К вопросу о моральных дилеммах

Предисловие автора: Когда-то очень давно, когда мне было 12 лет, деревья были большими и выдуманные миры воспринимались с наивной прямолинейностью, мне под руку, глаз и ухо подвернулся фильм «Горец». За первой частью фильма последовали еще две и некоторое количество серий созданной по мотивам фэнтезийно-мыльной оперы, а в итоге, как любой, даже не знающий, что он фанат, фанат я начала придумывать всякие истории. Ну а чтобы было интереснее, то со своим участием. Разумеется, писать от лица маленькой девочки было довольно-таки нелепо, и посему из какого-то омута, мутного и порядком населенного чертями, выползла моя героиня. К сожалению, ничего кроме этнической и климатической составляющей этого омута я о нем сказать не могу, и что же повлияло на личность героини, чей ник я потом взяла себе на пользование уже лет в 17, я не знаю. Правда, на счет имени как раз могу просветить всех интересующихся: первая часть – Лиада, бралась путем тыкания пальцем в книгу мифов древней Греции и, по сути, является вольной импровизацией от имени Зевсковской пассии Леды. Вторая промежуточная часть имени, Морис, взялась уже из словаря английских имен, и – честное пионерское - я понятия не имела, что оно мужское. Так уж получилось... Этимология фамилии является тайной, покрытой могильным сумраком и илом из того самого омута. Единственное, что мне припоминается – имя и фамилия должны были в сумме дать мистическое число 13, которое я в то время очень любила (впрочем, если бы можно было найти имя из шестисот в лишним букв, я бы его нашла!). Это собственно, все, что касается героини – ее история имеется где-то в катакомбах этого талмуда, так что милости просим. Далее, об остальных героях. И даже по порядку, чтобы сделать экскурс более подробным и понятным: Люсьен Вилье – а фамилия у него и вправду Вилье, хоть об этом ни разу не упоминается. Персонаж с чистой совестью стащен из «Империи Вампиров», о чем я ничуть не жалею. Характер изменен, кое-какие вампирские свойства подкорректированы, но, в целом, товарищ Лангуасс – самый близкий к оригиналу характер этого фанфика. Так что если вам хочется узнать о нем подробнее – то милости просим к Брайану Стэблфорду, которого, должна признаться, сама я так и не перечитала. Коннор и Дункан МакЛауды, Курган, Кейн и Ксавье Сент-Клод являются плодом воображения сценаристов и прочих производителей фильмов и сериала «Горец». Авторская поправка заключается в данном случает в том, что от некоторых персонажей камушка на камушке не осталось, и я честно каюсь. Но тут уже ничего не изменишь, да и никому это не нужно, правда? Джоанна и Пол – персонажи вымышленные, не знаю откуда, но сдается мне, что еще шесть лет назад я прекрасно это помнила, но, в связи с отсутствием черновиков, история сие утаивает. Некоторые цитаты присутствуют из «Салемс Лота» Кинга, одна маленькая и безвредная – из цикла Лорел Гамильтон, что-то, наверное, еще откуда-то, но никакого воздействия на сюжет оно не оказывает, так что рыться и искать я не буду. Идея произведения принадлежит автору, с некоторыми поправками на то, что она, в целом, для всех «Горцев» одна и та же, так что увы. На сем все. Да, и последнее – писалось это по предложению не дурить себе мозг чем-то грустным и философским, а написать приключенческое произведение. Именно поэтому год назад я вспомнила, что была у меня когда-то такая попытка сотворить фанфик, которую решила вспомнить и расширить. Вот на этом все. Эпиграф по техническим причинам отсутствует. Ему очень жаль. Где-то под потолком загорелась красная лампочка, и лифт, чуть вздрогнув, остановился. Меня немного пошатывало, но достаточно было оказаться в холодном зале необъятного подземного гаража, как опьянение почти бесследно прошло. Вечер выдался на удивление полным всеобразными событиями, от которых у кого угодно закружилась бы голова, но все же жирную точку в нем поставила прощальная вечеринка на работе. Мы с Люсьеном входили в руководящий состав издательской компании, и по случаю нашего отпуска «благодарные» сотрудники устроили небольшой фуршет, на котором я благополучно и отпраздновала грядущий отдых. Честно говоря, что делать в следующие две недели никто из нас пока не задумывался, основательно об этом можно было бы порассуждать только на следующий день. Хотя нельзя не признать, что я серьезно подумывала наконец-то отправиться в родной шотландский замок, медленно покрывавшийся пылью, пока мы пробовали свои силы в бизнесе. Начиналась вся эта афера просто как выгодное вложение денег, но потом, когда оказалось, что все не так безнадежно с моим обрывочным рыночным образованием, я предложила Люсьену заняться этим вплотную. Так что, чем больше я вникала в путаные бухгалтерские записи и дела фирмы, тем меньше оставалось бесценного свободного времени. И теперь, благополучно успев похерить на этом предприятии подряд пару лет, мы, наконец, решили выйти в отпуск. От лифта до машины было буквально пятьдесят метров, и на середине пути я начала пытаться нашарить в недрах сумки ключи. Как ни странно, удалось почти сразу же. Добравшись до дверцы, я собралась уже воткнуть их в замок, когда брелок вдруг врезался в ладонь. Постепенно нарастающая боль в голове оставляла такое впечатление, словно кто-то забивал мне прямо в темечко огромный гвоздь. Черт, как же давно этого не было… Все эти несколько лет ни один из них не попадался на моем пути, и я просто элементарно отвыкла от мерзкого ощущения приближения кого-то из бессмертных. Паника отчаянно билась в стенки черепа, пока я, уже абсолютно твердыми руками открывала багажник. Да, все еще там. Столько раз стоявший на пороге утилизации, меч был завернут в толстенный слой промасленного холста. Пара движений, и я, выйдя на середину гаража, уже озиралась по сторонам. Все, конец, Люсьен еще наверху, а я два года не брала оружие в руки. Сейчас бывшей лучшей мечнице Англии светит перспектива остаться с благополучно отрубленной головой. Впрочем, надо признать, что лучшей мечницей злополучного туманного Альбиона я была тогда, когда весь Альбион уже давно перешел на шпаги. Некто в это время подходил все ближе, теперь его от меня отделяло всего ничего. Замерев в центре полупустого зала, я вцепилась в холодную рукоятку. Где-то сзади слышался нарастающий гул двигателя, но я ждала кого-то, подкрадывающегося сквозь рваные ряды авто с блестящей саблей наперевес. Хотя, не скрою, мысль броситься чужой машине наперерез меня все-таки посетила. Постепенно шум стал мешать, а показавшаяся из-за угла машина заметно виляла. Перспектива появления пьяного водителя, который сейчас немедленно позовет полицию, вообще ввела меня в ступор. Только зрителей сейчас и не хватало. Сообразила я, что угроза таится именно в машине, слишком поздно, когда из нее с двух сторон выскочили высокая шатенка с мечом наперевес и ошарашенный худенький блондин с каре, тут же бросившийся ей наперехват. Я так и осталась стоять на месте, поджидая, пока они подойдут поближе. Женщина крутанула клинок и остановилась напротив, а молодой человек, по виду вроде бы ее возраста, бросил попытки остановить подругу и прислонился к капоту машины. Я откинула с глаз волосы, сняла только мешавшие теперь темные очки и приготовилась защищаться, чувствуя, что долго не продержусь. Но вместо того, чтобы нападать, шатенка вдруг опустила меч и стала подозрительно в меня всматриваться. Это мне уже совсем не понравилось. - Лиада, ты что ли? Я удивленно покосилась на женщину и, все так же крепко сжимая предательски чужой меч, поинтересовалась: - Я. А вот ты кто? Шатенка неуютно передернула плечами и с недоверием воззрилась на меня: - Не узнаешь? Совсем? Яркая красная помада очень приятного цвета, серые глаза, которые оставляли подсознательное воспоминание, что когда-то они были ярко синими, аккуратный макияж… Но в самом лице что-то было мне знакомо. - Я тебя уже неделю ищу, твоего номера нет в справочнике, я узнала, где ты работаешь, но по телефону мне сказали, что ты ушла в отпуск. Но я все же решила сюда заехать и потребовать твой домашний телефон. - Джо? Ага, все понятно, двадцать лет не виделись, а тогда ты вообще не красилась и носила очки. Тьфу ты черт. Напряжение постепенно отступало, и теперь меня охватила непривычная слабость. Завтра же начну тренироваться, такие сюрпризы мне больше не нужны. Хм, меня тоже не так просто узнать – из-за кожаной одежды и темных очков… Стоп, пока еще ничего не ясно. - Погоди, давай разберемся. Зачем ты меня ищешь? – Голос недоверчиво дрогнул, и я опять уже было бросилась себя ругать. Джоанна как-то поежилась и ответила: - Думала тебя на помолвку пригласить, но, боюсь, теперь все испорчено. – Она грустно взглянула на молодого человека, примостившегося на капоте. – Я думала, что тебя здесь уже точно нет, и поэтому сразу же достала это, – Джо неловко взмахнула мечом, - как только почувствовала, что здесь кто-то из наших. Я только развела руками - чтобы говорить, как же мне жаль, была еще слишком напугана. - Стой, почему это кончено? Что здесь такое произошло? – Это тот самый блондин подал голос. Как ни странно, удивленным он больше не выглядел, я могла только позавидовать такой выдержке. Спокойный такой, сдержанный, понятно, что в нем Джо понравилось. Но на вопрос это никак не помогало ответить. Мы только виновато переглянулись – старые подруги, надолго потерявшие друг друга из виду - и промолчали. Что-то пытаться соврать было бесполезно. Да, в этом отношении мне c Люсьеном повезло, но про него я еще расскажу. А пока мне оставалось только бросить еще один взгляд на Джо и взять инициативу на себя. - Извини, не знаю, как тебя зовут. – У меня дурная привычка называть всех на «ты», правда, это пришло уже давно. - Мы бы могли все это объяснить, но, боюсь, на это понадобится время. Много времени. Блондин невозмутимо и в то же время как-то по-детски пожал плечами. - Хорошо. Сколько? Я немного удивилась, но только еще раз повторила. - Много и не здесь. - Эй, что такое? - Да, за реакцией я, судя по всему, совсем перестала следить, или Люсьен действительно подкрался настолько незаметно. В темных очках, которые он почти никогда не снимает из-за… но об этом потом, и очередном потертом пиджаке. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и принялась объяснять мужу ситуацию. Пару секунд он тер переносицу, а потом выдал бредовый на первый взгляд совет. - Лиада, мы ведь вроде говорили, что собираемся поехать в замок. Если твои друзья не заняты, то мы можем поехать все вместе и там поговорить. Я могу даже позвонить и заказать билеты на самолет. Сказав все это невозмутимым тоном, Люсьен замер и оглядел нас. Мне было все равно, Джоанна очевидно не знала, что ответить, но блондин снова оперся о капот и высказал свое мнение: - Я не против. Ведь об этом идет речь? В принципе, речь шла именно об этом, хотя никто явно не ставил вопрос так. Если уж и рассказывать всю эту историю, то только ему, все остальные прекрасно знали, в чем дело. Люсьен молча кивнул, извлек из кармана костюма телефон и принялся выбивать для нас билеты. Я отошла в сторону и стала укладывать меч обратно, но никак не получалось снова его замотать – сильно дрожали руки. Когда мне все-таки это удалось, то я увидела невдалеке Джо и полуобнявшего ее блондина. Джоанна опустила голову и смотрела в землю, а он что-то тщетно пытался ей сказать. Через десять минут все благополучно разъехались собирать свои вещи – мы с Люсьеном вместе, усердно прятавшая глаза Джоанна на машине блондина, а сам он вызвал такси. Как я поняла, у них тоже было что-то вроде летнего отпуска, иначе ни один нормальный человек никогда бы не сорвался с места просто так. Это было в семь вечера, а в двенадцать тридцать отлетал самолет. -… В замке не осталось даже кастеляна со сторожем, так что мне страшно подумать, сколько дружелюбных крыс нас там поджидает. – Люсьен удобно устроился на водительском сидении машины, которую мы взяли напрокат уже в аэропорту, и изредка посматривал на залитую дневным солнцем идеально прямую дорогу. О том, что замок охраняется немного нетрадиционными методами, он не счел нужным упомянуть, и, в принципе, это было правильно. Выехали мы прямо утром из Лондона, так как билетов на рейс до Эдинбурга не было в принципе, и день обещал быть длинным. - А замок вообще далеко? – это уже спросил блондин, которого, кстати, звали Пол. За прошедшее время я успела убедиться, что ошиблась, назвав его худеньким. В это понятие обычно вкладывается значение чего-то слабого или хрупкого. Впрочем, эту ошибку часто допускают по отношению к спортивным людям астеничного телосложения. Люсьен потянулся, на несколько секунд выпустив руль, так что я чуть было не вцепилась в дверцу, и ответил: - К вечеру будем. Но остановиться все равно где-нибудь придется. Вам же нужно чего-то перекусить? – Люсьен абсолютно невозмутимо произнес это последнее, а я уголком глаза заметила, как у сидящих сзади моих знакомых поползли вверх брови. Джо бы еще могла догадаться, но, судя по всему, не меня одну подводит в последнее время интуиция, а вот Полу это недоумение было простительно. - А вы что, вообще ничего не едите? – блондин рассматривал моего мужа с искренним удивлением, но тот только небрежно отмахнулся: - Ну почему же совсем ничего?.. Просто не ту гадость, что подают в придорожных закусочных. Объяснение было немного двусмысленным, но ничуть не ложным фактически, и я только усмехнулась про себя умению Люсьена выкручиваться из неприятных ему и часто им же созданных ситуаций. Внешне он вполне мог бы сойти за циничного гурмана, если бы не кое-какие черты, полностью противоречащие этому образу. Например, он курил, но отнюдь не сигары – даже когда мой Dunhill кончался, я никогда не рискнула бы взять что-то из его подозрительной помятой пачки. Лицо, а, точнее, та его часть, что виднелась из под угольно-черных стекол почти авиаторских очков, несмотря на прошедшее время все еще выдавало в нем опытного пирата. А коричневый кожаный пиджак немного вестерновского стиля был до неприличия потерт. Лично я на месте Пола при таком раскладе в замок с нами точно бы не поехала, но блондина, судя по всему, не так просто было напугать. Он согласно кивнул, и после небольшой паузы разговор опять перешел на что-то неважное. Я же смотрела в ветровое окно на почти родные шотландские пейзажи и вспоминала все те забавные случаи, что связывали меня с этой страной. Как ни парадоксально, но самое веселое время моей длинной жизни прошло именно здесь. В первый раз за несколько лет я пожалела, что давно уже потеряла все связи с моими старыми друзьями отсюда, и что теперь мне, наверное, никогда не узнать, живы они еще или какой-то поединок закончился для них билетом в одну сторону до темной страны Гадеса. Да, мы все рассеялись по земле, кто-то ушел в работу, кто-то вообще поселился где-нибудь на «священной земле», не вылезая оттуда месяцами и боясь врагов, кто-то просто уехал в такую даль, куда меня никогда не занесет. С каждым веком мы встречались все реже, но это и неудивительно – ведь и становилось нас все меньше… Прогнав слишком откровенно ностальгические мысли, я обернулась к Джо и спросила, когда они хотели бы остановиться. Я слишком хорошо помнила по предыдущим путешествиям, что, чем дальше мы будем забираться в горы, тем меньше нам будет попадаться кафе. Последнее находилось в четырех часах пути от замка, а еда в нем больше всего напоминала не слишком-то свежие помои, и это притом, что излишней щепетильностью по поводу пищи я не страдаю. Судя по всему, моему вопросу обрадовались, – несущегося со всей разрешенной на шоссе скоростью и еще умудряющегося болтать Люсьена никто не решался остановить, так что это легло целиком и полностью на меня. В результате уже через десять минут мы обнаружили небольшой придорожный ресторанчик и свернули к нему, оставляя на асфальте длинный черный след. Выбравшись из прогретой солнцем машины, мы вошли внутрь, и я еще раз мысленно пожаловалась на мерзейший интерьер всех подобного рода заведений. Грязные стены, низкий потолок и стойка бара – то, что хозяева могли предложить нам в этот день, да и во все остальные, если быть объективной. Но есть все же было нужно, так что, выбрав в меню наиболее съедобную гадость, мы сели за столик, зажгли висевшую над ним лампу и принялись за обед. На все это понадобилось минут пятнадцать, но это притом, что ели мы молча. Настроения разговаривать в этом месте ни у кого не возникало, тем более что общительный Люсьен остался на улице, чтобы лишний раз не мозолить нашим знакомым глаза своим «гурманством». Бросив деньги на стойку, мы все медленно направились к выходу, когда одновременно я и Джо кинулись к машине. Со стороны это, наверное, выглядело довольно забавно, но нам так не показалось. Особенно учитывая то, что на ярко освещенной закатным солнцем тесной парковке рядом с моим мужем стоял до боли знакомый персонаж, загородивший весь проход своим мотоциклом. Путей к отступлению, точнее говоря, к оружию не было, но в этот критический момент я поняла, что и у самого персонажа в руках не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего длинное лезвие… да и не могло быть, в принципе. Так что, пробежав десять метров, я резко остановилась, повернулась к Джоанне и вцепилась ей в руку. Подруга едва среагировала и чуть было не оттолкнула меня – боевой инстинкт все же работает почти безотказно… Тогда я, больше не пытаясь ничего ей сказать, просто пошла прямо к стоявшему рядом с Люсьеном человеку и протянула ему чуть дрожащую руку. - Дункан, привет. Тебе не кажется, что нехорошо так пугать? Он пожал мне руку и кивнул Джо, а потом ответил: - Я-то думаю, но Люсьен сказал, что лучше подождать тебя здесь. Да, тут неплохо будет кое-что объяснить. Весь парадокс заключается в том, что, чем сильнее так называемый бессмертный, тем сложнее его почувствовать. Я вдруг прямо таки с дрожью подумала, что, если бы мой замечательный первый муж вдруг нашел меня, то смог бы спокойно подойти настолько близко, что его присутствие выдало бы только прикосновение клинка к моей шее. Так что Дункан прекрасно, судя по всему, понял, что здесь кто-то из наших еще метров за пятьдесят до меня, а, увидев Люсьена, узнал, кто же именно тут бродит. Его я знаю достаточно давно и он не стал бы на меня нападать… Хотя бы из-за того, что большая часть тех самых памятных мне по Шотландии моментов связаны с ним и с его замечательным родственничком, которого я, к сожалению, в свои лучшие времена так и оставила жить. Правда, кто кого и когда оставил, это очень сложный вопрос, который не так-то просто объяснить в двух словах. Короче говоря, Дункана я узнала, а вот Джо его видела всего пару раз и наверняка забыла, иначе с чего еще ей так шустро нестись к перегороженному багажнику машины. - Ты откуда? Проводишь экскурсии по исторической родине? - Почти. Вообще-то, держу антикварный магазин. Но не здесь. А вы отдыхаете? - Угадал. Только здесь и сейчас как ты оказался? Бывший горец обезоруживающе улыбнулся и сказал одну из самых «неожиданных» вещей за последние сутки: - Еду из Лондона. Я взял себе недельный отпуск. Наша с уже остановившейся Джо реакция была, мягко говоря, неадекватной – мы переглянулись и истерически начали смеяться. Люсьен пару десятков секунд смотрел на нас с философской миной на лице, а потом перевел взгляд на Дункана и попытался ему объяснить наше поведение: - Понимаешь… У нас тут у всех отпуск. Вот и едем в «фамильный» замок Лиады. Отдохнуть. Наконец, успокоившись, я выпрямилась и задумчиво посмотрела на Дункана. Именно в тот момент у меня и начали зарождаться смутные подозрения, что все это не просто так и явно на этом не закончится. Две встречи за два дня, после того, как я несколько лет вообще не получала никаких известий ни от бессмертных, ни, хотя бы, о подозрительных убийствах с отрубанием головы. Как ни странно, что бы подтвердить эти мысли был только один способ, который я и решила попытаться активировать. Прилепив на лицо как можно более дружелюбное и гостеприимное выражение, впрочем, не особенно и искусственное, я предложила: - Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы провести этот свой отпуск у нас? Что-то мне подсказывает, что быстро добраться до этого самого замка без карты можешь только ты. Действительно, глубоко упрятанный в лабиринте крошечных дорог с незапоминаемыми названиями замок было просто потерять, а Дункан жил здесь гораздо дольше, чем я, и сам когда-то предложил мне идею купить этот замок. Просьба выглядела бы немного нелепой, если забыть, что в последние годы некоторыми из дорог почти перестали пользоваться, а мы здесь не были уже лет пять… Короче говоря, карта-то у нас была, но я серьезно сомневалась, что, свернув с шоссе, мы добрались бы по ней до места назначения. Шотландец, для приличия немного помявшись, согласился – у него, как мне показалось, тоже были какие-то свои планы по отношению к моему замку, и мы начали погружаться в машину. Полу я честно сказала, что это мой старый знакомый, но он только озадаченно покосился на крепкую фигуру Дункана и, по-моему, так и не поверил. Судя по всему, его не убедило даже то, что мы все трое знаем его, но в свете недавних событий ему можно было простить некоторую подозрительность. Шотландец оседлал мотоцикл и поехал в нескольких метрах перед нами, показывая дорогу, а Люсьен принялся сосредоточенно разглядывать карту – то ли моя идея пригласить к нам горца его не слишком вдохновила, то ли, как бывшему моряку, ему не понравилось то, что он якобы не может найти дорогу к собственному замку. По крайней мере, он сбавил скорость и болтал куда меньше, чем обычно. Когда к вечеру вдалеке показался силуэт моего замка, мы уже порядочно устали. Пол и Джоанна восторженно рассматривали открывающееся им чудо, а мы – то есть я, Люсьен и Дункан довольно перемигивались, посмеиваясь над «новичками». Для определения слова «замок» очень часто используются такие метафоры, как «мрачный» и «затерянный в горах», но подходят они далеко не ко всем из них и нуждаются в основательной проверке. То, что мой был расположен где-то в непролазных скалистых коридорах гор, за этот вечер мы поняли достаточно хорошо. Даже настоящий, родившийся здесь пять веков назад, горец пару раз чуть было не сбивался с пути, а это что-то да значит. Что же касается понятия «мрачный», то тут уже дело в личных пристрастиях владельца, лично мне замок мрачным не казался. Вокруг него на склонах разрослись деревья, а у подножья горы при свете неполной луны поблескивало небольшое озеро, так что угрюмым с таким трудом отреставрированный в свое время замок мог бы показаться только конченному жизнерадостному романтику… Съехав, наконец, по узкой подъездной дороге, мы оказались во дворе; гаража там, конечно же, изначально не было, так что несколько лет назад мне пришлось нанять чертову кучу мастеров, чтобы те переделали под него стойла. Так что там, где раньше стояли лошади, теперь остановился взятый на прокат «Мустанг» и мотоцикл Дункана. Вытащив из бардачка ключи, я потащилась к входной двери, оставив Люсьена припарковывать и запирать машину. По пути мне попался – хотя, это нужно было бы постараться, чтобы он не попался, - древний, зеленевший свежими листьями дуб. На теме обхватов я останавливаться не буду, ибо водить хороводы вокруг этого дерева мне ни разу в жизни еще не доводилось, единственное, что можно сказать – дуб был большим, и его верхушка виднелась где-то на уровне верхних стрельчатых окон замка. Но привлекло меня не дерево, точнее, не столько дерево, сколько аккуратные похожие на вороньи гнезда кусты омелы, опять разросшиеся