Давай ещё раз

***       «Это было всего лишь раз. Один единственный раз. Я больше никому ничего не должен»       Тайп стоял посредине футбольного поля и убеждал себя, что ничего страшного не произошло. Он переспал с парнем. Просто секс на один раз и ничего больше. Вот только мыслей в голове было хоть отбавляй, и все они скатывались к одному. Тарн... Каждая клетка его тела вопила это чёртово имя. Разум отказывался забывать жар его поцелуев, мягкость рук и тяжесть тела. Холодный душ, бег, флирт с девчонками... Ничего не помогало. Запустив пальцы в волосы, парень взъерошил прическу, помотал головой и побежал. Ему необходимо было устать. Сильно. Так сильно, чтобы тело не ощущалось, чтобы настойчивые мысли из головы выветрились, и осталось только одно желание – сдохнуть.       «Случайный секс. Случайный. Секс. С Тарном…»       На последней мысли Тайп запнулся и едва не свалился с ног. Сколько бы он не старался об этом забыть, убедить себя, что ничего серьезного не произошло, все было напрасно. Это был вызов: ему, его способностям, чувствам, самоконтролю, всему, чем он так гордился и пропагандировал в обществе.       «Никто еще не останавливался на одном разе со мной»       Слова Тарна навязчивым эхом звучали в его мыслях. Чертов хитрый лис. Тайп глубоко вздохнул, прогоняя жар, начавший было подниматься от кончиков пальцев. В памяти все разом скрутилось в бесполезный клубок переживаний. Брюнет напомнил себе, почему он ненавидит геев. Жестоко напомнил, заставляя содрогаться тело от накатившей ярости. Окажись сосед сейчас рядом, был бы избит до полусмерти. Злой смех, сквозь раздражение и отчаяние. Никто и никогда бы не заподозрил в нем немую истерику. Как можно было попасться на глупую улыбку? Парень казнил себя за невнимательность, малодушие, излишнюю наивность и доверчивость. Сейчас, когда он запер сердце за дверью с тяжелым засовом, повесил большой амбарный замок, считал, что защищен, что, не позволяя другим подбирать ключи к небольшому моторчику, работающему внутри, обезопасил себя. И ведь был прав, только… Первая близость для него оказалась роковой. Все это было таким неприкосновенным. Воспоминания интимные, защищенные толстой кирпичной стеной в потаенных глубинах подсознания. Тот день перевернул все его восприятие реальности, тяжелым молотом ударив по голове. Жестокая хозяйка судьбы, не прощала ошибок и подобно смерчу снесла выстроенные преграды.       Дорога в общежитие заняла целую вечность. Он боролся с собственными желаниями и проигрывал. Вставал с колен и падал на спину, пасуя перед одним единственным железным аргументом: «Никто еще не останавливался на одном разе со мной».       – Придурок! – в сердцах произнес Тайп, сжимая пакет с купленными закусками.       Двери распахнулись сами собой, но в комнате никого не оказалось. ***       Это был странный день полный тревог и сумбурных мыслей. Тайп – такой нежный и беззащитный, такой теплый и застенчивый, такой робкий задира, которому невозможно отказать. От которого невозможно отказаться. Лишь мысли о нем заставляли мечтательно улыбаться. Возвращаясь в общагу, Тарн ожидал безразличия, очередной перепалки или новой кучи мусора на своей постели. Предвкушал игру, болезненную игру в кошки-мышки, а встретил соседа, лежащего поверх одеяла и эксплуатирующего телефон. Одна нога согнута в колене, вторая вытянута. Локти прижаты к туловищу. Растрепанные волосы спадали на глаза. Искусанные губы. Они особенно сильно привлекали внимание, заставляя сцепить руки в кулаки, глубоко вдохнуть и пройти мимо, лишь краем глаза уловив взгляд, провожающий каждое его движение.       На тумбочке рядом с его кроватью стояла банка спрайта, а сверху лежал презерватив. Поднеся его ближе к лицу, Тарн улыбнулся той самой лукавой самодовольной усмешкой кота, которому предложили сметану. Да, от него ещё ни разу не сбегали после одного раза. В этот раз победа ощущалась особенно сладко и желанно.       