***
Следующим утром сочетание похмелья, снотворного и синяков на костяшках пальцев не поспособствовало ни оптимальной работоспособности, ни оптимальному настроению. Входя в здание, Гэвин сумел кивнуть в знак приветствия тем, кого терпел, и с недовольным ворчанием пройти мимо тех, кого на дух не переносил. Елейно улыбнувшемуся при встрече Андерсону Гэвин ответил двумя средними пальцами. Неожиданно в кухоньке нарисовался этот самый Коннор. Должно быть, услышал стремительные шаги, потому что обернулся с чашкой кофе в руке и сдержанно кивнул. — Доброе утро, детектив. — Отъебись, тостер. Тот пожал плечами и продолжил возиться с кофе, высыпая в стаканчик ещё один пакетик сухих сливок. — Зачем вообще стараешься? — не удержался Гэвин. — У тебя в металлических кишках есть какой-то отсек для кофе, чтоб ты мог притвориться, типа не пугаешь людей? — Мой корпус не содержит металла, детектив Рид. Андроиды не роботы. И кофе не для меня, а для лейтенанта Андерсона в знак честных намерений. Гэвин неверяще хохотнул. — Чтобы добиться расположения Андерсона, потребуется гораздо больше, чем чашка кофе. Я работаю с этим придурком уже шесть лет, а он по-прежнему не обращает на меня внимания. Андроид склонил голову набок. — Интересно, почему. Рассудок затуманила внезапно вспыхнувшая ярость. Гэвин приблизился к машине. — И что это ещё, блять, должно значить? Хреново, что приходилось задирать голову, чтобы подавить эту дылду взглядом. Ну конечно, Киберлайф делала их высокими. Впрочем, рост ниже ста восьмидесяти сантиметров никогда не останавливал Гэвина от того, чтобы затаскивать красавчиков в постель. Коннор молча смотрел в ответ. Гэвин был уверен, что широко распахнутые невинные глазки – лишь притворство. Он оскалился и ударил по бумажному стаканчику, так что кофе пролился на дурацкую униформу. — Упс, — обронил он, ухмыляясь. — Не знаю, какой уж там кофе предпочитает Андерсон, но, уверен, не тот, который разлит на полу. И только торжествующе выйдя, Гэвин понял, что забыл взять кофе себе. Ближе к вечеру Фаулер выбрался из кабинета и громко окликнул Гэвина по имени. Обычно Гэвин не торопился, когда шеф так делал. Во-первых, потому, что он не был дрессированной собачонкой, несущейся на всех лапах, едва кто позвал. А во-вторых, потому, что знал, что, скорее всего, ему поручат какое-нибудь ёбнутое задание. Прошло шесть лет, а с ним всё ещё обращались как с младшим детективом. Это дико раздражало. — Рид, — обратился Фаулер, — патрульные подобрали беглого андроида. Ты поедешь в резервацию и допросишь его. — Зачем? — возмутился Гэвин. — Нам уже известно, что произошло. И что случится, — задрали этими чёртовыми андроидами тыкать в лицо со всех сторон. — Зачем мне туда переться? На удивление, плечи капитана осели. — Без понятия, Рид. Мир меняется. Эти машины… Не знаю. Народ поговаривает, что не такие они, какими мы их представляем. Всё, что мне известно, – полицию Детройта пинают под зад за безынициативность в делах с андроидами. Мы часто прибываем туда последними. Может, в этот раз станем предпоследними, что скажешь? — Замечательно, — пробормотал Гэвин. — Ладно. — Прихвати с собой Коннора. — Нет, — мгновенно возразил он. — Ни за что. Суровая мина Фаулера сообщала о том, что спорить бесполезно. — Послушай, дай Коннору сделать всё самому. Да хоть в телефон рубись, мне без разницы. Встречу зафиксируют – в Киберлайф будут знать, что мы не сидим сложа руки, а, — капитан закатил глаза и поднял руки, пальцами показывая воздушные кавычки, которые все делали в детстве, — «помогаем гражданам». — Хорошо, — вздохнул Гэвин. — Боже, — он развернулся и врезался в неподвижную андроидскую грудь. — Блять! — вскрикнул он, отступая назад. — Осторожно, детектив, — наставлял Коннор. — Вам невероятно повезло, что у вас в руке не было кофе. Гэвин снова шагнул вперёд, тыча пальцем в самодовольное бледное (великолепное) лицо. — Ах ты мелкий… За его спиной Фаулер громко откашлялся. — Валите, детишки, — отмахнувшись обеими руками, Фаулер развернулся и направился к себе в кабинет, напоследок бросив: — Мне столько не платят, чтоб я терпел ваши разборки. — Что ж, — смирился Гэвин. — Идём, жестянка. Давай с этим покончим. Ему весьма досаждал тот факт, что скучный костюм выглядел чистым и сухим. У андроида же не было запасных форм, так ведь? Где он оставался? Может, в нерабочее время просто болтался по офису? Отключался и прятался в шкафу? Гэвина позабавил образ Коннора, оттирающего штаны в мужском туалете и одновременно держащего дурацкий пиджак под сушилкой. К несчастью для него же, воображение шло дальше и подбрасывало образ того, что сокрыто у андроида под пиджаком. Для самого Гэвина всякие рубашки с воротничками и галстуками стояли на первом месте в списке вещей, которые он искренне ненавидел. И список этот был длинным. Впрочем, что касалось других мужчин, так одетых, – может, с закатанными рукавами, расстёгнутым воротником и слегка скошенным вбок галстуком – в штанах, что поделать, становилось тесновато. Идя к стоянке, он определённо не думал ни о длинных белых предплечьях, ни о широких ладонях, обхватывающих его запястья. Сев в машину, Коннор несколько минут хранил молчание, и это навело Гэвина на мысль, что тот вообще не станет пытаться завести разговор. Но не повезло. — Вы когда-нибудь допрашивали андроида, обвиняемого в преступлении, детектив Рид? — всё же спросил он. — Нет. Мне и сейчас не придётся. — Каков стандартный протокол? Гэвин хлопнул ладонью по рулю. — «Стандартный протокол» – тот, где мне не нужно заниматься этой хернёй. Едва заслышав, что андроид барахлит, Киберлайф спешит его забрать. Думаю, машину разбирают на части, проводят диагностику. Ищут вирусы. Или типа того. Ну да похуй. — Мы не заражаемся вирусами, — возразил Коннор. Гэвин вздохнул. — Как я уже сказал, мне похуй. Не мой отдел, — он даже на секунду повернулся, чтобы посмотреть на лицо, такое правильное и неправильное одновременно; высшей степени несправедливость. — Тебе лучше знать. — Полагаю, нет, — снова возразил Коннор. — Киберлайф – сложно устроенная организации. Я лишь малая её часть. Приказы приходят сверху, и я их выполняю, независимо от того, считаю ли их справедливыми. Гэвин резко рассмеялся. — Так значит, Киберлайф – это мэрия. Я всё время говорю: поставьте одного из этих кровососов в дорогущих костюмах и блядской обуви от «Прада» перед вооружённым преступником и посмотрите, как они себя поведут. Если ты не коп и не беспризорник, то нихрена ты не знаешь и пиздеть об этом не должен. — Определённое сходство имеется, — согласился Коннор. Если Гэвин не ошибался, в уголках его (невероятных) губ появился едва заметный намёк на улыбку. Прибыв в резервацию, Гэвин обнаружил, что в зоне ожидания, сложив руки на коленях, сидит андроид, называвший себя Себастьяном. Его сторожили двое патрульных. — Почему на нём нет наручников? — рявкнул Гэвин, мгновенно взбесившись. — Я пришёл с повинной, — вмешался андроид. — Знаю, что поступил неправильно, — машина подняла голову и посмотрела сначала на Гэвина. Как только андроид увидел Коннора, в искусственных глазах зажглась искорка надежды. — Это было разумное решение, — кивнул Коннор. — Меня деактивируют? Коннор ответил лишь: «Не знаю». — Наручники на них не действуют, братан, — один из полицейских наконец-то соизволил ответить на поставленный вопрос. — Для тебя я «детектив Рид», придурок, — огрызнулся Гэвин. — Я тебе, блять, не «братан». Внезапно в другом конце длинной комнаты поднялась суматоха. Послышалась неразборчивая перебранка, а потом какая-то девушка крикнула: — Себастьян! Андроид тут же встал. Один из офицеров ударил его по лицу: — Сука, сядь обратно. — Эй! — прикрикнул Гэвин, поднимая руку. — Отвали от него, а? — он указал на другого офицера. — Приглядывай за ним, а я пойду выясню, что там происходит. На другом конце зала охранник держал за руку девушку-подростка. Она тщетно пыталась вырваться из его хватки. — Отпусти её, — вмешался Гэвин. Девушка тут же подбежала к Гэвину и вцепилась в его куртку, едва охранник её отпустил. — Прошу вас, — взмолилась она. — Я знаю, он здесь. Я просто хочу увидеть его в последний раз. Даже несмотря на опухшее лицо и красные от слёз глаза, Гэвин видел, какая она красивая: тёмная кожа, большие глаза; вьющиеся локоны, ореолом обрамляющие лицо. Должно быть, это та самая