на нем. Полюбовавшись на бледно-розовые ягоды, я с ухмылкой обернулась к Люсьену. - Смотри-ка, тут омела! Тот в ответ мученически скривился, и тоже поднял очи горе, рассматривая зеленый туман, обвивавший ветки дерева. - Лично я против нее ничего не имею. Может, тебе ее в подарок срубить? - Нет, просто дерево жалко. - Это твое дерево не одно поколение омел пережило, а если тебя так волнуют эстетические соображения, то лучше бы траву скосить. В принципе, он был прав: через промежутки в каменных плитах, которыми был вымощен двор, выросла густая, сочная трава, чуть колыхавшаяся под вечерним ветром. - Ну, это уж как тебе угодно… Сопроводив свою последнюю фразу ободряющей улыбкой, я продолжила путь. Уже на пороге меня начали терзать смутные сомнения по поводу того, что зря мы отказались от услуг сторожа. Когда-то мне казалось, что с таким надежным на вид замком ничего не произойдет и за двадцать лет, но теперь я задумалась о таких неприятных и очень в то же время обычных вещах, как прогнившая проводка и кипы густой пушистой паутины над камином. Картине придавала яркость и только что обсужденная трава, которой раньше здесь расти не случалось. Оптимизма эти мысли вовсе не внушали, так что ключ в скважину я вставила куда медленнее, чем собиралась. Подошедший Дункан придержал протяжно скрипнувшую дверь и посветил фонариком. Да… ТАКОГО мне видеть давно не приходилось. Пыль и паутина были еще не самым страшным, хуже всего оказались прожорливые крысы, которые, судя по всему, прежде чем передохнуть с голоду, прогрызли проводку. Об этом мне сказал безнадежный сухой щелчок выключателя, который я еле ухитрилась обнаружить. Повернувшись в Дункану я грустно заглянула ему в глаза и виновато проговорила: - Боюсь, что сейчас я никак не могу тебя задерживать. Ночевать здесь я не предложила бы даже Кейну… - Дункан слегка ухмыльнулся в ответ на такую переделку старой пословицы, – моего первого мужа он прекрасно знал – и ответил, осветив еще раз прихожую: - Понимаю, но сейчас я в любом случае никуда уже не поеду, а завтра мы посмотрим, может, все не так плохо, как кажется ночью. – Потом он улыбнулся и с оптимизмом добавил. – В конце концов, так даже интереснее. Возможно, ему так и было интереснее – еще десять лет назад я прекрасно поняла бы его и первой полезла бы на чердак раскапывать себе хоть какое-то подобие масляной лампы на ночь, но сейчас я достаточно надолго замялась. Только мысль о том, как же я хочу спать, удержала меня от того, чтобы поехать в ближайшую гостиницу. Подкравшийся сзади Люсьен только подлил масла в огонь, скептически протянув: - Да… Лед, а ты уверена? Такой подход меня изрядно разозлил, тем более что гости, которым предстояло здесь ночевать, были наши общие. - Что-то ты сомневаешься, а? Вроде бы это тебе в темноте больше должно нравиться. – Я тут же прикусила язык и порадовалась, что Джо рядом не было. Лишние гипотезы на счет моего мужа перед открытой дверью темного замка ни ей, ни Полу бы удовольствия не доставили. – ОК, сходи за Джоанной, а мы пока поднимемся. – С этими словами я взяла у Дункана фонарик, и мы с ним двинулись по пыльной лестнице наверх. Уже через час мы умудрились разгрести дорогу в две спальни и, перекусив купленными еще в Лондоне консервами, разбрелись спать. Мы с Люсьеном в нашу спальню, Джо с Полом в другую, а Дункан где-то ухитрился откопать себе раскладушку и лег в коридоре. Все разнообразные разговоры я твердо решила отложить на завтра, но мне даже не пришлось кому-то сопротивляться, так как все, поужинав, уже засыпали на ходу. Я ненадолго осталась внизу, – мы с Дунканом гасили расставленные по всей кухне свечки, под которыми уже растеклись небольшие лужицы воска. Когда последние две свечи были погашены, я прихватила в кладовке еще один фонарик, и мы стали подниматься наверх, вспоминая на ходу одну связанную с этой самой лестницей историю. В конце концов, договорились мы на том, что чинить проводку будем сами, и он даже обещал остаться, после этого добавив замечательную вещь. Я как раз взялась за ручку, собираясь открыть дверь в коридор, когда услышала это: - Только, Лиада, мне завтра надо будет с утра поехать в аэропорт и встретить Коннора. Тогда мы оба с удовольствием останемся и даже поможем тебе разобрать этот бардак. Сказано это было вполне обычным тоном, но я чуть было не сдернула и без того шатающуюся дверь с петель. - Что? Ты издеваешься? Этого маразматика Сюда? – На самом деле маразматиком Коннор не был, и мы оба это прекрасно знали, но мои с ним отношения сложились именно так, и я ничего не могла с собой поделать. Шотландец лишь пожал плечами. - Он в любом случае только на неделю, а замок большой… Но я ведь не настаиваю. Кстати, кое-чему ты только обрадуешься. Перспектива того, что я сейчас чему-то обрадуюсь, была почти невероятной. - Например? - У него не отпуск… Просто каждый год он здесь отмечает свой день рождения. А я и забыла. Действительно, Коннор Маклауд приезжал в родную Шотландию, и они каждый год устраивали тут небольшой праздник, и я как-то даже участвовала в этом «отмечании», до сих пор очень памятном. Разумеется, никто бы не заставил меня выделить хоть один квадратный метр в склепе моего замка этому… Коннору, если бы не очевидная и даже пугающая логичность происходящего. Да, прямо как в старые времена – Лиада Морис Леймонз поехала отдохнуть… Только чем это закончится в этот раз? Так что я лишь скривилась и ответила: - Хорошо, я бы даже с тобой съездила, но… лучше возьми Люсьена, он на машине. Разбуди этого ленивого вампира пораньше, а то он опять по ночам спать перестанет. Дункан озадаченно уставился на меня, но я этот взгляд проигнорировала и на углу коридора мы разошлись – я в комнату к «ленивому вампиру», который, на самом деле, днем спал очень редко и только с большого похмелья, а Дункан нашарил свою раскладушку в коридоре. С трудом добравшись до кровати, я принялась стягивать с себя тесную кожаную одежду, которая была очень удобной, но имела один существенный недостаток – молния находилась где-то на спине и дотянуться до нее было не так-то просто. Наконец, избавившись от нее, я забралась в огромную кровать. Люсьен дремал рядом – спать он никогда по-настоящему не спал, но его состояние очень напоминало сон. Будить его сейчас я бы все равно не стала, так что, вытянув в потемках руку, я лишь острыми ногтями пошевелила его волосы и, когда он инстинктивно схватился за пальцы, сказала, что завтра утром ему придется поехать в аэропорт. Люсьен пробормотал что-то неразборчивое насчет того, что никуда не поедет, но я чуть крепче вцепилась ногтями ему в ухо, так что ему пришлось спросонья согласиться, и тут же заснул. Я же про себя еще раз прокрутила события прошедших двух дней и пришла к выводу, что завтра же, как только Дункан вернется, попрошу его со мной потренироваться на мечах – теперь нужно быть готовой к любым «случайностям». На этом я и заснула, криво улыбаясь. Наутро погода показалась мне тревожной: солнце светило, но как-то блекло и что-то подсказывало, что к вечеру начнется неприятный моросящий дождь. Вытянувшись на пустой кровати, я подумала, что сейчас уже часов десять – Дункан с Люсьеном должны были уехать еще четыре часа назад, но даже и не подумали меня разбудить. Я открыла шкаф и с радостью обнаружила там махровый халат, а после этого пошла искать ванну – воду, по крайней мере, отключить не могли, так как водопровод был хитро сообщен с подземным озером. Приняв душ, я начала распаковывать вещи, оделась, кое-как привела себя в порядок и направилась на кухню, где уже что-то готовила Джо. Поздоровавшись, я налила себе чай и уже с чашкой вышла к гаражу. Сейчас мне нужно было извлечь положенный там пока на полку меч – для провоза этой «непозволенной» вещи через границу Люсьену в свое время посчастливилось выбить какую-то замечательную то ли визу, то ли разрешение, так что на счет оружия я могла не беспокоиться. Старый меч, но на стальном лезвии не появилось ни одного пятна ржавчины, а украшенная серебром гарда все так же поблескивала в тусклом солнце. Прихватив бесценный антикварный экспонат, я поднялась наверх, по пути взяв на кухне под пристальным взглядом Пола тосты. Да, разговор назревал. Вот приедет Коннор, пусть объясняет – у него язык подвешен получше, чем у меня теперь. Трепло чертово… Оказавшись наверху, я уже было положила меч на тумбочку, но вдруг передумала и прочертила им в воздухе пару широких полукругов. Меч вроде бы слушался, но особой уверенности у меня все равно не было. Надеюсь, по старой дружбе Дункан согласится со мной позаниматься – пара часов, и я буду более-менее в форме. По крайней мере, я всерьез на это надеялась. Все же положив клинок на старенькую тумбочку, я пошла вниз и принялась вытаскивать Джо на прогулку, пока погода не испортилась. Окрестности замка были, наверное, живописными, но, в конце концов, к любому пейзажу можно привыкнуть. Другое дело, что свыкнуться с крутыми подъемами гораздо сложнее, а постепенно затягивавшееся плотными серыми облаками небо, казалось, отнимало силы. О том, как же здесь на самом деле красиво, напоминали только немного ошарашенные лица Пола и Джоанны. В итоге часов до трех мы все вместе усиленно болтались по горам, большей частью молча, а когда, наконец, вернулись, измотанные скалолазанием, то нас на крыльце встретил Дункан с двумя бутылками Мерло подмышкой, как раз выбравшийся из машины. Джо с Полом помогли ему и Люсьену втащить в замок сумки, а я вместо этого стала озираться по сторонам, выискивая виновника надвигающегося торжества. То, что он здесь я чувствовала прекрасно, но вот где именно спрятался второй Маклауд, пока было непонятно. Так что я сбежала вниз по ступенькам по направлению к гаражу и прямо в дверях неожиданно налетела на него. Не очень высокий, голубоглазый, скорее блондин, чем кто-то еще. В принципе, внешность даже располагающая… Я никогда раньше не задумывалась над тем, что же заставляет меня так к нему относиться – со смесью иронии, немного наигранной ненависти и запрятанной под всем этим симпатии. Впрочем, если бы кто-то попытался уличить меня в этом последнем, то долго после этого храбрый некто бы точно не прожил. Коннор поймал меня, появившись из темноты входа, а я тут же отскочила. Внешне это было похоже на то, что я пытаюсь проделать некое сложное балетное па, но в результате я только больно стукнулась о косяк, запнувшись о горку все-таки скошенной Люсьеном травы, которую он сложил перед входом. Коннор критически осмотрел меня и довольно произнес: - Морис, что с тобой такое? Ты так хочешь меня встретить, что даже не можешь подождать внутри? Выражение на моем лице, наверное, никому постороннему лучше было не видеть. Это имя… Оно, наверное, будет преследовать меня до смерти – моей или его, поскольку никто больше не знал, с чем же оно связано. И хотя бы потому, что это второе имя в моем нынешнем паспорте, притом, что оно мужское и, к тому же, в оригинале, французское. Как раз эти два факта кратко характеризуют суть и место действия. Я по-вампирски скривилась и ответила: - Вообще-то, я только что вернулась. Какого черта ты опять меня так называешь? - А тебе идет. И ты ведь знала, что идет, иначе в тот раз выбрала бы что-нибудь другое. Я оперлась о косяк двери, тот самый, о который только что стукнулась, и тяжело вздохнула, пытаясь подавить улыбку: - Если ты помнишь, тогда мне нужно было любым способом не попасть на гильотину. И это была твоя идея – и на счет имени, и на счет мужской одежды. - А из тебя такой милый женоподобный юноша получился… - Сделав преувеличенно-мечтательную физиономию протянул Коннор. - Да, как жаль, что ненадолго, правда? – Хмыкнула я, и тут кое о чем вспомнила. – Собственно, не хотелось бы лишний раз напоминать об этикете, но обычно дам при встрече не пытаются ловить грязными лапами… Коннор с серьезным видом потянулся к моей руке, но я предугадала его намерения, и в итоге ему удалось только пожать ее, а я, не говоря ни слова, перепрыгнула через горку травы и отправилась к замку. Через пару секунд сзади послышались шаги, но догонять меня никто так и не стал, так что на кухню я вошла одна. Нам с Джоанной предстояло серьезно подумать, что же готовить сегодня на ужин, в конце концов, ужин должен быть праздничным и класть имениннику что-то протравленное мышьяком было бы невежливо. Правда, мышьяка у нас все равно не было, да и толку от него… Люсьен предусмотрительно купил кое-что в Эдинбурге или по пути оттуда, так что, включив плиту и обнаружив на полке поваренную книгу, мы принялись за дело. К сожалению, ничего путного нам сегодня не привезли – и при жизни Люсьен в еде разбирался плохо, а за последнюю сотню лет и вовсе забыл, что это такое и как этим пользоваться. Ну а Дункан, судя по всему, недостаточно хорошо за ним проследил. Осмотрев ингредиенты, Джо предложила заняться ужином в одиночестве, но я для вида все-таки еще немного поболталась на кухне и, только опрокинув нечаянно чайник, сочла за лучшее удалиться. Дункана я нашла в библиотеке, – тот бережно вытаскивал тома, листал страницы и так же осторожно ставил их на место. Я медленно обошла его и остановилась справа, пытаясь рассмотреть книгу: - «Молот Ведьм»? Коннор бы обязательно сказал, что книжка как раз для меня… Шотландец захлопнул аккуратный черный томик и вставил его между двумя почти такими же, правда, названия «соседей» давно стерлись с переплетов. - А ты бы сказала, что из него все равно хреновый инквизитор… и была бы права. - Да меня сейчас даже самый завалящий испанский ратник смог бы отправить в подземелья. - Я полуулыбнулась и задала, наконец, вопрос, который и привел меня сюда - Кстати, именно это меня и волнует… Мы бы не могли сегодня немного погреметь железом? Дункан задумчиво провел пальцем по переплету ближайшей инкунабулы и неожиданно спросил: - Ты тоже об этом подумала? Что мы здесь не случайно? Я немного поколебалась, но решила все же не изображать невинное удивление. - Да, но пока еще сомневаюсь. И, честно говоря, боюсь. А это уже мне совсем непривычно. Горец оперся о полку и кивнул, и темные волосы на какую-то долю секунды закрыли его лицо. - Хорошо, пойдем. Прямо сейчас, если ты не против. Встретимся внизу. Надеюсь, хоть чем-нибудь я смогу тебе помочь. Смог и еще как. Когда спустя два часа Джоанна нашла нас на заднем дворе и сказала, что скоро будет ужин, я уже минут двадцать отчаянно боролась со своей гордостью. На тренировке я дико устала, и, как всегда, искусно могла это прятать, но, в конце концов, даже запас моего артистизма стал подходить к логическому завершению... Правда, говорить об этом Дункану я бы все равно не стала, так что Джо меня просто спасла. Бросив ставший безумно тяжелым меч на пол, я пошла наверх принимать душ, а горец нагнал меня спустя каких-то пару секунд. - Ну что, довольна? Я еле цеплялась за перила лестницы, но все же оптимистично отозвалась: - Более чем. Как ты ухитряешься не забывать все это? - Я кивнула куда-то вниз, намекая на брошенное оружие. Дункан таинственно улыбнулся. - Снимаюсь в массовке для исторических фильмов. На самом деле я просто завел себе таких друзей, которым все это интересно. Я все так же устало топала вверх по ступеням, но отвечать у меня сил уже не было, так что я просто бросила: - Ну что ж… Встретимся в зале. Он довел меня до дверей ближайшей ванны и, перед тем, как пойти искать другую, обернулся ко мне со странным выражением на лице: - Знаешь, Лиада, для человека, несколько лет не бравшего в руки меч, ты держишься очень хорошо. Не знаю, рискнул бы я драться с тобой на смерть или нет… Мое самолюбие счастливо встрепенулось, но я немного грустно ответила совсем не то, что собиралась: - Нет, с тобой я драться не буду. Он понимающе посмотрел на меня и пошел дальше по коридору, а я закрыла за собой дверь ванны. Через пятнадцать минут мы все уже были в сборе на кухне. Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в кулинарии, но Джо удалось практически невозможное. Она приготовила достаточно съедобный ужин из того, что Люсьен притащил в замок. Что именно Джоанна сделала с индейкой, выпытывать у нее было бесполезно, но получилось вкусно и даже мой муж, всячески строя из себя абсолютно не голодного человека, наблюдал за нами и ностальгически улыбался. Наверное, он вспоминал какие-то свои портовые пьянки или, наоборот, те приемы, на которые он непременно должен был хоть несколько раз за свою человеческую жизнь попасть. Когда мы разделались с едой, Коннор с заговорщическим видом ушел куда-то и вернулся с теми самыми бутылками вина, которые я сегодня уже видела. Люсьен тут же извлек из кармана нож со штопором и отобрал у Маклауда бутылки. Пусть есть «мой» вампир не мог, но страсть к вину у него отнять не могло, по-моему, ничто. Сняв с высокого шкафа бокалы, я раздала их присутствующим и мы, наконец-то, ушли из душной кухни в огромный зал на первом этаже. Наверное, там бы нам и нужно было ужинать, если бы не наша природная лень, да не морока с расчисткой пропылившегося помещения. Стащив к длинному дубовому столу кожаные кресла, мы расселись вокруг него и, медленно распивая пока эти две бутылки, о чем-то разговаривали. В доходившие до пола окна зала бил ливень. На этот счет я, кстати, с утра немного просчиталась, так как рассчитывала вовсе не на грозу, а на легкий моросящий дождик. Свечи с кухни никто принести не удосужился, так что напрочь темный зал, конца-края которому не было видно, освещался только редкими всполохами молний. Лучшей атмосферы для разговора старых знакомых и не придумать, но… - Так в чем же все-таки дело? Я имею в виду, что вы с Джо обещали мне что-то рассказать. Вот так всегда. Я, молча и немного укоряюще, посмотрела на Пола, но, на самом деле, он имел полное право на этот вопрос, который уже давно висел в воздухе. Так что я неловко заглянула в пустой бокал и обернулась к Люсьену. - Принеси, пожалуйста, из подвала еще пару бутылок. Боюсь, разговор будет долгим. Когда он ушел, я неохотно повернулась к Коннору и по возможности нормальным голосом сказала: - Слушай, ты ведь всегда умел хорошо болтать. Объясни, пожалуйста, нормальному человеку, почему мы, как идиоты, держим у себя всякое коллекционное железо. Только, пожалуйста, не пытайся его уверить, что все тут анктиквары-любители. Он видел, как мы с Джо друг на друга накинулись... Коннор ошарашенно взглянул на меня, на Пола и потом на Джо. Выражением на лице горец чем-то напоминал застигнутого при побеге из клетки кролика, и я поторопилась добавить: - Могу гарантировать, что дальше него это не пойдет. Да, и еще, вдруг ты не так поймешь - здесь не в любопытстве дело. Горец рассеянно кивнул и, ругнувшись себе под нос, почти сразу же выпрямился и заговорил: - Как вас угораздило?.. Впрочем, неважно. Извини, - обратился он к замершему Полу, внимательно рассматривая его, - а ты уверен, что тебе так нужно это знать? Молча сидевшая до этого на противоположном конце стола Джо, наконец, кисло откликнулась: - Он уверен. По крайней мере, отговорить его от этого у меня не получилось никак. Да и все равно пути назад нет. Пол только утвердительно и абсолютно спокойно качнул головой, а Коннор, ненадолго опустив глаза и задумавшись, вдруг обернулся к нему, и с видом старого рассказчика начал: - В качестве вступления. Посмотри на эту симпатичную брюнетку рядом с тобой – это он про меня, судя по всему, но можно догадаться, что не просто так. - так вот, хоть она и выглядит на тридцать лет максимум, ей на самом деле… Сколько там тебе, Лиада? - Может не надо настолько в подробностях? – Опять он за свое. – Много. Считай с четвертого века. - Вот-вот, и я о том же. Много, чуть побольше, чем мне. Про ее первого мужа и вовсе ходят легенды – ему точно за две тысячи перевалило, - «Сволочь!» - чуть было не вырвалось у меня, но Коннор внезапно посерьезнел и заговорил по-другому. – Тем не менее, ничем, кроме возраста от обычных людей мы не отличаемся. Мы не вампиры – вампир тут только один… был, но это к делу отношения не имеет никакого. Убить нас практически невозможно, но все же это удается, причем подобное вовсе не ради любви к искусству делается. Просто, если не убьешь ты, то очень велика возможность, что убьют тебя, а это на редкость непривлекательная перспектива. Такие встречи обзываются громким словом «поединки» и если ты его не принимаешь, то тебя с чистой совестью могут просто подло убить, обычно же все происходит честно. Не бойся, к тебе это отношения никакого не имеет, вся эта котовасия разворачивается исключительно между нами. Вот так-то. Коннор замолк, а я беззвучно ему поаплодировала. И было за что – так коротко ужать информацию, без лишнего пафоса и романтизма мало кто мог бы… Да, рассказано излишне дурашливо и несерьезно, но суть отражает. Дело осталось только за подробностями, но вопросы тут задавать не мне. Переведя взгляд на Пола, я увидела, что он закрыл лицо руками и о чем-то думает. Что ж, это его дело. Если он к чему-то придет, то только сам. Джоанна тоже молчала и вертела в пальцах бокал на тонкой ножке. Черт, куда провалился Люсьен? Я постучала ногтями по столу и решила, что минут через пять нужно будет кого-нибудь отправить в подвал. В конце концов, ступени там скользкие, а от падения Люсьен застрахован не был – не такой он вампир. Я с улыбкой подумала, что это будет, скорее всего, больше всего напоминать одну из тех по-детски страшных сказок, что рассказывают где-нибудь на старом кладбище… Мы все по очереди будем спускаться в подземную тьму, пока… Вот в этот момент и разлетелось вдребезги дальнее окно. Сначала мне с перепугу показалось, что в стекло буквально зашвырнули большое кресло-качалку, но, когда кто-то тихо застонал, потом виртуозно выругался, до меня дошло, что все куда… необычнее. На полу сейчас сидел и методично вытаскивал из тела осколки Люсьен. Это мы увидели при первой вспышке молнии, а вот при второй, как в классических фильмах ужасов, прямо посреди расколоченного окна высветился жуткий костлявый силуэт. Люсьен на секунду оставил свое занятие и через весь зал прокричал нам, пытаясь справиться с кашлем: - Лиада, быстро наверх! Кажется, у вас большие неприятности! Уронив стул, Коннор выскочил из-за стола, держась за голову с выражением полного отчаяния на лице, и кинулся куда-то по лестнице. В другой ситуации он бы показался смешным, но в этот момент ощущение достигло и меня, и сердце в буквальном смысле слова упало. Дружеские посиделки закончились. Джо и Дункан тоже куда-то унеслись, чудом не сдернув скатерть и уронив опустевшие к этому времени бутылки, а я вдруг сообразила, что сижу на месте и не могу даже пошевелиться. Молнии серебристым светом заливали помещение, и, как в плохо смонтированном мультфильме, гость двигался урывками. Блестящее лезвие двуручного меча. Обтянутый бледной кожей лоб. Длинные темные волосы. Неприятная, какая-то демоническая усмешка. Ага, понятно, почему Коннор как ошпаренный вылетел из зала… Я подняла обе руки на уровне груди и сложила их в древний знак переговоров - стилизованная руна, такое значение которой никто уже и не помнит… Скорее всего, потому что никому больше оно пригодиться не может. Гость перехватил меч в одну руку и сделал ответный жест. Так, значит узнал. - Знаю, убивать беззащитных женщин тебе не в новинку, но, подозреваю, начать ты хочешь не с меня. Он холодно усмехнулся, в любой момент готовый раскрутить клинок, но все же ответил: - Можешь не беспокоиться, до тебя дело еще дойдет. Где он? В очередной раз сбежал? - Где именно сейчас Коннор, я не знаю. Все сейчас будут здесь, но шансы, что бой окажется честным, близки к нулю. Я бы посоветовала тебе смыться. - Собрались