Сбудется где-то...

Он стал совсем другой теперь. Больше не танцует - говорит, мол, силы уже не те, да и спина, опять же... Мы с подругами все так же часто прилетаем к нему, кружимся метелью за его окном, смеемся ветром в обледенелых ветвях, в шутку завываем, подобно старым призракам, в каминных трубах и пустых комнатах его дома. А он улыбается нам, задорно, как и прежде, но в глазах его больше не волнуется Устричное море, не пенится, подгоняемый бурей, девятый вал. Время давно выбелило его волосы, и в душе его наступил мертвый штиль. Снежные горы, светится море вдаль уходящей тропой. Штиль или грозы, ветер и звезды, звезды навечно с тобой. Зимы и вёсны, завтра уж поздно, серые в ночь небеса - знак возвращений, древние тени взглянут живому в глаза. Люди, в сущности, весьма хрупкие игрушки. Не успеешь оглянуться - а они уже состарились и норовят вот-вот умереть. Нас не было рядом, когда пришел его час. Он умер тихо, во сне, со счастливой улыбкой на губах, и когда мы прилетели проведать его утром, нам оставалось лишь поцеловать его в лоб на прощание. Люди похоронят его с почестями. Непременно в море - а как же иначе? А мы... Мы отпоем его. Чаячьими криками, плеском волн, бьющихся о скалы, ревом моря в непогоду, песней попутного ветра в парусах. Никто из смертных не получал еще такого славного погребения! Волки и лисы, старые висы, карты истерты в мешке. Сосны и ели, клятвы и цели, солнечный блик на клинке. Все это было-было-было - нескончаемым танцем, игрой и весельем, метелью и хороводом, стелилось поземкой по мерзлой земле и взмывало в небо россыпью брызг, а затем падало вниз оторвавшимися от низки бусинами... И будет еще не раз, вот только не с ним. Мы не знаем, куда уходят люди после смерти. Может, в Лабиринт - старый, выросший зеленью на гальтарской бронзе кошмар. Может, на другую бусину бесконечного Ожерелья, заново рождаясь под иными звездами и проживая тысячи новых жизней. А может, они возвращаются, чтобы выплатить старые долги - или заиметь парочку новых. Мы точно знаем одно - где бы он ни был, он снова будет смеяться, смеяться и танцевать. Снежные дали, то, что мы ждали в свете костра и луны. Сбудется где-то, ветром и светом, в землях далекой страны... ... И колокольный звон рассыпается серебристым инеем, и звезды снова кажутся ниткой жемчужных бус.