Урок французского

Это были крайне странные отношения. Во всяком случае, их точно нельзя было назвать классическими отношениями отца и сына. Союз будто был отражением империи: Грубый, едкий и опрометчивый, он был полной противоположностью отца, так что это не было удивительно, что стоило советам начать возникать, как он столкнулся с неодобрением РИ. Утонченной и манерной империи поведение сына казалось просто варварским. А его потуги против интеллигенции? Подумать только, как можно придерживаться подобных взглядов, когда ты сам рос как та самая интеллигенция? Возмутительно. А еще удивительно, ведь у такого человека как СССР был сын. И вот в нем уже Российская империя души не чаял. Светловласый и голубоглазый мальчонка боле походил на империю, нежели на отца. Своей утонченностью, почти девичьей, своей красотой, он стал настоящей отрадой для глаз деда. А когда выяснилось, что мальчишка, вопреки отцу, еще и не гнушается верой в бога, то он и вовсе поднялся в глазах империи, который к слову и занимался его обучением. Россия был славным ребенком: любознательным и шустрым, для своих лет. А потому, чтобы он не путался под ногами отца, было решено отдать его на попечительство монарха, в конце концов, родная кровь была лучше, нежели няньки с улицы. Да и чего греха таить, империи было в удовольствие возиться с этим ребенком. Он был ему ближе, нежели СССР. Учителем РИ был требовательным, даже слишком. И от стояния на горохе или же излюбленных монархом розг, русского спасал только наказ отца, что бранить деду внука можно лишь словесно, и что с практической частью наказаний сына он будет разбираться сам. И как бы сильно не хотелось влепить, ленивому временами, внуку оплеуху РИ держался, в основном. Редкие подзатыльники, когда эта недоросль, подобно отцу, смела дерзить монарху, все же проскакивали. Больно, но действенно. Россия почти сразу же утихал и брался за голову, вернее за учебу. Он был смышленым, и если бы не эта мальчишеская строптивость, это его отцовская манера уперто стоять до конца, и доводить деда до белого каления своим нахальством, то цены бы ему как ученику не было бы. На деле же РИ регулярно приходилось сдерживать порывы всыпать отроку, за его лень и разгильдяйство. В такие моменты он только тяжело вздыхал и тер переносицу пальцами, бормоча что-то на французском, что-то чего Россия не понимал, хотя где-то подкоркой разума Россия прекрасно осознавал, что говорит его дед весьма нелестные вещи и уж тем более не похвалу. Но был таким РИ только тогда, когда его прелестный внук снова глупил на уроках. Особенно Россия не любил французский, ведь в отличие от него для РИ это был чуть ли не второй русский, и для души монарха французский был по-настоящему важен. Поэтому на ошибки ученика он реагировал особо остро. Нет, он не кричал, но только от одного взгляда любимого дедушки хотелось скукожиться до размеров горошины и исчезнуть под половицами, чтобы уже оттуда слушать вымученную триаду о том, насколько глупы его ошибки и как же сильно он ленится. Не удивительно, что РИ в доме боялись даже собаки. Но был в их отношениях не только кнут, и пряник который получал русский за свое послушание, был воистину сладок и желанен. — Россия… Россия, молодой человек.- Ладонь империи гулко хлопнула по столу, рядом с чернильницей, и мальчишка подскочил на стуле, нервно уткнувшись взглядом в стол. — Потрудитесь оправдать себя. — Он ненавязчиво ткнул в лист, на котором за место диктанта красовалась чернильная клякса. Юноша съежился, пряча голову в плечи. — Прости… — Он неловко поднял оленьи глаза на деда. Нужно было срочно придумать достойное оправдание, не скажет же он, что просто заслушался и забыл о своем задании. Но под тяжелым и пристальным взглядом империи ничего не шло в голову, во всяком случае, ничего внятного точно.  — И это все, что ты ныне можешь сказать в свое оправдание? — Строго сказал империя, проведя рукой по столу. Юноша снова потупил взгляд. — Это все, что я могу сказать. — Неловко промямлил мальчишка, зажмурившись в ожидании подзатыльника. Но вместо удара послышался тяжелый вздох сверху. Лист перед ним скомкали в клубок и выкинули. Приоткрыв глаза, Россия удивленно посмотрел на деда, тот только пихнул ему чистый лист и перо. — Пиши по новой. — Холодно отчеканил РИ, отчего мальчишка уткнулся в чистый лист, в ожидании. Во второй раз так ошибаться ему точно не стоит. — juste ridicule… — Империя тяжело вздохнул, отложив лист с диктантом в сторону. — Что? — Мальчишка непонимающе посмотрел на того. Говорил РИ на французском красиво, вот только факт что юноша не понимал и трети сказанного им, удручал. Хотя РИ порой пользовался этим. — Оболтус ты Россия. Это просто смешно, делать такие глупые ошибки в твоем возрасте. «Излюбленный» — слово прошлой недели. Неужели, это так тяжело написать его правильно? — он устремил холодный взгляд на юношу. Тот шумно сглотнул. — Я… у меня не было времени его выучить. — Он отвел взгляд в сторону и вжался в спинку тяжелого дедова кресла, которое он все еще с трудом отодвигал от стола. — Не было времени? — С ноткой издевки переспросил РИ и Россия понял, что совершил тотальную ошибку. — У тебя была неделя. — Помимо французского я еще учусь грамоте и счету, политике и конной езде. Деда, правда думаешь, что у меня есть лишний час в сутках, который я мог бы потратить на французский? — России нравился французский, нравилось то, как он звучит из уст любимого деда, но господи, как же скучно и сложно было его учить. И ведь времена, когда он мог так срочно понадобится, прошли. РИ гневно вспыхнул от такой наглости со стороны мальчишки. — Россия, если бы я не знал, что за место учебы конной езде ты таскался по саду вместе с детьми прислуги, если бы я не знал, что ты уже третий раз отлыниваешь от урока русского. Возможно, я бы был зол не так сильно. Вот только, ты, пустоголовый оболтус, даже этим не занимаешься. Так отчего же ты мог устать, мой милый? От своей лени? От мягкосердечности отца, который вместо хорошей порки оставляет тебя без толкового наказания? — Гневно цедит империя. Он медленно подходит к юноше за столом, а у того даже шанса на побег не остается. Медленное, почти ласковое, движение. РИ мягко проводит по плечу мальчишки, вдоль шеи и к подбородку, который тот неприятно сжимает и вздергивает, заставляя поднять глаза на себя. — Будь ты моим отпрыском — давно б уже ходил располосованный розгами вдоль и поперек. Но твой отец запретил тебя трогать. — Зло скалит зубы монарх, щурясь. Верно, будь его воля, и мальчишка был бы шелковый, в прямом и переносном смысле этого слова. Ненавидел он, когда Россия уподоблялся отцу и смел ему перечить. — Не по-божески… — Тихо пискнул русский, когда кожа под пальцами РИ побелела, а сам он только сильнее сжал челюсть мальчишки. — Ты будешь мыть рот с мылом после таких речей, мой милый. — Монарх все же слегка ослабил хватку. Он почти осторожно потянул юношу за подбородок, заставляя привстать, что было крайне неудобным. — И лучше тебе это сделать самостоятельно. — Да, империя в гневе это тот еще вид: страшный, почти не сдерживаемый никакими нормами морали. Интересно, а кто-нибудь из них вообще помнит об этих нормах морали. — Предпочту, чтобы это сделал ты. — Ехидно усмехнувшись, шепчет Россия, потянувшись к монарху за поцелуем. Доводить РИ до белого каления, а после также резко окачивать это ледяной водой, в лице своего поведения, было отдельным удовольствием для России. Он знал, как взбесить и как успокоить своего учителя так, чтобы все же не получить. Ведь он прекрасно знал, что еще немного и РИ плюнет на указ отца, схватившись за розгу. А этого он совсем не хотел так же, как и слушать ругань отца и деда на этой почве. Но все же умышленно подпаливать хвост этому зверю было весело. Чувство опасности и игра на той грани, где любящие и нежные чувства РИ пересекались с его немного тираническим наклонностями, пьянила не хуже