В пятнадцать лет Рид впервые увидел время, которое ему осталось жить, и он впал в ужас, понимая, что толком получить кайф от жизни он просто не успеет. У всех его друзей было и семьдесят, и восемьдесят, а у него было всего лишь
22 года 5 дней 2 часа и 30 минут. Он решил стать конченым мудаком, чтобы никто не захотел быть слишком близко к нему, всех отгонял от себя и держался с охуенными ребятами, которым было бы точно плевать, сколько там ему осталось жить. По утрам Рид был тем самым парнем, который пошлет тебя нахуй, толкнет и выбьет из рук школьные принадлежности, а ночью будет рыдать в подушку, в объятиях мамы, которая даже дольше должна прожить, чем её собственный сын. Гэвин проклинал этот мир, ведь ты никак даже свою жизнь продлить не можешь, будучи не каким-то известным. Для тех находили любые способы, чтобы они жили дольше. Единственное, за что парень был благодарен судьбе, так это то, что он вообще живой, а не умер сразу, после появления метки. У кого-то было и такое, и это, наверное, самое ужасное.
— Уебок! — кричит в след ему какая-то девчонка, с которой Рид только что переспал, ведь она его любила, а он просто воспользовался телом и ушел. Он старался не привязываться, не любить, и у него это отлично получалось. Однажды ему даже удалось переспать с дочерью какого-то богатого мужика, было только одно «но», которое стало причиной появления шрама на лице Гэвина. Его хорошенько приложили лицом об край стола. А если так посудить, он заслужил и не только этого, а еще как минимум пару сломанных конечностей, так сказал ему папаша той шлюхи. К слову, переспали с ней как минимум полшколы, а Рид всего лишь пришел не в тот момент и попал под горячую руку.
Со временем он терял свой статус и становился обычной серой мышью, а так жить даже проще было. Учился он относительно неплохо и закончил школу почти на отлично, ведь за голову взялся он поздновато и не дотянул пару тем. Но этого хватило, чтобы поступить в полицейскую академию и вырасти в глазах родителей, ведь отец всегда говорил ему, что ничего он сам не добьется и, учитывая его положение, станет пьяницей и просто погубит себя до окончания предназначенного срока. Увеличить эти числа было нельзя, умрешь ты ровно в тот момент, когда таймер остановит свой счет: закроешь глаза и больше не откроешь их, но так же можно было принудительно все оборвать. Суицид. Почему-то Генри Рид не верил, что его сын смирится с тем, что смерть к нему в разы ближе, чем к другим. В среднем, человек жил после появления метки 50 лет и более, а меньше встречалось очень и очень редко.
Первым настоящим другом Рида становится Тина Чэнь, с которой они начали общаться по сети… И с ней он поделился тем, что жить ему осталось не так уж и долго, но точных цифр так и не сказал, не хотелось, чтобы девушка как-то за него переживала и думала о том, что скоро не станет этого идиота. На тот момент ему оставалось чуть больше 19 лет. Для кого-то это много, для кого-то это мало. А для Гэвина эти цифры уже не значили ничего, он закидывал мысли об уходе подальше в свою голову и старался начинать жить, а не существовать. Выходило, честно говоря, херово.
—
Рид, а на фото ты казался в разы выше, — это их первая встреча за пределами сети, где они общались почти два года. На эту шутку он тихо фыркает, но улыбается. Все подкалывали его по поводу роста, и он привык, не виноват же он, что все шпалы под два метра в его окружении.
—
Один-ноль в твою пользу, — выдает он и усмехается. Помимо всего, у них была игра, которую понимали только они. Каждый день они вели «счет», кто сколько раз над кем подшутил. Да, глупо. Да, странно. Но это была изюминка их дружбы, хотя в какой-то момент Гэвин засматривался на Тину, хоть и знал, что та любила девушек и уж точно не посмотрела бы в его сторону больше, чем на друга. Он не печалился, потому что был уверен, что до своего конца успеет встретить такую же девушку, как Чэнь, и пару лет прожить с ней в счастье.
Сейчас этому мешало то, что он тратил себя почти без остатка на учебу и тренировки, чтобы не вылететь из академии, ведь он бы не простил себе такую оплошность. За этот промежуток времени он должен был добиться хоть чего-то, и он готов на всё, лишь бы доказать всем, что сдаваться не стоит, даже когда тебе остается всего лишь пять лет. Ты детектив, который забыл о том, что такое сон, а еще твоя единственная девушка на постоянной основе — рука. А тратить на кого-то другого свое время стало смешной идеей. Его «любовницей» была работа, и удивительно было то, что руке он уделял в раз десять меньше времени, чем работе.