дочь, Джессика. — Он сделал тебе больно? — спросил Гэвин. Девушка потёрла руку. — Немного. — Прости. Я поговорю с ним позже, ладно? Можешь сказать мне, что происходит? По щекам Джессики потекли новые слёзы. — Я люблю его. Они хотят его убить. Она выглядела абсолютно разбитой из-за этого андроида. Гэвин попытался мысленно вернуться к своим девятнадцати годам. Он был вполне уверен, что тогда всё ещё ошибочно принимал «хочу тебя трахнуть» за чувства, но что он об этом знал? Даже теперь он не разбрасывался любовью направо и налево. — Они… — Гэвин остановился, пытаясь придумать, что бы такое сказать, чтобы не довести и без того измученную переживаниями девушку до срыва. — Ничего пока не решено, слышишь? Я здесь только для того, чтобы с ним поговорить. — Прошу вас, — повторила Джессика. — Мне нужно его увидеть. Убедиться, что с ним всё в порядке. Не беря в счёт Коннора и Себастьяна, Гэвин будет выглядеть как самый большой тупица недели, если не позволит ей хотя бы взглянуть на её… что бы там между ними ни было. Он вздохнул. — Только быстро. Но не пудри ему мозги, ладно? Если вы снова попытаетесь бежать, его застрелят, а тебя арестуют за пособничество и подстрекательство. Тихонько икнув, девушка понятливо кивнула. Из небольшого пореза на щеке андроида сочилась голубая жидкость. Гэвин опередил обоих офицеров, сказав: — Оставьте его. Вытянув руки в стремлении показать безобидность, Себастьян поднялся и сделал пару шагов. Джессика бросилась навстречу, в его объятия, и обхватила ладонями лицо. — Милый, что они с тобой сделали? — она посмотрела на офицеров за его плечо. Гэвину совсем не хотелось бы оказаться на их месте. — Всё в порядке, — заверил Себастьян, пытаясь смахнуть слёзы с её щёк, несмотря на то, что по ним скатывались новые. — Недоразумение. — Нам не следовало возвращаться, — проговорила Джессика. — Мне не хочется всю жизнь убегать, — возразил Себастьян. — Ты заслуживаешь лучшего. Она взвыла. — Не хочу я лучшего. Я хочу тебя. — Джессика, — начал Себастьян, — пообещай мне, что не позволишь этому разрушить твою жизнь. Если мы… если мы не… — он опустил голову, а когда снова поднял, его глаза наполнились слезами. Отчасти Гэвина переполняло нетерпение, но другую его часть грызло смущением, словно он не должен был подглядывать. Рид не ощущал себя таким вуайеристом, даже когда в шестом классе прятался в кустах под окном Джермэйна Картера, чтобы подсмотреть, как тот снимает рубашку. Джессика и Себастьян тоже фонтанировали фразами из какого-нибудь дурацкого романтического фильма. Но вживую это не выглядело смешно. И Гэвин бы ни за что не признался, что причина, по которой он избегал просмотра подобных фильмов, заключалась в остром, сковывающем страхе, будто всё кончится тем, что он разревётся, как какая-нибудь плакса. На Коннора смотреть не хотелось. — Обещай, что будешь жить дальше, — попросил Себастьян. Джессика вцепилась в его руку, прижимая ладонь к своему лицу. Её напряжённый голос опасно намекал на близкий нервный срыв. — Я не смогу! Гэвин решил, что пришло время всё испортить. — Ну всё, пора расходиться. — Нет, — ответила Джессика. Одновременно Себастьян сказал: — Иди. — Джессика, — позвал Гэвин. — Давай. Отпусти. Рыдания сотрясали узкие плечи, но Джессика отстранилась от Себастьяна и, тут же обняв Гэвина за шею, зарыдала в его футболку. Чувствуя себя крайне неловко, Гэвин жестом поднятой руки указал офицерам на допросную «№7». Полицейские увели ссутулившегося андроида. — Мне пора. Буду держать тебя в курсе. Если получится. — Я когда-нибудь увижу его снова? — спросила Джессика, вытирая нос. Гэвин сглотнул. На душе было тягостно. — Не знаю, малышка, не знаю. Во время допроса, который не выявил ничего нового, Гэвин не смотрел на Коннора и даже почти не поднимал глаз на подозреваемого. Всё-таки ему не придётся и дальше с этим возиться: полиция согласилась передать андроида Киберлайф. Гэвин не чувствовал себя ветеринаром, обязанным усыпить отнятого у ребёнка щеночка, но определённо ощущал себя тем, кто этого щеночка на ветеринарный стол принёс. А вот учёным из Киберлайф не пришлось иметь дело с подавленным подростком, которому не посчастливилось влюбиться в чью-то собственность, просто потому, что та выглядела как человек. Гэвин вновь на всех разозлился. В Киберлайф придумывали обманчивые приёмы, с тем чтобы обогатиться за счёт одиноких ребят и наивных детей. — Вы не солгали той девушке, — обратился к нему Коннор уже в машине, пока Гэвин жевал губу, сдерживая желание закурить. Сейчас рак лёгких обнаруживали на ранних стадиях и вылечивали куда проще, но он решил, что курение с целью позлить мать себя исчерпало несколько лет назад и не стоило полной опухолей груди. — По-твоему, должен был? — спросил Гэвин. — Нет. Вполне вероятно, что она больше никогда не увидит ту модель. Правда, но настроение у Гэвина всё равно стало лишь мрачнее. — Пиздец как ненавижу успокаивать семьи. Пусть лучше в меня стреляют каждый день, чем заставят терпеть это снова. Коннор негромко промычал. — Мне так не кажется. Гэвин посмотрел на него. — Да? Что ты-то можешь об этом знать? — Я лишь хотел сказать, что вы неплохо справились, — проговорил Коннор. — Сказали правду, оставаясь рациональным. Не показали ни отстранённость, ни преувеличенную эмоциональность. Не проявили никакой неловкости. — О, — удивился Гэвин, — что ж, обязательно попрошу записать твоё бурное одобрение на следующей аттестации моих успехов. И, к твоему сведению, мне было неловко. Очень. Я не хочу, чтобы они ко мне прикасались и пачкали своими соплями. Мне есть чем заняться. — Вам не нравится взаимодействовать с андроидами, — начал Коннор. — Вам не нравится взаимодействовать с людьми. Скажите, детектив Рид, вам хоть что-нибудь нравится? Гэвин так сильно вцепился в руль, что с трудом справился на следующем повороте. — Да, Коннор. Мне бы очень понравилось, если б ты захлопнулся нахуй, — он отвернулся и пробормотал: — Чёртовы говорящие приборы, — и был почти уверен, что Коннор услышал.***
Следующим днём на стойке у раковины стоял полный кофейник любимого Гэвином кофе, а рядом – бумажные стаканчики. — О да, — прошептал Гэвин, торопливо хватая один из стаканчиков. Кофейник стоял тут недолго: когда Гэвин придержал маленький пластиковый рычажок на крышке, от густого, как грязь, напитка поднимался пар. У Гэвина чуть не встал. Теперь только кофе и мог заглушить голос в голове, кричащий: «Закури же, Гэвин!» Учитывая отношение к нему коллег, Гэвин был почти уверен, что кофе остался от утреннего собрания, а не был принесён специально для него. Но, учитывая также идеальное, практически нетронутое состояние напитка… что ж, кто нашёл, берёт себе. Лишь капелька сливок – и Гэвина швырнуло в рай. Он неустанно обжигал губы, лишь бы насладиться вкусом. За весь день только один человек тоже отведал кофе, что для Гэвина было вопиюще. Не то чтобы иметь возможность в любой момент снова заправиться не привлекала. Но не означало ли это, что остальные действительно предпочитали водянистую дрянь из древней (и, вероятно, никогда не мытой) кофеварки? Как будто мало причин не уважать коллег. Единственным недостатком целого колодца настоящего кофе было то, что к концу смены, когда другие детективы заканчивали работать и с нетерпением ждали возможности вернуться в свои соответственно дрянные холостяцкие берлоги, Гэвин всё ещё был на взводе. Он никогда не брал сверхурочных, но сегодня всё почему-то было иначе. Пора взглянуть на парочку нераскрытых дел, может, прерываясь каждые пару часов, чтобы, отталкиваясь от стен, беспрепятственно покататься по офису на кресле. Можно заглянуть в бар… но, как ни странно, в последнее время даже самые знойные мужчины не привлекали его внимания, как раньше. Чёрт, неужели он наконец вырос и стал думать членом меньше пятидесяти процентов времени? Довольно подозрительно это совпадало с отказом от сигарет. Если и впрямь задуматься, то за последний год Гэвин стал приводить домой гораздо меньше случайных парней. Иногда просто легче было подрочить, сидя в удобном кресле. Вот же блять… неужели он стареет? Превращается в Андерсона? Гэвину было всего тридцать шесть, а это не сорок и не миллион, или сколько там сейчас этому старику Андерсону. Но один его школьный учитель часто говорил: «Свеча, что ярко горит, быстро гаснет». Быть может, Гэвиновой свече недолго