— Итак, Светлана Александровна, сколькими языками владеете? — улыбается мужчина, рассматривая девушку.
Она поправляет уже изрядно поднадоевший за день пиджак и молит всех богов, чтобы на этом все собеседования закончились. Ей настолько наскучило бегать по всем этим офисам, пытаться найти хоть где-то работу, что Аверкина уже хваталась за любое место. Пробовала себя в роли гида, но все приводило только к одному выводу. Все это не ее, и пытаться даже не стоит. Душа требует перемен и буквально истошно кричит о несбыточных мечтах.
— Четырьмя, если не считать русский. Английский, испанский, французский и чешский. Немного немецкий. В планах выучить так же итальянский и какой-то из азиатской группы, — на автомате произносит Света и откидывает назад волосы. Хоть в Питере уже во всю была зима, в кабинете было невероятно душно. Или же это от переживания ей нечем дышать?
— Ого, похвально. И ничего не путается в голове? — выгибает бровь этот мужчина и опирается на стол, а Аверкина отмечает про себя, что он уже давно принял решение.
— Нет, первое время было тяжеловато, а сейчас уже привыкла. Это переключение с одного языка на другой происходит автоматически, — улыбается и старается показаться ему максимально вежливой и доброжелательной. Если ей и тут откажут, то у нее опустятся руки и пропадут все силы бороться. Просто нет желания пытаться, когда нет никакого результата.
— И вы уже работали в футбольном клубе, как я правильно понимаю по вашему резюме? Отзывы с места работы довольно хорошие. Почему ушли?
— Решила вернуться в Россию. Вечные проблемы с документами, из-за этого постоянные смены мест работ, как никак тут с этим проще, — спокойно отвечает Аверкина. За два с половиной года привыкла говорить об этом без каких-либо эмоций. Ничего не ощущать от воспоминаний. Просто принимать это, как часть своего прошлого, которую никуда не выбросишь.
— Думаю, вы замечательно нам подходите, — улыбается мужчина и откладывает папку с их документами. — Сергей Богданович, заходи. Это наш главный тренер. Он вам расскажет, кого же стоит переводить на понятный всем русский язык.
Семак пожимает девушке руку и пропускает вперед, параллельно рассказывая немного о клубе. О том, какие у них порядки, как проходят тренировки и что ей придется поехать на третий сбор вместе с ними в Турцию. А ведь Светлана уже и забыла, каково это, работать с футбольным клубом. Один игрок полностью отбил ей все желание связывать свою жизнь с данной профессией. Да так, что она не могла даже смотреть в сторону стадионов. Тут же переключала каналы на телевизоре, стоило там только появится этой злосчастной игре. И некогда крутая футбольная переводчица была готова работать в ресторанах официанткой, гидом по Петербургу, оббегая за день весь город, лишь бы не возвращаться в эту сферу. Да вот только забыла, что эта мечта детства. Что эта ее любовь с самого подросткового периода. И, переболев этими отношениями, Аверкина нашла в себе силы снова попробовать себя в роли футбольной переводчицы. А вдруг получится? А вдруг это именно то, чего так сильно требует душа?
— Смотри, тут, на Газпром-арене, у тебя будет кабинет с другим переводчиком. Но в основном придется присутствовать и на тренировках, и на медицинский осмотрах, иногда и на играх быть рядом, все бывает, сама понимаешь, — произносит Сергей Богданович, а девушка кивает в ответ, пытаясь все уложить в своей голове. — Сейчас у нас перерыв между сборами, выходные, но четырнадцатого мы вылетаем в Турцию. Под твоим, как говорится, крылом, будет Маммана, Ригони, Дриусси, Малком, в общем, большая часть наших легионеров. Вот папка, можешь изучать. Завтра приходить к девяти, познакомишься с другими переводчиками. Дресс-кода особого нет, можешь ходить в клубной одежде, если есть желание, все, не буду мешать, — мужчина протягивает ей папку и удаляется в глубине коридоров, а она только думает, как самой бы не заблудиться в этом лабиринте.
Садится на один из диванчиков в холле и глубоко вздыхает. Как же она скучала по всей этой работе. Как же ей не хватало это суматохи, этого общения с людьми. Вечных перелетов и кучи матчей, которые захватывают с первых минут. Девушка начинает перелистывать страницы, особо не заостряя внимания на параметрах игроков, удивляясь, что в этом футбольном клубе описывают все максимально подробно, уделяя внимания даже характеру. В любом случае, все нужную информацию Аверкина сможет узнать только из общения с футболистами. А сейчас это лишь введение в обстановку клуба. Минимум, который она может сделать на данном этапе.
Светлану отвлекает от рассматривания игроков смех, исходящий от, кажется, пары. Семак говорил, что стадион должен быть пустой, ведь все разъехались на выходные и уж точно не сунуться на Газпром-арену. Именно поэтому она даже не поднимает глаз, лишь спокойно листает папку, делая вид, что ей абсолютно плевать на внешние раздражители.
— Света? — проносится рядом с ней, а у девушки в один миг будто останавливается сердце и начинает кровоточить старая рана, которая, казалось, уже давно затянулась, оставив после себя только шрам. Этот голос Аверкина узнает из тысячи. Ни с кем не перепутает. Ведь раньше так любила, а потом ненавидела его обладателя.
— Вячеслав Караваев, какая встреча, — усмехается русая и встает с дивана, бросив туда папку. — А разве ты не должен быть сейчас в Чехии? Или где ты там играл? Прости, не слежу. Хотя подожди. А как же Витесс? Ты же так сильно туда стремился, — девушка будто специально старается уколоть его самой острой иглой. Да вот только весь удар снова переходит только на нее, прямо в залатанное сердце.
— Зря не следишь, в начале сезона я перешел в «Зенит». Как и ты, смотрю, — он буквально прожигает ее взглядом, а внутри разгораются воспоминания.
— Не познакомишь? — Светлана кивает в сторону блондинки и улыбается. Она так старается показать, что ей безразлична вся эта ситуация, как и футболист, и тот факт, что разговор еще продолжается, является проявлением банальной вежливости.
— Катя. Моя девушка, — парень выгибает бровь. — А это Света — старая подруга.
«Значит мы бывших теперь называем подругами. И не такая я и старая», — проносится в голове у девушки. Но Аверкина не решает ничего сказать. Только кивает головой, говоря, как ей приятно познакомится. И продолжает улыбаться, раздражая Караваева своим спокойствием и безразличием. Вот только он даже не подозревает, с какой силой все внутри разрывается от противоречивых чувств. С одной стороны хочется врезать Вячеславу со всей силы, а с другой — обнять и принять тот факт, что за два с половиной года соскучилась по нему.
— Простите, спешу. Еще увидимся, — Светлана хватает папку, думая ознакомиться с игроками дома, в полной тишине и нормальной обстановке.
