***
— Что бы Вы загадали, Цезарь-сан? Сидящая на небольшом пледе девушка выглядела поистине великолепно. Ее длинные волосы едва заметно развевались на теплом ветру, светло-розовые глаза сияли, словно вобрав силу звезд с неба, а простенькое красное платье длиной до колен вкупе с поддетой белоснежной блузой придавали ей какое-то ощущение уюта и тепла. — К чему вопрос? — тихо усмехнулся он, — Желаю лишь свернуть тебе шею. Фука взглянула на своего «охотника». Яркая золотистая радужка с по-кошачьи вытянутым зрачком не изменилась с их первой встречи, и можно было все так же сказать, что Цезарь искренне хочет лишь убить девушку. Но она успела достаточно неплохо его узнать и теперь почти без страха и сомнения могла заявить (конечно, лишь сама себе), что в ближайшее время не погибнет от его клинка. Логичного объяснения не было. Не скажешь же, право, что они стали друзьями, пусть Фуке того и хотелось? — Эй, — девушка подняла глаза и посмотрела в лицо звавшему ее мужчине, — тут есть еда? Сейчас умру от голода. Поистине звериный оскал Цезаря сомневаться не заставлял, и Фука поднялась на ноги, резко вспомнив, что сегодня Со ввел некое фестивальное меню, наверняка раза в два вкуснее обычного. Точно нужно было отвести туда гостя! А потом еще можно забежать в булочную неподалеку — хозяин уже успел привыкнуть к визитам розоволосой и сразу же предлагал самую свежую продукцию. Затем стоит бы пройти и к центральной площади, где красуются фонтаны, и к башне, и заглянуть в еще одно местечко… Идеи захлестнули голову Фуки, и та не сразу осознала, что, кроме Цезаря, рядом появился кто-то еще. — Какого черта здесь делает этот преступник?! — полным ярости голосом спросила Паше, злобно глядя на мужчину. — Собирается все испортить, не иначе, — исподлобья вторил ей Скарлет, чей холодный блеск глаз был заметен из-под капюшона. — Фука, он опасен. Отойди, — с напускной мягкостью в голосе, призванной, видимо, успокоить девушку, сказал Аксель и одним почти незаметным движением придвинул поближе к руке небольшой пистолет, висевший на поясе. Беловолосый лишь хмыкнул, не слишком горя желанием раздувать конфликт, который, однако, неизменно приведет лишь к плохим последствиям. — Нет, вы все не так поняли… — ошеломленная, начала было говорить розоволосая, но ее прервал резкий звук извлекаемого из ножен меча. То была Паше, очевидно, не желавшая терпеть чужаков на празднике горожан. — Сегодня перемирие… — попытался было урезонить ее Скарлет, но она оставалась непреклонна и уже взялась за клинок обеими руками… — НЕТ! — звонко крикнула Фука и быстрым рывком метнулась к ним, заслоняя собой Цезаря, — Я пригласила его на праздник, только и всего! Он не собирался ничего плохого делать, клянусь! Шокированные, все четверо смотрели на нее. Раскинувшая руки, кричавшая, с уже начинающими течь слезами на глазах, она прошептала Цезарю «Беги!», а сама лицом обернулась к остальным и принялась убеждать.***
— Идиотка… Очередной нож вонзился ровно в серединку. Яблочко, пятое подряд — но хоть сколько-нибудь спокойнее от этого не становилось. Груз все оставался лежать на сердце, придавливая, и Цезарь вновь кинул острый клинок. — Зачем она все это делает? В этом нет никакого смысла! В руках мужчины оказался неудачно подвернувшийся клочок ткани, который моментально превратился в нечто неприглядное, сокрушенный мыслительными процессами лидера Волков. Перед глазами раз за разом всплывало ее лицо, все в слезах, но с улыбкой на лице, и он опять сжимал кулак, не в силах уловить ход действий. Фука была для него загадкой. Та, что должна была упасть замертво от его меча еще давным-давно, теперь терзала разум, принося беспокойство в жизнь Цезаря. По-хорошему, она бы и носу не показала бы в лесу. До смерти напуганная ли за свою жизнь или нашедшая друзей в городе, неважно, но девушка не стала бы ходить в гости к потенциальному убийце. Он уже столько раз сказал, что прикончит, и осуществлял попытки при вылазках. Однако при Фуке всегда кто-то оказывался (чаще всего семейка Оз), и план вновь терпел крах. Да, конечно, беловолосый мог пробраться прямо к ней в дом и задушить во сне, мог подстеречь за любым деревом и сымитировать несчастный случай, но… Всегда было какое-то «но», что останавливало, и дата