осталось. Дрожа всем телом, он сел за стол и пригубил оставшийся кофе. Внезапно позади раздался голос: — Детектив. Гэвин вскочил с кресла. Уже остывший кофе фонтаном разлился по коленям и выплеснулся на рукав. — Блять! — он обернулся, всё ещё сжимая стаканчик. Коннор стоял, заложив руки за спину. На его лице застыло выражение «ну и как тебе, нравится, мудак?». — Ты поджидал! — зашипел Гэвин. — Я не знал, что вы держите кофе. Гэвин поставил почти пустой стаканчик на стол, теперь усеянный лужицами. — Уже не держу. — Вам понравилось? — Нравилось, до того как припёрся ты! Коннор лишь кивнул. — Я купил кофе для всей команды, но вы, похоже, оценили его больше всех. Это застало Гэвина врасплох. — Ты… купил его? На какие… Тебе здесь платят? Коннор приподнял подбородок, как любопытная собака. Гэвин собак не жаловал. — Формально я представляю Киберлайф, — принялся объяснять Коннор, — и работаю бесплатно. Но деньги – человеческая потребность. Гэвин защипывал и оттягивал холодные мокрые пятна на джинсах, пытаясь не дать им соприкоснуться с кожей. — Да, но ты не… — Нет. За этим словом скрывалось какое-то странное чувство, но Гэвин никак не мог понять, какое именно. Опять же, не знаток он в этом деле. С другой стороны, недавний случай с Джессикой после некоторых раздумий немного приподнял ему настроение. Отстойно, что Коннор об этом упомянул, но Гэвину удалось сдержаться и не сорваться рядом с прилипчивой, плачущей девочкой, а это может быть шагом в противоположную сторону от жизненной модели Хэнка Андерсона, где он закончил бы агрессивным и уродливым. Коннор продолжал болтать. — Но мне необходимо взаимодействовать с людьми на одном уровне. У меня открыт свой счёт. Такое Гэвину трудно было представить. Но, чёрт, существовал же замок на двери, узнающий лицо владельца, и холодильник, напоминающий, когда закупиться пивом. На этом фоне машина с собственным счётом не казалась такой уж сказкой. Он сощурился. — А ты знал, что кофе из той кофейни – мой любимый? Небольшая пауза. — Да. Но она также географически расположена ближе всего к участку. — Знаешь, — хмыкнул Гэвин, — если хочешь получше вписаться в коллектив, на людей там походить, то научись не разговаривать так странно. Коннор улыбнулся, но покачал головой. — Нет, Гэвин. Вы заблуждаетесь. Я не хочу походить на людей. Я желаю лишь сосуществовать с ними при как можно меньшем количестве разногласий. — Что-то не так с людьми? — Что-то не так с андроидами? Гэвин нахмурился. — Я первый спросил. — Да, — ответил Коннор. — Люди друг друга убивают. Часто. — Что ж, если бы они этого не делали, я б остался без работы, — парировал Гэвин. — Да и к тому же один из ваших убил человека, так-то! — он подался бёдрами вперёд и шлёпнул себя, стремясь выглядеть максимально распутно. — Выкуси, микроволновка сраная! Гэвин и глазом моргнуть не успел, как бледная рука взметнулась и вцепилась в его футболку. Гэвин инстинктивно схватил Коннора за предплечье. На ощупь напоминало стальную балку. Коннор склонился, оказываясь в дюйме от лица Гэвина. — Не микроволновка, — твёрдо произнёс он, — но могу… разогреться. Реплика была смешная, но сопровождавший её убийственный взгляд напрочь отбил всякое желание засмеяться. — Чёрт, — выдавил Гэвин, когда его отпустили. — Да не кипятись ты, — он тщетно пытался расправить растянутую футболку и согнать с щёк вспыхнувший румянец. — Должен же быть закон, запрещающий вам нас касаться. — Если вас это беспокоит, — отозвался Коннор, — доложите обо мне капитану Фаулеру, — он развернулся и ушёл. Гэвин покинул участок, не потрудившись вытереть пролитый кофе. Плевать, что завтра утром оттирать липкие пятна будет гораздо труднее. Он был смущён и кипел от злости, и… от чего-то ещё. Это «что-то», чем бы оно ни было, могло перевесить первые две реакции. А могло и не перевесить. Гэвин вернулся домой и, непрерывно ругаясь, скинул пропитанную кофе одежду в своей крошечной прачечной. Он стоял там абсолютно голый, сжимая и разжимая кулаки, и до него вдруг дошло, как нелепо это, должно быть, выглядело со стороны. К счастью, в комнате не было окон. Впрочем, задержаться, наверно, придётся, потому что уговорить себя успокоиться не получалось. Да как эта жестянка вообще смеет! Пользоваться преимуществом, вот так запросто притягивать его к себе своей этой пиздецки сильной рукой с длинными пальцами, смотреть глазами, словно целится из пистолета… …откуда, чёрт возьми, взялся этот стояк? Гэвин огляделся, будто по углам у него прятался призрак, вызывающий эрекцию. Сослаться на призрака всяко было легче, чем признать, что собственный член стал грёбаным предателем. Но, раз уж всё к тому и шло… Гэвин закрыл дверь, хоть и жил один. Наверное, чтобы Здравый-Сука-Смысл не начал взывать к нему раньше, чем он успеет кончить. Гэвину удалось не думать о Конноре последние несколько минут перед тем, как спустить в скомканную, заляпанную кофе футболку. Но он думал о руках и губах. И губы были невероятными. А руки – бледными и сильными.***
Потрясённый и взволнованный, следующим утром Гэвин пришёл в участок и сразу же наткнулся на убийство. Ну, не в самом участке. И, возможно, это было даже не убийство, но Фаулер точно играл свою роль. — Рид! — крикнул он через весь первый этаж. — Тащи свой зад сюда. Промаргиваясь и пытаясь пригладить растрёпанные волосы, Гэвин направился к кабинету шефа, но остановился в нескольких шагах, когда увидел, что Коннор уже там. — Да вы надо мной издеваетесь… — Я ещё ничего не сказал, — огрызнулся Фаулер. — Нет, — сказал Гэвин и указал пальцем на Коннора, как ябедничающий школьник, — я об этой штуке. Он ожидал, что шеф согласится, но вместо этого выражение лица Фаулера вдруг помрачнело. — Пару дней подросткового поведения я ещё могу потерпеть. Но тебе придётся очень быстро отбросить все свои предубеждения, детектив Рид. Если только не хочешь оказаться за столом в имущественном отделе, проверяя колбочки с образцами волос для нормальных полицейских, которые умеют себя вести. — Блять, — пробормотал Гэвин почти про себя. — Ладно. Я понял. — Отлично. Бери Коннора и поезжай в клуб «Слайд». Знаешь такой? Чёрт, один из тех секс-клубов, о которых говорил Андерсон. Андроиды совершили два убийства за неделю. — Слышал о нём, — Гэвин, находясь на грани паранойи, мельком посмотрел на Коннора. — Владелец сидит у меня в заднице – метафорически – из-за порчи имущества, — сказал Фаулер. — Порчи… — Гэвин почесал голову. — Андроиды убивают друг друга? — на сей раз он задержался взглядом на Конноре. — Нет. Нападавший – человек, — Фаулер поднял руку с раскрытой ладонью. — Знаю, что ты сейчас скажешь, и заранее остановлю. Возможно, дело перейдёт в разряд имущественных преступлений, но, как я уже говорил в прошлый раз, мир меняется. Мне известно не больше, чем тебе. Теперь, став на шаг ближе к убеждению, что мир сошёл с ума, Гэвин просто пожал плечами. — Есть, капитан. Кажется, мне пора, — ещё взгляд в сторону. — Нам пора. Владельцем «Слайда» оказался парень по имени Билл Тикнор. Он был вне себя от горя. Не злился, но, никого не стесняясь, безудержно плакал. Слёзы всё текли, когда Билл пытался говорить, икая и всхлипывая. — Кори был чудесным, — протяжно заныл он. — Это ужасно! Всегда такой любезный. И забавный. Ах, как он любил шутить!.. Украдкой поглядывая влево и вправо, чтобы проверить, не считал ли это более чем немного странным кто-нибудь ещё, Гэвин спросил: — Кори это… андроид? — Да! — выпалил Тикнор; его глаза уже покраснели от плача. — Один из моих лучших ребят. С ним любой чувствовал себя комфортно, — он говорил так, словно Кори был каким-нибудь психотерапевтом, а не, сводя к сути, говорящим дилдо. — Могу я осмотреть… эм-м, тело? — спросил Гэвин. Двое мужчин, одетых в короткие шёлковые кимоно, обнимаясь, стояли чуть поодаль. Гэвин видел лишь один диод, но оба были настолько изящными, гладко бритыми и ухоженными, что места сомнениям не оставалось: второй тоже не человек. По-прежнему шмыгая носом, Тикнор провёл его с Коннором в приватную комнату, довольно просторную, с хорошим освещением. Остальное же выглядело безвкусно: стена, увешенная зеркалами, и ещё одно зеркало над кроватью; пурпурные атласные простыни; наручники, припаянные к изголовью. Пахло дешёвым одеколоном, который, вероятно, подавался сюда по воздуховоду. Стянутое с кровати сатиновое покрывало скрывало