друзья детства? Минералочки у скаутского костра попить? И сейчас дружно будут пинать меня ногами? Я, все еще нервно, откинулась на стул и неожиданно для самой себя ухмыльнулась: - Тебя сюда никто не звал. Гость лаконично ответил с не менее доброжелательной усмешкой: - Да неужели? А меня не нужно звать. Ты прекрасно знаешь, что я могу бросить вызов вам всем по очереди. - Хочешь начать сегодня? Мне очень жаль, но... Думаю, ты здесь играешь не самую главную роль. Он еле заметным движением вскинул меч, и что-то холодное коснулось моего горла. Моя попытка сыграть на чужом самолюбии удалась. - Ага… То есть я пешка? А кто же король? Меня вдруг охватила безумная усталость. Куда они все провалились? - Возможно, никто. Хотя почти все кандидаты на королевское звание уже здесь. Подозреваю, ты ждал увидеть только этого шотландского выскочку и меня, но ошибся. Вот я и говорю – бой честным будет вряд ли. Гость некоторое время, не шевелясь, смотрел мне в глаза, а потом медленно опустил меч. Я же, невольно засмотревшись на столь любимый мной двуручник, только внутренне удивилась тому слегка многозначительному бреду, что только сказала. - Ну-ка объясни. Кто еще здесь? - Черт побери, кто бы мне объяснил, что здесь происходит... Дункан и Джоанна, если ты ее помнишь. Курган, скажи честно, когда ты в последний раз видел кого-то из наших? Он меня не поймет. Да и с какого перепугу ему отвечать на вопросы? - За Коннором я слежу уже неделю, но здесь самое удобное место. Ты только посмотри, как романтично вокруг. Почти родные места. Ему, наверное, приятно будет здесь подыхать. Да, от кого не ждала... Епрст, судя по всему, только я ничего необычного вокруг не вижу. - Ага, а в том же Нью-Йорке ты его выследить не мог? Или тебя так волнует, где именно его убить? Ностальгия по старым дням? А как же правило «разделяй и властвуй»? Вот и подумай, четверо чуть ли не последних бессмертных сидят в моем замке и пьют вино. Тут врываешься ты. Ничего странным не кажется? - Вы не последние. Еще двое. При всей самонадеянности своей предыдущей фразы я думала, что нас все же больше. Чувствую, как немеют губы, но все же задаю вопрос: - Кто? - Первого ты знаешь. Ксавье Сенклод. - Я лишь молча киваю головой, все ясно. - Второго зовут Дэвид. - роюсь в памяти, но никаких Дэвидов не нахожу. Курган усмехается. - У него чуть ли не клинический случай мании преследования, так что со священной земли его не вытащить… точнее, было не вытащить двадцать лет назад, и сейчас ничто не должно было измениться. Кстати, он рядом, в Уэльсе. - Ага, ты что, досье на всех завел? Только одного забыл. Он недоверчиво смотрит на меня и холодно улыбается, а я продолжаю, зажмурив глаза. - Кейна. Кургана слегка передергивает, но он все же отвечает. - Помню, но он буквально пропал. Я долго его искал, но нет никаких следов. Вот с кем бы я хотел встретиться… - А я, кстати, тоже понятия не имею, где он. До меня доходили какие-то нелепые слухи, что он, де, покончил с собой. Но, зная Кейна, а мы оба знаем Кейна, – бодро подчеркиваю я, - могу авторитетно заявить, что это бред. Делать-то что будем? Не хочу, чтобы поединок превратился в свалку. Не в моем замке. Он придвигает стул и садится, воткнув меч между двумя каменными плитами. С чего бы такое ко мне доверие? Краем глаза замечаю, что Люсьен сидит и слушает нас где-то в другом конце зала. Курган хмурится – он все еще верит знакам… я тоже, на случайность все это уже не похоже. Наконец, он отвечает, но я ничего не могу разобрать, в ушах стоит какой-то далекий звон. - Пошли Ксавье телеграмму, позвони по телефону. Пускай приезжает, разберемся. Я еле разбираю сказанное, но все же отвечаю: - А если я ошиблась? Все может быть глупой шуткой… - Чьей? Судьбы? Не смеши меня. К тому же, если он приедет, то пути назад автоматически не станет. В принципе, его уже нет. Дело только во времени. - Хорошо, телефон у меня есть, хоть и десятилетней давности, но как ты приведешь сюда второго? Курган мечтательно прикрывает жестокие колючие глаза: - Знаю как. Завтра? Я безразлично пожимаю плечами. Лучше бы я с самого начала просто убежала за мечом, как все… Было бы гораздо проще. По крайней мере, не пришлось оттягивать развязку. - Завтра. О, я слышу дружный топот. Попытайся теперь донести до них то, на чем мы остановились. Я хочу увидеть их лица при словах «последняя битва». Курган кивает и поднимает двуручник. В дверях показывается вооруженная троица: впереди Коннор с диким блеском в глазах, рядом с ним Дункан, а Джо оперлась на косяк. Все озадаченно смотрят на нас, но мне почему-то все равно. Нелепо как-то это. Перспективный бизнес, несколько домов, только я почти забыла, кто же я на самом деле, тут какой-то решающий поединок ломает все. Я же знаю, что не доживу до его конца. Но и бегать я не буду. Посмотрим. Если удастся вызвать сюда Ксавье, если Курган приведет сюда этого типа, вот тогда и поговорим о решающем поединке. Если же не удастся, то останется только его «дело» с Коннором, а тут я не при чем. Впрочем, последнее – зыбкая надежда, по своей сути бредовая. Просто потому, что на Конноре он не остановится. Тогда что же, конец? - Лиада? – Джо недоуменно смотрит на меня, и подсознательно я понимаю, что живой меня никто увидеть не ожидал, по крайней мере, я сейчас должна была отбиваться от нежданного гостя всеми подручными средствами. Но ответить мне не дали – Курган встал во весь свой огромный рост, небрежно ткнул мечом по направлению к двери и заговорил глумливо-официальным голосом: - Поступило интересное предложение, нам нужно его обсудить. Вместе. – На этом слове Коннор протестующе дернулся вперед, но вовремя остановился. - Если у вас, уродов, есть хоть немного здравого смысла, то вы послушаете. Тут поднялась уже я, понимая, как нелепо все это выглядит, и попыталась хоть как-то остановить неизбежные протесты. - Он не шутит. Сядьте и послушайте. Если еще не догадались. – Добавляю я и переглядываюсь с Дунканом. Немая сцена продолжалась довольно долго, но первым опомнился все тот же Дункан, и за последующее я была по-честному ему благодарна. Горец опустил меч и сделал шаг нам навстречу, а за ним последовали и другие. По их лицам я видела, что они ждут какого-нибудь подвоха. Например, Курган вполне мог просто обмануть и их, и меня, но, если и так, то обман раскрылся бы гораздо позднее. При всей показной грубости он был далеко не глуп, только вот знали ли это они? Почти тут же из угла зала показался Люсьен, критически осмотрел Кургана, и, перед тем, как исчезнуть в дверях, заметил: - Ну, на извинения я и не рассчитываю. Но вот чего я не понимаю, так это что вы делали в погребе? Курган издевательски ухмыльнулся в ответ: - Тебя ловил. Может, скажешь, что это неправда? Люсьен вроде бы хотел еще что-то добавить, но в результате только пожал плечами и скрылся, оставив нас наедине с напряженной и даже какой-то неприятно зловещей тишиной. Дождь затихал, и из разбитого окна потянуло свежим полным озона воздухом. Я невольно поежилась, пожалела, что камин сейчас разжечь в любом случае не удастся, и попробовала расслабиться. Бесполезно, но попытаться все же стоило, хотя бы потому, что обязанность начинать разговор автоматически переходила кому-то другому. - Ну? В чем дело-то? – Джо повернулась к Кургану; в голосе слышалось явное недоверие, но встречаться с ним взглядом она избегала. Он же, похоже, только на такую реакцию и рассчитывал, а поэтому пристально посмотрел сначала на Джо, потом на Дункана и только после этого ответил: - А в том, крошка моя, что недолго тебе жить осталось. Не позднее, чем послезавтра мы соберем здесь всех оставшихся и завершим чересчур длительное пребывание на свете кое-кого из нас… а может статься, что как раз из вас. Я почти почувствовала их шок – на какую-то долю секунды воздух вздрогнул и затих, но никаких возражений не последовало. Никого никто не принуждал оставаться здесь, но почему-то мы знали, что теперь от судьбы никак отвертеться не получится. Нет, тут не было никакого древнего предсказания, смутно говорящего, что как только бессмертные, в количестве больше пятерых, собираются вместе, им обязательно нужно порубить друг друга в мелкий фарш… Зато было другое древнее предсказание, о том, что, де, будет некая финальная битва, когда все оставшиеся соберутся в одном городе. А в нашем случае рамки сужались – не найти друг друга в одном маленьком замке почти невозможно. Я вообще не понимала, почему мы с Курганом, а до этого и с Дунканом, были настолько уверены в том, что это – тот самый раз, последний. Неужели ожидание так всех измотало? Вряд ли, хотя какая-то доля правды в этом и есть. Скорее, наша вечная жизнь, напрочь лишенная пропорциональных ей «развлечений», заставляет нас где-то в глубине души скучать, скучать настолько, что мы согласны даже рискнуть ей. Поэтому мы так обрадовались перспективе поехать в Шотландию, поэтому Курган вдруг озаботился красотой пейзажа, поэтому… скорее всего, оставшиеся двое согласятся. Так что мой замок поневоле стал для нас большой банкой, открытой, но из которой мы сами не захотим выбраться, пока крышка не захлопнется … Я вздрогнула, отгоняя эти мысли, устало вздохнула и вступила в разговор: - План таков. Мы же здесь не все? Так вот, если получится вызвать сюда еще двоих, то выбора абсолютно точно не останется. Если же по каким-то причинам не получится – а, по идее, и не должно получиться, слишком многое зависит от случая… Так вот, если не получится, то дело только за Коннором. – Тут я нашла в себе силы мило улыбнуться. – Это ведь по его душу ко мне явились гости. Надеюсь, все понятно? Коннор нервно рассмеялся и буркнул, смотря куда-то в темную ночь за окном: - Более чем. Я удовлетворенно кивнула и внесла последнее предложение, благо никакого настроения сидеть внизу и разговаривать ни у кого быть уже не могло: - Тогда лучше всего будет лечь спать. Несколько молчаливых кивков и зал медленно опустел, никто не пожелал друг другу «доброй ночи», и это было очень легко понять… Больше всего этот разговор напомнил мне организационное собрание. Я развернулась и пошла к окну, почему-то на тот момент мне было очень важно оценить нанесенные ему повреждения. - Лиада, ну а мне-то спальню может покажешь? Я вздрогнула под резким ветром, захлопнувшим распахнутые створки окна, и практически неслышно ответила: - Незваным гостям спальни не полагаются. Тут где-нибудь наверняка есть диван, вот и поищи. Он подкрался почти незаметно, но я все же успела увернуться и отшатнулась к стене. Странно, что из всех нас только у него не испортилось настроение или он просто это умело скрывал. Курган покачал головой. - А что еще мне не полагается? Просить хозяйку замка составить ночью компанию? Я протестующе фыркнула: - Когда это ты кого-то о чем-то просил? Или для меня – в порядке исключения? Скажем так – не надо заставлять замужнюю хозяйку замка проводить с тобой ночь на неудобном диване. Мое прошлое – не больше, чем музейный экспонат. Трогать руками нельзя. Так что, если это травмирует твою чересчур нежную психику, то приношу свои извинения. Спать пора. – Отрезала я и повернулась, чтобы уйти, но Курган так просто оставлять меня в покое не собирался: - Шутишь? Замужнюю хозяйку? Это очень просто исправить. – То ли моя недовольная физиономия при упоминании о Люсьене подсказала ему такое решение, то ли еще что, но последовавшей за этим своим предложением моей ухмылки он не понял. Я еще пару секунд помолчала, нагнетая саспенс, и пафосно продекламировала: - Вампиры бессмертны…, особенно такие, как мой муж. – Мне показалось, что Курган чуть побледнел при этих словах. Но издеваться над ним из-за этого меня вовсе не тянуло. - Кстати, ты его зачем в окно кинул? - А тот тип никак дверь не хотел открывать. Хм, так это он? - Ага. Я не вру. Честно. А теперь спать. На самом деле, я вела себя немного наигранно, и прекрасно это понимала сама, хоть вряд ли кто-то мог бы меня уличить в этой самой наигранности. А вот почему я так себя вела, мне было как раз не понятно. Какая, впрочем, к черту, разница? Скользнув вдоль стены, я вошла в дверь и взлетела наверх, но по коридору пошла уже гораздо медленнее, а потом и вовсе остановилась. Выловила из кармана телефон и нашла в записной книжке старый номер Ксавье. Вряд ли он спит, но вот даже если до сих пор живет там, то трубку может и не взять – черт знает, в каком он там состоянии. Два, три гудка, щелчок и тишина. Помехи на линии или что-нибудь еще, и я со спокойной совестью вешаю трубку и неторопливо иду к спальне. Завтра можно еще раз попробовать, но, скорее всего, результат будет тот же самый. Что ж, Коннору не повезло. Я грустно улыбаюсь в темноте, и в этот момент трубка, которую я все еще держу в руках, начинает звонить. Черт. - Алло. – Голос на том конце провода слегка звенит, как будто от радости или возбуждения. Но на самом деле виноват в этом абсент. - Алло, Ксавье, это Лиада. Дальше я попыталась хоть как-то объяснить ему, в чем же дело, и с каким-то мстительным удовольствием слышала, как Ксавье постепенно трезвеет. Он жил в пригороде Парижа, так что добраться до нас смог бы уже к завтрашнему вечеру. Точнее, не до нас, а до Эдинбурга, где его кто-нибудь встретит. На этом мы и договорились. Согласился… Черт, почему он согласился? Зачем человеку нужно ехать на заведомо безнадежное дело? Я была уверена, почти, что он откажется, хоть это и было бы трусливо, но, судя по всему, в моих песчаных часах действительно оставались последние крупинки. Конец. Я доплелась до спальни и, как ни странно, почувствовала, что тут же смогу уснуть, но все испортила Джо. В дверь едва слышно постучали, и я увидела на пороге ее со свечой. Вид у нее был немного напуганный, но я упорно не могла понять почему, да и не хотела, наверное… Чужие проблемы как-то не волнуют, когда ты размышляешь о собственной шкуре. - Лиада, ты не знаешь, где Пол? – Я нашла в себе достаточно сил, чтобы удивиться. Но… этого только не хватало, идти и искать непонятно куда девшегося человека. - Нет. И даже не видела его с того момента, как Курган явился. Ничего на счет него не помню, разве он не с вами убежал? Джо выглядела рассеянной, даже как будто виноватой, и пропустила эту небольшую шпильку мимо. - Ты не думаешь, что он мог просто уехать? – Я вскинула брови и покачала головой. - На чем? У него нет ключей от машины. Джо нахмурилась и молчала. Тут где-то в углу кровати зашевелился Люсьен. - Взял велосипед и уехал, если поторопитесь, то еще догоните. На машине или на втором велосипеде… ключи внизу в вазе на столике, если что. - Как-то не очень вероятно. Ты-то откуда знаешь? - Видел. Он собрал вещи, а потом вывел из гаража велосипед. Джо тут же накинулась на него. - А что ты его не остановил? Вампир чуть шелохнулся – наверное, пожал плечами и ответил: - Зачем? Его решение. Может, он меня испугался. Этот ваш Коннор слишком много болтает. - А ты слишком часто подслушиваешь чужие разговоры. - Я не подслушиваю, я просто слышу. К тому же, мне было интересно, как вы выкрутитесь. Джоанна вздохнула и обессиленно прислонилась к косяку, скорее всего, даже не обратив на последние слова внимания, а потом вдруг выбежала из комнаты, заслоняя рукой свечку. Я недоуменно посмотрела ей вслед, а Люсьен в это время снова заговорил, на этот раз с улыбкой в голосе. - Ну, если она пойдет в гараж, то там его и найдет… Судя по всему, парень просто хочет от нас отдохнуть. - Ты что, соврал… или пошутил? - Не совсем. Ты же знаешь, что никакого велосипеда здесь нет. Мне интересно было, как она отреагирует. Впрочем, – Люсьен посерьезнел, – лучше бы он уехал. Все равно, насколько я понимаю, ей ничто хорошее не светит. – От его спокойствия меня слегка передернуло. - Как и мне. В ответ Люсьен промолчал, в темноте нельзя было рассмотреть выражение его лица, но мне почему-то стало очень обидно, а комната показалась совсем холодной. Да, муж-вампир это, конечно, необычно и даже удобно… мне, но он иногда просто забывает о том, что можно бояться за кого-то, так как перестает бояться за себя. Я косо улыбнулась темноте, а потом вспомнила, что еще хотела сказать: - Да, завтра еще кое-кто приедет. Правда, пока не знаю, во сколько. Потом разберемся, кто поедет встречать. - Ну, я могу встретить, если хочешь. На этот раз не ответила я, и, даже не раздеваясь, отвернулась к стенке и сделала вид, что заснула, а через десять минут, отбросив одеяло, тихо вышла из комнаты. Люсьен спал, и в какой-то момент мне стало просто завидно ему – теперь я знала, что мне это не удастся. Вовсе не удивительно, что за этот день проводку мы так и не починили, и поэтому, лишь вооружившись фонариком, я смогла добраться до входной двери. Передо мной лежали несколько часов абсолютной пустоты, которую упрямо стремилось заполнить глухое отчаяние. Но дать ему просочиться в свое сознание я не могла и, пытаясь чем-то себя занять, по памяти пошла к погребу. Находился он на улице в строго противоположном конце замка и, насколько мне помнилось, на ключ двери не запирались. Когда-то я могла пробраться по всем этим коридорам чуть ли не с закрытыми глазами, но это время давно прошло. Чьи-то лица на старых картинах испуганно щурились под лучом фонарика, но мне как-то совсем не хотелось останавливаться и вспоминать, кто и что на них изображено. Может быть потом… Хотя, это звучит смешно. Наконец, я вышла на улицу. Дождь почти закончился, и каменная кладка заднего двора чуть влажно поблескивала. Метрах в 10-ти уже виднелась широко раскрытая дверь погреба, и я нырнула в нее. Лестница была скользкой, и только узкая дорожка света спасала меня от падения. Внизу стояли по-домашнему ровные ряды стеллажей с покрытыми пылью бутылками. В отличие от пыли наверху, эта была гораздо гуще, свалялась и напоминала миниатюрные матрасики для крыс. Что ж, тем лучше. Я вытянула двухлитровую бутылку, протерла ее рукавом и пошла наверх. На одной из верхних ступенек фонарик высветил темные очки Люсьена. Значит, скорее всего, он действительно упал… Очки я подняла – нужно будет отдать их забывчивому владельцу, иначе тому придется плохо. Хотя бы потому, что для того, чтобы наложить чары абсолютной темноты на другие очки, ему пришлось бы сначала их найти. Но, все-таки, что Курган делал в подвале? А, может, он и не был в подвале? В конце концов, я ничего не знаю о том, где он отловил Люсьена. Думать об этом мне не хотелось, так что, закинув собственность последнего в спальню, я нашла на кухне штопор и прошла все в тот же злополучный зал. Облака начинали рассеиваться, и через окна в зал тянулась узкая лунная дорожка. Ничего не видно, да и смотреть, в общем-то не на что, но я все же подошла к камину и пошарила около него в поисках растопки. Высохшие дрова вспыхнули как соломенное чучело на какой-нибудь языческий праздник, а я, чуть постояв у камина, подошла к столу и села рядом с Коннором. - Не спится? Я пожала плечами и поставила между нами принесенную из погреба бутылку: - А ты как думаешь? Выпьем? - Не самый лучший выход из положения. Точнее, совсем не выход. - А кто сказал, что это выход? Хуже от одной бутылки не станет. Так будешь или мне одной напиваться? Коннор укоризненно покосился на вино, а потом отобрал у меня штопор, пододвинул к себе бокалы и вытащил пробку. Где-то у задней стенки черепа промелькнула мысль, что, может, я делаю что-то не то, но я поспешила от нее отмахнуться и подняла бокал. Мы молча чокнулись, несколько капель вина расплылось по скатерти, а ночь все ползла и ползла вперед… - Надо что-то делать. - Что? В конце концов, это когда-то должно было случиться. Коннор сидел напротив, положив голову на руки и успешно парировал все мои выпады. Казалось, что ночь не оставила на этом паршивце никакого отпечатка – по крайней мере, выглядел он бодро и свежо, что не могло не действовать на нервы. Хотя, эти нервы отзывались недовольной вибрацией практически на все: и на давящую тишину, так не вовремя образовавшуюся в огромном пустом замке, и на безысходность, и на себя, в те пару моментов, когда я на нетрезвую голову кидала на Коннора намекающие взгляды. Впрочем, последнее он по давней привычке начисто игнорировал, за что я, все по той же привычке, была несказанно благодарна в периоды просветления. Не знаю, почему, но в итоге на меня накатила такая глухая тоска, что у меня осталось лишь одно стремление – избавиться от нее любыми способами. - Да, но как-то... можно этого избежать... - неуверенно протянула я, а Коннор состроил мне совсем не веселую гримасу и изрек: - Может, как раз ты и останешься. Смешно мне не стало, это уже было пройдено. Я оперлась локтями о стол и ответила: - Нет. Объективно говоря - либо ты, либо Курган. Не знаю, что хуже. - Лиада, опускать руки - это на тебя не похоже. Я закатила глаза и в который раз за ночь сказала: - Вот именно. Нужно что-то делать. Коннор почти улегся на стол и миролюбиво промямлил свою часть роли: - Что? - Взять Кургана и закопать заживо. Чтобы выбраться не смог. Все проблемы решатся... - Лиада, это несерьезно. - Ага, именно. Но ни одной толковой идеи у меня нет. Предложения? - Куда-куда меня закопать? - Курган откуда-то появился в дверях и теперь иронически на меня смотрел. - Под землю. Тебе чего? - Уезжаю. Ключи от машины. На секунду забрезжила надежда, что он уедет насовсем, но тут я все вспомнила. Уже утро, часов девять, наверное, и он едет за каким-то несчастным Дэвидом... Черт. - Видишь, вазочка стоит. - Я махнула куда-то за спину. - В ней ключи. Ладно, а теперь я пойду спать. - Никуда ты не пойдешь. Мне нужен напарник. - И что? Я никуда не поеду. Мне нужно, и даже просто необходимо, выспаться. А то это просто нечестно будет... Вы все спали – а я нет. В этот момент за спиной у Кургана появился Дункан. В блеклом утреннем свете шотландец чуть походил на призрака - легкие тени под глазами и вертикальная морщинка, пересекавшая лоб... Он остановился и спокойно спросил: - Лиад, а ты что, всерьез думаешь, что здесь кто-то спал? Я медленно прокрутила в голове список здесь присутствовавших и пришла к неутешительному выводу. Спал тут, похоже, только Люсьен. Поэтому я сочла за лучшее промолчать. Дункан же устало улыбнулся и сказал: - Вот именно. Ладно, поеду я. Курган, ты не против? - Только за. С человеком, который так хорошо играет в покер, куда бы я только не поехал. Я сначала подумала, что ослышалась, но что-то было не похоже: Курган ободряюще мне ухмыльнулся, а Дункан намеренно не смотрел на Коннора. Я, почти неслышно прошептав «А меня не могли позвать?», отвернулась. На самом деле, лучше бы вместо бесполезного нытья сыграла несколько партий. Хоть на раздевание. По крайней мере, нервы были бы куда как в лучшем состоянии. Курган вытряхнул из вазочки ключи, и они с Дунканом ушли, а я поняла, что опять себя обманула – никакой сонливости, ничего. Я просто буду сжигать свое внутреннее топливо, но не усну, до самого конца. Благо, уже недолго осталось. Утро? Прекрасно, пусть будет утро. Через минуту я уже вышла из дома, не слушая пытавшегося удержать меня Коннора, и отправилась бродить по горам. Пустота в голове, ни одной мысли, и в то же время я отчаянно пыталась понять, что же можно сделать в этой ситуации. Ксавье встретят без меня. И вот с того момента, когда я ушла из замка, прошло четыре часа. Вместе с заметной прибавкой в освещении наступил полдень, где-то высоко над моей головой кружились какие-то птицы, а далеко внизу сквозь туман просматривалась горная деревушка. А вокруг были только камни, к одному из которых я прислонилась спиной и созерцала теперь все это, вытянув чуть ли не свешивавшиеся с уступа ноги. Если бы мне нужен был наблюдательный пункт, то лучшего и