***
Очередной осенний день. Очередная порция скучных уроков, конца которых ждёшь, чтобы снова очутиться в спортивном зале. Снова почувствовать знакомый до боли запах резины и услышать скрип подошвы по полу, звук который уже стал сопоставим с самой красивой симфонией. Очередная тренировка Карасуно, после которой все были выжаты как лимоны, а может и того хуже. — Отличная работа! — крикнул тренер как всегда в конце тренировки, давая парням понять, что они свободны и могут отправляться на все четыре стороны. Но как и все тренировки до, после этой в зале все ещё были слышны удары мяча и неимоверно быстрый бег. Как и всегда Кагеяма и Хината остались допоздна, чтобы в тысячный, если не стотысячный раз отработать свою странную быструю. Спустя многочисленные тренировки они научились делать её практически идеально: Хината старался каждый раз прыгать все выше, а перемещаться ещё быстрее, а Кагеяма стал лучше ощущать чужое присутствие в любой точке площадки. Его страх сделать передачу в пустоту практически рассеялся из-за чего он был до безумия счастлив и благодарен, но виду и не думал подавать. Когда их вторая за сегодня тренировка подошла к концу, Хината тихо подошёл к Кагеяме, который стоял возле сумок, вытирая лицо от пота. Шое на мгновение замер, сглотнул и осторожно начал разговор: — Кагеяма…- собственное имя прозвучало как-то слишком неуверенно, отчего парень поморщился, но повернул голову к источнику звука. Тобио всегда казалось, что достаточно просто того, что это маленькое ходячее недоразумение всегда где-то недалеко, где-то, где его, Кагеямы, руки запросто дотянутся до него, подобно тому, как они дотягиваются до мяча, чтобы сделать очередной пас… Но вид, с которым перед ним стоял всегда весёлый идиот, как привык его звать Тобио, немного выбивал из колеи. Отрешенность в глазах казалась слишком далёкой. — М… Мне придётся уйти из команды, — с трудом выдавливая слова из себя, произнес Хината, поднимая глаза на собеседника, в поисках отдачи, на которую он так надеялся сейчас. Ему было страшно. Страшно сказать об этому кому-то из команды, особенно Кагеяме, потому как их странный дуэт был для Хинаты чем-то особенным. Особенным настолько, что ему пришлось решиться на этот отчаянный шаг. Скажи Кагеяма сию же секунду не уходить, он бы остался, но… — Ладно, — срывается с уст в тот же момент и в воздухе как дамоклов меч нависает напряжение, — мне, по большому счету, все равно… «Скажи что это не правда… Прошу… » — раздаётся в голове десятого номера Карасуно. — Тебе виднее, как поступать, меня это никаким образом не касается, — равнодушие голоса режет больнее ножа. В уголках карих глаз сама по себе начинает скапливаться влага. «Ложь, что ты творишь, придурок?» отдаётся глухой болью уже в голове темноволосого, но он не в силах сдержать свой желчь, который привык пускать в людей без разбора. — Чтож, тогда, наверно, все в порядке, — рыжик вздохнул с наигранным облегчением и постарался выдавить из себя, что называется, «стандартную улыбку Хинаты Шое», — я переживал, что ты будешь расстроен, но раз так, то все в порядке. «Ничего не в порядке, идиот» — раздаётся в головах обоих. — Да, все зашибись, в конце концов, ты не единственный, кто умеет бить по мячу… «Единственный, кто делает это с такими доверием и страстью в глазах…» — Кагеяма был готов взвыть, но гордость не позволяла. — Так что не волнуйся, идиот, делай, что хочешь, — брюнет отвёл взгляд в сторону, делая вид, что там есть что-то более достойное его внимания, чем какой-то пацан, стоящий рядом. Вслед за ним взгляд перевёл Хината, но, не заметив ничего, цепляющего внимание, лишь проморгался, не давая противной влаге скатиться по щекам и развернулся в сторону двери из спортзала, ставшим столь родным и уютным. Едва он успел сделать шаг, как остановился, удерживаемый невидимой силой. Наверно, в глубине души он надеялся, что вот-вот брюнет одумается и попросит его остаться, ведь Хината же обещал ему быть рядом, пока не обыграет его на мировом уровне. Рыжеволосый обернулся и на секунду ему показалось, что в глазах всегда равнодушного связующего сверкнула искра чего-то, чего быть в них не могло. Свет так падает или что? — К… Кагеяма? — вопрос вернул Тобио в реальности, потому как ноты голоса вечно жизнерадостной