неподвижное тело, лежавшее на белом плисовом ковре. Гэвин опустился рядом на колени и приподнял покрывало. Тикнор тихонько пискнул и отвернулся. Андроид был однозначно мёртв, какой термин ни используй. Глаза закатились так, что виднелась лишь часть зелёной радужки. Синяя жидкость вытекала изо рта, запятнав безупречные белые зубы. Ниже шеи и плеч жидкости скопилось гораздо больше: прямо под подбородок вогнали шестидюймовое лезвие стилета. — Блять, — не сдержался Гэвин. Ему вдруг стало не по себе. Он никогда раньше не видел убитого андроида. Заменить синий на красный, и Кори не отличишь от мёртвого человека. Гэвин коснулся тыльной стороной ладони искусственно загорелой щеки и тут же отдёрнул руку. — Тёплый, — проговорил он, отклоняясь назад и подняв взгляд на Коннора. — Оптимальная температура для андроидов очень близка к нормальной температуре человеческого тела, — сообщил Коннор. — Это случилось совсем недавно, — Гэвин посмотрел на Тикнора. — Вы видели, кто это сделал? — Да, — ответил Тикнор, вытирая нос рукавом рубашки. — Новый клиент, но уже зарегистрирован. — Никто его не схватил? Тикнор смерил Гэвина тяжёлым взглядом. — Детектив, скажите, что мне нужно было делать? Сам я его не смог бы задержать. А на андроидов, прикасающихся к людям против их воли, ласково не посмотрят. Гэвин снова тихо выругался. Он даже не подумал об этом. — Вы сказали, «зарегистрирован». Клиенты обязаны предоставлять личную информацию? — Да. В равной степени и для нашей, и для их же безопасности. Мы склонны доверять зарегистрированным клиентам: не сканируем и не обыскиваем их, — он посмотрел на обездвиженное тело, — но, возможно, теперь начнём. — Отлично, — выпалил Гэвин, а потом поднял голову и махнул рукой, отметая слово. — То есть, конечно, не очень хорошо, что вам придётся ужесточить меры безопасности. Но у вас есть данные этого клиента. Если вас не затруднит передать информацию мне, я отправлю офицеров взять его. Тикнор, казалось, наконец-то мог говорить, не срываясь на слёзы. Он подошёл к Гэвину. Парень был не выше ста шестидесяти пяти сантиметров ростом, но голову держал высоко. — Я не питаю особых надежд, детектив, но есть ли хоть какой-то шанс на справедливое наказание? Эти мальчики – моя семья. Я люблю их всех и никогда не прошу делать то, чего они не хотят. Модель Кори не уникальна, но Кори был единственным в своём роде. Не зная, что сказать, Гэвин провёл пальцем по брови и оглядел комнату, покусывая губу. В конце концов он выдумал что-то вроде того, что сказал бы Фаулер: — Эм, не знаю, что считается справедливым наказанием за такое преступление, — он сдался и сделал неопределённый жест в сторону Коннора. — Мы не знаем. Но мы… мы попытаемся выяснить, почему это произошло и… начнём оттуда. В машине на обратном пути Коннор повернулся, чтобы что-то сказать, но Гэвин оборвал его: — Даже не начинай о том, как я справился с ситуацией или что ты там собирался сказать. Я понятия не имею, какого хрена делаю. — Люди часто не… — начал Коннор. — Ах, а вы типа знаете, так что ли? — Нет, детектив Рид. Если вы позволите мне закончить, я бы хотел сказать, что люди часто не знают, как действовать, но делают это, используя свои лучшие инструменты, и это часто срабатывает, — Коннор сделал паузу. — Я готов быть одним из таких инструментов. — О, — удивился Гэвин, — ты просто инструмент. Несомненно. Коннор пожал плечами и откинулся на спинку сиденья. — Я мог бы быть магазином бытовой техники. Гэвин изо всех сил старался сдержать улыбку. — Пошёл ты. В участке после полудня Гэвин решился выйти на своё привычное место, но на сей раз без сигарет. Ему, в общем-то, особо сильно и не хотелось курить даже здесь, поэтому он немного надеялся, что преодолел тягу. Хотя бы к курению. Рано или поздно придётся встретиться с тайными желаниями лицом к лицу, но, чёрт подери, Гэвин обязан продержаться как можно дольше. Новый Гэвин мог бы поладить со Старым Гэвином, но не если он напрыгнет, точно наездник на быка. Ближе к концу смены, проходя мимо кухоньки, Гэвин остановился, услышав два знакомых голоса. Коннор вёл самый настоящий диалог с Андерсоном. Гэвин спрятался за стеной и затаил дыхание, прислушиваясь. — Фаулер поступает так со всеми, — говорил Андерсон. — Прими это как комплимент. Он пытается довести новеньких настолько, чтобы те уволились, а затем даёт послаблениям тем, кто этого не делает. — То есть капитан Фаулер поручает мне работать с детективом Ридом… в качестве испытания? Гэвин сдвинул брови. Они говорили о нём. Вот же чёрт. — Слушай, — сказал Андерсон, — здесь полно сильных личностей. И это ещё мягко сказано. Как человеку иметь дело с вопящими преступниками и психами, когда он даже не может найти общий язык с командой? Понимаешь? — Отчасти, — ответил Коннор. — Детектив Рид не особо ладит с остальными членами убойного отдела, но с гражданскими он обращается лучше, чем я ожидал. Андерсон усмехнулся. — Он грубый мелкий засранец, но не тупой. — И недурён собой, — добавил Коннор. У Гэвина отвисла челюсть. Андерсон рассмеялся, постучав кулаком по груди. — О боже! Только не говори, что хочешь перепихнуться с ним из ненависти… — «Перепихнуться из ненависти»? — переспросил Коннор. — Ага, — Андерсон принялся пояснять: — Есть тот, кого терпеть не можешь, но в целом он горячий парень. Объективно. И ты выясняешь – тоже объективно – что с членом во рту ему труднее нести раздражающую хуйню. Сечёшь? Жар поднялся от воротника и расползся по лицу. Гэвин развернулся и рванул в том направлении, откуда пришёл, направляясь прямиком в туалет. Оказавшись внутри, заперся в кабинке и прислонился к двери, тяжело дыша. Вполне возможно, Коннор и Андерсон знали, что он находился там всё это время, и просто издевались над ним. Но возможно ведь, что Коннор говорил серьёзно, даже если Андерсон просто прикалывался. Или – боже – что они оба были серьёзны. И в этом случае Гэвин не знал, как относиться к тому, что Андерсон косвенно назвал его «горячим парнем». Или к мысли о том, чтобы не Коннор отсосал ему, а он Коннору. Гэвин поморщился. «Не сейчас, приятель! Чёрт возьми, я же на работе». Он поправил джинсы и встряхнул правой ногой, пытаясь заставить жалкий, узко заточенный мозг критически подумать о том, действительно ли Коннор хочет выйти на ринг. Гэвин не станет таким сентиментальным, как Джессика Колдуэлл или Билл Тикнор. Далеко не первый его заезд, и Коннор ему не друг. Если так подумать, он даже и не коллега. Просто феноменально трахабельный на вид андроид, который, скорее всего, вернётся в Киберлайф после того, как полиция выяснит, что делать с этими странными убийствами. Если так, может, Гэвину стоит воспользоваться предложением, пока есть возможность. Знать никому не обязательно. Он трахнет пластиковую куклу без обязательств, а к тому же не придётся и регистрироваться, давать личные данные или светиться под камерами секс-клуба. Эксперимент. Пусть так и будет. Старый, занудный Гэвин может временно заткнуться. Ничто не помешает Гэвину хорошо потрахаться. Приняв это решение, Гэвин разгладил футболку и поправил штаны, намереваясь выйти из туалета с высоко поднятой головой. Как будто решение принимала голова, а не головка. Но прошло больше часа раздумий, а Гэвин так и не знал, как донести своё решение до Коннора. У того не было ни консоли, ни телефона, ничего. Может, у него электронная почта прямо в башке? После ещё нескольких минут мучительных раздумий Гэвин сдался и написал свой адрес на клочке бумаги. Он старался выглядеть максимально разозлённым, но надеялся на оттенок «подлец-с-непредсказуемым-нравом», а не привычный, что ж, мелкий засранец. Он подошёл к Коннору и хлопнул бумажкой по его груди. — Ладно. Сегодня вечером у меня дома. В семь. Коннору потребовалось несколько секунд, чтобы понять, чего Гэвин от него хочет, и взять бумажку, но Гэвин решил, что общее впечатление от этого не пострадает. Затем он просто ушёл.***