пожелать было нельзя, – даже единственная проезжая дорога к «затерянному в горах», а помимо этого еще и потрясающе труднодоступному, замку, была оттуда видна. Но вместо этого я пыталась выдернуть себя из холодной ванны ощутимо подавленного настроения. Вот если бы не весь маразм ситуации, то это было бы сделать проще некуда. Если бы это была вменяемая проблема вроде финансового обвала… тут я усмехнулась – «недостаточное рыночное образование и все тому подобное»…, которую неясно как, но известно, что нужно решать, и нет сомнений, что де можно подождать, пока твою фирму съедят заживо кредиторы… Вот так вот, развлекаясь сравнениями собственной жизни с мифической фирмой, я и провела где-то три часа из четырех. Потом я стала раскладывать по полочкам ситуацию, пытаясь провести аналогии с чем-нибудь уже со мной случавшимся. Не выходило. Да, на меня нападали, и даже нередко… раньше. Да, меня не раз могли действительно убить, но там все строилось на рефлексах и везении. Нет, а еще на сообразительности. Если бы не сообразительность, то не сидеть бы мне здесь сейчас. Я ухватилась за эту мысль, как за последнюю ниточку в мир живых. Так, а теперь нужно подумать, КАК же мне приложить и к чему приложить сообразительность на этот раз. Почему я считаю, что поединок до победного конца неизбежен? Потому, что должен остаться только один? Да на кой черт этот один нужен? Потому что тогда он сможет не бояться, что кто-то вместо него станет этим единственным. Потому что тогда он сможет… править миром? Эмм, а, собственно, вот, например, мне нужно править миром? Да как-то даром мне это не нужно, слишком много ответственности на мою безответственную… голову. Подозреваю, что даже Кургану власть над миром не особенно-то необходима. У него и так есть вся свобода, которая ему нужна. Девиз, несомненно, придумал кто-то очень кровожадный… или кто-то страдающий несомненной манией преследования. Так. Остальные, даже я, могли веками жить, даже не пытаясь найти кого-то, чтобы его обезглавить. Как правило, кто-то непременно сваливался на голову мне и пытался убить. Кто-то несомненно кровожадный или преследуемый навязчивыми мыслями. Или желающий быть единственным и вообще бессмертным. Чушь какая-то. Кровожадный у нас кто? Курган. Единственный, пожалуй, из всех. Хороший выход – порешить его на месте, побыть добрым самаритянином и подсыпать снотворного, а потом… но на такие случаи есть кодекс. Просто рыцарский кодекс чести, таких номеров не позволяющий. То есть схватку трое на одного позволяющий, ибо толка от них никакого – энергию не поделить, а вот номеров со снотворным – ни за что. Так, так. А что будет, если его нарушить? И ведь можно вполне нарушить. Но об этом мы еще подумаем. Дальше. Кто страдает манией преследования… Что-то знакомая формулировка, где я ее недавно слышала… Ага, какой-то Дэвид. НО. Эта мания преследования в нашем случае основана на самом преследовании, а именно – на действиях кого-то очень кровожадного. Очевидный бред. Но у любого бессмертного такая мания может возникнуть только от этого самого преследования. Иначе, откуда бы мы знали, что мы не совсем бессмертны? Ерунда. Не скажу, что подобные мысли у меня появились в первый раз, но сейчас все еще усугублялось паникой. Мы, как последние бараны, все же решили драться. До конца. Позвали всех. Может, еще жребий будем тянуть? А почему бы и нет. Это честно. Я еще раз хмуро ухмыльнулась и скрестила ноги над обрывом. Ага, понятно. Мы просто не понимаем, что можем умереть. Всерьез в это не верим. Раньше нас было куда больше, постоянно приходилось ждать поединка… или даже развязывать поединок, а теперь чувство опасности притупилось. Настолько притупилось?? Видимо. Черт, даже и сейчас я воспринимаю ситуацию как какую-то полу шутку, полу попытку развлечься. А вот теперь до меня доходит. Я перевернулась на бок, придвинулась ближе к краю и подперла голову рукой. Теперь панорама открывалась передо мной еще лучше. Так, на чем мы остановились. Да. Надо просто с ними поговорить. Объяснить, что этим мы всерьез себя погубим. Надо объяснить этим баранам, что они согласились сделать. Они должны понять, даже Курган…Даже Курган? Особенно он, потому что, если вызвавший на бой Коннора, не откажется от него, то ничего не выйдет. Но, хоть по сути единственное, что мне нужно – это согласие Кургана, я не смогу его получить раньше, чем начнется первый поединок. Это очень напоминает балансирование на кромке крепостной стены над самой бездной. А все из-за вызова. Потому что из-за него мы сделали такой выбор. Если Курган не поймет, то у него появится возможность, одобренная кодексом, по очереди перебить всех, хоть и в поединке. А это ничуть не лучше того, что мы придумали. В любом случае, надо попытаться, а потом,… потом посмотрим. Я потянулась, на секунду прикрыла глаза, по-кошачьи откинула голову назад… и поняла, что открыть глаза обратно не могу. Медленно, пытаясь не двигаться с места, поднесла пальцы к векам. И как только дотронулась до них, увидела перед собой Его… Открыть глаза все так же не получалось, веки как будто склеились, но, честно говоря, мне уже было не до попыток. Я увидела… точнее, мне показалось, что я увидела прямо напротив меня парящего в воздухе Кейна, неприятно так иронически улыбающегося и грозящего мне пальцем. Прошла еще секунда и вместе с ней галлюцинация растворилась, а я, вздрогнув, резко открыла глаза и обнаружила себя на самом краю пропасти. Ха, ну что, теперь я, наконец, испугалась. Необходимая встряска, которая вернула меня к реальности. Я не знала, жив он или мертв. Думаю, что если бы мой первый муж вздумал умереть, то непременно бы это почувствовала. Человек, убивший меня в первый раз, человек, которого я чуть было сама не убила – слишком тесной была связь. Это последнее… А ведь мое сознание напомнило мне, что бывает, когда нарушается этот самый кодекс… Ведь именно поэтому Кейн остался в живых. Но вспоминать об этом в подробностях мне не хотелось. Слишком неприятные воспоминания. Я осторожно отползла от обрыва – как-никак падать сейчас – лишняя трата времени и сил на восстановление, и поднялась с земли. Дорога внизу была по-прежнему пуста, хоть я всерьез и ожидала увидеть на ней кого-нибудь еще, нежданно-негаданного. Сплюнув на землю, я быстро начала карабкаться вверх по тропинке по направлению к замку. Спустя пять минут пришло напугавшее меня еще больше ощущение, что кто-то из наших рядом, но кто именно я определить не могла и поэтому замедлила шаг, практически беззвучно начав скользить наверх. На второй минуте изображения из себя тени до меня докатились несколько мелких камешков, а потом медленно появилась сама безжалостно их пинавшая Джо. Я остановилась и стала ждать, некультурно рассматривая ее в упор. Удивляло то, что Джоанна внешне была спокойна. Кому-кому, а ей, наивно собиравшейся до начала всей этой галиматьи выйти замуж, спокойной быть не полагалось. - Вижу, результаты поисков оказались положительными? - Положительными? Можно сказать, что так. Хорошо же вы пошутили. - Я не шутила. Он уехал? - Если бы… - Но голос звучал фальшиво, не смотря на то, что глаз Джо не отвела. Вряд ли ей на самом деле хотелось, чтобы Пол уехал. – Он сказал, что съезжать отсюда в ближайшее время не собирается. В крайнем случае, будет кому обо мне позаботиться. От последних слов ощутимо тянуло холодом. Было вполне понятно, в чем должна будет выразиться эта забота. А кто обо мне позаботится? Люсьен? Скорее всего, да. Насколько мне помнится, в склепе есть место для всех нас. Если только мне не удастся то, что я придумала. Но эти упаднические рассуждения почти сразу же прервала Джо: - Там твой друг звонил. Сказал, что уже пятнадцать минут как в аэропорту и что-то никого не видит из встречающих. Странный он какой-то… В первый момент я остолбенела, во второй мне стало смешно, а потом я немного испугалась. Но ответила совсем другое: - А куда он мог… - Я засунула руку в карман пальто и убедилась, что оставила телефон на столе. – А, все ясно. Наверное, он просто меня не так понял. – Правда, честно говоря, я не знала, что можно было “не так понять”. Не предупредив когда выезжаешь, и вообще явившись на пол дня раньше ожидаемого. Я чуть прикусила нижнюю губу, а Джо не так истолковала мою мимику. - Не нервничай ты так, его уже уехали встречать. Честно говоря, от этой фразы мне стало немного обидно – хотя бы из-за того, что кто-то решил раздавать указания в мое отсутствие. Видимо, от усталости я настолько расслабилась, что эмоции на этот раз без всякой мимики проявились у меня на лице – то, чего я никогда не допускала. - Уехал Люсьен, после того, как Коннор ему битых пятнадцать минут объяснял, что тебя сейчас искать практически бесполезно. Послушав его, я уже боялась тебя идти искать, но пришлось. Но он теперь там один остался и чего-то не может найти. – Она немного помолчала, а потом как-то неуверенно добавила. - Хорошо, что с тобой все в порядке. Маклауд что-то там объяснял про мое моральное состояние ничего во всяческих моральных состояниях уже не понимающему Люсьену? Странно, но, в принципе… этого можно и нужно было ожидать. Если только отбросить мое отношение и цинизм по отношению к шотландцу. Пробурчав что-то вроде: «А как еще со мной может быть в этот чудесный летний день», я развернулась в сторону, откуда появилась Джо, и стала подниматься. Спустя десять минут мы добрались до замка. Надуманные за проведенные на узком горном поребрике четыре часа мысли я держала пока при себе, а про галлюцинации, до которых я на старости лет дошла, и вообще заикаться не стала. А поскольку молча идти и опять думать у меня настроения не было, то разговор перешел на ночные гаражные события. Было потом интересно собрать воедино все то, чем же мы в эту ночь занимались. Пусть я хныкала над бутылкой из под вина и пыталась выбить из Коннора мудрую идею о спасении, пусть Дункан с Курганом резались в карты, это еще вполне разумное время препровождение. Но вот поиск Джоанной следов от велосипеда на подъездной замковой дорожке – это уже слишком. Я отчаянно пыталась скрыть улыбку, но она снова выползала на лицо. Знал бы Люсьен, чем его «шутка» закончится… Хотя, виноват был не он, а Джо, решившая для начала с фонариком выяснить, в какую сторону уехал злосчастный блондин. Когда она добралась до дверей гаража, он как раз вышел посмотреть, кто же там ползает с фонариком посреди ночи. Содержание самого разговора Джоанна, в отличие от истории своих поисков, утаила. Но мне это, по сути, было и не важно, главное – результат. А именно, что над нашими тушками будут трудиться два человека вместо одного. Главная дверь была открыта, а за ней наблюдалось какое-то шевеление. Подойдя поближе я все же заглянула и узрела на свою беду Коннора на покосившейся конструкции из стульев и с отверткой. Разваливавшуюся от тяжести пирамидку поддерживал порядком осунувшийся за ночь Пол, а горец что-то там вдохновенно ковырял в распределительном щитке, с которого свисали клочья паутины. Я обошла все это дело кругом, с сомнением осмотрела конструкцию и спросила у Коннора: - А напряжение ты на всякий случай отключил? По-моему, науке до сих пор не известно, что будет, если нас замкнет. Хочешь эксперимент поставить? Коннор на секунду отвел взгляд от клубка проводов и посмотрел на меня: - Если тебя еще не било током, это не значит, что им не било меня. А вот падать мне уже надоело. Где у вас стремянка? А паяльник? Я с сомнением потерла подбородок. - Стремянка? А в гараже нет? - Нет. И в кладовке тоже нет. Иначе стал бы я за тобой посылать. - Сам подумай, откуда мне знать, где здесь стремянка. Ее вполне может не быть. Надо было у Люсьена спросить, пока он не уехал. Коннор тяжело вздохнул и таки смирился с частью неизбежного, но не со всем: - Хорошо, без стремянки я обойдусь. А без паяльника никак. Ну,.. Лиада, подумай. Может, ты его видела? - Ага, мне каждую ночь снятся паяльники. Подожди, я посмотрю наверху. Где-то полчаса я тщетно по всем ящикам разыскивала этот несчастный паяльник, но так и не нашла. Захлопнув последнюю дверцу, я медленно спустилась вниз, и застала замечательную картину: стоящую на новенькой красной стремянке Джоанну, что-то внимательно делавшую в глубине щитка, из которого шла тонкая струйка дыма. Никого поблизости заметно не было. Я повторила маневр и заглянула Джо за плечо. - А где остальные? И где ты взяла паяльник? Подруга окинула меня снисходительным взглядом, но все же ответила: - Остальные пьют кофе. – Джо что-то скрутила внутри щитка, выбросила обрывок изоленты и саркастически добавила. – А тебе что, тоже волшебный паяльник нужен? - Что?.. - Ну как, такой волшебный, чтобы он к сети без напряжения подключался. Я пару раз моргнула, а потом до меня все-таки дошло. Глупо, я могла бы и сообразить. - Стой. Ну, понятно, что я не додумалась. Странно, что не додумались они. НО – почему в этом разбираешься ты? - Тебе диплом электрика показать? А вообще,… иди кофе попей. Я грустно улыбнулась - все же неприятно признавать свое поражение, и ушла на кухню пить кофе, к остальной части неудавшейся ремонтной бригады. Мы все так же и пили кофе, уже вчетвером и при свете, когда через два часа на двор шурша по гравию въехала какая-то незнакомая машина, с тонированными стеклами. К тому моменту, когда из нее вывалился непривычно угрюмый Люсьен мы все уже стояли, как сплоченная группа поддержки, на крыльце, и пытались понять, кто же к нам пожаловал. Люсьен только бросил усталый взгляд в нашу сторону, и уже собрался подняться к нам, как изнутри в закрытую боковую дверь машины раздался стук. Муж закатил глаза, развернулся на каблуках, и, изрядно повозившись, открыл дверь. А спустя две секунды из нее выпрыгнул достаточно коротко стриженый, но немного уже обросший брюнет в болотного цвета плаще. Встречать его кроме меня никто не бросился, а по выражениям, порядком недоуменным, на их лицах, я поняла, что остальные Ксавье видят в первый раз. Что ж, хуже для них. Представлю потом. Пока я спускалась по лесенке он удивленно озирался по сторонам с видом Элли, только что выбравшейся из фургона, и отчаянно пытающейся понять, куда же ее забросил ураган. Легкая улыбка, пожатие руки – с разными людьми я здороваюсь по-разному, с ним же - всегда так. Ксавье тоже улыбается, собирается что-то сказать, но вдруг подбрасывает вверх указательный палец, – судя, по всему, что-то забыл, и ныряет обратно в машину. Я перехватываю очередной многозначительный взгляд стоящего рядом Люсьена, но в этот момент снова появляется Ксавье, на этот раз вместе с меленьким коричневым саквояжем, опоясанным ремнем с золотой пряжкой. - Извини, совсем забыл. – Ласково хлопает по саквояжу, а потом озабоченно на меня смотрит. - Очень рад тебя видеть. Что-то случилось? Ты меня вчера так напугала, а сегодня я приехал, как мы и договорились, но никто меня не встретил. Я хмыкнула при словах «что-то случилось», но вторая часть его фразы меня порядком озадачила. Джоанна сказала, что он какой-то странный, и, кажется, я начинаю ее понимать: кроме уже привычной мне еле заметной возбужденной интонации в голосе и жестикуляции, кажется, то Ксавье витает где-то далеко в облаках. - И вот так всю дорогу. – Пожаловался откуда-то слева Люсьен, а потом обратился ко мне. – Ты сказала вчера, что он может приехать, но не знаешь когда. Я вот пытаюсь это объяснить, но мне не верят. Я опять развернулась к Ксавье: - А о чем и когда мы договаривались? Я тебе позвонила, ты согласился приехать, но ничего о времени сказано не было. Ксавье посмотрел на меня так, как будто я его смертельно обидела и в то же время слегка виновато. - Вчера я заказал билеты и перезвонил тебе. Мы договорились, что ты меня встретишь. - Что? Никуда ты мне не звонил. А потом немного наклонившись к нему и понизив голос продолжила: - Это я могу точно сказать. Говорить, что встречу, и не приезжать – как-то на меня не похоже. Особенно учитывая то, что ничего серьезного за прошедшее время не произошло. Где-то в подсознании промелькнула мысль о моих утренних уморассуждениях, но я решила пока разговор отложить. Скажем, до вечера, когда все соберутся. Ксавье сжал саквояжик, на секунду опустил глаза, и как-то весь поник. - Быть такого не может. – И после небольшой паузы неуверенно добавил. - Но… в то же время я не могу тебе не верить. В таком случае, я должен извиниться. Что-то здесь нечисто. Тем не менее, я вовремя вспомнила его вчерашний голос, и еще раз с сомнением окинула вновьприбывшего взглядом. Все же за чужие провалы в памяти и галлюцинации я ответственности не несу: - Без проблем. Пойдем. Пока Люсьен заводил ту непонятную машину в гараж, мы пробрались обратно на кухню. По пути я таки представила Ксавье остальным, все сдержанно друг другу улыбнулись, но на лице Джо я все же заметила следы озадаченности и, как мне показалось, зарождающейся неприязни. Впрочем, мне могло и показаться, а, даже если и нет, то я по своему опыту знала, как сложно привыкнуть к его поведению. Я в очередной раз поставила на плиту большой кофейник, по пути опрокинув кофемолку с остатками порошка на стол, а через две минуты к нам присоединился Люсьен. Уже темнело, и он со стуком бросил на подоконник очки, с видимым удовольствием проморгавшись, а потом под моим пристальным взглядом потянулся за кофейной кружкой. - Эй, тебе же вредно. Люсьен поставил кружку перед собой и оглянулся на меня: - То, что не убивает меня, делает меня сильнее. Иногда можно, я слишком устал. В подтверждение своих слов он ухитрился на редкость уютно развалиться на стуле, вытащил сигарету и после этого заговорил: - Вообще, это была целая одиссея – ну, я имею в виду встречать твоего друга. Начать с того, что уехать мне отсюда пришлось на дункановском мотоцикле – он меня вообще убьет за то, что я его оставил в Эдинбурге, заменив на эту колымагу. А если бы я не вспомнил посмотреть номер, с которого звонили, то вообще весь день шарил бы по аэропорту. - Ничего бы ты не шарил. По-моему, вы друг друга бы нашли через пятнадцать минут. По тому, как ты выглядишь вполне можно понять, откуда ты такой свалился. - Я сняла с плиты кофейник и стала разливать эту ароматную гадость по кружкам. - Мне вот куда интереснее, что там сейчас Курган делает. Джо, уже успевшая отпить кофе, чуть было не поперхнулась: - А, погоди немного, я так и не поняла, куда они уехали? - В Уэльс, вроде бы. Он кого-то еще должен привезти, но могут возникнуть трудности. Хотя, с тем, как Курган водит машину и воплощает в жизнь свои планы, они могут даже успеть вернуться к ночи. - К ночи и собирались. По крайней мере, так мне Дункан сказал. – Добавил с табуретки Коннор. – Ну, если вдруг в аварию не попадут. Тогда могут возникнуть проблемы с транспортом. Я подумала, что проблемы с транспортом для Кургана не существует как таковой, особенно при учете нашей ситуации. Ему ничего стоит выйти на шоссе, дождаться, пока его собьют, а потом вырубить вылезшего поинтересоваться его состоянием водителя, и присвоить себе машину. Короче говоря, к ночи мы должны собраться полным составом, и я изложу свою концепцию. Коннор, тем не менее, продолжал: - Лиада, а есть мы сегодня будем? Я состроила недовольную мину, при этом вспомнив, что даже не завтракала, но Джо опять меня спасла: - Будем, будем. Но только если вы все не будете толпиться на кухне. После этой ее фразы голос подал до этого тихо сидевший в обнимку со своим саквояжем Ксавье: - Есть? Ну, я тоже могу кое-что приготовить. Сказано это вполне обыденным голосом, но, если вспомнить, что он большую часть своей жизни проработал поваром во всяких недоступных для простой публики местах, то Ксавье просто скромничал. Так что, несмотря на очевидно недовольное лицо Джоанны, я просто подпрыгнула на месте, и выдвинула предложение: - Ну, в таком случае, мы удаляемся. Остальные присутствовавшие не выразили никакого желания остаться и помочь, и мы в итоге разошлись, договорившись, что нас позовут. Сказав, где меня искать, я пошла в нашу с Люсьеном комнату, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Об том я со своими странствиями по горам тоже немного подзабыла, а потом направилась в библиотеку, дабы стащить какую-нибудь книжку с полки, и лечь читать. Это пыльное даже в лучшие свои времена, но все равно уютное помещение всегда почему-то вызывало у меня уважение, чего нельзя сказать об остальных комнатах замка: хоть и антикварных, но так никогда и не ставших в полном смысле слова жилыми. Замок покупался из чистого научного интереса, и как вместилище для эпизодически появляющихся гостей. Которые, как раз в виду своей эпизодичности, так и не смогли придать комнатам обжитой вид. Но вот сидевший в кресле Пол выглядел так, как будто был задуман дизайнером интерьера именно там еще задолго до своего рождения. Пока я осматривала стеллажи на предмет интересного чтения, блондин даже не подавал вида, что замечает мое присутствие. Но когда я, наконец, обернулась, засунув подмышку трофейный том, поднял на меня серьезные серые глаза. Несколько секунд мы молча переглядывались, а потом он, так и не сказав ни слова, медленно опустил взгляд на страницы какой-то редкой книги по психологии. Заговаривать сама я не стала, а поэтому тихо вышла из библиотеки, прикрыв за собой дверь. Включившийся с первой же попытки ночник создал на редкость уютную домашнюю обстановку, за окном выл поднявшийся ветер, и я почувствовала себя почти настолько же в безопасности, как давным-давно в Афинах. Через два часа, когда я уже откровенно клевала носом над оказавшейся крайне нудной кипой листочков, переплетенной в кожу и надписанной какими-то корявыми латинскими буквицами, вошел, вытирая руки полотенцем, Ксавье и пригласил обратно на кухню. Пока мы спускались вниз, он хмурился и продолжал комкать в руках белое вафельное полотенце, а, при входе на кухню, мне в глаза сразу же бросилась спина стоящей у окна Джо. Уже сама по себе поза выражала неудовольствие, а когда Джоанна все же рывком обернулась, чтобы положить на стол корзинку с хлебом, стала видна не менее угрюмая физиономия. Я перевела взгляд с одного лица на другое, и потом нескромно спросила: - Ну и что у вас произошло? Никто даже и не подумал ответить. Только Джоанна красноречиво покосилась на молчаливо стоявшего у двери Ксавье, и шмякнула о стол пепельницу. Я пробралась через рассыпанные в беспорядке стулья, и остановилась у последнего из них, чтобы сесть. На чистой канареечно-желтой скатерти, видимо, извлеченной из кладовки, стояли аппетитно пахнущие кастрюльки, и чьих рук именно это было дело, догадаться я не могла. Оглянувшись по сторонам, я увидела неподалеку аккуратно задвинутый в угол саквояж, а также разбросанные по всему столу кухонные приборы. - Интересно, в чем именно вы не поладили? Ладно, не мое, в общем-то, дело. А остальных уже позвали? Джоанна выразительно подняла глаза к затянутому паутиной потолку, а Ксавье стукнул себя по лбу. После длившейся несколько секунд немой сцены, в завершение которой Джо опять обернулась к окну, Ксавье бросил через всю кухню полотенце на подоконник, и исчез за дверью. Как только он вышел, Джо села напротив, и раздраженно заговорила: - Как же я ненавижу таких типов. Ведет себя абсолютно неадекватно, да еще болтает так, что не заткнуть. А глаза…, они у него всегда такие? Я хмыкнула себе под нос, и положила ногу на ногу. - По-моему, замолчать ты его уже заставила. Какие такие глаза? - Галлюцинирующие. Такие зеленые, а иногда кажется, что они становятся изумрудными. Просто жуть берет. Он что, что-то принимает? Я с очевидным сомнением вспомнила о саквояже, удивилась термину «принимать», свойственному, скорее, домохозяйкам, а не