***
На дворе был 2038 год. До конца его жизни остался год. Куртка уже насквозь пропиталась запахами едкого дыма сигарет и кофе, который он пил в таких количествах, что сердце было готово сказать что-то из разряда: «Если сейчас не остановишься ты, это сделаю я». А Рид, кажется, уже был и не против, потому что тянулся этот год слишком медленно, оттягивая короткий момент. День его смерти. Он устал и вроде бы хотел заснуть вечным сном, но и в душе отчаянно бились страх и желание. Сделать всё что угодно, чтобы найти способ жить. Ходили слухи, что можно было найти человека, с помощью которого ты бы мог продлить свою жизнь, но когда у тебя на носу слишком много дел, а остался год, то можно сесть, сложить ручки и считать дни. Он знал, что не успеет, поэтому никуда и не торопился. Было слишком поздно. Так же поздно, как и он взялся за свои оценки… И кажется, опаздывать — это его призвание по жизни, единственное, чего он добился помимо, конечно же, работы. Еще весь мир не стоял на месте. Прогресс дошел до того, что по улицам ходили пластиковые обмудки, которые возомнили себя еще и живыми. Рид их не любил. Особенно не любил чертовых девиантов, ведь им готовились позволить сосуществовать с людьми в равных правах, но самое главное — они могли бы спокойно устроиться на работу.
Именно эти дела вешают вначале на новую пластмассовую куклу, RK800, и Хэнка, а потом перекидывают на него, даже не спросив, а хочет ли он этого, и внутри всё кипит от злости. Он готов был убить каждую машину, а теперь ему нужно будет расследовать дела, в которых этих самых машин кто-то убил или сделал больно.
Блять.
Теперь смерть выглядела как спасение, вот ей-богу. Но чем ближе наступал этот день, тем сильнее стягивало все внутри. Он начинал понимать, что не сделал еще очень многое, но остался всего лишь месяц и об этом не знал никто, ведь Рид никому не говорил эти злополучные цифры. Он уже даже не боялся чужих реакций, просто.… Не хотелось. Ничего не хотелось, кроме как лечь на кровать, завернуться в одеяло с головой и вот так ждать, но Рид продолжал бороться с самим собой. Упорно ходил на работу и лишь на последний день взял отгул и назначил встречу с Тиной. Осталось блядских три часа, и он сейчас бежал к тому кафе, где он договорился встретиться с подругой. Разговор выходит не таким долгим, но когда остается ровно 2 часа и 30 минут, он поднимается из-за стола, оставляет на краю бумажник и выдает, кратко:
—
Мне осталось два часа, — и срывается с места, не оглядываясь. Он знает, подруга за ним не побежит, сейчас она улавливает смысл тех слов, что выдал ей Рид, а у него есть время. Добирается он до дома за двадцать семь минут. И в запасе у него еще есть два часа и три минуты, которые он потратит на сообщения для близких людей. Они выходят короткими, полными бреда и ошибок, ведь руки дрожат. Он боится умирать. И не хочет. Но время пришло. Остается десять минут, как он слышит стук в дверь, который заставляет подняться с кровати, вытереть уже давно высохшие слезы с глаз и направиться к входу, надеясь, что это не Тина, и именно так и происходит.
В глазок он видит, что это не Тина, а кое-кто получше — какой-то пластиковый ушлепок, но дверь Рид все равно открывает.
— Добрый день, детектив, — чуть хрипло выдает андроид, у которого на пиджаке красуется яркая надпись RK900 и какие-то еще цифры, их Гэвин не рассматривает. Остается пять минут и где-то внутри почему-то уже спокойно, хоть только что он готов был орать, срывая свой голос.
— Пошел к че… — и тут он замирает, видя вместо красных цифр, короткую фразу: «бессмертен», которая была приятного зеленоватого цвета,. Он уже умер? Но тут он поднимает взгляд на андроида, и тот его явно видит… И это значит, что он живой. — Ты как это сделал, блять?
— Вы о чем? — удивленно выдает машина, и Рид вспоминает ту самую историю о нужном
человеке… Человеке, но не андроиде, поэтому он удивленно смотрит в его холодные глаза, не понимая, какого хера тут произошло…
