На террасе

-Шинобу — Ей и вправду надоело бегать. Она слишком часто бежала за кем-то, да и просто уже устала. Тот жест, когда она взяла его за руку, был просто попыткой за него ухватиться. Не дать ему сбежать от неё вновь. И теперь он точно " в руках кошки " и уже не отвертится от Кочо Они продолжают сидеть молча и держаться за руку, смотря на звёздное небо. Им нужно помолчать, это необходимо перед этим трудным разговором. И даже несмотря на явное напряжение, она чувствовала себя хорошо. Молчать с Гию для неё только что стало особым удовольствием, и это радовало. У каждого должен быть человек с которым можно помолчать и чувствовать себя комфортно. Как оказалось, для неё это был он. Шинобу правда редко затыкалась и молчала с ним. Но даже это не может продолжаться вечно. Стоит вспомнить, зачем она сюда пришла. Но только бабочка успевает открыть рот, чтобы вымолвить «Гию-сан, мы оба знаем, зачем я здесь. Так что с вами?». Как слышит: -Тебе не надоело? — вновь с обжигающе холодным и спокойным голосом, даже не дрогнув и не отводя взгляда от неба спросил Гию. -Что?.. Про что вы? Я не понимаю. — С притворной маской улыбки спросила она. Но она понимала. Ещё как понимала. И если не её закалка к подобным ситуациям, она бы уже задрожала. Но она всё ещё надеялась, что он имеет что-то другое. — Притворяться… — С той же интонацией произнёс столп, переведя взгляд, а после и повернув голову. Казалось, … Синие глаза смотрели куда-то глубоко в душу. Эти турмалиновые глаза, возможно, даже напоминающие цвет индиго или светлый его оттенок, в них можно утонуть… Она чувствует, как широко открыты её глаза, чувствует как тонкий изгиб губ, что был в притворно — мерзкой и тошнотворной ей улыбке, скривился, и она поджала губу. Возможно, это была секунда или пара секунд, но он явно видел. Видел её эмоции, не поддельные, а настоящие. Настоящую её. Но она даже не успевает сменить эмоцию, как он продолжает: — Думаешь, … Я не замечаю твоего притворства и этой вечной улыбки? Может когда-то она смотрелась как настоящая, но сейчас она выглядит противно. — он фыркает и вновь отворачивается к небу, наблюдая краем глаза весь её спектр эмоций. А он был велик. Её кожа за эти пару секунд сменилась от белой белизны, до синей и вновь пришла в состояние мрамора. Её глаза бегали туда-сюда, пока она их не прикрыла. -Это я должна была задавать вопросы — Словно обиженный ребёнок, вся сжавшись проговорила Кочо, — А не вы мне. Поэтому вас недолюбливают… Томиока. Вы видите слишком многое своими отвратительными глазами. — вновь фыркает, гордо задрав нос, и приводит свои эмоции в порядок. Но эмоции не может подавить где-то внутри. Внутри всё болело, жалкое подобие сердца, что было измято, разорвано и просто гнило изнутри захлёбываясь собственной ненавистью. Только, эту боль она научилась скрывать за всеми масками улыбки и притворства. Её никто не видел, только Канао из-за близкого контакта с ней и Танджиро со своим добрым сердцем. А после этих слов, когда ещё кроме их двоих кто-то увидел, …было ещё больнее. Ведь это видел тот, перед кем она не хотела казаться слабой, с кем не хотела делиться этим, и он видел всегда её притворную улыбку и думал, что она счастлива. Она готова была прямо сейчас разрыдаться, высказать ему всё, и просто плакать ему в плечо. И то, только потому, что это был Гию, а не посторонний ей человек. Но не могла… Хотя. Кочо оставался всего маленький надрыв и её голос окончательно сломается. Как и та маска счастья. -Томиока- Он видел это напряжение. Эти эмоции. Он видел как ей плохо, и он ударил по самому больному. В яблочко. Конечно, он не собирался рассказывать как минимум при условии, что Гию сделает это один. Он хочет услышать сначала её историю. Но… видимо, она не собирается сдаваться и падать духом, поэтому он просто хмыкает на её попытки задеть, и переводит взгляд на небо, произнося в привычной для него интонации: -Сестра, да? Я слышал про неё немного — Он добился своего. Рука, что его держала, начинает с большей силой дрожать — Умерла в битве с демоном… Кажется это была одна из лун. Удивительно, как такой охотник как она не спаслась. -Заткнись! — услышал Гию где-то сбоку непривычную для него повышенную интонацию Кочо — Она сражалась со второй высшей луной и погибла как охотник! Не смей так говорить! — Девушка утирала тыльной стороной ладони набегающие слёзы, наконец, отпустив Гию, а после с новой силой злости продолжила — Что ты, безэмоциональный и холодный, знаешь о чувстве утраты, сострадание?! Порой мне кажется, что ты ничего не чувствуешь! Что ты не скрываешься за маской, в чём упрекаешь меня, а ты реально такой холодный, как безэмоциональная машина! Что ты знаешь о том, чтобы потерять сестру, а её последними словами было просьба покинуть ряды охотников и постоянно улыбаться! Что ты знаешь о том, чтобы потерять всех своих приемников! Потерять родителей! И даже не зная этого, ты продолжаешь вести себя как последний мудак! — Её голос дрожал очень сильно. Ей явно не хватало дыхания, и она потеряла всю концентрацию. Она