симпатичным бессмертным женщинам, а потом все же решила молчать до поры до времени: - Ну... Скоро узнаешь. Джо окинула меня красноречивым взглядом, видимо, сочтя подлой предательницей, но я только загадочно улыбнулась и не сказала больше ни слова. В этот момент на кухню вошли Коннор с Полом, а через пару секунд медленной, но очень спортивной походкой подоспел Люсьен. Последним вошел угрюмый Ксавье, разложивший салфетки, после чего мы сели есть. Вот так всегда и получается, согласно всемирному закону подлости, - за день или два до возможной смерти меня в кои-то веки начинают кормить согласно моим доходам. Просто ни я, ни Люсьен толком готовить толком не умеем, и в итоге каждое утро мне приходится питаться кое-как поджаренной яичницей, а обедать в ближайшей к офису забегаловке. Про ужин разговор заходит крайне редко, но если заходит, то, как правило, в честь моего дня рождения, или близящегося праздника, отмечаемого с сотрудниками фирмы. Все же хорошо, что я физически почти не меняюсь, а то были бы у меня нешуточные проблемы со здоровьем. Так или иначе, обед был просто феерический, и нашим несчастным плохо ладящим друг с дружкой поварам приходилось хором дружелюбно улыбаться, принимая периодические благодарности. И вот, когда я уже соскребала остатки шоколадного мусса со стенок вазочки, Ксавье подал голос: - Ну, кроме обеда у меня есть еще одно угощение. Если, конечно, найдутся желающие. Я, нахмурившись, проследила за его взглядом и, чего и следовало ожидать, наткнулась на саквояж. Не сказать, чтобы мысль об этом «угощении» я восприняла негативно – просто решила дать себе время на раздумье. Ксавье встал из-за стола и достал, в конце концов, кристально прозрачную бутылку с плескавшейся в ней зеленой жидкостью. - Настоящий абсент моего личного приготовления, по старым рецептам профессионалов. Вовсе не та гадость, что сейчас распивают всякие эстеты. Кто-нибудь будет? Не сейчас, чуть позже, где-нибудь через час, скажем… - он посмотрел на наручные часы – в девять. Я опять решила помолчать, подсознательно все еще обдумывая, нужна ли мне больная голова к утру, и разглядывала присутствовавших. Первой отреагировала Джо, - встав и направившись к выходу. Уже у двери она остановилась на пару секунд, чтобы сказать: - Хватит с меня на сегодня. Эту отраву я пить не собираюсь. Вдруг он туда что-нибудь подсыпал? Ксавье хмыкнул, и поставил бутылку на стол, чтобы всем было ее видно. В этот момент покачал головой Люсьен: - Даже когда меня заносило во французские бордели, я это не пил. Просто потому, что предпочитаю себя контролировать. То, что он пить не станет, я и так прекрасно знала. Оставались Коннор и Пол. Последний тихо отказался, и мы с Коннором переглянулись. Ксавье все так же тихо улыбался, показывая непривычно белые по контрасту со щеточкой черных усов зубы. Наконец, горец перевел взгляд на него и заговорил: - Ну хорошо. Встречаемся в девять в зале. Я выдержала паузу, а потом тоже кивнула и добавила: - Только готовить будешь ты. Я, по-моему, уже давно разучилась. Ксавье видимо обрадовался, потер руки, и закончил разговор: - Если ты так хочешь… Могу показать, как это делается. Тогда – до девяти. Мы с Коннором вышли, а он остался на кухне. - Думаешь увидеть будущее? - Какое еще будущее? Разве я его и так не знаю? - А мое тоже знаешь? Может, поделишься? Я остановилась посреди коридора, устремила на Коннора наигранно усталый взгляд, напустила на себя вид «как же мне все осточертело» и ответствовала: - Все мы там будем. Ты – я некультурно ткнула в него пальцем, – чуть позже меня. Хотя все зависит только от способа. Пока я раздумывала над тем, что бы еще такое псевдоинтеллектуальное изречь на зависть горцу, он хитро прищурился, схватил меня за руку и сказал: - Перестань умничать. Пошли лучше гулять. И, не дав мне выйти из мгновенно образовавшегося ступора, потащил к двери. - Так, так. Еще немного… Леда, тебе никогда не приходило в голову спортом там заняться, например, скалолазаньем? - А чем, по твоему, мы сейчас занимаемся? Я висела где-то на четырехметровой высоте над одной скальной площадкой, а на другую меня за одну, почему-то, руку пытался затащить Коннор. Мешал он куда больше, чем помогал, да, к тому же, еще не прекращая болтал, так что я попыталась второй рукой уцепиться за край площадки. Но в этот момент Коннору пришло в голову поставить на него ногу, отдавив мне пальцы. Я тут же взвыла, а он испугался, посмотрел вниз и нечаянно отпустил меня в свободный полет. Через пять минут я кое-как отскребла себя от нижней площадки, злостно матерясь на себя да, в основном, на бегавшего где-то сверху и отчаянно интересовавшегося моим состоянием Коннора, и, отсылая по известному адресу его попытки помочь, все же взобралась на выступ, где и стала оценивать нанесенный мне ущерб. - Знаешь, на кого ты сейчас похожа? Я злобно на него зыркнула, не прекращая отряхиваться и ощупывать образовавшиеся на одежде дырки, но все же любопытство взяло свое. - НУ? - Я вот недавно ехал по Западной Вирджинии. Лесопарковая зона – на лес не похоже, парком назвать не решаются – а вдруг дети пойдут гулять, заблудятся, мухоморов там объедятся… - Я стряхнула с себя остатки пыли и мы наконец-то повернули к замку – время близилось к девяти, Ксавье уже, вероятно, засел в зале и ждал клиентов. - Так вот еду я себе, никого не трогаю, и вдруг на дорогу выбегает олень. Симпатичный, рогатый и с хвостом. Я представила себе этого оленя, причем обязательно с хвостом, и возмущенно фыркнула. - Симпатичный? Ты что, на старости лет в зоофилию ударился? - Нет, Лед, ты ничего не понимаешь. Короче говоря, затормозить я не успеваю, бедный олень попадает под колеса и затихает там. «Что делать?» – думаю я и вылезаю из машины, как последний дурак. Нет, чтобы сбежать с места преступления, так я намеренно ждал, чтобы за мной приехали. Но дорога пустовала, никто из многоуважаемых блюстителей закона так по мою душу и не явился. И вот я выбрался из-под машины, вытащил за ноги оленя, положил его на обочине и собрался уже домой по делам, как заметил перелезающее через забор нечто. Такое живописное, в замусоленной охотничьей шляпе, видимо, второпях прорывавшееся через кусты ежевики, так что местами рваное, и на редкость взволнованное. Я в испуге на него посмотрел, ведь не каждый день подобное видишь. А оно мне умоляющим голосом: «Молодой человек! Вы не могли бы оставить оленя мне?» Я не на шутку удивился – мне только внезаконного оленя в багажнике не хватало. В общем, вожделенного оленя я ему оставил. А потом оказалось, что в этом штате по закону утилизация сбитой скотины налагается на наехавшего. И если бы я был добропорядочным жителем этого штата, то давно бы уже увез добычу домой. Коннор замолк, а я задумчиво покачала головой: - А я бы увезла… Кстати, ты это все к чему рассказывал? - Как к чему? Ты сейчас очень на этого типа похожа. Одеждой, одеждой, разумеется! От удара он увернулся, но тут как раз показалась дверь замка, и на пороге я таки поставила Коннору подножку – просто так, для профилактики. В зале, как я и ожидала, сидел Ксавье, с бутылкой, коробкой кускового сахара, ситечком, изящной спиртовкой и бокалами. Синий язык огня лизнул сахар, потом еще раз, и спустя некоторое время кубик превратился в лужицу коричневатой жидкости, тут же вылитой в бокал. - Ксавье, и еще одно. Ситуацию мы тебе объяснили, но у меня есть один вопрос. Эдакая вольная импровизация. Француз со сдержанным удивлением взглянул на меня. - Ты хочешь драться? Он спрятал бокал в ладонях, на секунду опустил голову, и спокойно ответил: - Мне все равно. И я, и Коннор вздрогнули – почти одновременно, но ни один из нас ничего не сказал. Он же, чуть помолчав, блеснул заискрившимися глазами, и привычно беспечно добавил: - Думаю, нам стоит разойтись. Эффект абсента – вещь сугубо индивидуальная. Если ты не против, я немного поброжу по замку. Я кивнула и решила остаться в зале, предварительно погасив свет, и проводила Ксавье вместе с Коннором до дверей, после чего заперла щеколду на створках. Теперь я осталась одна, с бокалом зеленой жидкости в руке. Никто на этот раз не может вломиться в окно и, как бы не стучались ко мне в дверь, никого пускать сюда я не буду. Я этой мыслью я опрокинула в себя абсент, после недолгого раздумья залепила со злости бокалом о стенку и стала бесцельно шататься по необъятному залу. Где-то к середине второго наматываемого круга я заметила лежащую на каминной полке коробку с дротиками и сняла ее. Зал был обшит панелями из достаточно мягкого дерева, в которое можно было, постаравшись, воткнуть хоть один из остававшихся в коробке трех дротиков, и которые мне было абсолютно не жаль. Я опустилась в кресло, и начала. Тщательно целясь, но упорно промазывая. Как хорошо у меня было с прочими видами оружия, так плохо было с дротиками. Метнув последний в примеченную мной точку в центре сучка, я хмыкнула и откинулась на спинку. Воздух вокруг звенел. Нет, не то, чтобы звенел, но я прищурилась, делая вид, что ищу леску, к которой подвешены маленькие серебряные колокольчики. Осторожно, чтобы не задеть эти самые колокольчики, я с ногами забралась на сидение и левой рукой подперла щеку, оставив правую лежать на колене. Темновато, сыровато, окна битые, да и вообще – я дома или где? С этой мыслью я, все больше расслабляясь в кресле, подумала, что гад Ксавье прав – ну не действует на меня эта зеленая дрянь. Переместив взгляд на еле видную в темноте собранную чашечкой ладонь я решила, что пора прибавить освещения. И начала образовывать все там же, на ладони, белый пульсар. Забавная штука – маленький светящийся шарик выглядящий безумно фэнтезийно. - Неплохо, неплохо… Но.., разве ты больше ничему не научилась? Ой, кстати, совсем забыл: «Хайре!», Лиада. Ничего «радостного» в услышанном голосе не было. Моментально справившись с отпавшей челюстью, я запустила пульсаром в окно, около которого маячил Кейн. Комок белого огня отскочил от … да-да, невидимой преграды и срикошетил в противоположную стену. - Подонок, мразь подколодная. Я закончила приветствие, все так же не шевелясь и посмотрела на Кейна. В черном развевающемся на ветру кимоно – кто его разберет, почему кимоно, факт оставался фактом, - с распущенными волосами, падавшими на лицо с пришпиленной к нему мерзкой улыбочкой. Без меча. Кейн еще более обворожительно улыбнулся, и ткнул в меня пальцем. - Будь осторожнее. После этих слов легендарный первый муж вытащил из кармана пассатижи, открыл ими окно и вылетел на улицу, жонглируя четырьмя пульсарами. Я в ужасе схватилась за голову и сверзлась со стула на пол. Каждая клеточка, каждая молекула наверняка невероятно корявого бессмертницкого ДНК ныла и взывала об отдыхе. В отместку я встала, прошла несколько шагов к окну, но остановилась, разглядывая увлекательно встававшие на дыбы, аки конь военный, плиты пола, и принялась считать квадратики. Но обзор был бесконечно мал, а врезавшиеся в ладонь осколки злополучного бокала расцвели красным плющом. Я оглянулась и поняла, что этот прилипчивый плющ оплетает все пространство вокруг. Чего только не встретишь на старости лет. Я подумала об этом и куда-то двинулась, пытаясь выпутаться из этих мерзко-алых зарослей. - Лиада! Эй, с тобой все в порядке? Потрясающе остроумный, а, главное, очевидно своевременный вопрос. Я перекатилась на левый бок и оценила ситуацию. Ого! Коллекционный экземпляр, редкостного качества. Бодун настоящий, категория номер один. - Из-за тебя окно пришлось доламывать, мы думали с тобой тут что-то серьезное случилось. Я же говорила, этот гад что-то намешал… Я стоически разлепила глаза и села, мазохистски встряхнув головой. Подножье, если так можно выразиться, окна, к которому я уютно прислонилась плечом во сне оказалось прямо за спиной. Ясно. - Джоанна, кто ломал окно и по какому праву? Твое поведение в последнее время отличается потрясающей нелогичностью. Кому надо меня травить, и, к тому же, какой в этом смысл? Хотя я в данный момент была полностью согласна с ее мнением по поводу Ксавье, подать вид было не в моих традициях. Но все же, возможно, это не был только абсент, все же помню я свою реакцию на него. Я потерла лоб, и по лицу скатился осколок. Я рассмотрела ладонь, – капли запекшейся крови на абсолютно целой коже – по иному и быть не могло, да пара стекляшек. Тут я напугала уже успокоившуюся на счет меня Джо безумным видом и озиранием стенок зала. Так оно и было. Пятно копоти у потолка, таки кинулась я пульсаром. А если был пульсар, значит, был и Кейн. - Что-то не так? Я хлопнула себя по лбу и так замерла, закрывая рукой лицо. Скорее всего, если принять в расчет выпитое вчера, у меня все же были галлюцинации. Очевидно, из-за долгого перерыва в приеме сего замечательного напитка или его производных, потому как ничего подобного со мной раньше не было. Но Джоанна смотрела на меня выжидательно, а никакое объяснение не шло мне на ум. Так что, редкий случай, я ответила правду. - Я тут видела своего первого мужа. Да не пугайся ты так, это было… мимолетное видение. Может быть, даже гений чистой красоты, если тебе нравятся монголоидные типы. Мне вот когда-то… - я замялась при воспоминании, - когда-то нравились. Джо сделала большие глаза и задала вопрос: - А почему перестали? Я хмыкнула в ответ на провокацию, подперла голову локтем и задумалась. Также можно, вероятно, сказать, что глаза мои затуманились от воспоминаний, но лучше не надо, ибо они были и без того туманными, если не сказать мутными. Сколько я знаю Джо, никогда мне в голову не приходило рассказывать ей историю с самого начала. Но кому-то точно приходило… Черт, кому же? Я нахмурилась и вцепилась пальцами в ноющие виски. Сдается мне, что Коннору, когда мы с ним в пятый или шестой раз столкнулись где-то тут неподалеку. Может, кстати, быть, что и во время одного из дней рождений. Не важно. Всем известно по кусочку этой увлекательной истории, но в целом она не только увлекательная, но и абсурдная. Девушку звали Лиада, девушка была отпрыском греческой аристократической семьи, и девушку выдали замуж за долго ее добивавшегося средних лет богатого иностранного посла. Надо сказать, что Афины, да и вся Эллада находились тогда в преплачевном состоянии, века за четыре до этого девушку моего положения, хорошо образованную, талантливую, добрую, милую, симпатичную – полный список из посвящаемых мне пасквилей… стихов, стихов, разумеется, я уже не помню, ни за что бы не выдали за иностранца. Но факт оставался фактом и меня увезли, прямо из особняка с белоснежными портиками в… догадайтесь куда, в Рим. Что, собственно говоря, было неожиданно и ново, потому как на римлянина Кейн был похож мало. Но, тем не менее, и там этот очаровательный мерзавец занимал неплохое положение. Так что мы поселились в доме – на самом верху горы, в продуваемом всеми ветрами доме… Правда, мне было не до сидения в покоях. Чем мы только не занимались! Меня обучили драться на мечах, и на многих других полезных предметах военного обихода, подсунули книжки или, точнее, манускрипты, по магии, и научили некоторым заклинаниям (только позже я узнала, что милорд Кейн бессовестно издевался, и это были просто азы магии, в которой он преуспел, как никто иной). Разумен вопрос, почему я на все это согласилась, но разумного ответа на него у меня нет. Вещи интересные и новые, муж – очаровательнейшее существо, и он хотел, чтобы я этому выучилась… Логику я восстановить сейчас не в состоянии, но моя псюша находилась в полной гармонии с самой собой, да и с Кейном тоже. Обвал произошел в одно прекрасное утро, когда он взял, да проткнул меня моим же собственным мечом, а потом скинул с горки, на которой и происходило действие. Мне повезло и я упала в пруд, из которого меня никто выловить не смог бы при самом большом их желании это сделать. Всех нас когда-нибудь, да убивают. Нередко себе подобные со злобным намерением. В подобной ситуации оказался Коннор. Но забавно то, что меня убили с наилучшими пожеланиями! Меня научили всему, что мне могло понадобиться… и пропали. Когда ночью я, мокрая и злая, выбралась из пруда, в полном недоумении и взобралась наверх, дом оказался пуст. Ни денег, ни слуг, ничего. В городе меня не знали, нужно было что-то делать. И я решила, что делать что-то нужно, и подалась… нет, не в гетеры, как можно было бы подумать. Подалась я в наемники с единственной целью –отыскать мерзавца Кейна, отомстить ему за такое со мной обращение. Добавлю, что ни письма, ни книжки про химические свойства бессмертных их сиятельство оставить мне не соизволили, так что я искала его с праведной целью – убить поганца, толком не понимая, за что и сомневаясь, не припекло ли меня в то утро солнышком – после таких падений не выживают. И, каким бы невероятным это ни казалось, все-таки нашла. Во время той встречи я узнала, кто я и что я, так что обвинения в адрес Кейна отпали сами собой, учитывая то, что голову в первый раз в Риме он мне рубить не стал. Но расстались мы с ним злейшими врагами, и тут уже отдельная история почему. Мда.. Я подумала и пришла к выводу, что рассказывать это не хочу, и пора что-нибудь ответить на сподвигшую меня на размышления реплику Джо. - Ну.. не знаю. Наверное, виноват в этом он. Джо слегка разочарованно кивнула и сменила тему. - Знаешь, сколько сейчас времени? Я скосила глаза на серебряную ленточку часов и пришла в ужас. Два ночи. То есть часа четыре я отсутствовала в мире живых и думающих, и понятия об этом не имела. Но теперь пора было наверстывать упущенное, так что я, взяв себя в руки приняла деловой вид, заново переосознала ситуацию и задала вопрос: - А где Курган? Мне надо с ним поговорить. Джо вздохнула и села рядом на пол: - Ты думаешь, если бы он уже вернулся, то тебя будила бы я? Я поняла, что соображаю все же плохо. Правда, если бы они уже вернулись, то первой об этом узнала бы я. Ну, может, и не первой, но ждать, пока я проснусь, он бы не стал. И ласково меня тормошить – тоже. - Странно. А что Дункан говорит? Телефон из них двоих был только у МакЛауда-младшего, и если бы что-то случилось, он должен был бы нас предупредить. Джоанна вздохнула еще глубже и оповестила меня о том, что телефон у Дункана не отвечает. Но, по большому счету, с ними ничего случиться не могло – хоть к утру, но добраться они были должны. Да, на самом деле, – что может случиться с двумя бессмертными? К тому же, не так уж мне хотелось их видеть. Осталось дальше разведывать происходящее. Раз уж мне было так плохо, то… - А где Ксавье… и Коннор? – Добавила я, внезапно закашлявшись. Простуда, наверное, от сна под открытым окном. Да-да, у нас бывает простуда, и это не смешно. - Ксавье сидит в библиотеке и смотрит куда-то перед собой. – Джо поежилась. – А где Коннор я не знаю, хоть и обошла весь замок. По сути, и это тоже не было причиной для беспокойства, но исчезновение Коннора мне не нравилось. Но, рассудив также, как и в первом случае, я решила, что волноваться не стоит. Беспокойства заслуживало только мое разбитое состояние. Можно было сварить кофе, на который у меня за последние два дня уже грозила выработаться аллергия. Но лучшим выходом было все же отправиться спать. Поэтому я с помощью Джоанны поднялась и, выпив аспиринчику да для верности снотворного, пошла наверх в спальню. Кровать была пуста. Еще одна загадка сегодняшней ночи, но ее разгадывать у меня не было никакого настроения. Так что я, не раздеваясь, легла спать и сразу же нырнула в глубокий темный омут. Пробуждение оказалось внезапным и вызвано было звуком врезавшейся в стенку двери. Я инстинктивно попыталась натянуть на себя одеяло, но быстро сообразила, что нет на мне ничего подобного. Я валялась поверх покрывала, одетая в порядком рваную после вчерашнего падения со скалы одежду, а в дверях возвышался Курган с мечом наперевес и, очевидно, ждать пока я окончательно очнусь, не собирался. К тому времени, когда он подошел к кровати, я уже ухитрилась переползти в ее противоположный конец и проморгаться достаточно, чтобы понять, что никакого оружия при мне нет. Курган не двигался и изучал меня холодными ледышками глаз, а я пыталась угадать, когда же он на меня двинется. Игру в то, кто кого пересмотрит, прервал через минуту все же он, вогнав меч почти до пола сквозь кровать, сел рядом и выразительно выматерился. Я осознала, что убивать он меня, судя по всему, не собирается, осторожно подползла и заглянула Кургану в лицо: - Да? Проблемы? Он ударил кулаком по кровати, и дерево загудело, почти как трансформатор или генератор, или еще какой-нибудь из этих электрических приборов, по которым у нас есть уже специалист. - Ага, проблемы. – Он еще раз саданул по усиленно резонировавшей кровати и завалился на нее с ботинками, чуть-чуть не задев меня. Я тихо пискнула, потом подозрительно покосилась на постороннее тело рядом, но спихивать его на пол не стала. – Ну? Курган издал какой-то жуткий шипящий звук и разжал кулаки. - Черт, как же он меня разозлил. Я молчала и ждала разъяснений. - Это же надо было выбрать такой извращенный способ самоубийства. Он откинулся на подушки, а я потянулась к ночнику и зажгла свет. Закрытая абажуром лампочка едва-едва освещала область моего ночлега – многострадальное спальное место, покрытое шкурой вьетнамского тигра-оборотня, тумбочку с так и не дочитанной вчера книгой, женский вариант скалолазных ботинок, видневшийся на полу под покрывалом. Курган не шевелился, но воздух почти вибрировал от злобы. Подперев голову рукой, я залегла рядом и вдруг прищурилась. - Это еще что такое? Рукава на его куртке отсутствовали напрочь – но края не были ни ровными, ни рваными. Я потрогала краешек и тот рассыпался прахом. Было такое ощущение, что их просто мокнули в… - Да… Извращенный. – Прошептала я, чуть похолодев. – Вы же вроде на святую землю ехали, а не на завод. Курган резко сел и убрал все-таки ноги с кровати. - Откуда же мне было знать, что на месте бывшего леса построили фабрику. Через двадцать минут ход событий по прерываемому зубовным скрежетом рассказу удалось восстановить. В Уэльс добирались куда медленнее, чем Курган рассчитывал. А все из-за того, что предусмотрительный Дункан, после долгих споров где-то в глубинах гаража выторговал себе право вести машину, мотивируя это тем, что ехать, имея на себе хвост из нескольких полицейских машин, стремящихся оштрафовать их за превышение скорости - непрактично и куда как трудоемко в плане попыток сэкономить время. До нужного места они добрались без приключений, но само место вызвало у Кургана огромное удивление, цензурными выражениями не характеризуемое ну никак. Там, где двадцать лет назад находился лесопарк, был отстроен химический завод. Все это при наличии хоть и поблекшей, но явно ощутимой ауры святого места. Было решено, что они найдут Дэвида пробравшись через черный ход, прикрывая в крайнем случае свое присутствие делами некой фирмы. Для большей достоверности легенды они заранее приобрели в каком-то фабричном магазине униформу и принялись за поиски Дэвида. Найти-то они его нашли, по сопровождающему любого бессмертного ощущению. В процессе долгой ходьбы по заводу они, наконец, подошли к какому-то цеху, уже отчаявшись на успех в поисках, когда один из рабочих сорвался с места, и, панически оглядываясь, рванул в какой-то узкий проход. Погоня закончилась в пыльном зале, уставленном цистернами, с одной из которых была откинута крышка. Из отверстия крышки на секунду показались отчаянно дергающиеся ноги, и Дункан рванул вверх по лесенке вытаскивать Дэвида, но не рассчитал, и упал в нее сам. Кургану удалось с грехом пополам вытащить из нее Дункана, но сам предмет поисков был безвозвратно утрачен. Единственное, что