На следующей неделе
Друзья договорились встретиться в полдень. Но Салли, как всегда пришёл чуть раньше, хоть это и не столь важно. Протезник зашёл в комнату и обнаружил в ней рисующего художника, и это не странно, а довольно обыденно. Голубоволосый прошёл в глубь и остановился рядом с холстом, на котором уже вырисовывалась очередная прекрасная картина. — Здравствуй.. —довольно тихо произнёс мальчик. Ларри не любил разговаривать, когда творит, мы это уже обсуждали, но и когда его отвлекают, это тоже нехорошо. Салли..это другое дело. Он мог с ним разговаривать хоть пока чистит зубы или учит стихотворения, которыми его загрузила дурацкая училка по литературе. Металлист отложил кисточку в сторону и очень близко подошёл к Салли, после чего крепко заключил того в объятиях. — Привет, чел, — хрипловатым, но нежным голосом произнёс Шатен. Это было неловко, но сейчас он думал и чувствовал совсем другое, в этот момент Фишеру в прямом смысле сносило голову. Запах...запах его друга, это было что-то невероятное, хоть и довольно привычное. Но Салли до безумия нравился его аромат. Шатен пах крепким табаком, таким же крепким кофе, а его волосы издавали ноты ромашки. Это был слишком правильный запах для голубоволосого. Слишком... Они бы так могли стоять вечность, но время не вечно, и парни оба это понимали. Уже через мгновение, как будто по какой-то команде, они синхронно отошли друг от друга. — Как тебе? — повернувшись в сторону картины, произнёс Ларри. На картине был изображён лес. Хвойный, глубокий, тёмный, но тёплый северный лес. Его мощные ели уходили куда-то в даль, и выглядело это загадочно.. Так и хотелось забраться в эту картину с чашечкой ликёрного кофе и пройтись по чуть влажной поверхности, разглядывая по сторонам величавые деревья. Идти, идти и дойти до кругового озера, окружённого барьером из тех же деревьев. «Ах... И как же тебе теперь всё это объяснить, Ларри?. » — Красиво, — посмотрел на картину, а позже на Шатена, — Очень. — Спасибо, чел, — улыбнулся художник. *** Сейчас они сидят на полу на против друг друга. Тишина. Ларри вырисовывается какие-то детали на протезе друга, постоянно прикусывая по привычке кончик кисти. По его выражению лица видно, ему нравится, как получается, что бывает очень редко. А так, всё как всегда. Но кажется Фишеру это не по душе..в этот раз будет по-другому. — Почему ты всегда принижаешь свои рисунки? — посмотрев в глаза металлиста, твёрдо произнёс мальчик. Хоть и он хотел начать с чего-нибудь отдаленного, чтобы не отпугнуть друга, но у него это не получилось. Ларри отвёл взгляд от молочной «пластмаски», и лишь вопросительно посмотрел на Фишера. — Ну..я о том, что ты постоянно чем-то недоволен , и.. — Неправда. Сейчас мне нравится, как получается, да и самокритика- это хорошо, — перебил Шатен Салли. — Да, но это другое. Нельзя постоянно только критиковать, тем более в таких размерах. Сколько раз ты выкидывал свои рисунки, зачем? Это уже унижение для себя и для других, кому правда понравилось, — всё ещё спокойно произнёс Сал. — Ну, наверно это баланс. — Какой ещё баланс? — Баланс в критике и хвале, — монотонно приговорил Шатен. — Кто-то хвалит, а я критикую. Просто для того, что бы не зазнаться. — А как же « Главное, что бы тебе нравилось» ? — спросил голубоволосый. — Ну, не всегда это оказывается работает. Салли понимал, что разговор идёт на нет. Именно по-этому он опустил взгляд и просто замолчал. Ларри было как-то не по себе,но все же взял кисточку и продолжил рисовать. Не любил он оставлять незаконченную работу. Мазок, мазок.. — Слушай, а почему ты мне не покажешь своё лицо? — тихо произнёс художник, но для Сала это было очень громко, как гром среди ясного неба. Ларри не хотел ссориться с другом, но он решил спросить примерно равнозначный вопрос, чтобы Сал понял всю интимность и сложность ситуации. — Я же тебе говорил.. — с каким-то разочарованием произнёс голубоглазый. — Ну, так я считаю, что под твоим протезом не может быть что-то на столько пугающее, чтобы я отказался от нашей