Девушка залетает в свою квартиру, сбрасывая куртку и сапоги на лету, отряхивая с шапки и шарфа снег прямо на паркет. Разворошили старую рану. Ту, что она так старательно старалась залатать, теперь снова кровоточит и ноет. Будто по всем старым шрамам провели ржавым ножом, заставляя почувствовать всю эту боль. У него все хорошо. Другого можно было и не ожидать. Вячеслав всегда отличался особой силой. Всегда мог прийти в себя. Он та стойкость, которой Аверкиной местами очень не хватало. И сейчас, Караваев во всю строит новые отношения, а Светлана даже не может смотреть в сторону мужчин. Ведь пыталась же, но каждый раз все не увенчивалось успехом. Все ее надежды будто специально разбивались о стены, а сердце раз за разом падало на пол, разлетаясь на сотни осколков, собирать которые девушке просто надоедало. Она быстро печатает подруге о сложившейся ситуации и закрывает лицо руками. Эта встреча будто высосала из девушки все силы. А перед глазами все так же всплывает их знакомство. Как бы сильно не старалась забыть. Все равно помнит.
«Она уже больше года работала в Чехии. Ее так быстро увлекла эта страна, футбольный клуб, переводчиком в котором Аверкина стала. Девушка ощущала себя на своем месте. Пусть «Яблонец» не был особо популярным, но Светлану все устраивало. Со всеми легионерами, с руководством у нее было прекрасные отношения. И вряд ли бы что-то заставило ее уйти с этого места.
Начальник ей рассказывает о новом игроке, но Света даже не особо впитывает информацию. Именно в эту ночь на нее напала жуткая бессонница. Каждый звук казался слишком громким и Аверкина уже думала, что попала в ад, и это месть за все, что происходило в ее жизни. Именно поэтому девушка максимально сонная заявилась на работу и зевала каждый раз, когда руководство отворачивалось. Глаза предательски слипались, а русоволосая только и осматривала небольшой кабинетик в поисках места, где можно было бы лечь и выспаться.
— Так, это Вячеслав Караваев. Наш новый защитник, — объясняет ей на чешском начальник, а Аверкина лишь кивает и поправляет волосы, собранные в хвост. — А это Светлана. Она будет твоим переводчиком.
— А что он сказал? — на английском спрашивает футболист и смотрит на девушку, которая в очередной раз пользуется тем, что мужчина отошел, и зевает.
— Я ваш переводчик. Светлана, можно просто Света, — улыбается она и протягивает ему руку. — Да, я говорю на русском, следовательно, проблем возникнуть не должно.
Аверкина рассматривает его и отмечает про себя, насколько же парень привлекательный. Темные, аккуратно уложенные волосы, карие глаза, которых, казалось, так много, да вот только у Караваева они особенные. А эти острые скулы на точеном лице буквально завораживают девушку. Он бы мог стать моделью или актером, но уж точно не посвящать свою жизнь футболу. Понимая, что рассматривает его слишком долго, Света отводит взгляд, пытаясь зацепиться им хоть за какой-то предмет в комнате, да вот только выходит максимально неудачно и неправдоподобно.
— Приятно познакомиться. Это вам, — Вячеслав протягивает букет роз Аверкиной, а та не сразу приходит в себя, не ожидая такого жеста от футболиста.
— Спасибо большое, — улыбается и вдыхает аромат цветов. — А можно вопрос? А если бы вашим переводчиком оказался мужчина?
— Было бы немного неловко, — Караваев проводит рукой по волосам и смотрит на нее.
Русые, кудрявые волосы собраны в небольшой хвост. Голубые глаза и милая улыбка, от которой буквально исходит тепло и свет. Он привык посвящать всего себя футболу, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, да вот только сейчас был какой-то особенный случай. Парень буквально хватался за каждый сантиметр, пытался запомнить каждую особенность девушки, будто завтра она растает и останется только образ, который Слава успеет запечатлеть в своей голове.
— Может на ты? — практически одновременно произносят они, а потом начинают в унисон смеяться.
Оба уже давно не помнили, когда в последний раз ощущали себя настолько беззаботно в компании малознакомого человека. И именно поэтому их как-то тянуло друг к другу. Настолько, что это не поддавалось описанию, объяснению. Им было непривычно страшно от непонимания к чему все это приведет, но останавливаться не хватало воли, да и не было желания.
— Отлично, тогда, до завтра, Света? — спрашивает футболист и получает в ответ кивок. — Я же могу к тебе обращаться по всем вопросам, да?
— Да. Плюс первое время я очень часто буду рядом, помогать с языком. Знаешь же чешский? Мне вроде говорили, что уже играл за пражский клуб.
— Ну, я же играл, а не язык учил, — усмехается он и смотрит ей прямо в глаза. — Не поможешь?
— С удовольствием, Слава.»
Все желание работать в «Зените» резко испарилось. Ей и самой бы хотелось пропасть, исчезнуть с этой планеты, лишь бы не видеть это довольное лицо. С чего вдруг заныли все раны? С чего вдруг она вспомнила все, что происходило между ними? Ведь сама твердила, что смогла все отпустить. Забыла, насколько сильно любила. Забыла, насколько сильно потом ненавидела.
Девушка не спала всю ночь. Просто не могла сомкнуть глаз. Смотрела в одну точку, размышляя о том, что происходит с ее жизнью. Стоило ей только вернуться в любимую сферу, снова почувствовать этот трепет внутри, жажду приключений, вечных сборов и разъездов, как судьба будто специально решает внести свои коррективы. Эта встреча будто выбила у Аверкиной почву из-под ног, заставила забыться и снова начать сомневаться во всех своих решениях. А может стоит все прекратить, пока не зашла слишком далеко? Пока не пробудила в себе старые эмоции?
Мысли разбегаются в голове, мешая даже заниматься безобидными вещами, отвлекающими от всего этого бардака, разворачивающегося в ее душе и мыслях. Единственное, в чем Светлана уверена на все сто процентов — во второй раз предать мечту просто не может. Как бы сильно и часто не мельтешил на фоне Караваев, так или иначе, ей просто придется делать вид, что ей абсолютно наплевать на происходящее.
Да вот только даже сама Аверкина не понимает, какого же черта пропало это чувство безразличия. Раньше же ведь Света уверяла каждого, что любовь прошла, остались только воспоминания, которые не имеют ровным счетом никакого значения. Вот только стоило ему появиться, как вся эта башня разрушилась с невероятным треском. Куда вдруг пропала сила, стойкость? Почему внутри разрасталась тоска и тревога? Ведь все осталось в прошлом. Они не виделись два с половиной года, на протяжении которых каждый строил свою жизнь и пытался показать в первую очередь себе, что все может быть хорошо. И у Вячеслава это вышло. А у Аверкиной… Та лишь смогла доказать окружающим, что больше ничего не чувствует к футболисту. Да вот только смогла ли доказать это себе?
Светлана уже давно не чувствовала себя такой разбитой. Казалось, что ее саму надо было собирать по кусочкам и скреплять скотчем или суперклеем, чтобы уже наверняка. Каждый сантиметр тела предательски болел, напоминая о бессонной ночи, а синяки под глазами не сможет замазать даже самый плотный консилер. Все буквально кричало о том, что ночь для девушки прошла максимально плохо. Голова болела невероятно сильно, кружилась, а тошнота подкатывала к горлу. Как же она абсолютно не скучала по этому чувству. Все валилось из рук. Именно поэтому в таком полусонном состоянии Аверкина сметала осколки разбитой тарелки из любимого сервиза.