может нас убить – это потеря головы в самом прямом смысле этого слова, все остальные повреждения обратимы. Но никто и никогда не думал о том, что будет после полного растворения тела. А не было ничего – ни выброса силы, только бесконечные разряды энергии, прошедшие по электролиту кислоты и ушедшие в землю. Курган рвал и метал около приходящего в себя Дункана, на котором не осталось ничего, кроме истлевающих кусков одежды, но тот оказался достаточно благоразумен, чтобы увести обоих с места преступления. Закоулками они добрались до машины, по пути экспроприировав из подсобки халат для Дункана, и добрались сюда. Так что Дункан сейчас одевается, а то ему, видите ли, некомфортно в женском халате. Я с минуту лежала тихо и обдумывала эту, на самом деле жуткую, ситуацию, и тихо подвела итог. - Так что одним претендентом на место последнего и единственного меньше. Курган согласно кивнул, а я потянулась и села. - А теперь выметайся. Сейчас, если можно верить моим часам, шесть утра и я хочу выспаться. Он повернулся и смерил меня каким-то странным взглядом. - И не подумаю. Я осторожно наклонила голову и на этот раз покосилась на него всерьез. - Это значит то, что мне кажется? Кивок, и он молниеносным движением сел. Я переместилась на самый край кровати, пытаясь сориентироваться. Невероятно, но факт. Хотя, признаться, чего-то подобного я ждала с самого начала. И не ищите здесь логику, ее нет. - Знаешь, меня перспектива ночи, точнее, утра с тобой в последний день моей жизни ну совсем не прельщает. Курган ухмыльнулся и я, уворачиваясь от его хватки упала на пол и тут же оказалась у окна. Можно выпрыгнуть. Рассчитывая возможности я рассмотрела вариант добровольного согласия, но пришла к выводу, что он меня, все же, не привлекает. Странно, но факт, я сильно изменилась. Так что найдя удобную точку опоры для броска я стала ждать. В рукопашную можно и не думать справиться, я хрупкая женщина 175 сантиметров роста, и с последнего занятия тем же дзюдо прошло лет шесть. Черт, что-то эта ситуация мне до боли напоминала. Но вместо того, чтобы предпринять попытку до меня добраться, Курган остановился в метре напротив и как-то странно посмотрел мне в глаза. Мне оставалось только смотреть в ответ, и надеяться увидеть дальнейший план его действий в серо-голубой глубине, не забывая об окне. Наконец, он покачал головой и сел обратно на кровать. - Как хочешь. Я чуть приподняла брови, хотя что-что, а подобный исход событий я не предполагала совсем, но, хоть и никаких сюрпризов больше быть было не должно, я все еще оставалась у окна, только повернувшись к нему спиной. И мне не надо для этого прыгать с третьего этажа? - Представь себе, нет. Я медленно кивнула и улыбнулась грустной улыбкой, позаимствованной у одного моего странного знакомого. Очень симпатичная улыбка, признательная, что ли, и в то же время таинственная. В этот момент в комнату через распахнутую дверь в клубах табачного дыма вошел Люсьен и замер на пороге. В руке он сжимал стакан с плескавшейся в нем красной жидкостью, и помешивал жидкость деревянной ложкой, а сам выглядел непривычно бледным. Люсьен рассеянно оглянулся, пробормотал что-то приветственное и подошел ко мне, отпив по пути из стакана. Курган покосился на жидкость, на Люсьена, на меня и, вытащив меч, ушел, сказав перед этим абсолютно нейтральным тоном: - Леда, через час собрание в зале. О чем будет это собрание, можно было не гадать. Но сейчас меня больше волновал Люсьен, как-то неестественно опершийся на подоконник с сигаретой в одной руке, поставивший стакан сбоку. За окном слабо дымился свет нового дня, слегка подкрашивая один из вечных Люсьеновых потасканных пиджаков, и делая темно-каштановые волосы почти черными. Я подошла и села рядом, а потом, немного помедлив, положила голову ему на плечо и вдруг почувствовала необоримое желание расплакаться. Вот чего мне сейчас больше всего не хватало… - Можно? Я ткнула пальцем в подозрительно смахивавшую на самокрутку сигарету, и, когда он кивнул, глубоко затянулась. Дым клубился вокруг нас, рисуя всяческие гротески и арабески в рассветном воздухе. Люсьен обнял меня одной рукой, а другой вдруг взял за подбородок, приподнял и долго смотрел в глаза сквозь тонкую серую струйку, как будто исходящую из моих пальцев. Наконец, он отвел глаза, и отпустил мое лицо, а потом взял у меня сигарету. - Я бы много чего сказал. Но, думаю, пока рано. И, кажется мне, ты не хочешь это слышать. – Он помолчал. – Знаешь, что-то здесь нечисто. Я отобрала у него тающую белую курительную трубочку, и нахмурилась: - Мда, честно говоря, я боялась, что ты меня начнешь утешать. Что еще может быть не так? Точнее, более не так, чем есть? - Не знаю. Я бы сказал, что здесь не хватает охотников на вампиров. – Он хмыкнул. – Для полного набора неприятностей на всех присутствующих. - Да толку-то. Ты ни на одного нормального встреченного мной вампира не похож. А за непохожими на вампиров вампирами, которые почти не боятся солнечного света и живут на каких-то непонятных концентратах – Я показала на стакан, - охотники не бегают. Вот будь на твоем месте кто-нибудь вроде Барлоу, тогда бы у меня было дело всей жизни – оборонять тебя от вампирохантеров. Он поморщился. - Мда, Барлоу был очень эгоцентричен. Это его и сгубило. И та история с кольцом очень хорошо показала, насколько он был эгоцентричен. - Просто он воспринял твою шутку всерьез. Есть такие люди… существа, которые не понимают никаких шуток, кроме своих. Где-то в конце девятнадцатого века, а, точнее, в год, когда Уальд написал «Портрет Дориана Грея», мы с Люсьеном попали в город, котором в тот момент находился - не менее проездом, чем мы, - Курт Барлоу. А два вампира на поселение, в котором кроме них нет ни одного, не могут не встретиться. Впрочем, ситуацию спасло именно то, что мы все в большей или меньшей степени путешествовали и никто не планировал оставаться в том поразительно смахивавшем на поселок южноамериканском городе надолго. К тому же, я Барлоу достаточно неплохо знала – со времени его случайной и неудавшейся попытки меня зачаровать, после которой он от своей идеи отказался и полюбопытствовал, почему же у него не получилось. Придя к выводу, что нападение на меня без чар с целью отведать моей крови никакой особенной пользы ему не принесет, зато может принести кое-какие неприятности, Барлоу в тот раз оставил меня в покое… да и не только в тот – не в пример некоторым, не будем показывать пальцами, он предпочитал играть только в те игрушки, с которыми знал, как обращаться. Так что в ту теплую южноамериканскую ночь после выяснения «кто есть кто» между Куртом и Люсьеном мы некоторое время поперекидывались словами, но без вампирских уловок, модуляций голоса и в обычной ситуации Барлоу был просто слегка неприятной и неразговорчивой личностью. И в один прекрасный момент я пробежалась взглядом по своим кольцам и посетовала на то, что когда-то вместе с Владом Цепешем упокоили кольцо. Упокоили самого Цепеша еще в пятнадцатом веке, и вовсе не в монастыре в Снагове, а где – это была тайна за семью печатями, известная мне, но никак не Барлоу. А тому как раз зачем-то стало любопытно добраться до гробницы, и он даже пообещал мне привезти это самое кольцо. Несмотря на весь самонадеянный бред, что он, де, змея и отец всех змей, да еще много чего, указывавшего на его древность, Курт был ненамного старше 600 лет и не знал, где паладины зарыли будущего стокеровского Дракулу. Мне, по сути, было все равно, кольцо мне и вправду нравилось, никакого обещания не выдавать гробницу я не давала, так что Барлоу уехал в Румынию. И упустил Цепеша, который через несколько лет совершил туристическое путешествие в Лондон, с развертыванием палаточного лагеря в аббатстве Карфекс и всем известным нам по сей день. Плохой подход к делу, даже если Барлоу и узнал что-то важное. Он не рассчитал свои силы, хотя и был уверен, что сумеет получить нужную ему информацию, а потом уложить Влада обратно… И на этой почве очень подпортил себе самооценку, которую стал повышать немного странными способами. Но это уже другая история. - Ага, и на твоем месте я его не представляю. Издательство он бы держать не стал. – Я тряхнула волосами, надеясь скрыть непонятно откуда взявшуюся ехидную улыбку, но она сама собой пропала. - Итак, что тебе кажется подозрительным? - Что-то не так с атмосферой. - А с какой ее частью? С тропосферой, мезосферой или еще с какой-нибудь? Люсьен устало махнул рукой. - Да ну тебя. Я про замок. У меня такое ощущение, что здесь есть кто-то еще, и этот кто-то еще точно не человек и не вампир. Я попыталась сделать некое мудрое предложение, но Люсьен меня перебил. - И не оборотень, и вообще ничто из того, что я когда-либо видел. - Лорд Вольдеморт. – Съехидничала я, вспомнив тщательно спрятанный от посторонних взглядов, так и не дочитанный, пятый том Гарри Поттера. Люсьен моей иронии не оценил, и я предприняла вторую попытку, на этот раз имевшую хоть какое-то отношение к реальности. - Ну что, в таком случае позвоним Аните Блейк, чтобы она разобралась где-нибудь через неделю после того, как мне снесут голову, с этим новым словом в мире мистики. - Я сделала вид, что тяну из кармана записную книжку, но остановилась. – Я не уверена, но, мне кажется, что я бы почувствовала, если бы кто-то появился. - Если бы этим кем-то не был твой Кейн. Я кивнула. -Допустим, я не буду знать, что он рядом, пока он подкрадется совсем близко. Я обычно шучу по поводу того, что не узнаю, что он рядом даже если Кейн спрячется за портьерой с метре от меня, но это не так. Метра три в запасе у меня есть. Хотя, в нашем случае это не играет роли. Но ты же чувствуешь, если рядом кто-то из бессмертных моего типа. Он вздохнул и выкинул потухшую сигарету в форточку, достал новую и, к моему удивлению, пачку Данхилла. Так что через секунду мы оба закурили, но все же продолжали молчать. Наконец, Люсьен заговорил, медленно и с каким-то почти незаметным сомнением в голосе: - Вот это-то меня и смущает. Я не знаю, что это. В таком случае, боюсь, что мы не узнаем, пока оно не решит объявиться. – Я еще раз к нему присмотрелась. - Ты нормально себя чувствуешь? Остановив на пол пути стакан со все еще торчавшей в нем ложкой, Люсьен с удивлением воззрился на меня: - Вообще-то да. Ну, не совсем, конечно, иначе бы я не стал разводить этот концентрат, но в целом с того момента, как меня насквозь прострелили, я себя чувствую просто замечательно. А что? - Ничего. Ладно, до собрания осталось пол часа, а мне еще надо привести себя в порядок. Черт, когда мне так нужна вечность, ее нет… Я встала и пошла к дверям, оставив Люсьена с его стаканом. В это утро я решила быть подходяще мрачной: черные удобные слегка клешеные вельветовые штаны, кожаная безрукавка и черное же кожаное пальто, чтобы не мерзнуть раньше времени. Волосы пока оставались распущенными и периодически падали на лицо. Вот и сейчас, сев по-турецки на полу, я осмотрела присутствовавших из-под прикрытия выползшей откуда-то боковой пряди. Курган расположился чуть левее напротив, самодовольно откинувшись на стуле, но больше не улыбаясь. Рядом с ним – Дункан, темные глаза смотрят тревожно с какой-то стати на меня, а руки сложены на груди. Ксавье примостился за столом, сев боком на одно из кресел и закутавшись в пальто – выглядел он неважно, но спрашивать, что это с ним такое после сегодняшней ночи я не стала, ибо сама прекрасно представляла. Джоанна облокотилась на стол со странно спокойным видом, но я так подозревала, что у меня тоже был подозрительно спокойный вид, под которым пряталось ярое нежелание обсуждать то, ради чего мы там собрались. Коннора я заметила не сразу – свет в зале никто включить так и не догадался, и он едва виднелся в дальнем углу стола, положив голову на руки поверх дубовой поверхности. Лицо его всего за одну ночь приобрело истинно аристократическую бледность, свойственную большинству кинематографических и реальных вампиров, за исключением Люсьена, которую еще больше подчеркивал его любимый светло-серый плащ. Кстати, если вас смущает то, что мы все носим верхнюю одежду, то это по той простой причине, что отопления в замке не было с самого начала, камины не зажигались тут уже лет двадцать, а на улице торжествовала приятная летняя промозглая погода. - Ты всерьез предлагаешь кинуть жребий? – Наконец, нарушила молчание Джоанна. Дункан кивнул. - А есть лучшие предложения? Точнее говоря, как вы собираетесь выбрать себе противника? Я откинула волосы с лица и, тщательно разглядывая окно, которое придется чинить будущим владельцам замка, сказала: - Думаю, это, хоть и нелепый, но очень даже неплохой способ. У кого-нибудь есть шляпа? Ксавье вздрогнул и перевел взгляд нездешних, ставших вдруг изумрудно-зелеными, глаз на меня: - Что? Зачем тебе шляпа? - Кроликов вытаскивать. – Огрызнулась я, и тут вспомнила о коробке из под дротиков, все еще стоящей на каминной полке. – Так, секундочку. Можно считать, что шляпа у нас есть. Теперь принесите мне ручку и блокнот. Через пять минут я написала наши имена на кусочках бумаги, свернула их все по образу и подобию квадратика, ссыпала в коробку и вдруг остановилась. - Секундочку. Думаю, лотерея будет проводиться в два тура. Нас тут шестеро и три из шести бумажек для начала будут пустыми. Те, кому достанется пустая бумажка, дальше участия не принимают. Но их имена будут записаны на оставшихся бумажках, и примут участие во втором туре – а тянуть будут те, кому достанутся бумажки с крестиками в первом туре. - Со мной согласились, и я, вытряхнув уже исписанные листы, стала раскурочивать блокнот дальше, чтобы заготовить бумажки для первого тура. - Что, с закрытыми или с открытыми глазами тянуть? - Осведомился Коннор, заговоривший в первый раз с тех пор, как вошел в зал. - Думаю, это твое дело. – Ответила я и начала обносить всех с коробкой, напоминая самой себе мрачного официанта из какого-то рассказа Эдгара По. Последняя бумажка досталась мне. Мне же достался и крестик. Значит, я буду решать свою судьбу до конца. Крестики достались также Коннору и Джоанне. Я записала имена Дункана, Кургана и Ксавье на новых бумажках и снова положила их в коробку, хорошо ее встряхнув, потом дошла до стола и протянула ее Коннору, тут же развернулась и остановилась с коробкой перед Джоанной. Последняя бумажка одиноко лежала на дне фанерной коробки. Одернув себя, а то разглядывание рокового днища было уж слишком мелодраматично, я вынула белый квадратик. - А теперь можно разворачивать. – Радостно подытожил Курган. Зал наполнился робким шелестом разворачиваемой бумаги. Наконец, я дрожащими пальцами расправила листок и воззрилась на надпись. Мда, протянул голос у меня в голове и выставил табличку «ВЫХОДА НЕТ». Никогда не думала, что собственноручно, в самом буквальном смысле слова, подпишу свой приговор. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Курганом. - Интересно, а почему ты смотришь именно на меня? Он улыбнулся, но без привычного оттенка ухмылки. - Я скромно надеюсь. - Ну что ж, боги благосклонны к тебе. Когда? - Вечером, в пять часов. Позвони бабушке. - Непременно. И адвокату, хочу оставить состояние кошкам и бездомным писателям. Тут я отвела взгляд от него, и заметила, как странно смотрят друг на друга оба МакЛауда. С нескрываемой болью, но все же молча. Я отвернулась и вышла из зала. Тут ничего нельзя изменить. Значит, Джо будет с Ксавье. Что ж, у нее есть шансы добраться до второго тура, а вот у меня никаких. Мимо меня с нечитаемым выражением на лице прошел Пол, а через два метра я врезалась в Люсьена. Он поймал меня и гладил по голове, пока я плакала. Черт, мелодрама высшей пробы. Сколько артистизма. И надо же так театрально обставить свою смерть. Наконец, я отстранилась и сделала единственное, что пришло мне в голову успокоительное – спросила у Люсьена сигарету, а потом развернулась на каблуках и вышла на улицу. Воздух был холодный-холодный и слегка пах гарью. Тут я вспомнила кое-что и кинулась обратно, за мечом, точильным камнем и кожаным ремешком для волос. Спустившись по лестнице, я ненадолго остановилась у дверей зала и услышала легкие всхлипы Джо, но, не останавливаясь, вышла на улицу. Не мое это дело, а Пола. Сдается мне, что в этот чудесный день я снова буду строить из себя неудачного романтика, проводящего свое время в горах в поисках поэтического вдохновения, тычущегося в него с неба перста судьбы и одиночества… Кстати, именно последнее мне и оказалось необходимо. В принципе, оставался еще один шанс, зыбкий, и со временем становящийся только еще более зыбким. Но на этот шанс я рассчитывать не могла, и поэтому, прикрыв глаза и балансируя на узкой ленте тропинки, пошла выше. Больше всего на обостренные чувства действовала визуальная составляющая – бледно-розовое из-за подсвеченных облаков небо, удивительно умиротворяющее, но, несмотря на расцветку, завораживающе холодное. К этому пейзажу бы очень подошел туман, но лишающая всяких иллюзий резкость ничуть не хуже создавала впечатление легкого сюрреализма. Окажись тут неподалеку фотограф, был бы шанс увидеть себя со стороны; но, хоть никакого фотографа не было, я все равно подозревала, что черная человеческая фигурка на этом фоне выглядит очень красиво. Через час я уже успела позвонить в нотариальную контору и прослушать, что же у меня написано в завещании. Не сказать, чтобы меня очень волновало то, куда же пойдут мои деньги и недвижимость, но все же приятно было узнать, что издательство завещано Люсьену, дом на одном из прибрежных норвежских островов – на пользу метеорологического центра, деньги – японским аниматорам, а все движимое имущество – по неравным частям знакомому антиквару, еще одному вампиру, с которым мне приходилось встречаться, да музею Метрополитен. Ну а меч – он, если его никто не заберет на сувениры, должен был достаться Ватиканскому тринадцатому дивизиону, в виде разнообразия и покаяния. В момент, когда я как раз заканчивала разговор с партнером по издательству, усиленно рекомендуя ему взять в работу одну рукопись, которую я только начала читать, вдалеке показался Коннор. Увидела я его гораздо раньше, чем почувствовала – участок вокруг был ровный и почти не заросший никакой зеленью, так что унылый силуэт старшего Маклауда почти рельефно вырисовывался на фоне полуденного неба. Меч, который он, чего и следовало ожидать, держал в руках, смотрелся на редкость органично вместе с даже отдаленно не средневековым плащом. Прошла целая вечность, в которую растянулись минуты, потребовавшиеся ему, чтобы добрести до меня, и горец бесшумно опустился на землю рядом. Захлопнув крышку компактного серебристого телефона, я положила его на раскрытой ладони, пристально разглядывая, как диковинный экспонат или дохлую, некогда любимую, крысу. - Когда-нибудь они станут размером с кольцо и их будут носить на шее, как кулоны. А дисплей будет возникать при нажатии специальной кнопочки. – Я резко уронила руку вместе с телефоном в карман и обернулась к Коннору, который неподвижным взглядом смотрел вглубь ущелья. – Я была бы рада что-нибудь сделать, но не знаю, что. Маклауд не отреагировал, только чуть опустил голову, не упуская из вида ту заветную точку, что привлекла его внимание на той стороне. - И ты ведь знаешь, что у тебя есть выбор. Он резко повернулся ко мне, и в его широко распахнутых глазах не было ничего, кроме глухой пустоты. - Да, выбор есть. Но он поймет, что я хочу сделать, и не допустит этого. Потому, что какое-то, мать его, древнее пророчество ставит судьбу мира в зависимость от победившего. – Коннор скривил губы в саркастической улыбке. – И конечно, никто кроме великого Маклауда-старшего не победит абсолютное зло! Он резко замолчал и ненадолго отвернулся, а когда я снова увидела его лицо, оно было уже почти нормальным. Коннор упрямо встряхнул головой и продолжил: - Черт, почему он не добрался до меня раньше? Я не могу драться с собственным братом. - Но ты должен. – Я старалась, чтобы последнее слово не звучало, как оно обычно звучит, когда недогадливого и не в меру упрямого героя призывают к выполнению священного долга, но не вышло. – Тебе придется. И нет никакого потом. Мы договорились, что поединок ведется до победного конца. Единственное, что ты можешь – это вести его честно. К тому же, никто не сказал, не предсказал и ни в одном пророчестве не написано, что ты непобедим. Черт, плохое утешение. – На этот раз замолчала я и нашарила взглядом некую абстрактную точку, наверняка ту самую, на которую до этого смотрел Коннор. – И, кстати, ни в одном пророчестве не сказано, что эта последняя битва должна быть. На сколько вы договорились? Ответом мне был удивленный взгляд. - На пять. Я задумчиво потерла нос. - Наверное, и у Джо на пять. Я подаю дурной пример. Но можно попытаться успеть. Я правильно поняла, что ты не хочешь никого убивать? Коннор раздраженно кивнул и посмотрел на меня чуть внимательней. - Помнишь, я долго ныла на счет неотвратимости и прочего. Потом на меня все же снизошел план. Точнее, не план, а глупая надежда. Можно попытаться договориться с Курганом и просто отменить этот поединок. Навсегда. Для всех это просто привычка – ждать нападения и этой самой последней битвы. Такой своеобразный локальный Рагнарек. Но у меня мало времени – все поединки уже назначены, и если кто и будет его отговаривать, то это, к сожалению, я, причем, начиная с пяти часов и никак не раньше. А такая перспектива меня не радует. - Его нельзя отговорить. Это его цель, и он от нее не отступится. Он убил Рамиреса, и еще многих и многих, кого я не знал. И кого знал – тоже. - Я знаю, но можно попытаться. В конце концов, что мешает попытаться? Как-то другой исход меня совсем не вдохновляет. Коннор с сомнением покачал головой. - Нет, это безнадежно. Гораздо проще сделать другое. А потом встал и быстро ушел, не сказав больше ни слова, не откликнувшись на окрики и оставив меня умирать от тревожного любопытства. По сути, я догадалась, что он собрался сделать, это было больше, чем очевидно, но те несколько минут, которые почему-то потребовались мне на размышления оказались фатальными – догнать Коннора я не успела, как и найти его после. В замке меня встретила пустота прямо первобытного хаоса – ни единой живой души. Зацепившееся за нервные окончания ощущение чьего-то присутствия на выходе оказалось задумчиво сидевшим на камне Ксавье, не заметившим даже моего приближения. Все остальные загадочно исчезли. Злая непонятно на кого и очень расстроенная, я вернулась на свое место и, связав волосы шнурком, стала методично натачивать меч, выгнав назойливые мысли взашей. Время где-то за пределами моей персональной вселенной медленно текло вперед, толкая скрытое тонкой пеленой облаков солнце к закату, а стрелки моих наручных часов по направлению к цифре «пять», но ничего не происходило. Сидение на жесткой скальной породе не прошло даром, и, когда я, наконец, поднялась, отряхиваясь от мелких камушков, тело затекло, а в некоторых особенно мягких местах неприятно саднило. Было бы непростительной глупостью отвлекаться на такие мелочи, когда через пол часа мне предстояло увидеть свою судьбу, принявшую почему-то обличье Кургана, но именно этим я и занялась. А именно: потянулась, выставив перед собой идеально заточенный меч. Только стряхнув таким образом с себя оцепенение, тщательно расправив складки одежды и подправив макияж, я направилась вперед по дороге. Меньше всего мне хотелось думать, и, наверное, поэтому, я выбрала второе по стандартности (насколько я могла судить по собственному опыту и прочитанным книжкам), занятие, а именно – разглядывание окружающего ландшафта. Флора