Нацепив на лицо безразличную маску тоски и скуки, парень хмыкнул, но не ответил на брошенную перчатку. ***       Тарн стоял перед зеркалом в ванной и поправлял прическу. Не выдержав длительного приступа притворства, Тайп подошёл к двери и прислонился плечом к косяку. Чертовски хорош собой. Широкие плечи, сильная спина, узкие бедра. Брюнет не мог отвести взгляда. И как-то на автомате, он подошёл к парню сзади и обнял его, прижимаясь носом к вороту его рубашки. Этот запах. До боли знакомый. Несколько раз вдохнув, Тайп ощутил как нервное напряжение последних дней постепенно отпускает, как расслабляются мышцы и как тревоги покидают его сознание. Он мог физически ощущать изумление и некую растерянность Тарна. Слышал частое биение сердца. Как же ему всего этого не хватало. Внутренний монолог, заготовленный заранее и отрепетированный, но больше совершенно неактуальный был гораздо стройнее, проскальзывающих на свободу слов.       – Трахни меня, – тихо произнес он, борясь с собственным страхом. – Ещё раз.       Тарн не поверил собственному слуху, не доверял ощущениям, теплу тела, что исходило от Тайпа. Тонкие пальцы неуверенно коснулись рук, что заключили в объятия. Не сон. Он думал, что это займёт много времени, и не ожидал, что сосед так легко сложит оружие. Безумие. Парень обернулся и не мог отвести взгляда. Темные волосы небрежно взъерошены и знакомые полные губы. Сердце пропустило удар, напоминая, что все еще не заржавело и способно на обрывки чувств. Та мышца, отвечающая за движение крови по телу, с силой рванулась из груди. Страшно. Он боялся спугнуть и боялся отпустить. Идеальный образ, сложившийся не за один год, дал трещину, как дешевый хрусталь в неповоротливых руках.       Тайп долго латал душу прохудившимся нитками, но они все рвались, а раны сочились сукровицей. Потребовался не один год, чтобы они срослись и зарубцевались, напоминая о себе лишь уродливыми шрамами. А сейчас Тарн заделался хирургом и острым скальпелем методично разбирал по кусочкам наспех подлатанное сердце. Водоворот прошлого не отпускал, затягивая все глубже и глубже. Паника накатывала холодными приступами липкого страха.       Их взгляды встретились где-то на полпути в безысходность. Мысли нервно разбежались в стороны. Дыхание сперло. Оставалось лишь жадно хватать воздух пересохшими устами. Секунды взвешивали решение на весах времени, перебирали варианты, словно подбирая гири и уравновешивая недальновидные желания.       Тайп не сопротивлялся. Больше не было желания бороться и отстаивать собственное мнение, но чувство мнимой заботы все так же грызло изнутри, ожидая очередного предательства. Прошлое не отпускало, но отступало на задний план. Становилось не важным. Безразличным под этим взглядом. Под тонкими сильными пальцами, что сжимали его запястья. Тело обдало жаром и капли проступившего пота, казалось, испарялись с кожи от такого накала. Ему нужно лишь одно: ощущение горячего дыхания и горечь поцелуя.        – Трахни меня, придурок.       Тарн не смел ослушаться под натиском этой молящей просьбы. Почти робкое прикосновение к мягким податливым губам и тихий не верящий стон сорвался с них.       Всего лишь проба, тест на разумность. Необдуманное действие, способное повлечь за собой нежелательные последствия: муки и угрызения совести, метания по постели и признание собственной глупости. Но границы отчаяния размыты. Перед глазами все плыло. Сердце шептало «хочу», тело молило о продолжении, холодный разум твердил «запретно». Горячее дыхание Тарна обжигало обветренные губы. В глазах зиял испуг, но руки Тайпа медленно поднимались вверх, пальцы уцепились за ворот рубашки, и он притянул к себе соседа. Холодно. Хочется немного тепла, чтобы согреться. И не важно, что открытый огонь способен обжечь. Обугленная кожа лишь лишает сердечной боли и душевной тоски.       