— Да, — отвечает на телефонный звонок и тут же начинает зевать. Тянется к бокалу воды, отмечая про себя, что даже не стоит пытаться готовить завтрак. Ни к чему путному и хорошему это не приведет.
— Я жажду подробностей. Ты, конечно, молодец, вчера отправила многозначительно сообщение и пропала. Вообще представляешь, сколько инфарктов и инсультов я получила? — буквально тараторит подруга, а Светлана пытается переварить всю эту информацию. Да вот только от недосыпа мозг абсолютно отказывался работать.
— Лина, — протягивает Аверкина и кладет голову на стол, смотря на часы. Семь утра. И ее подруга проснулась в такую рань, чтобы позвонить ей и узнать, что же произошло. — Ты разве спать не должна, а, любопытная женщина?
— Не заговаривай меня тут. Кого ты встретила?
— Караваева. Как в дешевом русском сериале. Неловкая встреча бывших, когда у одного все хорошо, а другой — я, — усмехается девушка и направляется в свою комнату, выуживая из шкафа черные брюки, рубашку и пиджак. Ей стал нравится деловой стиль в одежде. Она так будто превращалась в стальную леди, супергероиню, которой все по плечу. — Ты чего затихла?
— Перевариваю эту информацию. Надо встретиться, такое по телефону не обсуждают. В кафе после работы?
— Домой и в кроватку, я не спала эту ночь. Приезжай ко мне часам к четырем.
— Обещай не уснуть на середине рассказа.
Она останавливается перед стадионом и поправляет шарф, смотря на его величество и могущество. Здесь тренируется клуб, который второй год подряд показывает довольно неплохой результат в РПЛ. Пытаясь отвлечься от назойливых мыслей о Караваеве, девушка читала информацию о «Зените». Да вот только это не спасало. Футболист раз за разом всплывал в ее голове, затмевая все. Это больше напоминало какое-то нашествие, проклятие, с которым справится просто невозможно. Аверкина лишь вздыхает и отпивает из своего стаканчика. Как бы сильно она не любила чай, но нужный заряд бодрости может принести только горячий, слегка горьковатый кофе. Снова блуждает по этим коридорам, изредка отвлекаясь на сообщения в телефоне. Агентства стали присылать ей столько предложений, стоило девушки устроиться на работу. Русые волосы небольшими завитками выбиваются из хвоста и лезут в глаза, щекочет нос, заставляя морщиться. Светлана заворачивает за угол и тут же оборачивается, застав от картины, разворачивающейся перед ее глазами. Слава обнимает блондинку, а та целует его то в губы, то в шею. От одних только действий Аверкину начинает тошнить и появляется желание сбежать куда подальше, но девушка максимально собирается и натягивает самую дружелюбную улыбку из своего арсенала.
— Доброе утро, — произносит, заставляя парочку оторваться друг от друга.
— Доброе. Рада тебя увидеть, Света, — Екатерина машет ей рукой. — Жаль, но мне уже пора. Слав, я позвоню.
— Прости, что испортила всю романтику. Можно вопрос? — она поворачивается к парню, стоит его пассии скрыться в глубине стадиона. — С каких пор тебя тянет на блондинок? И какого черта ты на стадионе? У вас же выходной.
— Сергей Богданович решил устроить небольшое совещание. Это во-первых. А во-вторых, мои вкусовые предпочтения не должны тебя волновать, — слегка язвит Караваев. — Хорошего тебе дня.
— Ага, и тебе того же, — морщится и буквально срывается с места, быстрым шагом направляясь в сторону своего кабинета.
Ей так непривычно новое место работы. Все кажется таким неизвестным и чужим, что хочется спрятаться, чтобы никто не видел. Аверкина заходит в комнату, здоровается с мужчиной, раскладывающим бумаги на одном из столов. Стягивает с себя пуховик и вешает, поправляя пиджак и рубашку. Уточняет, где ее место и подходит. А дальше сердце начинает биться чаще, а дыхание сбиваться. На небольшом столике, где стоит компьютер и разбросано несколько папок с бумагами, лежит букет ее любимых лютиков. То-ли банальное совпадение, то-ли кто-то действительно знал об этом.
— А что это? — она поворачивается к мужчине со слегка ошарашенным видом.
— Цветы, — усмехается переводчик.
— Мне?
— Ну не мне же. Тайный поклонник заходил. Видимо, видел тебя кто-то из игроков вчера, вот и запала в душу, — так по доброму, местами даже по-отечески произносит он и улыбается.
Светлана берет этот букет в руки, да так аккуратно, будто это бомба, которая может взорваться в любой момент. Вдыхает нежный, слегка терпкий аромат и прикрывает глаза. Уже давно никто не дарил ей цветы, а уж тем более лютики. Аверкина не знает, кто именно решил таким образом скрасить ее первый рабочий день, но этот человек уже автоматически занял особое место в сердце девушки.
Сергей Богданович приглашает ее в конференц-зал, где уже собралась вся команда. Довольно привычная процедура. Практически каждый клуб проводит свои собрания, садя рядом с главным тренером переводчика, чтобы до каждого информация была донесена в правильном контексте. Светлана пытается конспектировать все слова Семака, пытаясь в своей голове разложить все максимально структурно, чтобы в дальнейшем рассказать все это сначала на английском языке, а потом на испанском. Как же она скучала по этому чувству. Когда пальцы немеют от того, насколько же быстро приходится писать, а в ушах немного шумит от потока слов. Аверкина даже не поднимала голову. И тут действовало то, что девушка просто боялась столкнуться взглядом с Караваевым, который будто специально сел поближе. Света ощущала эту тяжесть. Знала же, что не отрывает от нее глаз. И как бы ей сейчас хотелось устроить с ним войну в гляделки, да вот только понимала, что стоит только взглянуть в этот карий омут, как тут же пропадет в бездне и провалит свой первый рабочий день, первое ответственное задание.
— Видел переводчицу? Я еще вчера ее заметил у нас. Красивая, — прикусывает губу Ригони и эмоционально размахивает руками, рассказывая Дриусси свои впечатления на испанском.
— Спасибо, — отвечает ему Аверкина, стоя прямо за спиной футболиста. Тот разворачивается к ней и одаривает девушку своей лучезарной улыбкой. — Светлана.
— Эмилиано. Рад, что теперь вы будете работать у нас, помогать нам. У вас тут, — он наклоняется к ней и вытаскивает из волос, собранных в хвост, маленький лепесток. — Лютики. Они прекрасны.
— Согласна, необычайно красивые цветы, жаль, что мало кто их любит, — Света поправляет вылезшую прядь, заправляя ее за ухо, и стеснительно улыбается.
А Караваев все это время стоит и смотрит, как его бывшая девушка общается с одноклубником. И ведь не должен же ничего чувствовать, прошло два с половиной года, он отпустил эту ситуацию, да вот только все равно неприятно ноет в груди. Слава же счастлив с Катей, даже подумывал узаконить их взаимоотношения, да вот только стоило на горизонте появиться Светлане, как все полетело к чертям. Внутри зародились сомнения, которые невероятно сильно мешали трезво мыслить и оценивать ситуацию. В голове даже не укладывались мысли, что Аверкина может быть с кем-то другим. Он понимал, что их отношения в далеком прошлом, да вот только легче не становилось. Откуда берется эта ревность? И почему совершенно нет сил с нею бороться?