смерти девушки неизменно переносилась все дальше и дальше. Глупая, глупая до самых недр мозга, она лично раз за разом засовывала руку с куском мяса в пасть волку, считая, что налаживает с ним связь, и всегда еле-еле уходила от фатального укуса. Сейчас же отрицать было бессмысленно — хищник пал, прирученный искренностью и чистотой своей жертвы. Цезарь влюбился в девчонку, что уж говорить. Даже если не хотел об этом думать, понимал: изменить ничего уже не сможет. Ее наивность и простота очаровали, ее желание помочь и поговорить, составить компанию согревали. Она не отворачивалась от него, что бы ни случилось, и неизменно возвращалась, словно не знала иных мест для времяпрепровождения. Фука была рядом с ним, и теперь он хотел лишь одного: чтобы она была рядом всегда.***
Цезарь не удивился, когда во время очередной тренировки услышал громкий шум листвы. Так неуклюже по лесу мог ходить лишь один человек, который и предстал перед мужчиной, испуганный и будто провинившийся. Стоял знойный вторник, а, значит, у беловолосого было лишь одно решение. — Стоять, — холодно промолвил он, указывая на девушку мечом. Та послушно замерла, глядя тому в глаза, — Сегодня будний день. Считаю до десяти. Уходи, если еще хочешь жить. Фука моментально вздрогнула, будто пронзенная резкой догадкой («наверняка только что поняла, о чем я говорю»), и, пролепетав извинение, умчалась прочь, не разбирая дороги. Цезарь лишь покачал головой, сам не одобряя своих поступков, и поднял клинок. «Глупое сердце…» — подумал мужчина, продолжая тренировку в практически прежнем темпе.***
Вся прогулка за покупками с Кирие казалась ей одной большой обманкой. Уж насколько простодушной и доверчивой Фука бы не была, но подобную хитрость ей раскусить оказалось под силу. Отсутствие четкой цели, ненавязчивые беседы о прошлых происшествиях, упоминания Банды Волка — вскользь, конечно же, — и престранные разговоры с Анде о поджоге леса вывели девушку из себя. Окончательно. Ее злила не столько низкая оценка умственных способностей, данная консильери семьи Оз (иначе бы план явно был чуть более глубоким и продуманным), сколько сомнения. Выходит, ее общение с Цезарем-саном планируют прекратить, раз считают неподобающим? …несомненно, это было верно. Дружбу хищника и жертвы нельзя было назвать правильной или хотя бы адекватной. А если учесть, что Цезарь — преступник, а Фука — одиночка, не принадлежащая ни к какой мафиозной семье и лишь находящаяся под опекой, которая может принести проблемы. Но девушка была твердо уверена: что бы ни случилось, она не позволит разрушиться той хрупкой связи, что была создана между ними двумя. Беловолосый только-только начал открываться, и Фука видела, насколько трудно ему было, потому и пыталась приложить все усилия. Нельзя было так просто сдаваться и выкидывать всю их дружбу… и робкие чувства, что успели зародиться в глубине сердца. Те, что она изо всех сил подавляла, не желая навязывать еще больше проблем кому бы то ни было. Да и понимала, что Цезарю-сану они совершенно ни к чему.***
Прогуливаясь по улочкам в бесцельных поисках чего-то, Фука наткнулась на Со. Подобная встреча стала прекрасным событием для обоих: каждому было чем поделиться. Поставив себе задачу в лице покупок, они отправились на выполнение, попутно обсуждая то, что было на умах и сердцах. — Знаешь, а ведь Цезарь-сан недавно говорил о тебе, — со своей привычной улыбкой начал беседу блондин, разглядывая аппетитную выпечку на витрине булочной. — Правда? — удивившись, спросила у него девушка, присоединяясь к занятию. — Угу. Рассказал о том, как ты его защитила на фестивале, правда, совсем чуть-чуть… Потом он меня чуть не побил за то, что я не остановил вовремя… — юноша неловко пожал плечами и передвинулся к следующему прилавку, — Ты, кстати, невероятно храбро поступила, Фука! — Ох, спасибо! — ответила та, слегка краснея от комплимента. Но вместе с воспоминаниями о любовании звездами ей на ум пришло кое-что еще, и девушка моментально посерьезнела, — Со, слушай… — Что такое? — уловив перемену в голосе подруги, парень оторвался от круассанов и посмотрел на спутницу. Та глубоко вздохнула перед ответом, видимо, волнуясь. — Мне могут запретить общаться с Цезарем-саном. Думаю. Не уверена, но это вполне возможно, так что, — она протянула блондину маленькую записку, — отдай ему это, если не приду в какое-то воскресенье, хорошо? — Можешь на меня положиться, — подмигнул розоволосой юноша и моментально перевел тему.***
