Fuck!

— Блядь! — радостно орет Джим, поскальзываясь на самой верхней ступеньке. Если он упадет, то, скорее всего, проделает в себе неплохую дырку — никогда не знаешь, куда смотрит лезвие ножа, зажатого в руке. — Кирк, ебать, смотри под ноги, — хрипит Мак, отпихивая Джима с дороги. Мак серьезнее остальных, да и шрамов у него побольше: на неровно выбритом черепе бугрится парочка особенно крупных. «Пила», — ухмыляется он чаще всего, касаясь пальцами тех рубцов, будто это слово доставляет ему какую-то особенную радость. Сейчас у них минут пять в запасе, потом рванет, и чертов шаттл просто разлетится на куски, а вместе с ним — и сами Джим с Маком. Кирк прыгает вниз, перемахнув одновременно через ступенек двадцать, прямо к тому, кто еще пару минут назад сидел за пультом управления. Джим толкает его носком ботинка, высовывая от нетерпения язык, и шарит по карманам трупа, стараясь не касаться зияющей кровавой дыры в груди. У Мака охуенно точный глаз. — Сука! — кричит вдалеке Мак, судя по всему, отбиваясь от последних ублюдков, оставшихся в живых на этом суденышке. Джим попадает пальцами в край раны и проводит ладонью по своей спутанной длиннющей челке, с которой теперь ползет по виску тоненькая струйка крови. Один глаз заплыл, но вторым Кирк прекрасно видит в чужом кармане — наконец-то! — нужный ему сверток, наспех свернутый из какого-то липучего материала. Мак схватывает нападающего за шиворот, методично ударяя головой о стену. — Раскрошу твою башку, я же не какой-то там чертов благодетель, — бормочет он жертве с единственной целью занять себя до того момента, как Кирк включит мозги и раскопает то, что им нужно. Мак взмок, и по голому торсу течет пот вперемешку с кровью, и черт его подери, если он знает, чья она. — Нашел! Чертовы хуесосы! Но я нашел, Мак! Я охуенный! — орет Кирк, снова поскальзываясь на той кровавой луже, разве что не пританцовывая. Мак только глаза закатывает. Он отпускает бездыханное тело, вытирая руки о живот, и почти бежит к пульту управления. Им с Джимом лишь нужно обменяться взглядами, чтобы понять, в какой большой они жопе. Начинает надрывно выть сирена, и по внутренностям шаттла ползут красные отсветы аварийных огней. Кирк с упрямством ребенка держит в кулаке свое сокровище, облизываясь, скалясь щелями выбитых зубов. Губы у него вспухли, покраснели, кровоточат от чужих ударов, но Джим только ржет, закидывая голову, все громче и громче. В глазу светит сумасшедшинка. — Я, сука, не понимаю, чего ты ухмыляешься, — почти спокойно говорит Мак, пытаясь сообразить, через сколько минут рванет окончательно. — Пульт сдох, — говорит Кирк, с трудом ворочая языком. Тот, вероятно, тоже не совсем здоров. — Мы из-за тебя подохнем, сечешь? — Мак оглядывается назад, с долей удовлетворения разглядывая тела на полу. Джим смеется, но идет, немного неуклюже переставляя ноги, к одной из дверей, с бешеным упрямством, горящим в здоровом глазу. Он бьет рукой по двери, бормочет ругательства, перемежая их улыбками, и (вот мудак) чего-то ждет. — Шаттл взорвется через одну минуту двадцать семь секунд. Джеймс. Мак закатывает глаза снова — он не склонен сейчас хоть что-нибудь говорить — а Кирк только тяжело дышит, сумасшедше широко улыбаясь вошедшему. Спок отбрасывает ногой выломанную дверь, кивает Маку с каменным выражением на лице и беззвучно берет Джима за плечо, выталкивая в узкий коридор. — Ублюдок остроухий, ненавижу твою демонстрацию приоритетов, — громко говорит Мак, бегом догоняя этих двоих. Сирена воет, Спок неторопливо поправляет свою черную куртку с закрепленными на поясе фазерами Федерации, которые Кирк сам снял с какого-то полумертвого офицера несколько месяцев назад — практически в качестве свадебного подарка; Спок сначала вталкивает Джима в их собственный шаттл, потом пропускает вперед Мака, и только затем заходит сам. — Я знал, что ты не опоздаешь, но блядь, все равно это было жутковато, — сбивчиво поясняет Кирк, сбрасывая наплечники, распутывая ремни на поясе и ероша слипшиеся волосы. Он все время смеется, хоть в этот раз ему приходится смеяться сквозь мерзкую, вязкую кровавую слюну. Мак садится за управление, и Спок берет Джима за челку, вздергивая его голову наверх, вглядываясь ему в глаза, с едва различимой кривоватой улыбкой. Кирк смешно взмахивает руками и снова улыбается, хоть губы и болят, болят зверски. — Ненормальный, — говорит Спок хрипло, его уши зеленеют, скорее всего от гнева, но Кирк только высовывает язык, чтобы провести им по губам остроухого, вжимаясь в него взмокшим телом. Это, блядь, лучшее, что он мог сделать за весь этот сумасшедший день. Мак косится на них и разражается тихой бранью, вспоминая, что оставил на взорванном шаттле свой новенький фазер.