Дома, в ожидании потягивая виски, Гэвин хотел, чтобы эта напускная храбрость никуда не делась. Чёрт, да он же взволнован, как школьница, и заинтересован куда больше, чем показывает. Полный провал будет, если Коннор действительно появится, а Гэвин откроет дверь со стояком. Когда ровно в семь часов вечера в дверь позвонили, Гэвин чуть не задохнулся. Он заставил себя сделать пару глубоких вдохов, расправить плечи, но затем снова ссутулился, чтобы выглядеть так, будто ему поебать. И, чёрт, Коннор стоял там, как обычно, чопорный и при параде. Гэвин не мог прочитать выражение его лица, но отступил и позволил войти. Чтобы скрыть взволнованность, Гэвин начал лаять, едва захлопнулась дверь. — Короче, давай договоримся: никаких поцелуев, я трахаю тебя, только так и никак иначе. Я тебе подрочу, но ничего личного. — Что вы делаете, детектив? Вопрос сбил Гэвина с толку. Он пробормотал: — Правила. Я, эм, перечисляю правила. На сегодняшнюю ночь, — он запнулся, волнение нарастало. — Я подумал… то есть я слышал… — А, да, — проговорил Коннор. — Я действительно пришёл сюда ради секса с вами. — Хорошо, — выпалил Гэвин чересчур громко. — В смысле, ну… — Но я не думаю, что наш с вами секс должен быть таким, как описал лейтенант Андерсон, — прервал его Коннор. — «Перепих из ненависти». Гэвин провёл рукой по волосам. Ему становилось всё труднее поддерживать образ безразличного мудака. — Но ты… Коннор покачал головой. — У меня нет к вам ненависти, детектив Рид. Я считаю, что с вами трудно работать и вы склонны бурно реагировать. Но вы квалифицированный полицейский. Гэвин резко дёрнулся, когда Коннор протянул руку и коснулся его щеки, и сразу же почувствовал себя идиотом. — И да, — проворковал Коннор, — физически привлекательный мужчина. — Отлично, круто, — взвинченно выпалил Гэвин. — Как я уже сказал, никаких поцелуев. И я трахаю тебя. Устраивает? — Вполне. Как мне вас называть? Даже в спокойной интонации мерещился разврат. Гэвин стоял с открытым ртом, неверяще моргая. Сэр? Господин? …папочка? — Гэвин?.. — тихо выдавил он. — Хорошо, Гэвин. Ты проводишь меня в свою спальню? Гэвин мог лишь кивнуть. Всё шло совершенно так и вместе с тем не так, как он представлял, и это было чертовски странно. Тем не менее, голова ещё не совсем поплыла, так что просьбу Коннора он выполнил. В кои-то веки он застелил постель, что было довольно глупо, потому что они, как надеялся Гэвин, снова её разворошат. Он откинул покрывало, обнажая довольно чистую и почти не помятую простынь. Когда обернулся, Коннор стоял бездвижно. — Мне раздеться или ты хотел бы раздеть меня сам? — спросил он. Как бы Гэвину ни хотелось разозлиться на то, насколько церемонно это звучало, он почему-то одновременно находил это удивительно возбуждающим. Член начал проявлять интерес. — Эм, ты снимешь пиджак и рубашку. Я – всё остальное. Коннор кивнул и сразу же принялся раздеваться. Он не заискивал, не дразнил, но был сговорчивый – даже покорный – и это, как оказалось, сильно заводило. Он сбросил пиджак и принялся расстёгивать пуговицы на рубашке. — Медленнее, — произнёс Гэвин, проверяя свою новообретёную власть. Коннор поднял глаза, по-прежнему слегка склонив голову, а затем потратил чуть больше времени, переходя к следующей пуговице. «Боже, какой похотливый у него взгляд», — подумал Гэвин. Коннор, вероятно, даже не осознавал, что своим видом излучал «Выеби меня» так же эффективно, как неоновая вывеска, и это лишь сильнее разгорячило Гэвина. Кожа покрылась мурашками, а член подпрыгнул, безоговорочно погружаясь в игру. — Ты хочешь, чтобы я испытал оргазм? — спросил Коннор. У Гэвина округлились глаза. — Что… сейчас? — Вообще. — Ну, эм, да, — замялся Гэвин. — Будет… не горячо, если ты не кончишь. — Удовлетворительный секс всегда заканчивается оргазмом? — продолжал свой допрос Коннор. — Для меня, — выпалил Гэвин. Потом понял, как это прозвучало. — И, конечно, для человека, с которым я на момент. Или для людей, — он добавил последнее, чтобы произвести впечатление, но Коннор никак не отреагировал. Чертовски странно было стоять здесь с кем-то, кому, откровенно говоря, было всё равно, жеребец Гэвин или нет. Коннора, казалось, не волновало, переспал он с пятью людьми или с пятью сотнями. Его интересовало только то, что они переспят сейчас. Затем Гэвину пришлось оборвать размышления, потому что Коннор обнажил грудь, и взору открылось великолепие. Он шагнул вперёд и положил ладони на белую кожу, которая на ощупь походила на обычную человеческую и была тёплой, как щека другого андроида. С той очень важной разницей, что Коннор всё ещё жил. Или… функционировал. Похуй. Затаив дыхание, Гэвин провёл ладонями вверх и вниз по телу от ключиц до талии и обратно, затем по плечам, худым, но чётко очерченным рукам. — Блять, — пробормотал он. Он так увлёкся, что потребовалось несколько минут на осознание, что грудь у Коннора не вздымалась и не опускалась. — Ты не дышишь? — Мне не нужен кислород. Но если тебя это смущает, я могу запустить программу, имитирующую человеческое дыхание. — Э-э… — протянул Гэвин, задумавшись. Если уж трахать андроида, то трахать как положено. — Нет, так пойдёт. — Спасибо, Гэвин. Я предпочёл бы сосредоточиться на других физических ощущениях. Гэвин снова провёл ладонью по бледной груди и на пробу зажал бесцветный сосок между большим и указательным пальцами. Коннор не дышал, но ахнул вполне натурально, и, боже, звук был восхитительный. Сомкнутые веки, слегка приоткрытый рот. Заинтригованный – плюс на полпути к болезненному стояку – Гэвин повторил. Задержался, оттягивая и перекатывая плоть между пальцами. Он наклонился и провёл языком по второму соску. В этот момент Коннор положил ладонь ему на затылок и издал тонкий приглушённый звук, от которого ткань джинсов запротестовала. — Тебе… тебе это тоже нравится, Гэвин? — спросил Коннор напряжённым голосом. — Ага, — пробормотал Гэвин, уткнувшись в его кожу, — но пока не парься об этом, — он намеревался быть грубым и доминирующим а-ля хватай андроида за член и сжимай, пока не добьёшься реакции. Вместо этого рука скользнула вниз по передней стороне штанов и слегка погладила обнаруженную твёрдость. Коннор слегка приподнял голову, его длинная белая шея двигалась подозрительно по-человечески. Гэвин гадал, может ли Коннор, ну, глотать. Безумно сильным было искушение попросить его отсосать и выяснить прямо сейчас, но также хотелось скорее его трахнуть. «Может, в следующий раз», — подумал Гэвин и поразился собственной мысли. В комнате становилось довольно жарко. — Стой на месте, — Гэвин отстранился и стянул с себя футболку, уловив запах дезодоранта и – прости господи – одеколона. Никогда он таким не пользовался, и сейчас не время оправдываться, почему для этого случая вдруг решился. Сбросив футболку на пол, Гэвин увидел, что Коннор оглядывает его с головы до ног. Он протянул бледную руку и положил её Гэвину на грудь. — Волосы. Гэвин по привычке сразу занял оборонительную позицию. — Да, они у многих парней есть. И что? — У меня волос нет. Но они мне нравятся, — Коннор замолчал, осторожно проводя ногтями сквозь светлые волоски между мышцами груди. — На тебе. Гэвин схватил его за запястье, но не оттолкнул. — У тебя нет волос… вообще нигде? — Только на голове, — ответил Коннор. — Меня создали по образцу людей с бровями и ресницами. И я понимаю, что волосы на голове для вас более привлекательны, чем их отсутствие. Но в других местах они были бы лишь декоративными и могли бы даже затруднять функционирование. Не раз случалось, что Гэвин застёгивал волосы на лобке молнией джинсов, так что трудно было не согласиться. Теперь там хотя бы всё было аккуратно подстрижено. — Значит, — сказал он, — нет даже на яйцах, да? У тебя яйца-то есть? Услышав это, Коннор коротко рассмеялся. — Да, я снабжён полноценными и функционирующими гениталиями, — он посмотрел на Гэвина, слегка вздёрнув подбородок. — Но, возможно, тебе захочется проверить вручную. «Ах ты гадёныш, дразнишь ещё». У Гэвина не хватило смелости огрызнуться в ответ. Он сразу потянулся к пуговице на его джинсах: — Думаю, захочется. К большому удивлению, Коннор был знатно укомплектован. Его член сразу же пружинисто подпрыгнул: прямой, внушительный, но не огромный – идеальный, точно грёбаный дилдо. И, конечно же, безволосые яйца… и ноги. Гэвин почувствовал себя обезьяной. Его так и манило коснуться руками. Ну, чтобы удостовериться, что и на ощупь всё такое же, как на вид. Коннор послушно снял туфли, выбрался из штанов и засиял полной обнажённостью. Гэвина захлестнула очередная волна вожделения. Он был готов ещё немного себя помучить: вместо того, чтобы раздеться до конца, он обхватил член Коннора ладонью, а другой – яйца. За исключением отсутствующих волос, всё казалось невообразимо настоящим и