дорогого вина, которое империя ему не давал, ссылаясь на то, что его подопечный слишком юн. Хотя монарх попросту не хотел опошлять юношу подобными искушениями, в конце концов, одним из извращений он его уже искусил. Разумеется, СССР последний, кто должен был узнать об этой оплошности со стороны монарха. Оплошности, о которой он не особо-то жалел. Когда эти отношения переросли в нечто куда более неправильное и запретное РИ не помнил. Вернее не особо-то и хотел вспоминать, когда именно он дал такую осечку. Верно, он находил Россию воистину красивым, временами сравнивал того с картинами, висящими то там то тут в его собственном поместье. Вот только мальчишка был куда лучше них. Он был живым. Россия то и дело носился по дворцу, сшибая с полок изящные вазы или поднимая пыль. Все же от СССР в нем что-то было. РИ прижимает ладонь к губам мальчишки, хмуро глядя на того. Белая перчатка, конечно, мягче дедовых рук, но все равно не такая приятная, в отличие от теплых, хоть и немного грубых, ладоней империи. Еще более обидно из-за того, что это просто рука, а не столь желанные губы. Раздосадовано вздохнув, юноша отстраняется. — Ну и что это такое? — Строго говорит РИ, переведя ладонь на щеку мальчишки и почти нежно погладив. — А на что похоже? — Россия практически урчит, по-кошачьи хитро глядя на дедушку и ластясь к руке того. — Я не хочу больше слушать твою ругань. Я уже понял, что мальчишка пустоголовый и нужно мне больше учиться, и что совести у меня нет и розга по мне плачет. Давай отставим эти прелюдии и преступим к более интересному? — на РИ смотрят широко раскрытые голубые глаза и он готов поклясться, что губами этого мальчишки говорит бес, ведь ярко пляшущие дьявольские огоньки видно даже невооружённым взглядом, да даже присматриваться империи не нужно. — Твой отец сегодня дома. Не будь глупцом и возвращайся к французскому. Иначе я все же расскажу Союзу о твоем поведении. — Совершенно серьезно бубнит монарх. Россия что-то недовольно бурчит в ответ ему, но за учебник берется. — Скучный ты сегодня. Неужели не в настроении? Или я так плохо себя повел, пренебрегнув французским? — Как-то обиженно урчит мальчишка, безынтересно бегая глазами по строчкам. Он все еще понимал лишь треть из всего написанного. - Считай это своим наказанием, за сегодняшнюю оплошность. В следующий раз ты у меня будешь отдуваться сильнее. — РИ сел напротив, с интересом посмотрев на подопечного. — А теперь вслух и с переводом сразу, желательно. — Россия на это что-то тихо пробубнил, а после послушно принялся читать текст, под хмурый взгляд РИ. Все же читал его ученик просто отвратительно. Постоянно запинаясь, делая элементарные ошибки в произношении, из-за чего по окончанию страницы глаз монарха уже нервно подергивался. — Достаточно… прошу, прекрати эту пытку. — Тяжело вздохнул РИ. Он перегнулся через стол и забрал книгу у мальчонки, захлопнув ту. — Предлагаю тебе заняться русской литературой. Думаю, от нее мои уши будут страдать не так сильно. Во всяком случае, я надеюсь. — и не так плохо я читаю… это ты просто слишком строг. Ну не виноват я, что мне не дается твой французский. — Обиженно проурчал юноша, откинувшись на спинку кресла. — Россия, языки это не счет, тут не достаточно просто запомнить, что и как, его понимать и чувствовать нужно. А вот ты, я смело могу сказать, даже не пытаешься не то, что почувствовать язык, хотя бы понять его основы. Ведь зачем нам французский, когда есть этот более полезный немецкий или боже упаси английский. — РИ брезгливо всплеснул руками, сморщив нос. — И нет в этих языках ничего даже близко похожего на изящество и красоту. Грубые и скверные языки. И что вы только в них нашли? — Они полезные сейчас, и что в немецком, что в английском языках есть своя красота, ты просто не желаешь ее видеть. — Совершенно спокойно отозвался Россия, скучающе листая в руках первый попавшийся сборник со стихами. — Мой милый, у нас нет союзников на стороне. А если