наживки всея Карасуно сейчас были нещадно фальшивыми. Вернее сказать, не такими, какими их привык слышать Кагеяма. Это заставило связующего поднять взгляд, чтобы встретится с чужим и, наконец, осознать… — Почему? — слишком маленький звук, для такого большого помещения. Слово было сказано так тихо, но отразилось настолько сильным эхом, что даже произнеси Кагеяма его шёпотом, Хината бы все равно услышал. — Мне тяжело, — только и смог из себя выдавить парень. И он не соврал. Ему было безумно тяжело последнее время. Когда все это началось он не был уверен. Просто в какой-то момент он перестал смотреть на мяч, но обратил внимание на того, кто его пасовал. Перестал смотреть в пол в раздевалке, отмечая про себя, что спина и руки рядом стоящего непозволительно эстетичны, особенно после тренировки, когда на них виднелся пот. Перестал отдавать себе отчёт, когда в черновиках на полях начало появляться каллиграфично исполненное «Кагеяма Тобио». Когда все началось, он не был уверен, но точно знал, что если все останется как есть, Хината либо поломает команду, не выдержав и признавшись, либо поломает себя, стараясь делать вид, что все хорошо. Шое хотел верить, что иначе никак нельзя. — Тяжело? — Кагеяма сделал неуверенный шаг навстречу. В его глазах читалось непонимание, — Может расскажешь? — Нет! — вырвалось раньше, чем Хината смогу понять, что он выкрикнул слишком громко, отчего испугал сам себя и зажмурился. Кагеяма опешил на секунду, однако в следующую уже делал ещё один маленький шаг вперёд, протягивая руку к вжавшемуся Хинате. Он остановил руку в паре сантиметров, оценивая реакцию, а затем слишком неловко и неожиданно легко и мягко провел ей по взъерошенным волосам, не почувствовав сопротивления. Да и какое сопротивление могло быть, если парень стоял с закрытыми глазами? От такого действия сердце Шое пропустило удар. Он аккуратно приоткрыл глаза и взглянул на Кагеяму, ожидая увидеть что угодно, кроме боли, которую он до этой секунды списывал на игру света. И нежность? Да нет, ему показалось. Осознав, наконец, что делает на протяжении длительного времени, темноволосый отпрыгнул от Хинаты, оставляя его додумывать происходящее. — Забудь то, что сейчас произошло, придурок, — выцедил он и уставился в пол, пряча глаза от нежеланного зрителя. — Не хочу, — раздался уверенный ответ, который от чего-то разозлил брюнета. Только что коротышка был буквально на грани истерики, а сейчас в его голосе не было той подавленности. Что поменялось? — Ты идиот или да? — Может быть, но это ни о чем не говорит, Дургеяма — и не поспоришь. Кагеяма поднял взгляд и увидел залитое краской лицо наживки. Залитое. Краской. Лицо. Кагеяма либо в конец спятил, либо он действительно находит в этом что-то милое. Он не был уверен, когда это началось. Не уверен, когда он перестал делать пасы просто из расчёта, а начал искать рыжую макушку на площадке. Не уверен, когда совместная прогулка до дома перестала быть просто лишней возможностью обсудить их игру, но превратилась во вполне себе приятную каждодневную беседу, их которой Тобио буквально вычленял каждое произнесенное не им самим слово. Не уверен, когда плохое настроение Хинаты стало отражаться на нем самом, оставляя неприятную горечь в душе. Этого всего ему было достаточно, чтобы сказать, что Хината — не просто товарищ, да даже не просто друг. И сейчас этот «не просто друг» пытался сначала неуверенно смыться от Кагеямы, а потом с полной уверенностью заявил, что не хочет забывать о послаблении, которое позволил себе брюнет. — Ты… Что с твоим лицом? — не зная, как спросить, Кагеяма решил бить не в бровь, а в глаз. — А что с ним? — Хината догадывался, но почему-то решил поиграть в дурака чуть дольше. — Оно… Красное, — говоря это, связующий сам потихоньку начал смущаться, потому как смотреть на такого Хинату было выше его возможностей. От такого даже надёжно прибитая к голове Кагеямы корона пошатнулась. — А кто, как ты думаешь, в этом виноват? Кагеяма опешил. На него сейчас пытаются повесить преступление, которого он не совершал. Или совершал? Немного подумав, парень сократил дистанцию снова и начал внимательно осматривать стоящего перед ним Хинату. Будь это кто-то другой или не будь они здесь одни, Хината сию же секунду