Еще несколько воскресений прошли в относительном спокойствии. Фука и Цезарь не сменили своих привычек и все так же продолжали общаться, не выдавая изменения в собственных чувствах. То ли опасались неизведанного, то ли чего-то ждали, то ли не считали это важным… Да, в паре случае каждому становилось заметно, что что-то стало иным (как, например, беловолосый следил за девушкой, чтобы та не упала на ухабистой дороге), но подобное было довольно редким. Все изменилось позднее. Ей запретили походы в лес — и, соответственно, общение с Цезарем. Фука предвидела подобный исход. Тем не менее, слова все еще больно прошлись по сердцу, и свое согласие с этим приговором она произнесла, ощущая вкус крови на губах. Выходов почти не было, а те, что оставались, были совершенно радикальными и невероятно опасными. Конечно, она собиралась ими воспользоваться. Добровольно отказываться от Цезаря девушка не собиралась — по крайней мере, без боя. Но воскресным утром, проснувшись в неожиданно холодной постели, она резко осознала: сегодня они не увидятся. Что-то внутри тихо треснуло, и она позволила себе уронить одинокую слезинку на одеяло перед тем, как окончательно проснуться. Весь день она в своем маленьком домике, даже не пытаясь уговорить Акселя, что «охранял» ее (то есть, сторожил, лишь бы не сбежала). Вместо этого Фука нашла иное занятие: все то время, что могло быть потрачено на беседу с Цезарем, она успешно потратила на создание небольшого сувенирчика для него же — кулончика с волком. Едва ли девушка умела рисовать, вырезать, шить или в принципе заниматься рукоделием, но, отыскав в многочисленных полочках комода свои давние запасы безделушек, розоволосая просидела за рабочим столом несколько часов. Неуклюже «выпилила» морду зверя из бывшего квадратным деревянного медальона тупым ножом, аккуратными и точечными движениями пририсовала глаза и нос, серебристыми нитками изобразила взлохмаченную шерсть, прикрепив их на остатки свечного воска. Сделанная с душой игрушка тут же нашла свое место на шее Фуки — временно, конечно, до следующей встречи с Цезарем-саном! — и та довольно улыбнулась, чувствуя, что совершила правильный поступок.***
Цезарь недовольно посмотрел на битый час околачивающегося поблизости Со. Паренек готовил ужин, напевая себе под нос что-то невразумительно и, видимо, призванное окончательно вывести и так раздраженного мужчину из себя. Даже ароматный запах жареного мяса не улучшал положения — беловолосый был все так же зол, более чем осознавая причину. Фука не появилась. И если в первой половине дня это можно было как-то оправдать, то сейчас, когда солнце уже село, причин найти было невозможно. Так поздно она не придет, а, раз не навестила в течение суток… Наверное, это было даже правильным. Нечего добыче болтать с жертвой. Верно ведь? Цезарь покачал головой в ответ на собственные мысли. Нет, ему уже было все равно на всю эту чепуху про охоту. Просто хотелось увидеть Фуку и услышать ее голос. Поговорить о полных пустяках, беззлобно огрызнуться и наблюдать за чистым спектром ее эмоций, тихо улыбаясь внутри. Он больше не видел интереса в проведении воскресенья в одиночестве (Со постоянно уходил в город), ведь этот день недели всецело принадлежал только лишь розоволосому чуду, накрепко засевшему у него в сердце. — Готово! — радостно воскликнул блондин, водрузив перед задумчивым лидером тарелку с еще дымящимся кроликом, — Приятного аппетита! — Ага, — равнодушно ответил на пожелание мужчина и склонился над столом, зарываясь пальцами в волосы. Он не был готов прервать поток собственных мыслей. Нужно было привести его к логическому завершению и лишь затем начинать есть. — Кстати, это Вам от Фуки, — «вовремя» вспомнил Со, протягивая вынутую из кармана записку, — Сказала отдать, если не придет в воскресенье. Беловолосый моментально поднял голову и чуть ли не вырвал бумагу из рук. Затем острым, что меч, взглядом посмотрел на своего помощника — тот намек понял и, едва заметно улыбаясь, ушел на улицу — и развернул послание.Цезарь-сан!