уж ты собрался воевать с немцами или англичанами, то тебе языки не помогут. На войне не до разговоров, или ты собрался со своими врагами стихи читать? — Едко усмехнулся РИ. — Так зачем я тогда учусь грамоте и французскому, коль они мне не понадобятся. Почему ты не преподаёшь мне военное дело? Почему меня не учат держать оружие в руках? — Хмуро отозвался Россия, оторвав взгляд от книги и переведя тот на деда. — Мал ты еще для военного дела. Тем более дело царя не кровь проливать, а власть свою крепче делать, страну развивать. А воевать — это каждый дурак может. А грамота нужна. Какой же хороший правитель — безграмотный? Грамота нужна… я ведь ругаюсь не от того, что не люблю тебя, как раз наоборот. Я ведь тебе только лучшего желаю, от того и бранюсь на тебя. Ты ведь своей ленью только хуже себе делаешь. — РИ тяжко вздохнул. — Я ведь тоже не глупый. Я знаю русский и умею считать. Конной езде я обучен и езжу не хуже хороших ездоков. Так к чему такая строгость? — Юноша отложил книгу, привстав. Он с трудом отодвинул кресло от стола и подошел к империи. — К тому, что если хоть немного ослабить хват — ты распустишься совсем. Попробуй потом собери. — РИ совершенно не обратил внимания на внука, читая книгу в руках. Ту самую, которую он ранее забрал из рук мальчишки. — Уже распустили. — Многозначительно пробубнил Россия и взобрался на колени монарха, заставляя его отстраниться от шуршащей книги в руках. Мальчишка прижался к груди империи, просунув голову между рук того и посматривая на книжку. — Россия, не мешай, урок мы уже закончили. — Хмуро отозвался монарх, когда мальчишка на его коленях вызывающе поерзал, настойчиво требуя внимания. — А давай по ролям почитаем? — Он поднял глаза на РИ, слабо и почти по-детски улыбнувшись. И все же в тихом омуте водятся черти. — Ладно, но в этот раз тебе стоит постараться. — Вздохнув сдался император. Он слабо и ласково улыбнулся, погладив внука по голове. — Только если ты будешь переводить мне. — Весело хихикнул юноша, снова посмотрев на книгу. — Хорошо, я постараюсь. — Монарх мягко улыбнулся. В такие моменты РИ просто обожал Россию. Послушно сидящий на его коленях юноша, хоть и выглядел по-детски невинно, все равно будоражил в сознании монарха до безумия неправильные вещи, от которых он никак не мог избавиться. Хотелось провернуть с этой нахальной недорослю все и сразу, но то ли совесть, то ли остатки морали и беспокойство, не давали. Но взглянем правде в глаза, как долго может продержаться выдержка РИ, до того как он все же набросится на свое любимое искушение? Наверное, за это он не будет оправдываться, и каяться даже перед господом. Россия стоит всех тех грехов, которые империя мог собрать из-за него. Россия стоил всех благ и всего злата, которое было у монарха. Хорошо, что Россия не знал этого, иначе бы точно потребовал все то, что РИ был готов отдать. А отдать он был готов многое. По телу России пробежала мелкая дрожь, руки у империи грубые и холодные, неудивительно, что он их вечно прячет за перчатками. Мальчишка нервно и тяжело дышит, чувствуя, как ледяные пальцы гладят и давят на его бок, нагло шарясь под рубашкой. — Папенька же дома. — На выдохе произносит Россия, отвернувшись. Грубые руки практически царапают нежную кожу груди, попутно расстегивая пуговицы на рубашке. — Мой милый, тогда тебе стоит быть потише. По времени у нас еще урок, так что если ты не будешь сильно шуметь, он ничего не узнает. — Россия ежится, шею дразняще опаляет горячее дыхание монарха, вызывая мелкую дрожь у парня. Тот непроизвольно ежится, поддаваясь навстречу прикосновениям империи. — Если нас поймают, ты получишь не меньше за такое. — слабо усмехнувшись говорит горе-ученик. Он сильнее прижимается к империи, потянувшись к тому за поцелуем. Книга давно была отброшена на пол Россией, она сильно мешала ему, занимая руки любимой империи. Мальчишка потерся носом о шею монарха, после кротко и почти невинно целуя ту. Он знает, что