поинтересовался, откуда такой интерес к собственной персоне. Но вместо этого он лишь следил за движением синих глаз, пытаясь понять с каким драгоценным камнем их можно сравнить. Как долго продолжалась бы это действо, если бы у одного из парней не зазвонил телефон, непонятно, однако, другого выбора не оставалось, кроме как собрать вещи и отправиться домой. — Я провожу, — сказал Кагеяма, как будто Шое не был в курсе, что они и так пойдут вместе подобно тому, как они делали это каждый день на протяжении нескольких месяцев. — Да, конечно, — улыбнулся рыжеволосый, снимая замок с велосипеда. Эта прогулка была слишком долгой и тихой. Наверно, эти факты были взаимосвязаны, однако, никто не решался первым нарушить тишину, а потому только цепь велосипеда издавала звуки каждый новый оборот колёс. На улице было достаточно тепло, недавно прошедшее лето ещё давало о себе знать, а значит торопиться причин, кроме как одной под названием «уже час ждущей на ужин мамы» не было. Ощущая приближение к развилке, где они всегда расставались, Хината остановился. Сейчас или никогда. — Эм… Кагеяма, — где-то брюнет уже слышал эту интонацию. Точно, совсем недавно в зале. Именно так коротышка начал странный диалог сегодня. — Если собираешься снова говорить про уход из команды, то я тебя услышал. — Нет, я не об этом, — брюнет остановился, а Хината глубоко вздохнул, зажмурился и встал в позу, с которой будет удобно стартовать, если его захотят поколотить после его признания, — Что ты будешь делать, если я скажу, что ты мне нравишься? — Что прости? — Кагеяме показалось, что он ослышался. Слишком нереально для него звучало это предложение. — Ты мне нравишься! — как можно громче и членораздельнее произнёс Хината и зажмурился сильнее, но не побежал, как того планировал, не ощущая на себе убийственную ауру связуещего. Глаза он смог открыть только когда почувствовал чужой вес. — Ты бесконечный идиот, — выдохнул Кагеяма, чья голова спокойно расположилась на плече Шое. — Какого черта? — Я говорю, что ты идиот, — он приподнял голову, чтобы поравняться с карими глазами и слегка подался вперёд, опаляя дыханием чужое лицо. Если бы кто-то видел их сейчас, решил бы что зрение играет с ним плохую шутку. Чтобы Кагеяма и Хината стояли так близко друг к другу, да ещё и не издавая ни звука? Невозможно. Однако, такова была реальность происходящего. Темноволосый ещё раз внимательно заглянул в глаза напротив и сделал ещё одно движение вперёд, которого было достаточно для того, чтобы их губы соприкоснулись. «Скажи, что это взаправду» — Хината не решался открыть глаза, боясь, что очнется у себя в кровати после очередного сна, где он осмелился сказать о своих чувствах и его приняли. Прямо как сейчас. — Долго ты будешь жмуриться? — спросил Кагеяма с привычным ему равнодушием в голосе. Но стоило Шое открыть глаза, как он не увидел никакого равнодушия. Вместо него на лице парня был чуть заметный румянец и глаза, вновь наполненные нежностью, которые он хоть и пытался спрятать, с Хинаты не сводил. — Ты только что… — рыжеволосый пытался осознать, что только что произошло. Это явно не походило на сон. Он не очнулся в своей комнате. — Заткнись, тупица! — перебивая его, крикнул Кагеяма. — Ты поцеловал меня! —парень все же озвучил произошедшее. На лице Шое тут же расцвела лучезарная улыбка, отчего Кагеяма почувствовал себя ещё хуже. Хуже ли? Пока Тобио пытался определиться с тем, как именно он себя чувствовал, к нему подлетел рыжий вихрь, сметавший все на своём пути, и подпрыгнув, подарил ещё один короткий поцелуй, — Ответочка! Пока Кагеяма приходил в себя, Хината поднял упавший от неожиданности велосипед и зашагал дальше, что-то радостно насвистывая себе под нос. — Я тут подумал, — сказал он, оборачиваясь, — Никуда я не уйду, так что не переживай. Терпеть тебе меня ещё по крайней мере года два, Дургеяма! С этими словами Шое засмеялся и рванул что есть мочи, потому как знакомое прозвище вернуло Кагеяму в реальность и, если не разозлило, то точно разожгло в нем что-то. Возможно, когда он догонит рыжеволосого, то даст ему хорошую затрещину, а может они устроят новое соревнование «Кто кого больше раз поцелует» и Кагеяма начнёт стремительно набирать очки, кто знает. Но факт оставался фактом. Это все было взаправду.***