дружбы, — продолжая выводить кисточкой детали картины, произнёс Ларри. — Ты не понимаешь... — выдохнул. Идея поговорить оказалась провальной, теперь эти двое сидят тихо, просто тихо. Хотя мысли у них громкие. Ларри встал, чтобы сходить за тряпочкой для кисти. А Салли от нечего делать повернул голову в сторону шкафа, на котором располагалось зеркало, и начал разглядывать изображение. На нём были изображены грубые горы, в тёмных оттенках. Облака, как-будто грозовые, но из-за туч виднелось яркое, тёплое, цитрусовое солнце. Картина в целом казалась тёмной. Но на столько она была чувствительной, эмоциональной, и даже в какой-то степени мотивирующей ?. Это было сложно описать, даже казалось невозможно. Да..но не каждый почувствовал бы, не говоря уже об описании. Шатен вернулся на своё место, а Салли повернул свою голову в его сторону, говоря этим: «Можешь продолжать». — Нравится? — аккуратно спросил парень. Но ответа не последовало. Нет, Ларри не расстроился, просто продолжил своё дело, продолжил вносить какие-то детали в работу. А Салли молчал..ещё какое-то время. — Ты рисуешь такие прекрасные картины на этой херне, — направил палец на протез,— И считаешь, что под ним может быть что-то нормальное?! — сорвавшись, произнёс Фишер. — Да..для меня, — немного потомив, сказал Ларри.Опять молчание...
Ребята находятся в одной комнате, в одном городе, в одной стране, на одной планете и в одной вселенной, но время у каждого тянет по-разному, хоть и эти оба заняты своими заботами: Салли углублён в своих мыслях, видимо, правда что-то важное, а Ларри продолжает рисовать. Но последнему не нравится такая тишина, она давит на голову, и на всё тело в целом. Но что он может сделать?. Наверно только смириться. — Хорошо, — глухо, но в то же время звонко произнёс Салли. Ларри поднял на друга вопросительный взгляд. Фишер аккуратно, на сколько это было возможно, дрожащими руками потянулся расстёгивать зажимы. Сначала нижний, а затем и... Протез летел хоть и с маленькой высоты, но упал на столько протяжённо и громко, что оба дрогнули, но неужели из-за этого?. Салли боялся поднять свой взгляд на Шатена, по-этому тупил куда-то в грудь металлиста. Ларри уже разглядывал рельефы на лице мальчика. Это его не пугало, а наоборот. Ему нравились эти следы от швов; места, где непонятно, что тут вообще должно располагаться; особенно место, где должен был находится глаз. Оно было похоже на чёрную дыру, такое же затягивающее, неизведанное, безобразно-манящее. Звучит по-садистски, но это не так. Ларри приблизился к мальчику. Он понимал, что последующие действия неправильны, потому что, Салли сейчас переживает и так эмоциональные вспышки, да и чувства.. Металлист не знал, что Салли испытывает к нему и как отреагирует. Но он приблизился к его губам, одной рукой приподняв подбородок Фишера, после чего осторожно поцеловал. Губы мальчика были потресканными и бархатистыми, но для Ларри они были именно такие, какие и должны были быть. Салли пытался отвечать на поцелуй, получалось это совсем неуверенно и почти незаметно, но это было понятно им обоим. Ларри желал большего, но понимал, что это эгоистично и сейчас, не то время. Сейчас он остановился.. «Когда-нибудь.. » — пронеслось лишь у него в голове. Они чуть отстранили друг от друга. — Я понимаю, если ты не ответишь взаимностью.. И я понимаю, если ты захочешь... — Ларри, всё хорошо, правда, — он осторожно улыбнулся. Ларри хотел уже обнять младшего, но всё же решил спросить. — То есть ты.. — металлист замешкался, — ..ты любишь меня? Салли хватило поднять голову на металлиста, взглянуть в его глаза, и не стоило ничего говорить, им и так всё понятно. — Прости меня.. — очень глухо, но искренне произнёс мальчик. — За что? — удивился Шатен. — Я испортил твой рисунок, — Салли посмотрел на валяющийся по-близости протез. В свою очередь, металлист обхватил голубоглазого за талию и придвинул к себе. После чего крепко, очень крепко обнял. — Глупенький, ты ничего не портил, — серьёзным, но любящим голосом произнёс Ларри.