прости, А-Лин, может, я действительно не похож на человека, который может сопереживать, но… я просто знаю. Я знаю, что такое страх. – Неужели ты чего-то можешь бояться? – Цзинь Лин, казалось, даже забыл о том, что только что рассказывал о том, что беспокоило его самого многие годы. – Ну… больше боялся, чем боюсь. Когда я был маленьким, меня накрывала истерика от одного вида лютого мертвеца, водного гуля или ещё какой нечисти. Я до сих пор их побаиваюсь, но стараюсь не показывать другим людям… Им ни к чему знать. Но, как видишь, я просто стараюсь это преодолеть, постоянно выбираясь на ночные охоты. А ещё меня всегда поддерживал Сычжуй, который, кстати, тоже со своими страхами! И теперь у тебя есть мы. – Сычжуй? Что у тебя-то за страх? – с неподдельным любопытством спросил Цзинь Лин. – Я слишком сильно боюсь потерять своих близких, – проговорил Лань Юань, отворачиваясь в сторону. – Действительно, Цзинь Лин, ты не заметил, что ли, что он, как курица с цыплятами, носится с нами, Ханьгуан-цзюнем, Вэй Усянем и всем нашим орденом? – фыркнул заклинатель. – Цзинъи! – Что? Я же в хорошем смысле! Лань Сычжуй на это только тихо вздохнул и произнёс, привставая с накидки, чтобы освободить своё место для Цзинь Лина: – Давайте лучше попробуем ещё поспать, всё-таки уже скоро рассвет. А-Лин, ложись посередине, может, тебе так будет спокойнее. – Это точно, молодая госпожа, так тебе будет лучше, – подтвердил Цзинъи, с усмешкой наблюдая, как Цзинь Жулань перекатился и устроился между двумя заклинателями в белых одеждах. – Ты всё твердил про своё одиночество, про то, что тебе плохо, когда ты просыпаешься один в темноте. Ну так теперь-то ситуация изменилась: хоть сейчас и темно, ты не один, мы с тобой, так что постарайся прогнать свои страхи прочь, пусть прошлое остаётся в прошлом, каким бы тяжёлым оно ни было, ведь уже ничего не изменить. – Цзинъи верно говорит, А-Лин. Мы будем стараться изо всех сил, чтобы помочь преодолеть тебе то, что страшит тебя. Однако не забывай, что прошлое уже в прошлом, а твоё настоящее и будущее – это мы, – Сычжуй поцеловал его в щёку, а Цзинъи по привычке практически завалился на Цзинь Лина, положив руку на его живот. И в словах Лань Юаня и Цзинъи Жулань услышал такую чистую любовь, столь искреннюю заботу, что в ту ночь он впервые за свою жизнь понял, что тьма действительно начала отступать, потому что с ним рядом были два солнца, ослепляющий свет которых мог отогнать любых демонов и призраков воспоминаний. И Цзинь Лин, которого мягко обнимали с обеих сторон, в первый раз спокойно заснул во тьме. В следующий раз он уже проснулся, ощущая на себе ласковое движение солнечных лучей и пристальный взгляд. Сычжуй лежал, повернув голову в его сторону и смотрел на него, слегка улыбаясь. – Что? – от неожиданности Цзинь Лин растерял манеры и задал нелепый вопрос. – Я опять разбудил вас? – Твои волосы безумно красиво переливаются на солнце, ты знаешь? – как ни в чём не бывало спросил Сычжуй и, когда заметил, что Цзинь Лин решил привстать, поспешно добавил, указывая куда-то на пространство между ними: – Не дёрни, а то тебе будет немного больно. Цзинь Жулань посмотрел по направлению, в котором указывал Сычжуй, и только сейчас заметил, что его волосы и волосы Лань Юаня были переплетены в одну косу. Заметив непонимающий взгляд Цзинь Лина, Лань Сычжуй объяснил: – Просто мне не спалось, и я решил… – закончить ему не дали, заключив в крепкие объятия. – Ох, ну что вы там расшумелись? И так выспаться всё никак не можем… – сонно заворчал разбуженный Цзинъи. – А-И! – Лань Юань предпринял попытку встать и подойти к Цзинъи, однако был остановлен небольшой болью в области затылка и негодующим восклицанием со стороны Цзинь Лина. – Ох, А-Лин, прости, я забыл… – Да я уж чувствую… – пробурчал заклинатель в золотых одеждах. – Что тут у вас происходит? – Цзинъи, окончательно проснувшись, в недоумении уставился на открывшееся перед ним зрелище, а затем расхохотался. Переглянувшись между собой, Лань Сычжуй и Цзинь Лин тоже