Влажный язык Тарна провел по припухшим устам, вынуждая их раскрыться. Поцелуй становился глубже, интимнее. Руки Тайпа впервые прикоснулись к напряженному телу, тем самым вырывая остатки воздуха из легких партнера. Покусывание губ граничило с невероятной нежностью и трепетом. В поцелуях не было напора, только желание и немного страха. Сквозь горькую полуулыбку прорывался очередной тихий полустон, полуотчаянная просьба не останавливаться. Ладонь Тарна скользила по предплечью соседа вниз, вынуждая того опустить руки. Соприкоснулись запястья, и в замок сплелись пальцы. Рука Тайпа беспрепятственно двигалась по талии соседа, вверх-вниз по спине. Под тонкой рубашкой чувствовались твердые мышцы. Поцелуи все еще нежные, но уже гораздо более страстные.       Свободная рука Тарна утопала в мягких волосах, пропуская короткие выгоревшие на солнце пряди сквозь пальцы, словно талую воду. Языки сплетались в пылком изысканном танце. Палящее дыхание сталкивалось с другим где-то у кромки губ. Тарн, цепко удерживая волосы Тайпа, заставил его запрокинуть голову назад. Губы коснулись подбородка, опустились к шее, оставляя за собой тень невесомых поцелуев. Язык обвел кадык. Оглушительный стон прорвал царящую тишину. Уста спустились ниже. Закрыв глаза, Тайп практически не дышал, позволяя властвовать над собой этой эйфории чувств, заполнившей каждую клеточку кожи.       Лишь на секунду Тайп открыл глаза, чтобы увидеть в мутном отражении стекла душевой себя и склонившегося над его шеей Тарна. Это всего лишь игра контрастов, от которой невозможно было отвести взора. Его волосы облепили лицо, губы раскрыты, в глазах пелена, а рядом с ним, немного ссутулившееся, темноволосое лохматое существо, жадно выпивающие из него остатки наигранного естества. Напряженное, растрепанное, но такое родное. Тарн провел языком к яремной впадине, и парень наклонил голову в сторону, открывая пространство для маневров и окончательно сдаваясь на милость палача. Губы исследовали шею, бродили вдоль ключиц, протаптывали тропу к мочке уха. Неспешно, непростительно медленно.       Грани разумного переплетались, образуя вереницу беспорядочных слов и красноречивых действий. Тайп хотел влиться в песчаный вихрь, поднимаемый неугомонным торнадо, раствориться в водовороте желаний, а после, без остатка развеяться за ветром, чтобы не помнить, не быть больше рядом, не проклинать все, на чем стоит земля, за собственную уставшую от одиночества и пустоты душу.       Жаркие, влажные, необузданные прикосновения, заставляющие алеть уста от приливавшей к ним крови. Руки Тарна изучали тело и забрались под рубашку партнёра, провели по ручейку позвонков и сжали пальцами талию. Ладони не находили покоя, бороздя просторы спины, по которой от нахлынувшего желания стекали капельки пота. Воздух быстро нагрелся, оседая застывшим паром на зеркале. Рот жадно впивался в каждый оголенный кусочек кожи. Тайп позволял себя целовать, исступленно закатывая глаза от наслаждения и закусывая губы, не пуская на волю очередной стон. Новый яростный поцелуй, нежные опьяняющие ласки рук. Как исчезла белая ткань с его плеч Тайп не заметил. Тарн спустился поцелуями к груди любовника, накрыл ртом твердый сосок, слегка прикусил его, путешествовал ниже, опускаясь на колени и сжимая бедра парня трясущимися от возбуждения ладонями. Руки гладили ноги, затянутые в синие джинсы, сминали упругие ягодицы, непреднамеренно касались внутренней стороны бедра, пока уста проделывали очередной виток в своем своенравном танце. Пальцы Тарна уверенно расстегнули пуговицу на штанах. Ладонь накрыла пах и несильно сжала его. Стон громом накатил на возбужденное оторопевшее сознание. Брюки спустились до колен, оставляя Тайпа в одних боксерах. Руки продолжали поглаживать возбужденную плоть сквозь тонкую ткань. Брюнет запустил пальцы в темные волосы и вынудил парня поднять голову. Секунда и в искушающие манящие губы впились новым поцелуем.       