Света заходит в квартиру и скидывает с себя всю зимнюю одежду, уже предвещая, как устроит романтическую встречу со своей кроватью, которая так терпеливо ждала ее весь день, готовясь принять в свои теплые, крепкие и нужные объятия. Она идет на кухню, собираясь поставить букет в вазу, любуясь в очередной раз на разноцветные цветы, разбросанные в хаотичном порядке. Насколько же тепло на душе от такого милого жеста. Ей хочется улыбаться. Внутри вдруг разрастается приятное чувство, что Аверкина снова кого-то заинтересовала. После последних отношений не было даже желания думать об этом, но сейчас. Эти же цветы разрастаются у нее в душе. И одиночество не кажется таким отягощающим и тоскливым. Из мыслей ее вырывает трель звонка и последующий стук в дверь. Светлана медленно идет в прихожую, зевая, вспоминая о бессонной ночи.
— И тебе привет, Лина, — она обнимает ее и пропускает ее в квартиру. — Йохан, рада видеть, — девушка тут же переключается на английский и улыбается молодому человеку своей подруги. — Смотрю, вы никак расстаться не можете.
— Мы приехали только с медового месяца, чего ты хочешь? — отмахивается Данильченко и проходит сразу же на кухню. — Цветы? Караваев решил реабилитироваться?
— Смешно пошутила, — закатывает глаза Аверкина и садится напротив русой. К той тут же подходит блондин и обнимает, прижимаясь. — Никак не могу привыкнуть, что вы уже муж и жена.
— Я тоже. Это так волнительно, понимать, что так просто не поссоришься и не уйдешь к тебе ночевать, а еще можно разводом угрожать, — усмехается она и берет его за руку, переплетая их пальцы.
— Ты в отношениях с этим прекрасным геймером из Дании вообще перестала ссориться и приходить ко мне ночевать, — произносит Света и смотрит, как Йохан нежно ее целует, опуская руку шею, поглаживая большим пальцем по щеке. Как же трепетно он к ней относится. — Счастливые, — вздыхает девушка, а сама прикрывает глаза. В мыслях снова всплывает Караваев, и Аверкина буквально готова придушить себя за это.
«Они общались больше месяца. И Светлана буквально благодарит судьбу за то, что в ее жизни появился человек с похожими взглядами на жизнь, принципами и менталитетом. Пара могла разговаривать о важных моментах, а могли и просто смеяться, наблюдая за звездами. Как же им было комфортно в компании друг друга.
Каждый уже понимал, что все это перетекало в нечто большое. Внутри все трепетало, стоило им случайно коснуться открытых участков кожи. У него все переворачивалось, когда девушка улыбалась. У нее сердце падало, стоило Караваеву принести ее любимые цветы или же пирожные. Они сами бегали от чувств, боясь нарушить ту связь, ту ниточку, что протянулась между душами, что задевала каждый сантиметр тела, что заставляла взглянуть на жизнь и события под другим, особым углом.
С самого утра Аверкина бегала по кабинету, собирая нужные документы. Должны были приехать важные люди, и без девушки никак нельзя было справится. Количество языков, которые она знала и продолжала учить, помогали руководству и не раз. Именно поэтому последние несколько дней русая жила в бешеном режиме, не успевая даже заехать домой, чтобы банально переодеться и нормально поспать. Офис стал ее жильем, вызывающим лишь тошноту и приторное желание уехать куда-то далеко в заслуженный отпуск.
— Привет, Слава, — улыбнулась Аверкина, пытаясь найти нужную синюю папку. Да вот только вокруг будто специально располагались только красные, от которых уже знатно рябило в глазах.
— Я захожу к тебе третий день подряд, а картинка совсем не меняется, — смеется и садится на стул, наблюдая, как на ее столе хаотично разложены бумажки.
— Найди там, пожалуйста, перевод контракта.
— Боюсь, нарушу твой порядок, ты потом ничего не сможешь найти. Как ты еще не потерялась в груде этих бумажек? — выгибает бровь, думая только об одном. Сегодня он сможет решиться. Сегодня сделает то, что так сильно просит сердце.
— Ты просто рано еще зашел, я не успела зарыться во всем этом, — она буквально носится из угла в угол, пытаясь найти нужные документы и сведения.
— Света, стой, остановись и выдохни, — Караваев перехватывает ее в середине комнаты, опуская руки на плечи. Смотрит прямо в голубые глаза и проводит пальцами по кудрявым волосам, которые завитками спускаются ровно до плеч. — Вот, в хаосе ты ничего найти не сможешь.
— Я так устала, Каравай, хочется поспать, нормально поесть, отдохнуть, — девушка вздыхает и опускает голову ему на плечо, приобнимая за торс. — Не спрячешь меня?
— Потом руководство спрячет меня на скамейке из-за того, что я украл у них лучшего переводчика в мире, — усмехается и поглаживает ее по спине, пытаясь тем самым успокоить. — Посмотри на меня, — говорит так ласково, нежно, что у Аверкиной идут мурашки по коже. Он убирает прядь ее волосы, заправляя за ухо, и улыбается. Так тепло, уже по-родному. Немного пригибается. Между ними остаются считанные миллиметры, которые хочется преодолеть уже обоим. Сглатывает ком, образовавшийся в горле, и решается. Решается на отверженный поступок, который либо разрушит все, либо сделает лучше. Прикасается к ее губам. Светлана закрывает глаза, расслабляясь, чувствуя, как его сильные ладони обнимают за талию, притягивая к себе. Она обвивает его шею ладонями, зарывается тонкими пальцами в темные волосы, перебирая пряди. Мягкие, шелковистые. Как же давно мечтала это сделать. Внутри все сжимается, по коже бегут мурашки. Пара будто сливается во что-то единое, неделимое.
— И что это было? — пытается отдышаться девушка, опуская ладони на его грудь. Даже через одежду Аверкина чувствует это приятное покалывания и искры, летающие между ними.
— Угадай. Могу дать три попытки, — улыбается, а Светлана шуточно ударяет его кулачком со словами «дурак». — Иди разбирайся со своими важными гостями. А потом я украду тебя к себе.»
— Ты чего зависла, подруга? — Лина щелкает пальцами перед ее носом, пытаясь привлечь внимание девушки. — Свет, ты в порядке?
— Просто кое-что вспомнила, — тихо произносит и делает вид, что совсем не больно от воспоминаний. Хотя хочется выть от того, насколько же все противно. Насколько хочется вернуться в прошлое и не знать Вячеслава, засевшего в мыслях. — Неловко видеть его каждый день. Особенно то, как он счастлив. У него очень красивая девушка. И это прекрасно.
— Найди себе кого-то и мельтеши перед ним, — пожимает плечами Данильченко и кладет голову на плечо парня. — Ему, значит, можно, а тебе нет, да? Хотя бы этого дарителя цветов.
