Строптивая

Подсобка – не лучший выбор. Даже развернуться негде. Но и сбежать от меня будет проблематичнее. Моё проклятие – маленькая блондинка с удивительными голубыми глазами, которые уже покраснели от слёз. С алыми губами, которые, подрагивая, умоляют меня отпустить её, и я получу взамен всё, что захочу. Моя глупая девочка, всё, чего я хочу – это сладкие стоны, слетающие с этих покусанных губ, приправленные тихими всхлипами. И вскоре я это получу. – Будь хорошей омегой, избавься тот этой противной... одежды. – последнее слово я произношу как ругательство – пусть знает, насколько я презираю это донельзя короткое платье. И только не говори, что одела его, потому что всё остальное было в грязном. Ты пытаешься противиться своей природе, быть строптивой и недостижимой, хотя я вижу, как твои руки дрогнули, в попытке сорвать с себя этот шёлк красного цвета. Ах, какая ты милая, когда делаешь вид, будто ты меня не хочешь, и никогда не мечтала извиваться под моим телом, отчаянно цепляясь за меня, царапая плечи ногтями. Я подхожу ближе, а ты отступаешь назад, но тебя останавливает стена – как я уже говорила, помещение довольно тесное. Ты тихо всхлипываешь, ощущая моё дыхание на своей ключице, когда я тихо шепчу тебе на ушко: – Оставь этот бред, просто отдайся мне. – слова приторные, как липкая карамель, в которой ты неумолимо увязаешь. – Обещаю, я не сделаю тебе больно, моя сладкая омега. Но ты упёртая. Снова пробуешь сбежать, оттолкнув меня в сторону, но я успеваю схватить тебя за тонкое запястье, после чего грубо прижимаю к стене. – П-пожалуйста, отпусти... – выдавливаешь ты сквозь слёзы, но не успеваешь договорить, как я обрушиваю на тебя первый поцелуй. Ты сначала вздрагиваешь, но потом всё же приоткрываешь алые губы – тебя было легко сломать. Я знаю, что ты хочешь изучить меня, исследовать каждый сантиметр кожи, но, дорогая, кто же тогда будет альфой, если командуешь ты? Когда ты пытаешься запустить в мои локоны свои пальчики, я с рыком прикусываю твою нижнюю губу. Твои колени подгибаются – не так уж легко скрыть своё желание, тем более во время течки. Ах, какая ты развратная – так упиралась, чтобы потом так нагло запихивать свой острый язычок ко мне в рот? Удивительно. Ты не успеваешь и глазом моргнуть, как платье оказывается в углу – не без моей помощи. Боже, зачем прятать под одеждой такое? Мой взгляд скользит по плечам, линии декольте, задерживаясь на груди – бедняжка, «забыла» надеть лифчик. Громкий вскрик отражается от каменных стен, и через секунду на твоей левой груди виднеется красный отпечаток моей ладони. – Упс, рука дёрнулась. – язвительно протянула я. Ты лишь посмотрела меня взглядом, в котором читалась ненависть, но через секунду твои глаза блеснули искренним восторгом. Омегу не спрячешь даже за самыми снисходительными улыбочками и пошлыми шуточками, девочка моя. Ты всегда будешь хотеть зависеть от кого-то. Например, меня. И снова поцелуй. Я разрешаю тебе дотронуться до меня, прильнуть ко мне всем телом. Нужно же мне было тебя как-то отвлечь, чтобы избавиться от последней детали твоего гардероба – чёрных кружевных трусиков, которые, к слову, мокрые насквозь. Посмотрев вниз, я замечаю несколько капель на полу. Омега смущённо отстраняется, опустив взгляд. – Убери это. – указываю я ей под ноги. – Покажи мне, зачем тебе язык. И куда только делись твои едкие замечания? Сейчас ты только моя. Моя. Ты даже себе не принадлежишь – всё, от золотых волос, волнами