Извините, что не пришла сегодня. Семья Оз решила, что я более не могу Вас посещать. Я не хочу создавать им лишних проблем, но попытаюсь найти способ вновь увидеться.
Жду встречи!
Мужчина прочитал записку несколько раз, а после отложил ее в сторону, посмотрел в потолок и тепло улыбнулся, думая о чем-то своем.***
На следующей неделе дон разрешил Фуке покинуть комнату, поэтому при первой же возможности она в компании Акселя отправилась на прогулку по улицам города. Несомненно, потенциал для творчества взаперти был неплохим, но свежий воздух и ощущение свободы розоволосая ценила неизменно выше. И, как и ожидалось, она почти сразу умудрилась случайно встретиться с Со. Аксель тактично отошел, оправдавшись совершенно глупым предлогом, а парочка отошла в сторону от основного движения улицы, чтобы поговорить без лишних свидетелей. — Меня повязали, — грустно вздохнула Фука, — неудивительно. — Цезарь-сан в курсе, записку я передал. Видела бы ты, каким радостным он был, получив объяснение! — ухмыльнулся Со, в деталях описывая тот самый вечер. — Я рада за него, — тепло улыбнулась девушка, немного нервно поправляя толстую нить на шее. — Что это у тебя? — заметил необычные движения подруги блондин и с любопытством придвинулся чуть ближе, словно пытаясь разглядеть. — Ах, это… — резко замолчала розоволосая, убирая руки за спину, — Так, мелочь… — Ага, не хочешь говорить? — хитро спросил парень и, получив молчаливое подтверждение, отступил, — Ладно-ладно, не буду вмешиваться в ваши отношения! — Со! — с тихим смешком воскликнула Фука. — Все-все, не бей!***
Это воскресенье удивило многих. Впрочем, подобное было закономерным исходом: не каждый день можно увидеть, как лидер Банды Волка стоит на одном колене перед доном семьи Оз и спрашивает, готов ли он сделать заказ. Совершенно точно не каждый. Тем не менее, день был, пожалуй, одним из самых прибыльных для киоска Со — такой официант привлек многих, правда, большая часть посетителей ограничивалась маленькими заказами, больше наслаждаясь визуальной составляющей развлекательной программы заведения. Цезарь о своем решении почти не жалел. Да, жутко болели ноги и плечи, да, приходилось терпеть легкие (и не слишком) насмешки, но он увидел Фуку и смог с ней поговорить, пусть и немного. Этого было вполне достаточно. Оплата от Со стала лишь приятным бонусом к той фразе, которую беловолосый повторял весь оставшийся день: «Надеюсь увидеться в следующее воскресенье!». Всего лишь одно предложение заставляло его неистово ждать, когда же окончится очередная неделя, и уже было плевать, что его, гордого и одинокого волка, подчинила себе маленькая девочка. Нет, не девочка, она была его светом, его чудом. И мужчина был уверен, что все решится именно в очередную его рабочую смену в киоске. Как и Фука.***
Они вновь встретились через неделю. Лицо Цезаря озаряла самодовольная улыбка, невероятно похожая на ту, что расцветала при очередном покушении — полная уверенности в очередной победе. Правда, сегодня план был несколько иным, но суть оставалась прежней. Фука же все еще нервно перебирала меж пальцем нить, что заменила привычную красную ленточку на шее, пытаясь окончательно собраться с мыслями. С разными подходами, оба понимали, что это может оказаться их последней встречей — и были готовы сделать то, о чем давно думали. — Аксель, можно мне поговорить с Цезарь-саном? — своим самым спокойным и милым тоном спросила Фука, молясь всем высшим силам об успехе. Темноволосый лишь пожал плечами, хмыкнул и, поднявшись со стула, демонстративно встал спиной к парочке, тем не менее находясь на расстоянии вытянутого пальца. Мысленно прошептав «спасибо», она посмотрела прямо в лицо беловолосому. Набрав воздуха в