— Его вычислить хотя бы для начала, — усмехается Аверкина и переводит взгляд на этот букет. — Хотя подозрения все же есть. Разговаривала я с милым аргентинцем сегодня.
— Вот, Аргентина же хорошая страна, — радостно говорит девушка.
— Ты хоть знаешь, где она находится?
— Я учитель географии, к твоему сведению, Светик, — гордо произносит Данильченко.
— Мне кажется, что Йохан, не понимая о чем мы говорим, буквально смотрит на нас, как на идиоток, — смеется Светлана, наблюдая за мужем подруги.
— Может и лучшему. Я люблю тебя, котик, — Лина тянется к нему и целует в губы. — Может расскажешь наконец, из-за чего вы расстались? — спрашивает русая, но в ответ лишь видит, как Аверкина с перепуганным взглядом машет головой, говоря, что все еще не готова.
А как быть готовым говорить о том, что просто надоел? Что в какой-то момент любовь сменилось рутиной, а от чувств не осталось ровным счетом ничего? Все стало ненавистно и противно. Как бы не боялась Аверкина стать ненужной, это все же произошло с ней. Жизнь будто специально окунула ее в главный страх с головой, чтобы девушка смогла с ним побороться. Да вот только не вышло. Даже спустя два с половиной года нет сил и смелости признаться в этом кому-то, даже себе. И от этого вдвойне паршиво.
Время до четырнадцатого февраля буквально пролетело. Светлана специально окунулась с головой в работу, чтобы искоренить все мысли о Караваеве, заседающем в голове. И в этот раз судьба благоволила, не сталкивая их лбами на территории Газпром-арены. Именно поэтому Аверкина смогла хоть немного выдохнуть и ощущать себя снова живой. Не думающей о парне. О чувствах и любви. И от этого становилось легче. Легче дышать и жить.
Однако в день всех влюбленных, в праздник, который девушка начала презирать два с половиной года назад, все резко изменилось. Внутри вновь разразился этот надоедливый пожар, мысли стали путаться с невероятной силой. Там снова раз за разом возникал один и то же человек, который так старательно попадался ей на глаза, прожигал взглядом и не упускал возможности самодовольно улыбнуться, тонко намекая, как же все прекрасно в его жизни, в отличии от ее. Аверкина лишь в очередной раз вздыхает, закатывает глаза и старается сконцентрироваться на чем-то другом, рассматривая потолок в здании аэропорта. Ригони машет ей с другого конца и кричит на испанском, что она прекрасно выглядит, тем самым вызывая на лице у девушки искреннюю улыбку. Этот аргентинец цеплял ее чем-то, заставлял хоть на пару минут забыть о защитнике, который буквально не собирался уходить из ее головы.
«Прочь из моей головы, тут и так кавардак»
— А помнишь, как мы отмечали четырнадцатое февраля? — над ее ухом раздается знакомый, слегка хриплый, но в тоже время такой нежный и родной голос.
— Чего тебя на воспоминания потянуло? Это же было так давно, — она резко разворачивается и надеется, что сможет спугнуть его хотя бы взглядом. Да вот только из голубых глаз вовсе не летят искры, наоборот, там сейчас разливается теплый и бескрайний океан, который раньше так сильно чаровал Караваева.
— Да, тогда еще мамонты жили, — усмехается Слава.
— Похвально, что ты так спокойно говоришь о своем возрасте, Вячеслав, — спокойно отвечает Света. — Поддержи, я паспорт достану, — протягивает ему билет, а футболист успевает посмотреть на то, где же сидит девушка.
— А помнишь, — начинает говорить парень, но Аверкина тут его перебивает.
— Не надо, Слава, не вороши старые раны, пожалуйста, — так тихо говорит Светлана, будто может кого-то спугнуть сейчас, и сглатывает ком, образовавшийся в горле.
— Они еще свежие, Свет, жаль ты этого не принимаешь, — кидает ей многозначительную фразу, быстро разворачивается и буквально убегает, оставляя ее наедине со своими мыслями.
Аверкина проходит в салон самолета, ища глазами нужный ряд и место. Все плывет перед глазами. Девушка безумно боится. И несмотря на свою профессию, где перелеты являются неотъемлемой частью будней, у Светы невероятно сильно трясутся коленки, а внутри все разъедает чувство паники. Она подходит к своему месту, кидает сумку и переводит взгляд на кресло возле окна. Там лежит букет пионов и небольшой пакетик. Пионы. Ее вторые любимые цветы. Второе попадание и снова в самое сердце. Аверкина тянется к этому пакету и выуживает оттуда свои любимые пирожные. У нее настолько теплые воспоминания с ними, что сейчас по коже пробегают мурашки от этого жеста. А потом девушка замечает милую открытку с енотиками на обложке. Открывает и читает текст, написанный аккуратным почерком, буквально печатными буквами.
«Happy Valentines Day. Please smile more often, your smile is just beautiful. My heart sank from her. Do not be afraid of this flight, know that I am near. Your secret Valentine.»*
Девушка улыбается от этих слов. Прижимает к себе букет и осматривает салон. Она готова поспорить, что в глазах сейчас буквально плескаются маленькие искорки счастья, такие уже забытые ею. Ее взгляд падает на Эмилиано, который машет ей и пытается что-то сказать, да вот только из разделяют несколько рядов и куча футболистов. Света лишь кивает ему и поправляет волосы, думая про себя, что все же ее тайный валентин — Ригони. Знала бы она, что сзади сейчас стоит Караваев и буквально съедает себя внутри из-за чувства ревности.
Она опускается на сиденье, пристегивает ремень и пытается максимально глубоко дышать. Да вот только чувство тревоги и страха неминуемо быстро разрастается в груди, не давая даже пошевелиться. Смотрит в окно, пытаясь отпечатать в своей памяти эту местность, чтобы потом думать о ней во время полета. Светлана всегда с каким-то особым трепетом относилась к своей безопасности, но в самолетах на нее накатывала паника, справиться с которой было невероятно трудно. Как бы не старалась, как бы не пыталась бороться. Все снова сводилось только к одному. Каждый раз ее буквально трясло с невероятной силой, все внутри сжималось. Накатывал приступ невероятной тошноты, с которой справиться было просто не по силам.
— Ты боишься летать? — рядом с ее ухом произносится испанская речь, выводя Аверкину из размышлений.
— Немного, — пожимает плечами и отводит взгляд к окну.
— Хочешь, я могу посидеть с тобой, чтобы стало спокойнее? — аккуратно спрашивает Ригони, боясь нарушить личное пространство девушки.
— Не стоит, все хорошо, я справлюсь. Спасибо, Эмилиано, — улыбается и прикрывает глаза.
Зато от чувства этой всепоглощающей паники нет совершенно времени и желания думать о Караваеве. Она понимает, что он мельтешит где-то рядом, но внимание сконцентрировано лишь на дыхании и попытках привести себя в чувство. Страх накатывает с невероятной силой, паника накрывает с головой, заставляя морщиться. Какое же сильное сейчас желание просто сбежать куда-то. Снова вернуться на землю и вдохнуть полной грудью. На ее холодную, практически ледяную, влажную ладонь опускается сильная рука, сжимает и переплетает пальцы. Светлана открывает глаза и тут же себя ругает за это. Как же ей бы хотелось видеть сейчас здесь абсолютно другого человека.