спадающих на плечи до кончиков пальцев –принадлежит мне. Ты – моя маленькая марионетка, я – твой кукловод. Я дёрнула нужную ниточку, и ты опустилась на колени, не отводя взгляд небесно голубых глаз от меня. Одно движение рукой, и ты наклонилась над злосчастными капельками, несмело коснувшись их языком. Как маленький щенок, ты посмотрела мне в глаза, ожидая одобрения. Я улыбнулась. Редкий кадр – эта блондинка, королева универа, самая богатая студентка и, как для омеги, ужасная стерва смотрит на меня снизу вверх, выпрашивая похвалу, сидя на холодном полу. Когда ты хочешь подняться, я делаю то, что застаёт тебя врасплох – пинаю тебя под рёбра, выбивая воздух из лёгких. Ты падаешь на спину и смотришь на меня, мол, «какого чёрта?», а я лишь смеюсь – пойми же, детка твоё место – в моих ногах! Я прижимаю твою голову к полу, наступив ногой на твоё фарфоровое личико, уже покрытое грязью. Ты затаила дыхание, ожидая моих действий. И не зря – в моей руке плеть, и, клянусь, я сделаю так, чтобы завтра обычный стул был для тебя пыткой. Латекс свистит в воздухе, и ленты опускаются на твою сладкую попку, оставляя весьма заметные красные полосы, отчего ты вздрагиваешь, а из глотки выходит хриплый стон. Ещё раз. И ещё. Пол мокрый от слёз и смазки, которая понемногу капает на пол. И тогда я решаюсь на это – ввожу в тебя один палец. На миг ты замираешь, забываешь, как дышать, а через секунду судорожно хватаешь воздух и стонешь. Я на миг останавливаюсь, дабы запомнить этот момент, отложить в памяти. Но ненадолго. – Продолжай... прошу... – всхлипываешь ты, двигая свои бёдра мне навстречу. И как отказать тебе, моя омега? Я снова ввожу в тебя палец, чтобы ты привыкла к этому ощущению. Какие бы слухи про тебя не ходили, я знаю – ты девственница. А я не хочу, чтобы у тебя сразу складывалось плохое впечатление о сексе. Ты должна понять, насколько всё просто, но удивительно прекрасно. Я подарю тебе лучшую ночь в твоей жизни. – А теперь... – я наклонилась над тобой, и говорю эти слова так тихо, что ты вряд ли их услышишь. Тем более, что их заглушает звук расстёгивающейся ширинки моих джинс. – Всё будет хорошо... хорошо... Одной рукой я перебираю её шёлковые пряди, которые ещё недавно были аккуратно уложены, а сейчас выглядят так, будто... будто ты трахалась в подсобке однокурсницей. Я слышу её всхлип, когда мой член скользит вдоль её клитора, лишь на секунду углубляясь в заветную цель. Всё её самообладание – в моих руках. Она – в моих руках. И я решаю её подразнить. Пальцами нащупываю бугорок и начинаю мягко его массировать – бедняга просто рассыпается в моих руках, отчаянно сжав маленькие ручки в кулаки. – Боже, да просто выеби меня! – просит она, подавляя очередной стон, когда я с особенной силой нажимаю на чувствительное место. Я смеюсь. Смех звучит немного маниакально, но ничего – пусть знает, что ей предстоит долгая ночь. Но всё же я наконец вхожу в неё, чуть не застонав самой. Боже, какая она узкая – никогда ещё таких не встречала. Сначала медленно, постепенно – надо дать тебе привыкнуть. Но постепенно нежный секс перешёл в жестокое трахание какой-то шлюхи с обочины. Но тебе это нравилось. Всё было, как в моих снах – я, ты и тусклый свет одной-единственной лампочки, и без того жутко мигающей. Резко всё застилает чёрная пелена, а через секунду я увидели миллионы разноцветных вспышек, огней, и без сил свалилась на тебя. По крайней мере, мы кончили одновременно, моя истинная.