легкие, девушка уже приготовилась начать свою речь, но мужчина опередил ее. — Закрой глаза, — не терпящим возражений тоном сказал Цезарь, и розоволосая послушно опустила веки, все же исподлобья подглядывая (уж слишком любопытно было!). Тот выудил откуда-то небольшой сверток, распаковал и, приблизившись к спутнице, застегнул что-то блестящее на шее, попутно несколько раз случайно дотрагиваясь до кожи, — Идеально, готово. Восприняв это как сигнал, Фука раскрыла глаза и первым делом взглянула на собственное горло, что теперь охватывало светло-золотистое ожерелье с искусно выполненными листьями и цветами. Невероятной красоты и изящества работа покорила девушку, и та замерла, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-то. — Ну же, даже ничего не ответишь? — с напускным безразличием спросил Цезарь, в тоне которого на самом деле угадывались то ли волнение, то ли неуверенность. — Это прекрасно! Ты сам сделал? — оправившись от потрясения, сразу же догадалась розоволосая. — Да. Спасибо, — скромно ответил мужчина, и на его лице вкупе с румянцем появилась осторожная, но светлая улыбка. Он был по-настоящему рад, что его труд окупился счастьем Фуки. — На самом деле, у меня тоже кое-что для Вас есть, — спохватилась девушка и быстро развязала маленький узелок на шее, вытаскивая из-под блузы волчий кулон, — Закройте глаза! — сказала она и рассмеялась (все напряжение куда-то исчезло, будто по взмаху). Заинтригованный, Цезарь подчинился и тоже почувствовал, как что-то новое закрепляется на его горле. Но как только Фука отстранилась и попыталась вновь сесть на свое место, он, все еще не открыв глаз, мягко ухватил ее за подбородок и поцеловал. На возмущения Акселя внимания они уже не обращали.***
Ожерелье на одной, кулон на другом… Эти символы были крепче и важнее любых слов. Они подтверждали, что двое принадлежали друг другу, были подчинены безмолвной клятве. От одной лишь подобной мысли что Цезарь, что Фука начинали улыбаться, и даже простого осознания того, что возлюбленный сейчас совсем недалеко, хватало для теплой волны счастья. Им не нужно было что-то говорить: обмен и поцелуй сказали все за себя. И эта связь спасла их обоих. Фука искала Цезаря, но нашла лишь Гамельна. Цезарь искал Фуку и нашел. Однако чарующая мелодия флейты пробудила внутреннюю силу, что спала глубоко внутри, и Волк вышел на охоту за своей жертвой, не в силах противостоять зову Дудочника. Он из последних сил сопротивлялся чужой музыке, что заглушала все мысли в голове, успел лишь отослать девушку прочь… а затем направился по следу. Беспорядки в городе все разгорались. Семья за семьей падали слугами Гамельну, устраивая бойню на улицах, пожары и взрывы. Отчаявшись, Фука пыталась было отыскать Цезаря, попытаться вернуть тому рассудок, но в итоге оказалась в том переулке, с которого все и началось. Стоя на коленях перед тем, кого любила, ощущая холодную сталь у горла, чувствуя дыханье Смерти, она взглянула в его ледяные глаза и прошептала: — Будь счастлив…***
— Думаю, Гамельн еще долго будет оправляться от подобных ран, — махнул рукой Кирие, а затем развернулся лицом к гостю, — Да, дон дал свое разрешение, как и лидеры остальных семей. После твоей триумфальной победы, Цезарь, сомневаюсь, что кто-то мог бы быть против. Беловолосый лишь кивнул, а затем резко спросил: — А что с ней? — То же самое. Оз согласны. — Благодарю, — мужчина поклонился в непривычном для себе жесте, а затем снял с пояса клинки и церемониально положил их на стол к консильери, — До скорой встречи. — Взаимно, — приподнятием шляпы выражая свое уважение, ответил Кирие.***
Вскоре в городе открылся новый магазин ювелирных изделий ручной работы, которым заправляла недавно обручавшая браком пара.