сорвалась. Он надавил слишком сильно, но достаточно, чтобы она высказала всё. Всё, что думает. Всё, что у неё наболело. Но при этом… довёл Шинобу до слёз. Выслушав её, Гию вздрогнул, слегка приоткрыв рот. Его глаза немного округлились, а в безэмоциональном взгляде была… жалость, сочувствие и понимание. Неужели, он и в правду таким кажется? Конечно, … он хотел скрывать свои истинные эмоции за маской спокойствия. Но он не думал, что она о нём так думает. Тем более, оказывается, они даже чем-то похожи, и он понимает её в тысячи раз лучше любого другого человека. Ему было больно смотреть на неё такую… Видеть её слёзы, до которых он сам довёл её… Теперь, не рассказать о том, что произошло у него, будет просто ужасно. Повернувшись к ней уже всем телом и сев напротив неё, он осторожно вытер жёстким рукавом формы её слёзы с щёк, чему она явно удивилась и хотела даже отойти, но почему-то не сделала это, смотря ему в глаза. Сейчас они казались ему беззащитными и слабыми. В этих глазах цвета аметиста было столько боли. Но также Томиока видел, как ей стало легче после того, как она выговорилась. — Мою семью убили демоны, когда я был ещё мал… Я выжил лишь потому, что моя сестра спасла меня, прикрыв и защитив ценой собственной жизни… Я помню, как чувствовал себя тогда… отвратительно, и не мог сдержать слёз, всего лишь вспомнив об этом. На следующий день она должна была выйти замуж, а из-за меня она погибла, лишившись своей мечты и жизни в общем — Томиока тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Ему и сейчас неприятно об этом вспоминать. — Мне никто не верил, что их убил демон. И меня хотели отправить к дальним родственникам. Но я сбежал. Такой мелочи как я не стоило сбегать в лес одному. Меня чуть не убили, и я чуть не погиб. Если бы не один охотник, что нашёл меня. Он отправил меня на обучение к Уракадаки. Он стал мне как отец… После к обучению охотника присоединился ещё один мальчик. Его звали Сабито. Он был куда более талантливый, чем я. Мы с ним стали лучшими друзьями… были одного возраста и оба потеряли семьи. Тогда он помог мне выйти из того тяжелого состояния ненависти к себе из-за смерти сестры и дал повод жить ради неё. С нами также была ещё одна девочка, Макомо., но я с ней так хорошо не общался, как Сабито… Она всегда таскалась за ним и была младше нас. Но даже, несмотря на это была ловкой и проворной. На финальном отборе меня ранили и меня спас Сабито. Я потерял сознание, а когда проснулся, оказалось, что я прошёл финальный отбор, как и все, кто был с нами на волне. Все кроме Сабито и Макомо. Они погибли, защищая остальных, и убили практически всех демонов на горе глицинии. А я… Я даже ни одного демона в ту ночь не убил. Я не могу быть столпом. Лучше бы я тогда умер, а не они. Он бы стал лучшим мечником и смог победить Мудзана. Поэтому я не такой как вы. Поэтому, я не смогу получить метку. И даже сейчас мой единственный преемник не займёт место столпа воды, а уйдёт в стиль огня за Ренгоку… Я даже место не смог сохранить. — Гию тяжело вздыхает, заканчивая свой рассказ, и смотрит в пол, сжав руки в кулаки, что лежат на коленях. Ему… неприятно. Неприятно кому-то говорить об этом. Кому-то показывать настоящего себя, а не тот образ. Образ холодного убийцы демонов. Но и одновременно чувствует себя лучше, наконец, рассказав о наболевшем. Молчание… Он думает, что сейчас услышит выговор злобной Кочо. Жаль, что он не может наблюдать за эмоциями бабочки из-за того, что взгляд направлен в пол. Он просто… боится поднять его и увидеть разочарование на её лице. Но резко чувствует, как его чуть ли не сбивают с ног и не роняют на пол, заключая в крепкие, насколько это возможно объятия. Кочо крепко обнимала его, уткнувшись носом в грудь, и по сути, сидя у него на коленях. Гию всё ещё чувствовал, как она дрожит и пытается привести дыхание в норму. Также чувствуя, как его форма, в районе её лица, мокнет от бегущих слёз. Столп явно не ожидал подобного, поэтому вздрагивает, боясь даже вздохнуть. Но проходит секунд 10 и он, слабо улыбаясь, осторожно обнимает её в ответ, уткнувшись носом в макушку. Ему становится тепло и куда спокойнее на душе. — Какой же вы придурок, Гию — тихо произносит девушка, уже перестав плакать, переводя взгляд на небо, даже не собираясь отпускать Томиоку. — Знаю… Прости, что довёл до слёз — столь же тихо произносит он с явной виной в голосе. — Прощаю Пожалуй, только небо станет свидетелем этого разговора. Они будут сидеть так в тишине и молчание до самого утра, наслаждаясь им. А после, встретив рассвет, разойдутся. Девушки из поместья бабочки будут долго расспрашиваю Кочо, где она была и видеть куда более живую и естественную её улыбку. (Но даже она будет дальше маской) А Гию, наконец, сдастся и Танджиро, рассказав ему свою историю. Ведь тот тоже бегал за ним последние дни. Эта ночь помогла им обоим осознать, что они похожи, и быть, куда открытие друг к другу. А также позже оба осознают, … Что они испытывают друг к другу куда более тёплые чувства, чем думали на утро той ночи.