Парень

Странное это было место. После той заварушки с бактериологическим оружием, и угрозой всему миру, и нашим добровольным заточением во имя спасения человечества... словом, после всей той движухи на какое-то время стало очень тихо. Буквально: тишина была тем единственным, что мы могли ощущать, осязать и обонять. Потому что кроме нее не чувствовалось абсолютно ничего. А потом через нее, как сквозь вату, стал пробиваться детский плач. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что мы умерли и физически больше не существуем. Чуть больше времени заняло осмысление того факта, что три отдельные полноценные личности после смерти превратились в некий собирательный образ, этакую трехголовую гидру. Сложно объяснить точнее. Три разума сошлись в один, три тела слились в бесплотный дух, и та часть его, что могла изъясняться так высокопарно, несомненно, принадлежала когда-то Байерсу, а та, что сожалела об утрате всего плотского, – Фрохики. Был среди нас и Ленгли – точнее, его бесшабашность, его ехидство и его полный восторг от того, что ни один земной спутник больше не в состоянии засечь "Одиноких стрелков". Умерев, мы избавились от реальных врагов, потенциальных врагов, гипотетических врагов, воображаемых врагов... Словом, оказались никому не нужны. Но плач ребенка – вот что смущало нас. Со временем эти судорожные всхлипы, а иногда и рыдания, навевающие мысли об аде, в который при жизни ни один из нас не верил, стали, скажем так, трансформироваться. На смену им пришли мыслеобразы. Словно витальные функции детского организма начали требовать себе в поддержку нечто большее. Слов. Предложений. Поначалу – бессмысленных. А затем... Мы долго не вмешивалась. Наблюдали. Изучали. Было во всем этом, помимо общепонятной всепоглощающей странности, какая-то странность дополнительная. Как будто в обычном кровотоке здорового человека появились бы там и сям ярко-зелёные сгустки. Если сказать напрямую – наш подрастающий подопечный вдруг выделывал фокусы, нетипичные для среднестатистического землянина, но вполне объяснимые с позиции тех, кто верит в инопланетные технологии. Повторим, дураками мы не были и при жизни. Принцип бритвы Оккама в данном случае гласил, что этим "фокусником" оказался единственный знакомый нам младенец, чьё появление на свет проистекало при достаточно необычных обстоятельствах. Сын Малдера и Скалли. Правда, радости это открытие не приносило, поскольку означало, что наших агентов больше нет рядом с ребёнком. Убиты? Гниют в тюрьме? Вынуждены скрываться? У нас было все время в мире, чтобы перебирать варианты. Наводящие вопросы подросшему подопечному ни к чему не приводили. Он рос в семье, но ничто в его окружении не связывало нас с миром ФБР и "Секретных материалов". Зато теперь мы знали ответ на главный вопрос человечества: что происходит после смерти. Ты просто становишься чьим-то воображаемым другом. Персональным коллективным бессознательным для одного конкретного ребенка. В нашем случае – – парня. Так мы привыкли его называть меж собой, еще до того, как он вырос настолько, чтобы начать общаться с нами и сообщить свое собственное – ни о чем нам не говорящее – имя. Итак, у парня были странности. Становился взрослее он – становились заметнее они. Мы не пресекали и не поощряли их. Осторожничали, но иногда позволяли ему пошалить. Словом, были довольно противоречивым внутренним голосом, от которого больше смуты, нежели ясности. С такими данными парень мог стать как Мессией, так и Антихристом. С нашей же помощью (или отсутствием таковой) он оставался обычным трудным подростком с ночными кошмарами, сеансами терапии и колёсами по рецепту. А потом в его снах появилась она. Не будем лукавить: мы все обрадовались, не только Фрохики. При жизни каждый из нас симпатизировал ей по-своему. К тому же в этом загробном существовании впервые появился хоть какой-то смысл. Мы выждали какое-то время. Убедились, что ее появление в видениях – не единичная случайность. И, наконец, собрали все свое мысленное влияние, чтобы вложить его в одну, каждый в свою, фразу. Применительно к нашему парню этой силы хватило бы на многое. Он мог развязать мировую войну, разоблачить правительственный заговор или просто пачками убивать людей, вооружившись ножом. Так просто списать все потом на голоса в голове. Но наш посыл был иным. – Ее зовут Дана Скалли. Она врач и твоя мать. Ты должен найти её. Конец.