— Я знаю, как же сильно ты боишься летать, поэтому держи мою руку, — спокойно произносит Вячеслав, а она ловит себя на мысли, что он все еще помнит хоть что-то о ней.
— Не командуй, Караваев, — слегка огрызается, но ладонь не отпускает, только сильнее сжимает пальцами.
— Не дерзи, Аверкина. Ты такая бледная, что немного даже пугаешь, — отвечает парень.
Она прикрывает глаза. На душе почему-то стало спокойнее, стоило почувствовать эти теплые прикосновения. От Славы исходила поддержка и понимание всей ситуации. Света будто снова вернулась на несколько лет назад, когда между ними все еще было хорошо. Когда все еще имело смысл. В мыслях всплывают воспоминания, от которых невозможно никуда скрыться и спрятаться. Особенно когда главный виновник всего этого сидит рядом и держит за руку, шепча ободряющие речи.
«Уже практически год они строят свои отношения. Находятся в полном взаимопонимании. Работают вместе и практически все время проводят вдвоем. И обоим это невероятно нравится. Никогда прежде ни Аверкина, ни Караваев не испытывали ничего подобного.
Вот только Слава хотел развиваться. Уже начинали поступать предложения, как из зарубежных, так и из чешских клубов. Ему оставалось просто выбрать, куда же хочется перейти. Только тут его держал один человек. Он совершенно не понимал, как продолжать отношения, как терпеть расстояние, когда до этого они буквально посвящали все свободное время друг другу. И согласится ли Аверкина поехать с ним? Сможет ли принять решение обменять карьеру и работу на любовь?
— Свет, поговорить надо, — серьезно произносит Караваев и садится на диван, потянув за собой девушку. Они уже через месяц после начала отношений начали снимать совместную квартиру, придя к выводу, что им мало друг друга.
— Ты меня пугаешь, Слав. Все хорошо? — она поправляет волосы и смотрит на парня немного перепуганным взглядом.
— Чисто теоретически все хорошо, — заминается, чувствуя в горле характерный ком, от которого становится не по себе. В душе же понимает, что Аверкина поддержит любое его решения. Сама же знает о сложившейся ситуации с клубами. Но сомнения все пробуждаются в потаенных уголках души, напоминают о себе неприятной тревогой и болью.
— Тогда немного подробнее, — улыбается, так ласково и нежно, что у футболиста сердце замирает. — Что случилось?
— Я планирую подписать контракт с пражской «Спартой». При чем если все до этого было только на правах аренды, то сейчас хочу уже полноценный контракт, — произносит он, чувствуя это характерное волнение. Думает, что его не поймут, не примут.
Аверкина только улыбается и нежно прикасается к его губам, поглаживая холодными пальцами по шее. Этот жест дарит внутреннее умиротворение, спокойствие. Значит все происходит правильно, значит принимает правильное решение. Светлана улыбается, а у Вячеслава в душе будто разрастаются цветы, задевают каждый уголок души, образуя там оранжерею. Все переплетается и буквально кричит о возрастающем чувстве безмятежности. Океан, который до этого бушевал, сейчас снова спокоен. Он спокоен.
— Мне поступило предложение от «Спарты». На место переводчика. Если хочешь, я могу перейти с тобой, — немного робко говорит Светлана и отводит взгляд.
— Конечно хочу, — ласково отвечает он и сжимает ее ладонь. Насколько же сильными были мурашки, которые шли от его прикосновений. Караваев будто был ее особым сортом наркотиков, вырабатывающих сильнейшую зависимость, с которой не было смысла даже пытаться бороться. — Я тебе говорил, что ты чудо?
— Буквально час назад, — усмехается и закатывает глаза. Счастье же ведь в мелочах.»
Несколько дней Газпром-тренировочных сборов прошли слишком быстро. Эта суета буквально поглотила девушку с головой, заставила перестать обращать внимание на то, что же происходит вокруг. У нее есть только определенная группа футболистов, с которыми Аверкина была обязана находиться практически весь день, начиная от тренировок и закачивая ужином, где парни подшучивали над другими. Ей нравилось с ними общаться. Особенно пристальное внимание ей уделял Ригони. С ним у девушки зародились какие-то особые взаимоотношения, особое понимание.
Но каждый раз Светлана подсознательно искала глазами Караваева. Не могла перестать этого делать. Каждый раз, стоило ему только отвлечься, отвернуться или заговорить с кем-то, русая буквально прожигала его взглядом. Мысли путались, доставляли огромный дискомфорт, заставляли вечно ощущать себя неловко. Но Аверкина смирилась. Просто приняла тот факт, что любовь не проходит бесследно. Оставляет свой, пусть и совсем ничтожный след на душе, от которого потом сходишь с ума. Как только Слава вернулся в ее жизнь, все резко снова приняло другой, особый оттенок. Оттенок воспоминаний. Оттенок боли. И бороться не было смысла. Как бы она не противилась, но чувства к защитнику у нее были.
— Я невероятно зла, что ты в свой день рождения сидишь где-то в Турции, где тебя ни одна сволочь не поздравляет, — бурчит Лина во время их очередного разговора по видеосвязи. — Кстати, о сволочах. Как Караваев?
— Абсолютно никак, — пожимает плечами. — Мы изредка киваем друг другу из вежливости, здороваемся только если у двоих хорошее настроение. Типичные бывшие, — усмехается Светлана и закидывает в рот одну из своих любимых конфет.
— Так и оставляет тебе подарочки под дверью твой тайный поклонник?
— Ага. Я уже начинаю бояться, что это маньяк какой-то, следящий за мной, — морщит нос и встает с кровати, подходя к зеркалу. — Мне пора на обед. Потом вечерняя тренировка, а потом празднование в компании меня и сериала, — вздыхает и осматривает небольшую комнату.
— Я люблю тебя, Светик. Ты же знаешь? — ласково говорит Данильченко.
— Конечно знаю. Ты же единственная, кто это делает. И я тебя люблю. Йохану привет. Завтра позвоню, — девушка тут же сбрасывает вызов и кидает телефон на кровать, зарываясь руками в волосы. Ей самой бы не особо хотелось, чтобы кто-то знал о ее дне рождения. Всего лишь восемнадцатое февраля. Обычный день, не значащий ровным счетом ничего для окружающих.
Спускается в столовую и идет уже у знакомому столу. За эти четыре дня ребята смогли стать для нее друзьями, которых так сильно не хватало на протяжении этих сборов. Как бы старательно не запрещала себе Аверкина привязываться к футболистам, тут у нее не было шансов. Ригони, Дриусси, Осорио, изредка Малком. Все они настолько сильно прониклись Светланой, что медленно, но верно перешли от рабочих тем к личным, дружеским. Им было комфортно в компании друг друга. Комфортно разговаривать во время перерывов, приема пищи, да и просто по вечерам, сидя в гостиной и наблюдая за очередным баттлом Дзюбы и Лунева. Так Аверкина отвлекалась от Караваева, который метался из крайности в крайность. То старался специально мельтешить перед ней, то не попадался на глаза, будто боясь, что девушка сможет испепелить его взглядом. Да вот только мысли о нем не выходили из головы, заставляли не спать до двух ночи, прокручивая в голове воспоминаний. Думать о том, что было бы, если бы не то решение. Если бы не та ложь.