РИ это любит. Любит, когда Россия слушается, любит, когда он сам подставляется под властные руки и жадные прикосновения. На самом деле РИ просто любит этого мальчишку. Империя почти ласково целует шею России, слегка скребя ту обветренными губами. Подопечный откидывает голову, открывая шею, на радость монарха. Все его прикосновения приятным импульсом носятся по нервам, будоража кровь и сворачиваясь в клубок где-то под животом. Хочется уже поскорее перейти к самому интересному, желанному, но империя как всегда не торопится. Черт бы побрал эти прелюдии. Особенно чувственное движение вверх по груди, вызвало тяжелый выдох у юноши. Он отчаянно и непроизвольно поддался вслед руке империи. Но монарх только снял его со своих бедер и пересадил на стол, предварительно собрав вещи с того в кучку, а после припав к груди и шее юноши губами. — Россия, сиди смирно. — Строго шепчет монарх, слегка сжав бок парня, когда тот снова заерзал в попытке намекнуть, что он более чем не против продолжения. — ммм… сделай что-нибудь, хватит дразниться. — Хмуро буркнул мальчишка, снова поерзав. Империя под ним слегка дрогнул странновато улыбнувшись. Руки играючи перебрались на бедра России, и тот застыл в ожидании. РИ почти невесомо погладил те, после слегка разведя те в стороны, и принялся дразняще медленно раздевать русского. Слегка дрожащими руками юноша потянулся к собственной рубашке, расстегивая ту до конца, пока империя разбирался со штанами и нижним бельем. Шершавая ладонь огладила живот России, после оттянув резинку нижнего белья и почти окончательно избавив того от одежды. Мальчишка подавился очередным выдохом, когда рука империи провела пальцами по возбужденной плоти. РИ на это только довольно хмыкнул и провел по ней пару раз, растирая подушечкой большого пальца каплю естественной смазки по головке члена юноши. Тот неловко прикусил кожу на запястье в попытке не сорваться на постыдный стон, все же молодое тело было чувствительным. Мягкая ладонь легла на руку, дразнящую мальчишку столько желанными прикосновениями. РИ поднял на него вопросительный взгляд. И все же его подопечному не нужно было многого, так что Россия уже смотрел на него умоляющими и мокрыми глазами, близкий к грани. Заканчивать все так быстро не хотелось. Свободной рукой монарх стер влагу с глаз юноши, такое происходило регулярно, от переизбытка чувств его мальчик начинал плакать и если сначала это немного пугало империю, то со временем он привык. Теперь видеть слезы России было его целью, впрочем, довольно легкой. — Подожди… — Тихо пробубнил Россия, попытавшись отстранить руку монарха от себя. И на удивление его послушались. Империя слегка отстранился и сел обратно в кресло, ожидающе смотря на Россию. Если тот решил его прервать, то пусть он сам делает то, что будет угодно ему. Все же принуждать или делать больно внуку РИ не любил. Мальчонка перебрался обратно на колени деда. Он потянулся к губам того, требовательно целуя и принимаясь за штаны империи. Правда, монарх быстро перехватил инициативу этого поцелуя, усмирив пыл юноши легким укусом, в ответ на который он поежился. Громко звякнула пряжка ремня, стукнувшись об пол. Медленно, но уверенно Россия справлялся со своей задачей. И вскоре член империи оказался у него в руке. Он немного потер его, слегка сжал, будто бы держал его в руках впервые. РИ мелко дрогнул и тяжело выдохнул, довольно улыбнувшись. Монарх бросил короткий взгляд на часы, их занятие уже скоро должно было закончиться. А если Россия скоро не вернется к СССР — тот может что-то заподозрить. — Россия, боюсь, придется повременить с более интересными играми и ограничится этим. — Империя ласково погладил щеку юноши и тот искренне понимающе кивнул. Он отпустил чужую плоть, перебравшись с коленей старшего на пол. Пристыженно покраснел и широко провел по чужому члену языком, пробуя на вкус, а после вобрав в рот самый кончик. Это был не первый раз и он прекрасно знал, что нужно ласкать