меня расстроила, представители фауны вообще не почтили своим присутствием мое, но зато лишайники изобиловали повсеместно и были на редкость разнообразны. Зеленые и голубовато-серые, они периодически показывались из трещин и заставляли меня делать заведомо ошибочные выводы о повышенной относительной влажности в этом районе. Именно с этими мыслями – чисто созерцательного характера - я и вышла к тому изгибу тропинки, опрометчиво названной несколькими строчками выше дорогой, на котором меня ждал Курган. Сосредоточенный, что, вероятно, свидетельствовало о том, что он истинный воин, но все же чуть крививший губы в сардонической улыбке. - А вот и вы,… леди. - Мне кажется, или это слово в твоем исполнении носит какой-то пренебрежительный оттенок? Впрочем, «да, это я». – Что еще можно было сказать, я понятия не имела, но инициативу все равно перехватил он. - Понимаю, что рано еще спрашивать об этом, но… какое-нибудь последнее желание? Я задумчиво посмотрела по сторонам и тут мой взгляд упал на тщательно заточенный меч. Право же, жалко было бы оставлять такую красоту кому-то на сувениры; к тому же, Тринадцатый дивизион и Энрико Максвелл в частности, несомненно, не переживет потери такого ценного артефакта. Так что мой выбор был предсказуем: - Пожалуй, есть. Не был бы ты так добр отдать это – я качнула мечом, не рассчитав траекторию и чуть было не впилившись им в скалу, - Люсьену. Он знает, что с ним делать. А если еще не знает, то догадается. Пойдем? Точнее, куда пойдем? Курган молча ткнул пальцем себе за спину и мы двинулись эдакой коротенькой цепочкой из двух человек вперед. - Меня вот что беспокоит: Коннор тебя не искал? Точнее, не так. Почему он тебя не нашел? Кургановская физиономия была не видна, но особой необходимости в этом и не было. Он глумливо хмыкнул и проскрипел: - А как, интересно, он мог бы меня найти? - И где же ты прятался? - А какая тебе разница? - Да так, интересно, что же ты по моему подвалу без разрешения лазаешь. На это он не ответил ничего, так что подозрения так и остались не развеянными, но зато задал вопрос, которого, признаться честно, я от него и ждала: - А зачем, интересно, я ему понадобился? - Да так, вызвать тебя хотел. На дуэль. Бросить перчатку. Белую. Какая честь. Только Коннора, кидающегося перчатками, мне и не хватало. Ничего, еще успеет. Я промолчала. И чем дольше я молчала, тем хуже мне становилось. Осторожно пробираясь по каменному лабиринту, шурша мелкими камнями и постоянно ожидая резкого поворота Кургана, я наконец, начала всерьез понимать весь, как ни противно говорить, ужас ситуации. Сначала этот ужас тихо скребся о тайную дверь в голове, а потом вдруг взял, и выломал ее одним резким толчком. И острые занозы больно вонзились в сознание, которое уже не воспринимало такие мелочи. Безнадежность. Полная, пустая безнадежность подписанного контракта. Не важно с кем. Я стиснула зубы и на секунду зажмурилась, чтобы прогнать мысли. Вот в этот момент Курган и остановился. - Мы пришли. Располагайся. Небольшая каменная площадка, метров двадцать квадратных, огражденная стенами со всех сторон, кроме одной – там виднелась пустота, окрашенная все тем же бледно-розовым холодным светом облаков. На самом краю этой природной рамки, в которую еле заметно сквозил ветер, едва виднелся мутный шар солнца. Я медленно развернулась к Кургану лицом и приняла как можно более устойчивое положение. Просто так, для себя. - А оно тебе нужно? Курган сверкнул на меня глазами и улыбнулся. Просто так, назамысловато и именно улыбнулся. И эта улыбка, а не его вечные ухмылки, меня и убила. В ней были ответы на все мои вопросы. И, по сути, эти вопросы я могла не задавать. - Если честно, то всю жизнь мечтал. И шагнул мне навстречу. А через долю мгновения пришел вихрь. Тот самый, которым стала я – легкий и летящий сквозь пелену воздуха, и этот вихрь кружил по площадке, уворачивался от и путал ту стену, что пыталась его раздавить. А время отступило куда-то за пределы этого звенящего вакуума и замерло. Когда все прекратилось, я не помнила – просто он взял и остановился прямо напротив, чуть запыхавшись, но не устав. Боги, не одна меленькая Леда Леймонз нужна для того, чтобы всерьез умотать воина. - Неплохо. Я, кажется, тебя недооценил, за твоим нынешним поведением. - Моим нынешним поведением? Сразу видно человека, не знающего историю о второй части моего имени. Да я мастер перевоплощений. – Отсутствующе ответила я. – Продолжим. Прошло еще несколько минут, подведших мою реакцию к ее крайним пределам выносливости, оставивших на коже пальто несколько длинных разрезов, и он остановился вновь. Но в этот раз его взгляд был так же пуст и мертв, как ледяная пустыня под солнцем. Курган склонил голову на бок и оглядел меня. Как рентгеном, равнодушно и насквозь: - И снова мимо. Ну что же. Теперь-то мы и начнем. Не думал, что до этого дойдет. Ничего больше я толком вспомнить не могу, только момент, когда меня отбросило к крайней стене, да чувство вошедших под кожу каменных выступов. Я собралась увернуться, и тут меня обхватили сзади, полностью лишив возможности поднять меч. В метре от меня, как будто налетев на стеклянный барьер, запнулся Курган, с безмерным изумлением разглядывавший теперь что-то за моей спиной. Наконец, это что-то подало голос: - А теперь отдохни, Леда. Ты устала. Следующим был поворот на сто восемьдесят градусов и головокружительный полет вниз, а потом темнота. Хотя нет, темнота наступила раньше. А ведь я и правда так устала… Электрическим разрядом молний что-то неслось мимо меня. Колючие голубые змеи переплетались и тут же отталкивались друг от друга на черной поверхности закрытых век. Это было бы так же красиво, как весенняя гроза, если бы в далекой стране воспоминаний не означало чью-то смерть. Чью-то… Что? Я открыла глаза и увидела перед собой раскинувшееся в далекой выси сумеречное небо, пересеченное такими же танцующими кривыми. - Приятное зрелище, не правда ли? Через поворот головы слева обнаружился сидящий в позе роденовского мыслителя на каком-то обломке скалы Коннор. Плащ был изодран в клочья, но, в целом, горец был жив и невредим. Кусочки мозаики воспоминаний собирались очень медленно, но логика работала, как всегда, быстро: - Если ты сейчас здесь, а молнии расходятся откуда-то сверху, то, значит, это не Дункан. - Верное утверждение. Очко в твою пользу. Я рывком села и подло дрогнувшим голосом спросила у страшной мысли: - Джо? Коннор передернул плечами: - Сие науке не известно. Пойдем, узнаем. Протянутую мне руку я с удовольствием приняла, а потом, пошатываясь и опираясь на плечо горца, пошла к видневшейся вдали ведущей вверх к замку дороге. Путь предстоял долгий – две сотни метров только в полете можно преодолеть за несколько секунд, а пешком и с учетом располагающего к спотыканию рельефа восхождение должно было занять не меньше получаса. - Я знаю, что Курган еще жив. Он тебя столкнул, или тебя угораздило нечаянно упасть? - Чтобы он кого-то сталкивал в самый ответственный момент, мир должен перевернуться. – Меня покоробило при нелицеприятном воспоминании о том холодном безжалостном взгляде. – Все куда хуже. Коннор счел за должное удивиться. - И? - И пришел бука, как сказал бы Стивен Кинг. Столкнул меня Кейн, который появился буквально из воздуха. Чего я вообще не понимаю, так это почему он меня не убил. Что-то я вообще ничего в последнее время не понимаю… Так что Курган сейчас с Кейном и я ему откровенно не завидую. Надо отдать Коннору должное – он почти не выглядел потрясенным. Да и вообще был непривычно подавлен. То ли подобное явление не играло для него никакой роли, то ли у горца все было и так хуже не… - Коннор? А ты какого черта внизу делаешь? - Радуюсь тому, какой я слабовольный трус, что же еще? Я не ответила ничего, но молчание получилось очень выжидательным, и он почти сразу же заговорил снова. Такому голосу позавидовал бы любой аутист, но из бесстрастного потока слов постепенно выкристаллизовалась история. Макладуды встретились в каком-то заранее оговоренном месте, помолчали, периодически встречаясь взглядом, а потом встали и начали. Знаете, как делается очень нежеланная работа, которой вас все же заставили заняться? Сосредоточенно и с гудящей пустотой в голове. Примерно так, только помноженный на ощущение от дороги к виселице, велся этот поединок. Впрочем, об ощущениях я могу только догадываться. О том, что оба они фехтовальщики того класса, который даже не снился некоторым занимающимся этим профессионально личностям, можно не упоминать – ведь ни у одного человека, в конце концов, нет такого количества времени на практику. Но есть личности одаренные, есть гениальные, а есть против их воли выбранные судьбой. Вот как раз Коннора судьба, когда-то задолго до его рождения раскинув карты, и выбрала. Но она не учла того, что в последний момент, когда его брат будет лежать перед ним на земле, намеренно не глядя ему в глаза, избранник отчетливо скажет «прости» и на десяток градусов сместит траекторию меча. А потом просто шагнет назад, в пропасть. - И кто я после этого? Единственный выживший? Ничего подобного – баран я трусливый… - Коннор чуть сместил интонацию в сторону сарказма, и это было хоть что-то. По крайней мере, не так страшно его слышать. - Имеешь в виду «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»? Ну знаешь… Ты был прав. А какой бы ты свиньей был, если бы закончил дело? Горец потряс головой, но и сам прекрасно знал, что поступил правильно. К тому же, с тем, что сейчас происходит, это еще могло сыграть свою роль. Очень важную роль. Последнюю мысль я высказала вслух. - Ага, я вам нужен вменяемым? Это ты хочешь сказать? Ну спасибо, Морис, спасибо. Ты думаешь, я Дункана не знаю? Он теперь будет чувствовать, что должен мне услугу. - Ну уж извини. Лучше быть живым и чувствовать, что должен услугу, чем мертвым и отдать все долги. К тому же, ерунду говоришь. Идиотски сложились обстоятельства, никто из вас другого в здравом уме бы не вызвал. Он задумчиво поднял руку ко лбу. - В чем ты точно права, так это в том, что у нас на редкость дурацкая последняя битва получается. - Я этого не говорила. - Но ты подумала, на что хочешь поспорю, что подумала! – Коннор наконец-то хоть слегка улыбнулся. - У меня не было времени это подумать! Но появление Кейна придает происходящему новый, ни на что не похожий вкус. - Кто о чем, а Леда Леймонд о Кейне. - Леймонз. – С нажимом поправила его я. - Ага, а о ком же еще? Я не знаю, чего ему от меня нужно, ну не знаю, и все. А тебе известно, что он волшебник? Редкостный гад, да еще и волшебник. Отвратительное сочетание. - Меня лично больше интересует, где он все это время пропадал… - Иди и спроси. - Спрошу, если будет возможность. Или предоставить эту возможность тебе? - Посмотрим. Я в очередной раз споткнулась об один из таившихся в сумеречной тьме камней и задумалась над предоставленным мне вопросом. А серьезно, прошло больше тысячи лет, а от моего первого мужа не было ни весточки. Мог бы письмо написать, в конце концов! Фальшивые документы мне никогда не составляло труда достать, но в них всегда содержались вариации на тему моих имени и фамилии, и, захоти он меня вычислить, проблем бы у него это не вызвало. Не говоря уже о том, что пользоваться шпионскими способами вместо магических он бы вряд ли стал. И вдруг, ни с того, ни с сего он появляется и ведет себя даже для него самого очень странно. Впрочем, думаю, что время задать ему несколько вопросов у меня будет… по крайней мере, события располагали к разговору. Я чуть оглянулась вокруг, но увидела только сгущавшуюся тьму и силуэты гор. Некоторое время я крутила головой по сторонам, пытаясь вспомнить, что же мне напоминал пейзаж… или о чем. Наконец, я поняла: - Огни Бельтана. Шедший рядом со мной Коннор вздрогнул и повернулся. - Что? - Огни Бельтана. – Упрямо повторила я. – Когда-то отсюда были видны зажженные на горах костры. - Доброе утро, Морис. Сейчас лето, а не начало мая. - Да знаю я. – Отмахнулась от него я. – А ты помнишь их назначение? Горец возмущенно фыркнул. - Вообще-то, я их зажигал. И не один раз. – После небольшой паузы он продолжил. – Ну а если ты вдруг не помнишь значение, то суть обряда состояла в изгнании нечистой силы. В принципе, все это было достаточно муторно по части приготовлений – древесные грибы, добывание огня трением… Хотя существовал и другой вариант, насколько мне известно. - Да, вот его-то мне и нужно. – Какая-то мысль упорно крутилась на периферии, но я никак не могла ее уловить. Коннор кинул на меня еще один удивленный взгляд, но ответил. - Собирается хворост, поджигается, три раза обходится вокруг, а потом горящие.. хм, угли не угли, в общем, охапки хвороста цепляются на багор и с этим марафонским факелом обегается место, которое нужно защитить от нечисти. Пока будешь бегать, не забудь кричать «Жгите ведьм», иначе не сработает. Я чуть нахмурилась, переваривая полученную информацию, а потом с сомнением в голосе спросила: - А если делать все по правилам, то сработает? - Знаешь, все эти обряды являются только бледной тенью других, более древних. Только в более древних были человеческие жертвоприношения. Поскольку я жил и жег эти костры только четыре века назад, то тогда подобное не практиковали… Кроме одного раза. Правда, это уже немного другое. Он опять замолчал, и я выжидательно наблюдала хмурый профиль горца, ожидая продолжения. - Тогда на всех домашних животных нашего клана напал какой-то мор. Священники уверяли нас, что это демоны… Не знаю, но потом чем-то подобным заболел скотник. Сейчас это, могу поспорить, у тебя никакого ужаса не вызывает, но тогда мы были в панике. И… короче говоря, одного шпиона из противоборствующего клана принесли в жертву. Как ни странно, это помогло. А вот теперь скажи мне на милость, какого черта тебе это понадобилось? Хотелось бы мне это самой знать. Я упорно что-то изучала на земле, пытаясь сформулировать мысль. - Я тебе сказала, что Кейн маг. Но, наверное, ты уже не помнишь, что он меня немного учил тому же самому. По лицу Коннора пробежала ехидная усмешка. - Нет, почему же, помню. Ты еще один раз зачем-то нам решила свои способности к пирокинезу продемонстрировать и сожгла мою бархатную занавеску. - Исчезни. Пить надо меньше. Значит, рассказывала. Но магия у меня паршивенькая – он меня не доучил, а потом мне в основном, не до этого было. Так вот я почему-то подумала, что, если попытаться его нейтрализовать с помощью чего-то, что ему чуждо? Он точно ничего в шотландской магии не понимает. Коннор сочувствующе покачал головой. - Ну, я, вообще-то, ни в какой не понимаю, но ничего не получится. - Знаю, потому что суррогатными обрядами настоящего мага не провести. Что ж, придется идти напролом. - Ну вот и пошли. Только быстрее. И постарайся поменьше спотыкаться. Мы, конечно, можем себе позволить хоть заночевать здесь, но все же лучше разобраться… Горец взял меня под локоть и потащил уже к показавшейся замковой двери, но вдруг резко остановился. Через несколько доль секунды, еще не успев толком затормозить, я шестым, седьмым или каким там еще чувством поняла его мотивацию. Чья-то мерзкая бессмертная душонка продвигалась по направлению к нам. Но время шло, а никто так и не появлялся, что довело мое терпение, и так уже слишком издерганное за последние несколько дней, до финальной черты. Прошипев “Да черт вас всех подери, надоели в мистические прятки играть”, я потянула Коннора вперед. Медленно, оглядываясь по сторонам и в лучших традициях экранных постановок держа мечи на изготовку, мы приближались ко входу во двор. Слева уже показалась вытянутая похожая на барак постройка – мой импровизированный гараж, справа высилась уходящая вверх стена – одна из окрестных скал, успевших уже порядком мне намозолить глаза. Очень даже неплохое место для засады – если таковая была организована. Так что мы постепенно крались вперед и выискивали источник таинственных флюидов, который и не думал показываться. Наконец, мы добрались до конца гаража и я, приложив палец свободной руки к губам, заглянула за угол. А потом тут же кинулась обратно, нервно блестя глазами. - Что там такое? – Почти неслышно спросил Коннор. В ответ я только махнула рукой в противоположную нашему маршруту сторону. Отойдя на десяток метров, мы остановились, и горец еще раз попытался задать вопрос, но был прерван. - Там Джо. И Пол. Но будь я проклята, если понимаю, что там происходит… - С одной стороны я несказанно была рада тому, что подруга жива, но с другой, как-то странно это все выглядело. - А поточнее? - Они стоят и молчат. Но молчание бывает разное, а это доброжелательным не назовешь. - Ты не могла бы изъясняться более простыми категориями? Например, что они делают? - Если меня не прерывать, то могла бы. Он у стены, а Джоанна в метре напротив. Больше ничего у меня времени рассмотреть не было, но, вроде бы, она вооружена. Хотя…, кто тут сейчас не вооружен. В этот момент с порывом ветра до нас донесся звук голоса. Слова разобрать было нельзя, но интонация настораживала. Ее очень сложно спутать с какой-то еще: так разговаривают, когда пытаются кого-то успокоить. Точнее, даже не успокоить, а отговорить от чего-то опасного… для вас самих. Видимо, к такому же выводу пришел и Коннор, скользнувший вдоль стены к повороту; я двинулась следом. Открывшаяся на этот раз нашим глазам картина уже не содержала никакой неясности и в то же время вызывала неприятное недоумение. Нависавшая над беззащитным, вжавшимся в обшитую досками стену, человеком бессмертная девушка, угрожающе поднявшая меч – это и нелепо, и дико. А когда у этой девушки в глазах нет ничего, кроме таящейся в полубезумной глубине одержимости, это уже почти страшно. - Да, неудивительно, что она не обратила внимания на наше приближение. – Едва слышно прошептал Коннор, приглядываясь к Джоанне. – Она сейчас в трансе, вызванном то ли потоком энергии, то ли шоком от собственно убийства. А, скорее всего, и тем, и другим вместе взятым. - Можно ее как-нибудь вывести из этого состояния? – Я следила за руками Джоанны, уверенно державшими рукоятку, но пока неподвижными, и чувствовала какой-то потусторонний страх. А Коннор просто взял и покачал головой. - Нет. Она не воспринимает внешние раздражители, ни боль, ни слова ее не остановят, это только может к чему-нибудь спровоцировать. Проще говоря, причинно-следственные связи в ее поведении нарушены. – Похоже, это понимал и Пол – по крайней мере, он больше ничего не пытался сказать, только сосредоточенно смотрел в пустые глаза своей невесты и молчал. - А что тогда делать? - Я не знаю. Подходить я бы не рекомендовал. Она может воспринять нас неадекватно. К тому же он – горец кивнул на Пола, - что-то делает. Визуально это не заметно, но он как-то удерживает ее от удара. – Коннор вдруг беззвучно рассмеялся. – Да, не думал, что в это окажется замешана чья-то жизнь, кроме нашей. - Ухмылки судьбы. Это просто одна из них. – Но, несмотря на эту зело философскую фразу, легче мне не стало. Я все так же с ужасом смотрела на побелевшие от напряжения пальцы Джоанны, а когда по ним прошла дрожь, которой до этого не было, усилием воли сотворила пульсар, и швырнула его Джо в грудь. Доли секунды расчертила собой белая световая линия, и в какой-то момент забрезжила надежда, что прием сработал. После яркой вспышки, поджегшей куртку Джоанны, и оттолкнувшей ее назад, Коннор рванулся вперед, судя по всему, собираясь выдернуть Пола из зазора между гаражом и падающим телом женщины. Но та вдруг восстановила равновесие, а мы стояли слишком далеко, боясь еще какое-то время назад их потревожить, и ничто в мире, ни один сотворенный пульсар, не смогло бы остановить летящее лезвие, разрубившее блондина почти пополам. Коннор все же добежал и сбил Джо с ног, выдернув у нее меч, а я застыла на своем месте, еще чувствуя тепло на ладони. Так просто, легко и бесцельно… Пол покачнулся и стал оседать на землю, волосы упали на лицо, скрыв его выражение. Где-то рядом каталась по земле Джоанна в горящей одежде, не издавая ни звука, и это последнее было хуже всего. А я стояла и смотрела, смотрела на кучу скошенной день назад Люсьеном травы, занимавшуюся огнем, и на отделявшуюся от тела убитого мужчины голубоватую нечеткую тень. Еще немного – и идея, злорадно хихикая, вновь явилась ко мне в голову, а я подняла руки, закрыв глаза, и видя перед собой только тень. Но прежде, чем я успела что-то сделать, меня крепко встряхнули за плечи, да так, что я ударилась спиной о стену. Потом еще раз, не давая сосредоточиться, и еще раз. Картины мельтешили, да так, что нужный мне силуэт просто невозможно было рассмотреть. - Черт, отпусти. – Я открыла глаза, и увидела невдалеке выцветающую тень, оглядывающуюся по сторонам. Державший меня Коннор только покачал головой. - Даже и не думай. - Почему? - Я понимаю, обстоятельства очень… интересно сложились, тебе предоставили… жертву, но подумай сама. - Ты все равно не побьешь этим своего первого мужа, только разозлишь его. Не работай с тем, что ты не знаешь, как будет действовать. Особенно сейчас. – Под моим взглядом тень ужалась до блестящей точки и исчезла, а я стряхнула с себя руки Коннора. - Будем считать, что ты прав. Хотя, я не уверена. Но, в любом случае, упущенный шанс уже не вернуть. К счастью, или к сожалению – это на твоей совести. Я обернулась к лизавшему доски гаража огню и погасила его – и траву, и Джоанну, немного скривившись, когда холод оплел кончики пальцев, и еще больше – когда он ушел, оставляя покалывающие бледные следы. В темноте одинаково глянцевито блестели черная смола впитывавшейся в землю крови и белки глаз Джо, неподвижно лежавшей совсем рядом с нами. Ее тело быстро регенерировало, – хотя, было бы странно, если бы оно у нее регенерировало медленно, - но самой Джо с нами не было. И, на самом деле, лучше бы ей в себя не приходить. Коннор тронул меня за руку: - Может, лучше унести ее отсюда? А потом, когда она очнется, рассказать? - Не думаю, что в этом есть смысл. Часом раньше, часом позже. Пойдем лучше отсюда, я и так слишком надолго все это запомню. - Как хочешь. Куда пойдем? - Туда, где я оставила Кургана. Такая вырубленная в скале почти комната с видом на пропасть. Сможешь найти? - Нет. Никогда там не был. - Хорошо. Только… Коннор, оставь рядом с ней меч. Он может понадобиться. Горец покосился на клинок, и выпустил его из рук. Оружие, звякнув, упало на камни, а мы пошли, ориентируясь по моей памяти, куда-то на восток. Коридор я нашла достаточно быстро, свернув с дороги, по которой добиралась до места, где провела день. В конце пути мы почти бежали, ежеминутно натыкаясь на скалы, так что, будь мы людьми, то были бы уже украшены кучей разнокалиберных синяков. Но метров за двадцать до пункта назначения горец вдруг затормозил и показал куда-то над нашими головами, на небо. - Что это значит? По темному небосводу концентрическими кругами, теряя яркость с расстоянием, расходился красноватый свет. Слишком странный, чтобы иметь естественное происхождение. И, хоть было что-то до боли знакомое в этом свете, я не помнила, что он значит, а почувствовать не могла, ибо растратила все свои жалкие магические способности, даденные мне в этот вечер. - Не знаю. Кейновских рук дело, могу поспорить. Но больше сказать ничего нельзя. В принципе, мы можем разделиться. Только вот, скорее всего, он уже знает, что мы идем. Так что смысла скрываться нет. - Ну тогда вперед и с песней. - Если хочешь, можешь и спеть, но лично я не рекомендую. Идем. Метр за метром мы приближались к площадке, и скоро тот же сочный красный цвет бликами рассыпался по стенам. Я шла первой – явно не из-за