— Ты какая-то задумчивая, все хорошо? — немного встревоженно произносит Ригони, наблюдая, как девушка буквально мечется глазами по большому помещению. Она словно ищет кого-то, но никак не может уловить нужные очертания, нужный силуэт.
— Все хорошо, Эмилиано, не переживай, — натягивает привычную, искусственную улыбку и касается пальцев футболиста, надеясь, что это хоть немного успокоит то беспокойство, что разродилось внутри него. А глазами так и ищет Караваева, который, видимо, решил пропустить обед. — Себа, как там Ванесса и Франческа? — Аверкина обращается к Дриусси, зная, насколько же сильно ему важна семья и любима эта тема, тем самым отвлекая внимание от себя.
Себастьян рассказывает о том, что его дочка уже так уверенно называет его папа, крепко обнимает и радует каждый день своей улыбкой. Упоминает, что невероятно сильно скучает по своим девочкам, а сердце Светланы сжимается с невероятной силой. Она же какое-то время мечтала о подобном. Семье, ребенке. О чертовом счастье с человеком, которого так сильно любила. Но все разрушилось, распалось, как старая башня, за которой уже никто давно не следил. Как бы не старалась Аверкина говорить о том, что сможет залатать свое сердце после любого ранения, а перенести боль — сущий пустяк, но это расставание будто превратило на некоторое время некогда солнечную и радостную девушку и в снежную королеву, которой резко стало наплевать на каждого, кто хоть как-то пытался привлечь ее внимание. Извиняется перед ребятами, говоря, что у нее разболелась голова и обещает постараться заглянуть на вечернюю тренировку, если станет легче, и буквально бежит в свою комнату. Почему именно в этот день в голове возникло это чертово воспоминание, из-за которого неожиданно стали слезиться глаза и все внутри переворачиваться?
«– Нам необходимо, чтобы ты перевела контракт игрока на переход в нидерландский клуб, — мужчина протягивает ей стопку бумаг, скрепленных между собой, а Аверкина усмехается, ведь буквально пару месяцев назад Слава отказался переходить в Нидерланды, но «Спарта» все равно нашла того, кого можно туда отправить.
Перелистывает страницы, тут же набирая нужный текст на ноутбуке, делая необходимые правки на английском языке. А внутри все буквально разрывается от интереса, кого же пражский клуб решил продать. Но как только глаза доходят до строчки с фамилией футболиста, все замирает, а сердце разбивается под гнетом этих несчастных нескольких десятков букв. Вячеслав Караваев. Ее Слава, который все это время твердил ей, что отказался от этого предложения, и никуда переходить не собирался. Врал. Прикрывался какими-то абсолютно глупыми отговорками, думая, что Аверкина так и не узнает об этом. И это хуже всего.
Она готовит привычный ужин, ожидая своего парня с тренировки. До конца сезона осталось совсем немного, именно поэтому тренер буквально выжимал из них все соки, чтобы достойно завершить отрезок. А дальше отпуск, все разъедутся по курортам, а к началу нового большинство уже будет играть в новых клубах, защищать цвета других команд. Именно это ожидает и Караваева, который решил все самостоятельно, не планируя кого-то извещать о своем мнение.
— Как твои дела? — спрашивает Аверкина, наблюдая за парнем, поглощающим приготовленную ею еду
— Нормально. Тренер сегодня вымотал просто, — потягивается Слава и поправляет темные волосы. — Как прошел твой рабочий день? Чем занималась? Я тебя сегодня особо и не видел.
— Контракт о переходе в «Витесс» одного игрока переводила, — спокойно отвечает она и подходит к раковине, наливая себе стакан воды. Замечает, что Караваев напрягся, но терпеть больше не может. Любопытство и обида захлестывают с головой, заставляя сердце неприятно ныть. — Когда планировал мне сказать об этом?
— О чем, милая? — пытается делать вид, что ни черта не понимает, от чего еще сильнее злит девушку. Как же местами ее раздражало это его спокойствие в любой ситуации. Как же местами хотелось просто кинуть в него что-то тяжелое, чтобы Вячеслав смог проявить хоть что-то, кроме умиротворения.
— О твоем переходе в «Витесс», — слова Аверкиной буквально режут без ножа. Она все знает. Намного раньше, чем он сам решился бы признаться в этом. — Почему ты врал мне, что отказался от перехода?
— Не хотел тебя расстраивать, — выпаливает первое, что приходит в голову.
— Какая связь, Слава? Я бы порадовалась за тебя. Но. Ты думал, что я не узнаю? Так или иначе, процентов семьдесят всех документов проходят через меня, — всплескивает руками. — Просто почему?
— Да потому что мне надоело. Я знал, что ты тут же бросишь работу в «Спарте» и поедешь за мной в Нидерланды. А я устал, понимаешь. Мне надоело, что мы на работе вместе, дома вместе, постоянно вместе. Мне пространство нужно, — начинает кричать футболист, выплескивая все то, что накопилось внутри за это время. И то, что послужило причиной его вранья.
— От меня устал, да? — она знает ответ, но все же решается подтвердить свои догадки и опасения.
— Да, Свет, я устал от тебя. Надоело. Уже и любовь пропадает от вечного контакта, — отрезает Караваев и смотрит на нее буквально пустыми глазами. Там раньше игрались искры чувств, а сейчас нет ровным счетом ничего.
— Не смею больше тебе надоедать, — девушка шумно вздыхает и спешит покинуть кухню, задев парня плечом.
В комнате чувствует, как же внутри все разрывается от невыносимой боли. Устал. Надоела. Значит больше не нужна. Случилось то, чего так сильно боялась, чего сторонилась и старалась избегать. Этой же ночью Аверкина покинет навсегда их маленькую, но уютную квартиру в центре Праги. Снимет номер в ближайшем отеле, а потом не сможет сомкнуть глаз вплоть до рассвета. Утром же сразу напишет заявление, попросит уволить как можно быстрее и улетит обратно в Россию, надеясь, что больше никогда не увидит Караваева. Не испытает те самые чувства. Не ощутит эту чертову боль.»
Она подходит к своему номеру и замечает вставленный в ручку букет роз и небольшой пакет. Тут же хватает импровизированный подарок и спешит забежать в комнату. Скидывает с себя обувь и идет к кровати, ища хоть где-то записку. И как же ей становится легко и спокойно, когда замечает такой знакомый почерк.
«Happy Birthday, Princess. Remain as beautiful and make everyone around you smile. Today at eight on the marina, there will be a small yacht, waiting for you there. Your secret admirer»**
Девушка шумно вздыхает, ощущая внутри характерную теплоту. Кто-то здесь, в Турции, все же помнит или знает о том, что сегодня у нее день рождения. И как же от этого радостно. Даже несколько банальных, милых фраз могут кардинально поменять день к лучшему. Аверкина опускается на кровать, издавая протяжный визг. Разум предполагает, что все это устраивает Ригони, который вечно оказывается рядом и воодушевляет ее своей лучезарной улыбкой. Да вот только сердце кричит об обратном. Что это вовсе не он, и от этого любопытство буквально бушует внутри.