Рука Тарна сильнее стиснула пах, заставляя разорвать уста и протянуть между ними тонкую нить слюны.       Пальцы пробежались по возбужденному стволу, подушечками обводя отпечатки набухших вен. Губы соприкоснулись с головкой, забирая в рот набухшую плоть. Член Тайпа аккуратно посасывали, обильно смазывая слюной, вырисовывали языком диковинные узоры, вбирали на всю длину и отпускали. И так раз за разом. Голова парня была закинута назад, глаза ничего перед собой не видели, на губах запечатлел свой отголосок продолжительный стон. Одна его рука держала Тарна за волосы, не позволяя остановиться, второй он хвастался за стену.       Парень, сносимый вихрем необузданной страсти, старался со всех сил устоять на ногах, подался вперед, жадно хватал ртом спертый воздух, рукой упирался в умывальник, но телом чувствовал каждое нежное прикосновение губ, легкое покусывание, вираж языка, умелые движения ладони. Гортанные стоны Тайпа оглушали, а Тарп усмехался отвоевывая в свое безраздельное владение очередную клеточку кожи.       А дальше немой диалог двух тел. Ворох одежды под ногами. Руки… Умелые, сильные и нежные, развязные и неугомонные, нетерпеливые и настойчивые. Шелк гладкой кожи калечил своей нежностью. Кости ломались под напором чувств. Терпкий мускусный аромат волос пьянил. Сознание разлеталось на миллиарды осколков, ни один из которых не мог затмить глаз противника, знающих, что им нужно, и терпеливо дожидающихся момента, когда стон покинет губы, чтобы быть пойманным другими губами. Каждое касание пальцев, каждый поцелуй оставляли ожоги на коже. Болезненные, ноющие, тягосно-мучительные, но слишком желанные. Секс, в котором не было места эмоциям, только первобытные инстинкты, желание усмирить бурлящий внутри вулкан. Они двигались, как одно целое. Плавились от этой близости. Тонули в скрываемых за звуком льющейся воды стонах.       Тарн гладил руками живот парня, нежно целуя подбородок, успокаивал тихим шёпотом, когда они оба ощутили разрядку.       – Мой… Только мой… – фырчал Тарн, оставляя очередной красный след на шее.       Тяжелый вдох. Закрытые глаза. Раз. Два. Три… Выдох.       Все начиналось с чистого листа, с новой строки, с абзаца, с заглавной буквы. Впору было хвататься за голову и уносить ноги. Вот только, Тайп улыбался, смотря на оглавление новой книги своей жизни. Надо заметить, довольно безрассудной. ***       Ночь заявила свои права и окрасила небосвод в густой синий цвет, рассыпав по этому полотну мелкие серебряные осколки фонарей. Тарн и Тайп лежали в своих кроватях и никак не могли уснуть. Странно это: совсем недавно они опять переспали, а теперь вновь прикидываются чужими людьми.       «Друзья по сексу», – так назвал это Тайп, внезапно отталкивая уставшего Тарна и подхватывая свою одежду. «Трус», – тогда подумал парень, но сдаваться он не собирался. У этого крепкого орешка есть слабости. И, кажется, одной из них стал он сам.       «Ты всегда получаешь то, что ненавидишь больше всего». Тайп перевернулся на бок и встретился взглядом с Тарном. Чувствовать, что тебя любят было почти больно. А привкус боли он никак не мог забыть. Вот только помнить и не испытывать жадных, голодных поцелуев Тарпа, парень уже не мог. И, кажется, кому-то придётся поступиться своими принципами. Одноразовый секс с этим человеком невозможен. А значит, придётся мириться с чужими тараканами и собственными предрассудками. Но любят не за достоинства, а вопреки недостаткам.