желания принять удар на себя, хотя, какая-то доля мазохизма в моем поведении все же присутствовала. Галлюцинации галлюцинациями, но я слишком давно его не видела, а образ непременно принесет с собой воспоминания, от которых заранее нужно строить психологический щит. Но щит мне не помог – хотя бы потому, что вовсе не это я ожидала увидеть. Красный свет мог бы послужить ключом, но слишком многое забывается со временем… А цвет был, скорее, не красный, а рыжевато-огненный, как пламя, еще совсем недавно пытавшееся обглодать гараж, то самое пламя – земной заменитель солнечного света, позволявший разогнать темноту и таящихся в ней духов во времена, когда электричество еще было недостижимой мечтой… Нет проще способа убить вампира, чем поток крошечных фотонов. Вот именно этими соображениями, судя по всему, и руководствовался Кейн, хотя вряд ли имел хоть какое-то понятие о корпускулярно-волновой теории. Но обо всем этом я подумала позже, а в тот момент, когда только выскользнула почти на цыпочках из коридора, я могла только смотреть на достойную воображения съехавшего с катушек импрессиониста картину, развернувшуюся на маленьком пятачке скальной породы. Чуть аллегоричную, с налетом черного юмора, изрядной долей фантасмагории и ржаво позвякивающими апокалиптическими нотками. Роль центральной фигуры занимал просто стоявший на земле Кейн – в черном расшитом светлыми орнаментами кимоно, из под которого стыдливо высовывались тщательно отглаженные снежно-белые хаками, с каким-то амулетом на шее, простеньким и очень хорошо вписывавшимся в общий ансамбль. Ни малейшей доли рисовки в его позе не было, вопреки моему ожиданию увидеть его в положении японского мультяшного демона, парящего над землей: монгол всего лишь сцепил руки на груди и сверлил взглядом еще одного персонажа композиции. Вот как раз при виде последнего что-то внутри у меня противно екнуло. А Люсьен ничем не показал, что заметил наше появление; да и не до нас, я подозреваю, ему было. Оплавленные дужки очков вот-вот грозились треснуть и обвалиться куда-нибудь вниз, открыв направленному на него свету самое слабое место их обладателя. А если нечто подобное случится, то этот недоделанный, очень прочно себя всегда защищавший от солнечного света, вампир почти сразу же останется на одних инстинктах, и вряд ли долго после этого протянет вслепую, даже если Кейн просто хочет вывести его из игры. Сзади подкрался Коннор, и сжал мою руку, пытаясь удержать от марш броска во спасение мужа, но я и без этого не стала бы его делать, до тех пор, пока не разобралась бы в ситуации. Слишком дорого пришлось бы заплатить в случае ошибки, а я все никак не могла понять их мотивации. Даже увидев на фоне двух центральных фигур приколотого наподобие Прометея его же собственным мечом к скале Кургана, даже почти почувствовав тонкую, скользящую, похожую на сумеречную сетку, магию Люсьена, я все равно не понимала, зачем последнему понадобилось пытаться остановить монгола. Ведь речь шла именно об остановке, задержке чего-то, на большее в таких крайне неблагоприятных погодно-температурных условиях он никогда не был бы способен. В итоге вышло так, что единственным, кто из этой троицы нас заметил, оказался Курган. На первый взгляд он выглядел как человек, находящийся в глубоком обмороке, и притворялся настолько хорошо, что подвоха, похоже что не подозревал никто. И меньше всего я, обратившая внимание, насколько глубоко в него вошло лезвие, до тех пор, пока тот, побледнев от боли, не показал на меня, на Кейна и не сделал жест, который я потом несколько секунд пыталась истолковать. После этого он опустил голову и повис на поддерживавшем его в вертикальном положении мече. А я, разгадав пантомиму, ошарашенно обернулась к Коннору, но тот только кивнул, подтвердив мои подозрения. Подобное было почти невероятно, но просто ради спасения собственной шкуры Курган не стал бы пытаться отвлечь Кейна с помощью женщины. Или стал бы? Но что-то все равно не давало мне покоя, и в следующий момент я уже стояла в свете безвредного для меня огня напротив своего первого мужа, и, закусив губы, смотрела ему в глаза. Если он этого и ждал, то монгол обладал великолепной артистической жилкой, по недосмотру мной когда-то не замеченной. Впрочем, может быть, и обладал… Но суть не в этом – вместе с моим появлением, как будто порвалась невидимая цепь, погас свет, медленно, как гаснут прожекторы в кинотеатре, и мы остались почти в полной темноте, только немного подсеребренной лунным сиянием. Где-то сзади упал на колени Люсьен, и непроизвольно, но очень виртуозно выругался. Потом послышался чей-то топот – к нему подбежал Коннор, и, судя по звукам, помог добраться до стены и уложил там. С другого конца площадки я чувствовала выжидающий взгляд Кургана, но на самом деле не видела ничего, кроме карих, очерченных черным ободком, слегка гипнотических глаз Кейна, который приветливо улыбался: сладко, как Диснейлендовские клоуны наивным детям. - Вечер добрый. – Похоже, что у него было настроение разговаривать, и я не могла себе позволить не воспользоваться этим, тут же выдавив из себя подозрительную, осторожную улыбку. - Добрый. Чем мы обязаны? Он мог начать разливать вокруг себя сладкую ложь, но не стал, мог начать угрожать, играть в шахматы на последнюю ставку с попавшей в мышеловку излишне храброй крысой, но не стал. Вместо этого Кейн решил меня удивить: - У меня большие неприятности. Ты не замечаешь ничего странного? Любопытно: только что он чуть было не прикончил моего мужа, а теперь, судя по всему, решил бить на жалость. Но, в конце концов, почему бы не выслушать его версию? Детальный анализ обстановки не привел ни к каким результатам, и мне пришлось покачать головой, чего он, видимо и добивался: - Ну, подумай. Во мне? На этот раз я покачала головой еще более недоуменно. Внешне он почти не изменился, за исключением одежды, но к одежде у него всегда была слабость, а к магии я сейчас была абсолютно иммунна. Кейн вздохнул и поделился таки своими проблемами: - Видишь ли, много сотен лет назад я сделал одну большую глупость, за которую меня приговорили к смертной казни. Причем Ковен Магов приговорил, не смейся. Но задуманное развоплощение у них по понятным причинам не получилось, и они заменили наказание на заключение. Страшное, пустое и темное заключение, которое лишало сил, не давая ни малейшего шанса выбраться. Тут уж никакое бессмертие не поможет, скорее, бессмертие и было хуже всего. Но недавно я понял, что, - Кейн грустно почему-то хмыкнул, - что я спокойно могу оттуда уйти, что я достаточно силен для этого. – Он сделал паузу, а я заметила на краю полей зрения Коннора, не менее, чем я, ошарашенно все эти признания слушавшего, и взгляд Кургана, пытавшийся что-то мне сообщить, но явно в этом не преуспевавший. Так что я продолжила слушать Кейна, который как раз решил прервать молчание. – Но почти сразу же я обнаружил, что заключение не только прибавило мне сил, но и отняло кое-что. – Снова пауза, на этот раз намеренная, как будто он ждал, что я догадаюсь, что же он имеет в виду. – Я теперь смертен, Леда. Новость была настолько невероятной, что в какой-то момент мне действительно стало его жаль. Но потом снова пришла на помощь логика: - А почему я должна этому верить? Я тебя застала за попыткой убийства ни в чем не повинного вампира, - ну не одному же Кейну здесь разыгрывать мелодраму, - а теперь ты рассказываешь странные ничем не подтвержденные басни. Он раздраженно пожал плечами, но ответил на оба вопроса. - Это была его инициатива, я только защищался. – Самое интересное, подумалось мне, это то, что в этом пункте он даже и не пытался врать, скорее всего все так и было. Но в любом случае, чтобы не ходить по тонкому льду, монгол перешел ко второй части, - Ты стоишь напротив меня. Разве ты чувствуешь что-то? Вот в этом он был прав, ни малейшего ощущения присутствия еще одного бессмертного у меня не было. И по выражению на моем лице Кейн понял, что я поверила, и еще раз грустно улыбнулся. - Я ничего не могу с этим сделать, потому что не знаю, как такое могло случиться. И поэтому я пришел извиниться. Я подозрительно прищурилась, но монгол, казалось бы, даже не заметил этого. - Из-за борьбы за… шанс остаться в живых я много чего сделал, но теперь это уже не мои проблемы. И именно поэтому я бы хотел, чтобы вы этого делать не стали. Леда, у тебя, была замечательная мысль. Вот это было уже слишком, и подозрительность прищура приобрела угрожающие размеры, вот-вот грозясь разразиться вопросом, но Кейн меня предвосхитил с очень виноватой физиономией. - Извини, но я теперь могу читать твои мысли, хоть и только в определенные моменты твоей жизни. - Например, когда я выпью абсента? - Да, именно. Но вернемся к твоей мысли. Ты уверена, что никто, по сути, не хочет доводить вашу битву до конца. Но на пути к этому есть одно маленькое препятствие. – С этими словами он обернулся к Кургану и обнадеживающе ему улыбнулся. Я же в тот момент оторопела. Все происходящее представляло собой чистейшей воду фантасмагорию, и нужно было хотя бы решить – было ли все сказанное искусной ложью или нет. Но оно по сути не могло – если бы только Кейну не удалось обмануть собственную природу. К тому же, я вспомнила те странные галлюцинации, что у меня были до тех пор, пока он не явился в живую. Он меня предостерегал – не угрожал, а предупреждал о чем-то, а под конец и просто спас. Я могла сколько угодно не верить в такие капитальные перемены в его характере, но я не знала, как на человека действуют несколько сотен лет магической ловушки. А потому, в принципе, в его версии было не к чему придраться. Но что-то все-таки не давало мне покоя. И поэтому, приняв вид серьезно сомневающегося человека, которому нужно обдумать полученную информацию, я попыталась вспомнить, каков шанс того, что Кейн сможет читать мои мысли, когда я в абсолютно вменяемом состоянии. Насколько я помнила по материалам книг, шансы были минимальны. Так что вполне можно было приступить к поиску минусов его версии. А минусы заключались в присутствии на площадке Люсьена. Если он что и хотел оттянуть, так это убийство Кургана, которое Кейн теперь пытается провернуть. Но чтобы выяснить, в чем же дело, нужно было добраться либо до Кургана, либо до Люсьена. Впрочем, последний не подавал никаких признаков жизни, и вряд ли у меня получилось бы добиться сейчас от него хоть чего-то – вампир забрался в тень, и восстанавливался. Поэтому оставался только Курган, усиленно притворявшийся, что не слышит нашего разговора: - Да, я об этом думала. Но немного с другом контексте: я хотела его отговорить, потому что выиграть в поединке и меня нет никаких шансов. Казалось, именно этой фразы Кейн и ждал: - Но у тебя ничего не получилось, и этот путь закрыт. Именно поэтому ты и можешь сейчас завершить свой поединок, и решить таким образом все проблемы. Предложение было заманчивым. Несмотря на всю подлость, в нем все же было что-то от сделки с дьяволом, на которую много кто шел в моменты, когда моральные дилеммы становились совсем невыносимыми. Если бы я не знала, что Курган на самом деле в сознании, если бы не странное поведение Люсьена, то искушение закончить по всем правилам уже начатый поединок, убить противника, когда он даже не понимает, что же происходит, и, таким образом, избавиться от страха, было бы настолько велико, что я бы могла ему поддаться. И узнать, стоило ли мне это делать, или я упускаю шанс, о котором буду жалеть, можно было только одним способом. Я повернулась к Коннору и подмигнула ему, а потом с сомнением кивнула Кейну и, подняв меч, двинулась навстречу обмякшему на своем крюке Кургану. Очень медленно, и всем своим видом изображая душевное неспокойствие, которое должно было меня обуревать в это время. Я успела заметить, как Коннор оттолкнулся от стены, у которой стоял все время нашего разговора, и спросил у Кейна, что будет, если вдруг кто-то передумает, и все начнется по новой. Но потом я добралась до пункта назначения и наклонилась, якобы чтобы рассмотреть, насколько сильно воткнут в скалу меч, так что я оказалась почти лицом к лицу Курганом, сквозь которого этот самый меч и был вогнан в камень. Не знаю, анатомия никогда не была моей сильной стороной, но вроде бы лезвие проходило прямо через трахею, и я не была уверена, что он может говорить. Но по пытаться все же стоило: - Зачем тебе нужно было, чтобы я вышла к нему? Не разлепляя век, Курган одними губами прошептал, так, что мне пришлось еще сильнее к нему наклониться: - Он лжет. Я это знаю, еще три дня назад он был так же бессмертен, как ты или я. – Курган на секунду приоткрыл глаза, как будто я могла по ним прочитать подробности, но единственное, что я увидела, это то, что он не врет, и очень не хочет умирать такой позорной смертью. Но делать вид, что я что-то разглядываю, больше было нельзя, и поэтому я выпрямилась и обернулась к Кейну с мучительным сомнением на всей физиономии. - Боюсь, что я не смогу. Не из-за меня он оказался в таком положении, это подло. Кейн прекрасно знал, что переубеждать меня не имеет смысла, и поэтому даже не стал пытаться, сделав вместо этого аналогичное предложение подошедшему ко мне Коннору. Но тот покачал головой и отказался. Честно говоря, было очень интересно, что теперь будет делать Кейн, но тот не стал больше тянуть, и пошел ва-банк. - Жаль. Но, думаю, вы не будете очень против, если это сделаю я? Леда, ты передаешь мне право на окончание поединка? – Он отвесил легкий поклон, и этот раз в Кейновской улыбке доброжелательности было не больше, чем жалости к тому, от кого он решил нас избавить. Скорее, в этом взгляде была угроза, чтобы мы не пытались ему мешать. Очень неплохо обыгранная ситуация, мы бы потом не смогли винить никого, кроме себя. У нас почти не оставалось времени, чтобы ему помешать, и тем более, чтобы составить хоть какой-то план. Я пока еще не согласилась, и ему придется еще раз спросить меня, но это всего лишь несколько секунд. Можно было все же взять роль спасителя оставшейся кучки бессмертных на себя, и провернуть какой-нибудь маневр, но какой? А Кейн, еще раз улыбнувшись нам, начал наступать на свою жертву, шурша белым шелком юбок по камням. Мы с Коннором панически переглянулись, не зная, пропускать его, или нет, вмешиваться, или пока не стоит. Я нервно заозиралась по сторонам, пытаясь задвинуть вопящую совесть на самый край сознания, и думать, но вместо этого видела только бесконечную стену, с небольшим разломом в ней, через который сейчас как раз, пошатываясь, входила Джо. Хотя я тут же отвела глаза, чтобы не выдать ее, но успела заметить, что пустоты в ее лице, той самой пустоты, что так меня напугала немного раньше, больше не было. Почти безумное отчаяние, боль, но теперь она была собой, и неслышно приближалась к Кейну. По каким таким причинам Джоанна выбрала его, - об этом оставалось только догадываться; очевидно, монгол, даже не обладая больше эманациями бессмертного, все равно оставлял от себя впечатление опасности. Возможно, она его просто узнала и так же, как я, не поняла, что же с ним не так. Я развернулась к Коннору, и мы отошли с их пути, изрядно напоминая себе хорошо обученных метрдотелей, но не успели сделать и двух шагов, как широким полукругом сверкнуло лезвие, отсекшее монголу голову. Наполнившая потом воздух тишина была почти наэлектризована. Она обещала грозу, шторм или какие-то еще неведомые неприятности, и чем-то разительно отличалась от той тишины, что всегда сопровождает обряд декапитации. Предметы обрели какую-то болезненную четкость, и серые тени выглядели почти что наполненными первобытной тьмой провалами. Я видела приподнявшегося на локте Люсьена, тревожно всматривавшегося в темноту, видела растекавшиеся по земле потоки черной крови и начинавшие клубиться в воздухе голубоватые волны энергии. Какое-то время эта атмосфера зависала над нами и, как в замедленной съемке, тело Кейна падало на землю, Джоанна пятилась от него к стене, а отрубленная голова катилась к моим ногам, таща за собой зацепившуюся за шею цепочку амулета. Чуть позже по воздуху пробежали молнии, и я, наконец, поняла, что же эта тишина нам обещала. Какое-то время сознание упорно отказывалось верить этому, но потом я с воплем, что нужно оттуда срочно убираться, схватила Горца за шкирку и потянула его по направлению к Кургану, чтобы выдернуть пришпиливший того к стене меч. Больше всего я боялась, что нам не хватит времени, и его все-таки не хватило. Первый толчок раздался после того, как мы с Коннором подхватили Люсьена под руки; мы успели пробежать по дрожащей земле половину пути к замку, когда начался камнепад, но добраться до входных дверей уже никак не успевали. Я свято верила в то, что мы сами могли бы вынести не одну горную лавину, испытав проблемы разве что с откапыванием себя, но вампир, которого мы тащили, обладал куда как низшими пределами толерантности. Поэтому, усиленно уворачиваясь от летящих глыб, нам пришлось нырнуть в погреб. Коннор поскользнулся и съехал вниз по лестнице, увлекая за собой Люсьена, а я осталась у входа, пытаясь закрыть дверь. Но это последнее мне так и не удалось, из-за того, что один из летящих сверху камней изловчился и попал мне в голову. Спустя несколько секунд я отключилась, успев подумать, что нам наверняка будет оттуда не выбраться, а команды спасения еще ждать и ждать… Ждать пришлось не так уж долго, и к приезду спасателей мы уже успели найти и припрятать три находившихся на нашей территории трупа, и объявить их обладателей пропавшими. Потом были интервью различным печатным изданиям, среди которых затесался даже один телеканал, на тему странного и абсолютно невозможного с геоморфологической точки зрения землетрясения. Так что на некоторое время мне и еще двоим участникам этого фарса пришлось против своей воли стать знаменитостями локального масштаба. Я честно выражала свое недоумение по поводу произошедшего, изображала шок и в некотором роде отчаяние в связи с потерей друзей и довольно внушительными повреждениями, нанесенными замку, а потом, убедившись в том, что мы не оставили никаких следов, поспешила как можно скорее уехать, чтобы не трепать себе нервы созерцанием этого ставшего слишком уж памятным места. В мои ближайшие планы входило провести реставрацию и, скорее всего, поспешить избавиться от злополучной собственности. Впрочем, на эту тему у нас с Люсьеном – бледным, осунувшимся, так и не сменившим пришедшие в негодность очки, но которого я, тем не менее, безмерно была рада видеть живым, были существенные расхождения. Коннор сохранял нейтралитет, да и вообще стал непривычно молчалив. И это последнее, скорее всего, было связано с тем, что кое-кто из объявленных пропавшими без вести мог быть на самом деле жив. Из четырех человек, чьими именами пестрели газетные заголовки: Ксавье Сен-Клода, Пола Эдмунда, Джоанны Жернаби и Дункана Маклауда мы обладали точными сведениями только о судьбе первых двух из них. А вот остальные могли быть где угодно – хоть под засыпавшими окрестные горы камнями, хоть в противоположном конце Англии. А по тому, что попыток связаться с нами они не предпринимали, можно было предполагать и самое худшее, хоть и практически невыполнимое. Оставалось надеяться только на разгребавших завалы рабочих, и на то, что эти двое все же когда-нибудь подадут признаки жизни, возможно, поняв, что в произошедшем никто не виноват. Когда мы уже выехали на ведущую от замка дорогу, путь нам перегородило оборванное, перемазанное спекшейся кровью существо, в котором после недолгих размышлений я признала Кургана. Пока мы подвозили его до Эдинбурга, он все же пролил хоть какой-то свет на дремучую историю Кейна, которая мучила меня все это время, а Люсьен дополнил недостающие пробелы. Как уже было нам известно, он оказался в этих местах, следуя за Коннором, но к замку подобрался с другой стороны, так как до определенного времени собирался остаться незамеченным. Но этому последнему помешал Люсьен, как раз отправившийся на задний двор за вином, вследствие чего незваному гостю пришлось в срочном порядке ретироваться куда-то. Этим куда-то и оказался подвал, в котором Курган вдруг почувствовал чье-то присутствие. Но когда тот стал спускаться вниз, ощущение внезапно пропало, и взамен ему с лестницы слетел Люсьен. Дальнейшее нам тоже было достаточно неплохо известно, за вычетом того, что вампир тоже прекрасно почувствовал, что в подвале был кто-то лишний и опять-таки не стал ни с кем делиться информацией о странной галлюцинации. В итоге оба терялись в догадках что же тогда произошло. А Кейн в свою очередь знал только о Кургане и, выбрав наиболее удачный с его точки зрения момент, избавился от моего общества и попытался убрать обладателя нежелательной информации, который, как только увидел монгола, сразу же догадался, в чем же дело. Впрочем, злокозненным намерениям Кейна помешал Люсьен, заявившийся туда проверить, как у меня дела, и тоже к тому времени уже решивший загадку. Дальнейшее нам тоже было известно, но оставался один вопрос, без ответа на который все остальное теряло свой смысл. - А теперь будьте так добры и объясните мне, несчастной, какого черта великому волшебнику и очень неплохому воину Кейну понадобилось выискивать какую-то уловку, чтобы казаться смертным? Да еще, к тому же, ехать и скармливать нам эту драматическую историю? И что он делал в этом несчастном погребе? Люсьен потер подбородок, поправил ежеминутно сваливавшиеся с носа очки и высказался: - На счет погреба я тебе отвечу – если он хотел как-то сканировать местность в помощью магии, что это было очень удобное место. Судя по всему, он настолько полагался на свою безопасность, что даже не накладывал на себя чары, позволявшие ему казаться смертным. Чары? Но вряд ли чары можно наложить так быстро, за какие-то пару секунд. Тут где-то на периферии сознания пробежала неясная мысль, которую мне в конце концов удалось поймать. - Нет, не чары. У него был, скорее всего, амулет. Вот этот. – Я покопалась в карманах и извлекла болтавшийся на тонкой цепочке кусок переплетенного кожей дерева, который я зачем-то подняла. - Он просто его надел, когда понял, что кто-то идет. Но все-таки, меня больше интересует первая часть вопроса. Зачем ему это понадобилось? Коннор пожал плечами, Люсьен последовал его примеру, и я уже успела подумать, что Кейн унес разгадку в свой персональный магический Ад, но тут Курган закашлялся и знакомо, чуть презрительно ухмыльнулся. - А вы разве не обратили внимание, что он все это время был без меча? Не обратили внимание на то, как редко он пользовался правой рукой? Не знаю, что там в этой его магической тюрьме с ним делали, может им и не удалось его убить, но вряд ли он может выйти в открытый бой. Вот и решил придумать, как бы всех обмануть. – Договорить Кургану не дал очередной приступ кашля, но я и сама смогла достроить его версию. Уверив нас в своей смертности, Кейн вполне мог бы потом попасться нам на пути – один раз, два, три, а потом просто усыпить, и сделать свое черное дело. От этой мысли у меня по коже пробежал противный холодок, и, как было отлично видно по лицам остальных присутствовавших, они тоже отлично поняли, какой же был у Кейна план. Мы могли бы еще долго молчать и переглядываться, но тут Люсьен начал тормозить и объявил: - Приехали. Уже выходя из машины я решила, что на какое-то время о последней битве можно забыть – не нужно было спрашивать Кургана, чтобы понять, что те странные понятия о чести пока не дадут ему выйти против меня. Что-то бесконечно тоскливое было в этом, но почему-то я была уверена, что справлюсь. Да и что мне оставалось кроме этого?