Вечерняя тренировка проходит максимально стабильно, да вот только Аверкина никак не может найти Караваева. Он всегда оказывался рядом, мельтешил перед глазами, но сейчас. Ведь день она не наблюдала этих карих глаз, темных волос. Будто испарился. Было желание подойти к Сергею Богдановичу и спросить, куда же делся один из его защитников, да вот только не хватило смелости. В мыслях даже проскользнуло, что Вячеслав специально не хотел портить ее день рождения своим присутствием, да вот только без него как-то пусто на душе.
Ровно в восемь вечера приходит на эту пристань и рассматривает небольшие кораблики, пытаясь понять, куда же стоит идти. Как вдруг замечает яхту с названием принцесса. Все сразу становится на свои места. Забирается по этой небольшой лестнице, проклиная себя, что все же решилась надеть эти дурацкие каблуки. Поправляет пиджак темно-синего цвета, думая, что все же загнула, решив придерживаться своего любимого стиля, надев под костюм легкую, шелковую майку. Мужчина провожает ее на палубу, подавая в нужных местах руку, чтобы девушка никуда не упала и ничего себе не повредила. Они отплывают, а с Средиземного моря виднеется прекрасный вид на Белек. А там, где-то вдалеке, виднеются огни Антальи. Насколько же красиво все вокруг. В середине стоит небольшой стол со свечами, а внутри Аверкиной все замирает. Она даже и не помнит, когда в последний раз кто-то устраивал ей свидание. Такое романтичное свидание. Светлана сидит за столом, как вдруг ее глаза закрывают теплые, сильные ладони. Проводит по ним пальцами и тут же понимает, кто это. Эти прикосновения забыть не сможет никогда.
— Ты? — выдыхает и разворачивается, увидев Караваева. — Какого черта?
— Сюрприз, — протягивает парень и улыбается, слегка смущаясь. Все теперь складывается в голове. И почему его не было весь день, и почему так старался не попадаться на глаза. — Тебе не понравилось? Думал, что проведем этот романтический вечер вместе, как никак, день рождения.
— Вся романтика тут портиться только одним человеком. Тобой, — морщиться, абсолютно по-детски, и садится на стул, сложив руки на груди.
— Конечно, Ригони смотрелся бы лучше, как я об этом не подумал, — немного вскрикивает он и направляется к краю борта. — Тогда мне стоит уйти.
— Не мешало бы, — язвит Аверкина, а парень тут же перелезает ограничения и прыгает в воду. Внутри все замирает от этого, сердце бьется сильнее. — Слава, — кричит Светлана и повторяет его же движения.
Вещи тут же становятся невероятно тяжелыми и тянут ее ко дну. Она старается хоть за что-то схватиться, да только все попытки не увенчиваются успехом. Девушка захлебывается водой, машет руками, пытаясь хоть немного спастись. И лишь почувствовав прикосновения к своей талии, ту поддержку, в которой так сильно нуждалась на протяжении всего этого времени, выдыхает и прижимается к груди Вячеслава, обхватив руками шею.
— Ты чего прыгнула в воду? Плаваешь же плохо, — возмещается Караваев.
— За тебя испугалась, дурак, — отвечает она, а потом смотрит в его карие глаза. Как же сильно по нему скучала. Как ей не хватало этого парня. Тянется и касается его губ. Они переплетаются в поцелуе. Таком нужном, долгожданном. Разъясняющем все, что было между ними. — Спасибо.
Они сидят на берегу, промокшие, но счастливые. Слава не отпускает ее руки, и лишь сильнее укутывает пледом, смотря, как она зарывается в песок босыми ногами. Длинные кудрявые волосы мелкими витками прилипают к коже и одежде, а Аверкина лишь счастливо, глупо улыбается. Он наконец понял, что никуда любовь не уходила. А тогда Караваев сделал самую главную ошибку в своей жизни, позволив Светлане уйти от него, позволив себе сказать, что она надоела. Вячеслав снова ощущает эти мурашки, эту дрожь внутри, приятное тепло и чувства, захлестывающие с головой. Снова ощущает себя влюбленным.
— Ну и чего ты этим добился? — усмехается она и смотрит на парня. Сердце снова переворачивается в груди, невероятно сильно стучит. Как два с половиной года назад.
— Ты пришла ко мне на свидание. Ведь если бы я просто позвал, ты бы не пошла, согласись? — футболист приглаживает мокрые волосы. Какая же она красивая. Не сравнится ни с одной его прежней девушкой.
— Ты прав, — шумно вздыхает. — Значит, все эти подарки, открытки и букеты дарил мне ты? — спрашивает Аверкина и получает в ответ легкий кивок. — Спасибо, Слава. Отдельное за лютики и пионы.
— Знаю же, что любишь их. Ригони немного портил мне планы, но все равно вышло удачно. С днем рождения, принцесса, прости, что не поздравил раньше, — так тихо говорит Вячеслав, а потом сокращает между ними расстояние и прикасается к губам. По их телам будто проходит электрический ток, заставляющий сердца биться быстрее, сливаться в одно единое, стучать в унисон. Они прижимаются друг к другу, ощущая такое родное тепло. Которое так не хватало им двоим. — Я скучал по тебе, Света. И понял, что все так же сильно люблю.
— И я, — практически шепотом отвечает Светлана, а потом смотрит на свои ноги. — Ты должен мне новые туфли, — пытается максимально серьезно произнести девушка, но начинает смеяться, а у Караваева бабочки внутри взлетают от этого звука.
— На следующем свидании, — улыбается и нежно целует ее ладонь. Как же ему не хватало этих касаний. Как же ему не хватало ее.
— Будет следующее свидание? А куда мы Екатерину денем? — выгибает бровь. — Мне кажется, она будет слегка против наших отношений.
— Мы расстались. В моем сердце только ты. Прости, что тогда сказал, что устал от тебя. До сих корю себя за это. Моя главная ошибка, — расстроено произносит футболист и поправляет плед, сильнее укутывая в него Аверкину.
— Снова будем работать вместе и надоедать друг другу? — усмехается и подвигается к нему, ныряя в объятия.
— Мне этого не хватало. Главное с Ригони не флиртуй.
— Ничего не обещаю, — смеется, а Караваев валит ее на песок и начинает щекотать.
А потом они сливаются в поцелуе. Как же сильно им не хватало друг друга. Как же сильно на них повлияли эти два с половиной года в разлуке. Иногда это время требуется, чтобы понять, насколько же важен человек. Насколько невыносимо без него. И раны, которые снова кровоточили, стали свежими вдруг превратились в рай. Вся боль и бессонные ночи стали оправданные. И плевать, что они завтра заболеют и получат от Семака за это. Самое главное, что сейчас эта пара вместе. Тонут в чувствах. Тонут в любви. Пропадают без вести друг в друге. Не стоит их искать. Они падают в омуты и не пытаются спастись оттуда. Ведь если любить, до дрожи в коленках, до хрипоты в голосе. Чтобы ни время, ни расстояние не смогли отнять этого.