рассмеялись. – Цзинъи… – когда смех немного стих, раздался вкрадчивый голос Цзинь Жуланя. – Я! – отозвался заклинатель на манер Вэй Усяня. – О нет, только не смотри на меня так, я же знаю, что ты что-то задумал! – Позволь мне заплести тебя, – мягко попросил Цзинь Лин. – Ну уж нет, у меня волосы намного короче, чем у вас. Вот друг друга и заплетайте. А меня, молодая госпожа, уж увольте от этих дамских штучек! – А-И, – вмешался Сычжуй, – я же постоянно делаю тебе причёски перед сном, когда мы в Гусу. – Предатель! – Лань Цзинъи демонстративно обиженно поджал губы. – Ну правда, не волнуйся, за моей внешностью с самого детства следили служанки, так что в этом я довольно неплох. Без волос точно не останешься. – Отлично, вот и решили, – не дождавшись ответа Цзинъи, радостно подытожил Сычжуй. – А я тогда сделаю причёску тебе, Цзинь Лин. – Хорошо. Но сначала давай расплетём твой труд, – фыркнул Жулань. – О, и тем временем я пока сниму свою налобную ленту, она будет только мешать. Цзинь Лин, пусть пока побудет у тебя, – деловым голосом сказал Цзинъи, обвязывая её вокруг правого запястья возлюбленного. Цзинь Лин только чуть заметно покраснел. Удобно расположившись, какое-то время они плели в тишине, будучи полностью поглощены своей работой. Лишь иногда их отвлекал Цзинъи, который успел немного заскучать, но который при этом получал удовольствие от того, как руки Цзинь Лина уверенными движениями творили искусство на его голове, временами слегка массируя её. – А-И, ты знаешь, что иметь такие волосы – просто преступление? – внезапно спросил Цзинь Жулань. – В смысле? – в голосе Цзинъи послышалось недоумение. – У них просто идеальная длина, которая не мешает при активном движении, они очень мягкие, а ещё они у тебя густые. Очень густые. Это невероятно. А ты ещё отказывался, чтобы я тебе заплетал. Стеснялся, что я подумаю, будто ты за ними на самом деле ухаживаешь, как молодая госпожа? – Пф, ещё чего! – возмутился Цзинъи. – Ну скоро вы там? – Сычжуй, я чувствую, что ты уже, кажется, закончил? – Да, А-Лин, – Цзинь Жулань вздрогнул, когда его имя произнесли на выдохе и сзади сидящий заклинатель на какое-то мгновение склонил голову ему на плечо. – Х-хорошо, я уже тоже заканчиваю… – слегка заикаясь от неожиданности, отозвался Цзинь Лин. Цзинъи хихикнул. Через небольшой промежуток времени Жулань также завершил причёску и, чмокнув Цзинъи в макушку, поднялся со своего места. Лань Цзинъи неспешно стал ощупывать свою голову и вскоре буркнул: – А-Лин, серьёзно?! Голову оплетают косички, которые сзади переходят в рыбий хвост? Ты точно не путаешь меня с самим собой? – Самим собой? – Ну так это ты у нас молодая госпожа! – Тьфу ты, – буркнул Цзинь Лин. – Выглядишь, между прочим, роскошно. Нам всё равно идти по безлюдным местам, ближе к городу расплетёшься. – Серьёзно, А-И, тебе очень идёт, – подтвердил Лань Юань. – Ну тебе-то легко говорить, Сычжуй. Ты тут единственный, кто не пострадал. Ну и Цзинь Лин хоть с обычной косой. Ещё бы венок на меня нацепили… – заметив лукавый взгляд молодых заклинателей, он тут же поспешно добавил: – Даже не думайте. – Ладно, – засмеялся Лань Сычжуй. – А сейчас нам пора отправляться в путь, чтобы успеть прийти в город до заката, – и они одновременно вместе с Жуланем чмокнули Цзинъи в обе щеки. Ответом ему было невнятное бурчание. Однако не успели они пройти и половины пути, как по дороге им встретились какие-то люди, несмотря на прошлые заверения Сычжуя, что местность им предстоит переходить безлюдную. Когда они почти поравнялись, один из них с облегчением вздохнул, с надеждой обращаясь к путникам: – Какое счастье, что мы вас встретили! Вы ведь заклинательницы, да? В нашей деревне завелись водные гули, не могли бы вы… – Это кто тут молодая госпожа?! – два яростных голоса слились воедино. Лань Юань на короткое мгновение закатил глаза, усмехаясь, и успокаивающе сказал: – А-Лин, А-И, господин такого не говорил, – и, повернувшись к незнакомцу, добавил с улыбкой: – Конечно, господин, мы поможем вам.