приятным на ощупь. Когда Гэвин слегка погладил и помассировал мошонку, Коннор снова издал тихий звук и положил руку на плечо. — Нравится? — спросил Гэвин, едва не добавив «детка», но вовремя остановился. — Да, — выдохнул Коннор. — Я очень хочу испытать с тобой оргазм. Гэвин скривился и покачал головой. — Кончить. Просто скажи «кончить». — Хорошо, Гэвин. Я хочу кончить. Когда ты меня… «Скажи это, скажи это, скажи это…» — …трахнешь. К этому моменту Гэвин едва не потерял сознание. — О боже, — пробормотал он. Давно пора было избавиться от остальной одежды. Он с трудом расстегнул джинсы и стянул их вместе с трусами. — Интересно. — Чего? — Гэвина внезапно охватила паника. — Со мной всё в порядке! — Нет-нет. Прошу прощения. Ты очень привлекателен, Гэвин. Я лишь хотел сказать, что твой запах иной – сильнее – когда ты возбуждён. Гэвин нахмурился. — Ты меня… нюхал? — Я улавливаю частицы в воздухе, — объяснял Коннор. — Люди назвали бы это… «нюхал», да. Не волнуйся, твой запах не неприятен. Меня запрограммировали на позитивные ассоциации с запахом сексуального возбуждения. Женское возбуждение в некоторой степени отличается. Глаза Гэвина снова расширились. Коннор был полон сюрпризов. — Погоди, ты что?.. Коннор улыбнулся. — Да. Мне не дали гендерных предпочтений. — Я её знаю? Коннор покачал головой. — Сомневаюсь. Но даже если и так, она, скорее всего, хотела бы, чтобы я сохранил нашу связь в тайне. Тебя это беспокоит, Гэвин? — Нет, нет, — пробормотал Гэвин. — Делай, что нравится. Просто… охуеть. «Коннор-искуситель, укротитель кисок и членов». — Насколько я понимаю, многие люди испытывают то же самое. Например, лейтенанту Андерсону нравятся и женщины, и мужчины. Услышав это, Гэвин отшатнулся. — Ты трахался с Андерсоном? Коннор запрокинул голову и рассмеялся. — Нет. Полагаю, он всё больше воспринимает меня как коллегу, но не думаю, что я привлекаю его сексуально. Это было облегчением, но Гэвин по-прежнему не находил слов. Коннор сократил расстояние между ними. — Ты первый мужчина, с которым я согласился на секс. Гордость Гэвина слегка расправила крылья, а сам он вернулся в реальный, мать его, мир. Всё стало чётче, когда тёплая ладонь обернула его член. Коннор мягко погладил плоть, несильно сдавливая, и капля влаги скользнула вниз с головки. Он обогнул кончик подушечкой, затем приложил палец к языку и сомкнул вокруг него губы. У Гэвина поджались яйца от того, как трепетали его веки, пока он наслаждался вкусом. Гэвин положил руки Коннору на талию и побудил: — Идём, — и направился с ним к кровати. Коннор тихо спросил: — Как мне стать? Гэвин силился сдержаться, чтобы не вылизать длинную белую шею. — На четвереньки. Кивнув, Коннор забрался на матрас, свесив бледные стопы с края и оттопырив до одури роскошные бёдра и зад. Подавив стон, Гэвин встал между расставленными ногами и схватился за ягодицы, накрыв их ладонями и раздвинув большими пальцами. Цвета не было, но всё остальное выглядело невероятно: сладко и туго. На этот раз Гэвин не стал себя останавливать – наклонился и мазнул языком посередине. Коннор вздрогнул и заёрзал. — Гэвин… — Заткнись, — оборвал его Гэвин и нырнул обратно. Вкуса кожи и пота тоже не было, что Гэвину, считавшему себя непревзойдённым экспертом римминга, показалось немного странным. Но приятные текстура и упругость вкупе с негромким жалобным скулежом, издаваемым Коннором, сводили с ума. Довольно скоро рот наполнился слюной, которая стекала с языка и капала по мошонке. Когда Гэвин собрал слюну на ладонь и провёл влажной рукой по чужому члену, одновременно проталкивая язык в кольцо мышц (или что бы это ни было), Коннор громко простонал. Гэвину пришлось остановиться и отстраниться, тяжело дыша. — Боже, представляю, как ты застонешь, когда я тебя трахну, — одной рукой касаясь члена Коннора, Гэвин мазнул подушечкой по слюне и осторожно надавил. К его удивлению (неужели Коннор никогда не перестанет его удивлять?), палец скользнул полностью внутрь плотного, скользкого отверстия. — Охуеть, — выдохнул Гэвин. — Ты подготовился? Хрипловатым, сдавленным от удовольствия голосом Коннор произнёс: — Нет надобности. У меня встроен механизм, автоматически выделяющий лубрикант. — Охуеть, — снова выругался Гэвин, только теперь тонко, почти по-девчачьи. Яйца ныли от желания разрядки. Он прочистил горло и попытался мыслить ясно. — Ты готов? — Да, Гэвин. Вздрогнув, Гэвин обхватил свой напряжённый член и направил его внутрь, с несильным нажимом подаваясь вперёд. Коннор плавно принял головку, а вскоре и весь ствол. Гэвин шумно выдохнул, проникая до упора. — Больно? — Нет, — каким-то образом Коннор равномерно сжался на члене, крепко удерживая внутри. — Стой, стой! — завопил Гэвин. — Пиздец! Сделаешь так, и я кончу, до того как начну!.. — Прости. Как только звёзды перестали вспыхивать перед глазами, Гэвин выпалил: — Не извиняйся. Бля. Просто… подожди. — Хорошо, Гэвин. Я подожду, пока ты попросишь. Гэвин снова простонал. Надо схватить идеальный зад и зажмуриться, иначе велик риск кончить спустя один или максимум два толчка. Пусть Коннору было безразлично количество его предыдущих партнёров, но хотелось дать понять, что он не скорострел. Гэвин перевёл дыхание. К этому времени он решил, что больше его ничто не удивит, но, погладив круглую головку, почувствовал, как на ладонь выплеснулось немного скользкой жидкости. «И впрямь, автоматический механизм». Дарёному коню в зубы не смотрят, так что Гэвин размазал смазку по всей длине и сжал ствол покрепче. Коннор застонал и начал извиваться, из-за чего Гэвин невольно подался бёдрами вперёд, чтобы не выскользнуть. Но теперь он уже был готов начать двигаться. Именно это он и сделал: принялся медленно, постепенно проникать, ритмично надрачивая в такт. — Гэвин, — хныкнул Коннор, полностью поглощённый процессом, — мне так приятно… — Хорошо, детка. Блять. Да похуй. Гэвин решил плыть по течению. Коннор сам опустился на локти, а его длинная бледная спина изогнулась красивой дугой. — Мне очень, очень приятно, — прошептал он. — Да? — потянул Гэвин. — Сейчас кончишь? Коннор коротко проскулил. — Можно? Спонтанно и так горячо. Возможно, самое горячее, что Коннор когда-либо произносил. Сдавленным голосом Гэвин разрешил: — Давай. Кончи для меня. Коннор тут же застонал и содрогнулся. Гэвин почувствовал, как запульсировал в ладони член. Он и сам был на грани. — Сделай… сделай это, — тон походил на мольбу. Коннор, даже размаренный оргазмом, плотно сжался на члене. Это было захватывающе, волнительно. Ещё один толчок – и всё. — Бля, — выдавил Гэвин. — Коннор, чёрт. Ща кончу в тебя, — вынув наполовину, Гэвин качнулся бёдрами вперёд в тугое тепло и расслабился. Что бы ни говорил, пока заполнял идеальный зад спермой, Гэвин надеялся, что Коннор не будет позже поднимать эту тему. После бурного оргазма разум раскололся пополам, и он помнил лишь, что среди прочих слова «сладкий» и «детка» определённо прозвучали. Опять-таки… похуй. Гэвин покраснел, вспотел, тяжело дышал; покалывало всё тело. Он прижимал Коннора к себе, чтобы член не выскользнул, пока не выжало всё до последней капли. — Пиздец, — выдохнул он. — Просто охуеть. — Это было удовлетворительно, Гэвин? Предплечьем вытерев пот со лба, Гэвин ответил: — По-моему, немного лучше, чем просто «удовлетворительно», — он зажмурился и поморщился. — Подожди-ка, сейчас выну. Прежде чем Коннор успел пошевелиться, Гэвин положил руку ему на бедро, протолкнулся пальцем обратно и довольно промычал. — Если хочешь повторить, — отреагировал Коннор, — я готов. Хотя понимаю, что мужчинам требуется время, чтобы у них… Гэвин уловил причину замешательства. — Можешь сказать «встал», — он вынул палец, покрытый скользкой смазкой. — Да, — Коннор улыбнулся, разворачиваясь и садясь на смятую постель. — Чтобы у них снова встал. — Девушка, с которой ты был, не научила тебя грязным разговорчикам? — спросил Гэвин, прижимая влажный палец к преступным губам андроида. — Соси, — приказал он. Гэвин почувствовал, что через минуту-другую будет способен на второй заход, когда Коннор склонился и взял палец в рот, обсасывая оставшуюся на нём сперму, а затем отклонился назад. — Её не беспокоили медицинские термины. — Что ж, люди разные. — Тебе нравится, когда тебя трахают? — поинтересовался Коннор бесстыдно и дерзко. — Эй, эй! Попридержи коней, ковбой. — Мне казалось, мы