языком, как дышать и как взять чужую плоть так чтобы не захотелось стошнить. Теплый язык не по-детски хорошо вырисовывал узоры на чужой плоти, утыкался кончиком в головку и обводил ту, стремясь вызвать у империи если не стон, то хотя бы похвалу. К слову удачно. Империя мягко погладил подопечного по голове, тяжело выдохнув, когда тот в очередной раз дорисовал замысловатый узор, и поднял глаза на деда в надежде увидеть реакцию того. И он увидел. Монарх дышал глубоко. Он прожигал ученика голодными и горящими глазами, упиваясь видом раскрасневшегося юноши, с вновь взмокшими глазами. Собственное возбуждение уже мешало, требуя обратить на себя внимание. Но РИ будет злиться, если Россия доведет себя до края сам. Все же для монарха это было отдельным удовольствием и поводом для гордости. Так что если Россия хочет скорой разрядки для себя, ему стоит поскорее удовлетворить РИ. Впрочем, он был близок. Шумно сглотнув, Россия услышал утробный рык сверху и рот резко заполнился белесой жидкостью. Юноша резко отстранился, кашляя в руку, все же вкус был отвратным. А осознание, что от неожиданности он успел сглотнуть некоторую часть, заставило его поежиться, пока он старательно вытирал рот. Рука империи ласково погладила скулу и щеку того, заставляя обратить на себя внимание. Россия снова понимающе кивнул и поднялся с пола, и вновь взобраться на чужие коленки в ожидании заслуженного поощрения и для себя. — В следующий раз это не сработает и ты будешь зубрить у меня французский. — Строго сказал монарх, ласково погладил живот юноши, перебираясь к требующей внимания плоти. Россия шумно втянул воздух, покорно кивнув. Знает же, что РИ это обещание не сдержит, никогда не сдерживал. Нескольких властных и требовательных, почти грубых ласк хватило, чтобы ученик уткнулся в плечо империи, тихо поскуливая и дрожа всем телом, стараясь не поддаваться навстречу, а хотелось, но это был очередной запрет со стороны РИ. В такой позе и обстоятельствах, для России был один указ — он во власти империи и только тот решает, что, где и когда ему можно. Особо чувственная ласка, заставила Россию все же толкнуться в руку деда и с тихим стоном кончить. Он вымотано вздохнул, слегка потершись лбом о шею империи будто бы в знак благодарности, пока тот вытирал руку от лишней грязи. Прошлые опыты хорошо научили РИ снимать перчатки заранее. Тихий стук в дверь заставил Россию вздрогнуть и напугано посмотреть на РИ, тот в свою очередь тоже особо довольным не был. Не имея особо другого выбора мальчишка юркнул под стол, прихватив вещи с собой. Кстати, вовремя. Дверь слегка приоткрылась и в проёме показался СССР. Он удивлённо посмотрел на пустующий кабинет и на РИ, надевавшего перчатки обратно. — А Россия… — Россия? Так он ушел пару минут назад. Я отпустил его сегодня пораньше. — Буднично ответил монарх, взглянув на сына. — Думал он к тебе пойдет, да как погляжу снова прогуливает… не хорошо. Разбаловал ты его, ой как разбаловал. — Хмуро пробубнил империя, покачав головой. — сам знаю, но ты знаешь… — СССР перебили. — Верно-Верно, с этим ты будешь разбираться сам. — Немного раздражённо ответил монарх, отвернувшись. — Если будешь его искать, то возможно он в саду носится. Вместе с другими детьми. — СССР тихо угукнул на это и ушел, закрыв двери. Россия дождался пока шаги в коридоре стихли и вылез, хмуро посмотрев на деда и попутно одеваясь обратно. — Ну не смотри на меня так. — Слабо усмехнулся монарх, выдохнув. — Теперь мне влетит. — раздосадовано прикусил губу Россия, уже застегивая пуговицы рубашки. — Будешь знать, как не учить уроки. — РИ притянул подопечного к себе, помогая с пуговицами, а после притянув к себе за воротник рубашки и осторожно поцеловав в самый уголок губ. — Увидимся на следующем уроке, мой милый. — Жарко прошептал в чужие губы империя, отпустив. Россия на это воодушевлённо улыбнулся и напоследок поцеловав РИ в щеку, убежал на поиски отца, пока тот окончательно не разозлился.