установили ряд допустимых терминов, но если хочешь изменить договорённость… Гэвин покачал головой. — Да сука, нет! Просто… не ожидал вопроса, — он сел на край кровати и почесал голову. — Большинство парней – ну, то есть тех, которые по парням, – либо пассивы, либо активы. Ты либо даёшь, либо берёшь. — А ты? По меркам Гэвина, они только что отменно поебались, но от потока наплывших вопросов он невольно ёжился. — Эм… Меняюсь. Иногда. — Понимаю. У меня тоже нет предпочтений. Дай знать, если захочешь… — Да ёбаный в рот! — оборвал его Гэвин, вскакивая. Ему становилось не по себе. Он наклонился и подобрал с пола трусы. — Мы же типа договорились на один раз. По моим правилам. А теперь ты говоришь о… бля, чувак. Нельзя хоть на минуту просто расслабиться и насладиться послевкусием? — Если ты не хочешь повторять, Гэвин, это нормально. Резинка трусов звонко щёлкнула по талии. — Этого я не говорил. Слушай, не надо вкладывать мне в рот не мои слова. Коннор улыбнулся. — Я могу вложить тебе в рот кое-что другое. — Убирайся, — огрызнулся Гэвин. Лицо горело. — Что? — Прочь. Из моего дома, ты… сраный чокнутый робот! Коннор встал и начал собирать одежду. — Не знаю, чем я тебя обидел… — Хватит, — прервал его Гэвин. — Просто уйди. Он вышел в гостиную, не в силах даже стоять в одной с андроидом комнате. Когда входная дверь открылась и затворилась, Гэвин с такой силой ударил кулаком по спинке дивана, что тот задрожал. — Блять! — выкрикнул он в пустую комнату. Гэвин сидел на том же диване в одних трусах, потягивая пиво за пивом и глядя в потолок. Волнение, секс и четыре с половиной бутылки пива вырубили его на всю ночь примерно в час. Если ему что-то и снилось, он не помнил.***
Похмелье на следующее утро было намного слабее ожидаемого, но даже так на работу Гэвин идти не собирался. Потребовалось около двух часов, чтобы банально оторваться от дивана, где пришлось давиться тёплым пивом, потому что мучила жажда, но лень не позволила встать за водой. Телефон продолжал трезвонить. Гэвин не брал трубку. Всё онемело. Если не считать острых уколов в голове – не похмелья, но чего-то неприятного, что не переставало просачиваться в мысли. Ментальный, сука, порез бумагой. Во многом это был просто гнев. Если андроиды настолько умнее людей, то почему, чёрт возьми, Коннор не мог понять, чего хочет Гэвин? А рядом со злостью пристроилось тёмное, тяжёлое чувство… Тяжёлое: полное печальной реальности, что Гэвин и сам не знал, чего хочет. Легко и просто жить на автопилоте, брать от жизни самое лучшее, пользоваться любым подвернувшимся шансом. Но это было в духе Андерсона – может, так у него и до сих пор – и к чему это его привело? Не к женщине, не к мужчине, если верить Коннору, а к виски и таким же старым, вредным уёбкам в качестве компании. Гэвин откровенно впервые всерьёз задумался о возможном будущем. И даже если в это будущее не входил постоянный перепихон с андроидами, приходилось выслушивать голос в голове, продолжавший твердить, что он допустил огромную ошибку, оттолкнув и прогнав Коннора. Пусть Коннор и социально неловкий, чудной ушлёпок… но, возможно, он первый, кто зацепил Гэвина, потому что… быть может, спрятанный прямо под всей напускной заносчивостью, Гэвин и сам точно такой же социально неловкий, чудной ушлёпок. Размышлениями добравшись до самого дна, Гэвин хотя бы осилил задачу слезть с пропахшего дивана и принять душ, пусть там он преимущественно сидел в углу кабинки, позволяя брызгам падать на лицо. Может, он поплакал. А может, нет. После полудня, когда Гэвин разогревал на плите консервированный суп, в дверь постучали. — Уходите! — выкрикнул он. — Меня здесь нет. — Детектив Рид? Нет, это не мог быть голос Коннора. Хотя звучал до ужаса похоже. — Гэвин? Бля. Гэвин нажал на сенсорную панель, чтобы выключить плиту, и понёсся к входной двери, несмотря на то, что был одет только в потрёпанный халат и трусы (к счастью, чистые). И действительно, когда он распахнул дверь, Коннор стоял на пороге в своей униформе, выглядя обеспокоенно. — Ты не вышел на работу. Я волно… И это было всё, что он успел сказать, потому что Гэвин схватил его за лацкан пиджака и загривок и припал к губам. Удивление долго не продлилось: ладонь легла на щёку, на поцелуй начали отвечать. Когда Гэвину наконец захотелось отдышаться, он отстранился и неуклюже втащил не сопротивлявшегося Коннора в квартиру. — Кажется, ты сказал «никаких поцелуев». — Я знаю, что сказал, — приглушённо ответил Гэвин, спускаясь губами и языком по длинной шее. — Забей на меня. Я тупой. Одной рукой Коннор путался в волосах, другой уже забрался под ворот халата. — Ты не тупой, — он крепко поцеловал Гэвина и сдёрнул халат с его плеч. Гэвин боролся с пиджаком, сдавшись, когда тот повис на локтях, вместо этого вцепляясь в рубашку и рывком отправляя пуговицы рассыпаться по всему полу. — Портишь имущество Киберлайф, — произнёс Коннор отнюдь не обеспокоенно. Он провёл идеальными зубами по плечу, скользя одной рукой вниз, чтобы пробежаться по волосам на груди. — Пусть вышлют счёт, — выдохнул Гэвин, слегка приподнявшись на носочки и ахнув, когда Коннор нежно ущипнул сосок. Гэвин потянул за рубашку и пиджак. — Сними. Коннор послушно сбросил одежду на пол, а Гэвин придвинулся ближе, сжав безупречную ягодицу сквозь штаны. Коннор по очереди наступал носками на пятки своих туфель, разуваясь, одновременно схватив Гэвина за запястье, а другой рукой тоже трогая его зад. Они шли, спотыкаясь – Гэвин пятился, а Коннор, вцепившись в него, повторял шаги точь-в-точь – через кухню в спальню, оставляя за собой следы из смятой одежды. У двери в спальню Гэвин потянулся к молнии джинсов, надеясь, что за последние восемнадцать часов Коннор не открыл для себя существование нижнего белья. «Не-а. Чудесно». У него не стоял, но, едва Гэвин обхватил ствол, тот начал подниматься с нечеловеческой скоростью. Прошло не более трёх секунд – и член уже полностью наполнился кровью у него в ладони. — Невероятно, — прошептал Гэвин, опуская взгляд, чтобы убедиться, что ощущения не подводят. — Ты можешь делать так… в любой момент? Коннор выбрался из штанов и прижался ладонью к наполовину твёрдому члену. — Так часто, как захочешь. Гэвин застонал, толкаясь в чужую руку, а затем восхищённо прошептал: — Чтоб меня выебали… Коннор целовал его небритую челюсть. — Мне казалось, ты сказал… Гэвин на мгновение замер. Затем положил одну руку Коннору на талию, а ладонью другой руки накрыл щёку, проводя большим пальцем по неотразимой скуле и встречаясь взглядом с карими глазами. — Да, на это тоже не обращай внимания, — тихо выдохнул он. — Ты этого хочешь? — Да. Хочу. — Чуть позже, — Коннор плавно опустился на колени, кончиками пальцев подцепив резинку трусов. — Да? Гэвин с лёгким трепетом запустил пальцы в тёмные блестящие волосы. — Да, конечно. Он даже на мгновение не мог опустить глаза. Вот уже дважды за два блядских дня он оправданно боялся кончить раньше желаемого. Гэвин не мог припомнить, чтобы такое когда-то его беспокоило, по крайней мере, с последнего года в школе, но в Конноре было… что-то особенное, другое. Мало того, что его красота могла расплавить глаза, он буквально был чем-то другим. Гэвин решил не думать в эту минуту о том, что, возможно, случайно открыл для себя тайный кинк на андроидов. Он всё же бросил взгляд вниз, когда Коннор снял брифы и обхватил член длинными пальцами. Коннор поднял глаза, отчасти, чтобы Гэвин не волновался, но в основном, как понял Гэвин, потому, что уже знал, как его завести: так, чтобы кожа покалывала, горела, изнывала. Затем член скользнул в тёплый, влажный рот, и Гэвин не сумел сдержать короткий тонкий писк. Он силился не сжимать густые, мягкие волосы в кулаке. Для того, кто ещё не был с парнем, Коннор отсасывал мастерски. Ни намёка на зубы, и время от времени его изящный нос мягко касался живота. Несомненное преимущество того, что ему не нужно есть, – отсутствие рвотного рефлекса. Гэвин со своим чувствительным горлом очень надеялся, что Коннор не будет против его несколько консервативного подхода, если Гэвин когда-нибудь соберётся ему отсосать. К чёрту это «если». Когда. Коннор на секунду отстранился и поднял глаза. Странно, что его губы не опухли и не покраснели, но, наверное, стоило учитывать, что крови у него тоже не было. Зато губы блестели, и Коннор скользнул по ним розовым языком. Этого было более чем достаточно. — Хочешь кончить сейчас? — спросил он. — Или подождёшь, пока я буду внутри тебя? Зрение заволокло сивым туманом. Как же горячо. — Сейчас, — ответил он кротко. — И, может, позже. Смотря, сколько продержимся. — Я могу держаться столько, сколько тебе захочется, Гэвин. Он безостановочно матерился шёпотом, проваливаясь в пустоту. Коннор снова вобрал в рот. Гэвин был вполне уверен, что его хватит на ещё один заход, учитывая, как быстро у него вставал на Коннора. Во всяком случае, сейчас он уже подошёл к оргазму и всё равно не смог бы остановиться. — Я очень близко, — пробормотал он, подушечками выводя круги на затылке Коннора. — Ещё чуть-чуть. Коннор побуждающе сжал ягодицу. Большего не требовалось. — Чёрт, малыш, — простонал он. — Блядь. Ща кончу, — и он кончил секундой позже, на сей раз без лишних слов – необычным стоном, который прошёл бы отбор в порнофильм. Через несколько секунд Коннор отстранился, негромко промычал, отчего закружилась голова, и поднял глаза. Оглаживая скулу большим пальцем, Гэвин пригрозил: — Если спросишь, было ли это «удовлетворительно», я тебя прирежу. Коннор подмигнул. Подмигнул! Так игриво и вместе с тем распутно – настоящее, мать его, чудо. — Так я и предположил, — Коннор встал. Ему не требовалось прикладывать никаких усилий, чтобы подняться с колен, что, возможно (обязательно), случится с почти-но-не-совсем-сорокалетним человеком. — Иди сюда, — подозвал Гэвин, глядя на влажные губы. — Поцелуй меня. Собственный вкус горчил на чужом языке. Возможно, надо есть больше фруктов и овощей и пить меньше пива, но… неважно. — Тебе нравится своя сперма, — констатировал Коннор. — Мне нравится, потому что она у тебя во рту. Или где угодно. — Интересно. — На кровать, — только и сказал Гэвин. К счастью, на сей раз постель была предварительно не заправлена. — Лубрикант? — В верхнем ящике, — ответил Гэвин, запрыгнув на кровать и перекатившись на спину. Оргазм туманил всё перед глазами, но острое любопытство никуда не делось. Гэвин хотел видеть лицо Коннора, когда тот кончит. Коннор вернулся с флакончиком в руках. У него крепко стоял, и это выглядело чертовски хорошо. — Где тебе будет удобно, Гэвин? Кроме как «На твоём члене», единственный ответ был: — Здесь. Хочу на тебя смотреть, — Гэвин запнулся. — Если ты не против. — Ничуть не против, — голос стал ниже, скользким, точно шёлк, точно жидкость, которую Коннор вылил себе на пальцы. Коварный сучоныш наверняка получил инструкцию по соблазнению, если таковая в принципе существовала. Гэвин упёрся стопами в матрас, расставил ноги и нетерпеливо приподнял бёдра. Коннор оглаживал вход скользкой подушечкой, но медлить не стал, плавно погружая палец внутрь, отчего Гэвин прикрыл глаза и вдохнул. — Скажи, когда будешь готов, Гэвин. Коннор подготавливал медленно и осторожно. — Скажу, — хриплый всхлип. — Ещё. Пожалуйста. Коннор услужливо пропустил второй палец рядом с первым. Не переставая работать рукой, он наклонился, чтобы погладить Гэвина по волосам и прошептать ему на ухо: — Прекрасно справляешься, Гэвин. Думаю, ты примешь меня великолепно. Гэвин смог лишь всхлипнуть в ответ. Тридцать шесть совсем не двадцать, но у него опять вставал. Поразительно, насколько легко это получилось. Поцелуй в щёку, потом – в уголок рта. — Хочешь себя коснуться? — Нет… ещё рано. Ещё рано, — он ахнул, почувствовав прикосновение костяшек пальцев к ягодицам. — Но… может, ещё один. Коннор слегка приподнялся, стараясь ввести третий палец как можно мягче. Он прижался губами рядом с коленкой Гэвина. Кажется, в глазах появился намёк на слёзы. Гэвин подавил это чувство. Плакать во время ебли – на потом. Хотя бы через несколько оргазмов. Странно, но он был уверен, что Коннор не будет против. — Давай, — побудил Гэвин, слегка сжимая пальцами тонкое запястье. — Не могу больше ждать. — Хорошо, — Коннор вынул пальцы и лишь за мгновение нанёс смазку на член. Затем его стройные бёдра разместились между бёдрами Гэвина; Коннор вцепился в талию крепкой рукой и мягко направил себя внутрь. Прошло много времени с последнего раза, но Гэвин помнил. Тело помнило: расслаблялось, открывалось плавному скольжению и ощущению наполненности. Гэвин схватил Коннора за шею, цеплялся за спину, издавая объективно нелепые звуки. Без разницы. Да и Коннору, похоже, нравилось. Гэвин чувствовал, как он улыбается, прижавшись к его щеке. Он опускался, сначала соприкасаясь животами, затем грудью, а после – впиваясь в рот, глотая каждый выроненный звук. — Чего ты ждёшь? — спросил Гэвин, пытаясь изобразить возмущение. Коннор изучал его лицо. — Ты не любишь ждать. — А почему я должен ждать? — нетерпение прорывалось наружу. Коннор свёл брови к переносице. — Считается, что это положительная черта характера, — он быстро поцеловал Гэвина в подбородок. — Но ты прав. Мне есть что продемонстрировать, — он толкнулся, заставив Гэвина запрокинуть голову на подушку и ахнуть. — Ненавижу тебя, — выдохнул Гэвин ничуть не убедительно. — Всё потом. Коннор подхватил левое колено Гэвина и поднял его почти до своего плеча, одновременно резко и глубоко проникая. Гэвин вскрикнул. Член опять стоял, и предэякулят стекал на живот. Коннор двигался легко, непринуждённо, при этом наделённый нечеловеческой выносливостью. Конечно, дыхание у него никак не сбилось бы, но ему, судя по всему, не надо было даже сосредотачиваться на ритме или темпе. Он повернул голову и поцеловал волосатую икру, и смотрелось это не так уж странно: смуглая кожа, покрытая тёмными жёсткими волосками, а рядом – незапятнанная, белая и гладкая. — Потрогай себя, — подталкивал Коннор. Гэвин коротко кивнул, сразу же обхватывая и поглаживая член ладонью. Проникнув глубоко и двигая бёдрами по кругу, Коннор спросил: — Хочешь, чтобы я эякулировал? — после паузы добавив: — Прости, я не знаю, как ещё это объяснить. — Э… разве ты не всегда?.. — голос у Гэвина дрожал от удовольствия. — Нет. И я могу контролировать объём. — Да, бля, да! — Гэвин тяжело дышал. — Я этого хочу. — Мало или много? Гэвин жалобно хныкнул. Ему достаточно было и одних этих слов, чтобы кончить. — Много… просто, блядь, наполни меня. — Хорошо, — одобрительно промурчал Коннор. — Но сначала я хочу, чтобы ты кончил для меня, Гэвин. — Да, — движения кисти ускорялись. — Сейчас. Трахай меня. Сильнее. Не останавливайся. Коннор был как никогда услужлив. Комнату затопили развратные звуки соприкосновения кож и учащённое дыхание Гэвина. Через секунду он замер и буквально вскрикнул; сперма брызнула на подбородок, чего не случалось уже, по меньшей мере, десять лет. Коннор снова сексуально промычал, как будто смаковал, а затем, всё ещё ритмично двигаясь, и впрямь наклонился, чтобы слизать часть тёплой жидкости с груди. — Охуеть, — прошептал Гэвин, положив потную грязную руку на голову Коннора. Касаясь губами кожи, Коннор спросил: — Готов? Гэвина хватало лишь на шёпот: — Да. Да… И вот оно, абсолютное, мать его, совершенство: неописуемое удовольствие расчертило великолепное лицо, впервые увиденное в зале совещаний. Именно так, как Гэвин себе и представлял. Нет… лучше. Было предостаточно времени, чтобы оценить представшую картину, потому что это продолжалось и продолжалось в течение долгих секунд: член внутри пульсировал, наполняя его… что там у андроидов было заменителем? Это длилось, вещества выделялось всё больше и больше, пока Гэвин не почувствовал, как внутри нарастает незнакомое давление. Коннор отстранился и уставился на Гэвина, снова оглядывая его лицо: раскрасневшиеся щёки, щетину, пот, скопившуюся в ямке между ключицами сперму. Волосы Коннора были взъерошены и немного запачканы под рукой Гэвина, но в остальном он выглядел таким же собранным, как обычно. Ни неловкости, ни грязи. Может потребоваться время, чтобы к этому привыкнуть. — Прости, — спохватился Гэвин. — Можем принять душ, если хочешь. — Не сейчас, — отозвался Коннор. — Хочу пока сохранить твой запах и вкус. Гэвин внезапно засмеялся. — Я думал, тебе будет противно. Коннор улыбнулся, и улыбка его была такой же чудесной, как лицо во время оргазма. — Нет. Так я чувствую, что… окружён теплом. Гэвин снова хохотнул: — Так и есть, ты окружён. Ну, часть тебя. — Хочешь, чтобы вынул? — Нет, — Гэвин завёл руку за голову, укладываясь на подушке. — Если тебе удобно, останься ненадолго. — Хорошо, Гэвин. Я останусь.