I Have Nothing

      Хью не чувствовал тяжести тела Мадса, когда тот осторожно опирался на него, но с каждым шагом дышать становилось всё труднее. Дэнси испытывал иную тяжесть, что давила на лёгкие чувством тревоги и какой-то вины, словно в чём-то виноват был именно он. И было такое чувство, что он мог всё предотвратить, исправить, но не успел. Хотелось попросить прощения, но это глупо, ведь всё таки его вины здесь не было.       Пытаться избавиться от вины, даже если ты ни в чем не виноват — это такой же эгоизм, как и свалить свою вину на другого. Ты отчаянно пытаешься найти отговорки, что твоей вины здесь нет, игнорируя сложившуюся проблему, которую необходимо решить. Хью не хотел так поступать. Поэтому, поворачивая ключ в замочной скважине и открывая дверь квартиры, он решил, что сделает всё возможное, чтобы с Мадсом такого больше не произошло.       — Посиди здесь, я сейчас принесу всё, что смогу найти, чтобы... В общем, не вставай, — сказал Хью и поспешил в ванную, оставляя Мадса на диване в гостиной.       Зайдя в ванную комнату, Дэнси позволил себе судорожно выдохнуть и на несколько секунд прикрыть глаза. Слишком внезапно и странно всё произошло. Он представлял их встречу как угодно, но только не так. Хью заставил себя поднять тяжёлые веки. Открыл дверцу шкафчика. Кажется, где-то должны быть ватные тампоны и перекись, на верхней полке или на нижней... Пытаясь всё найти, Хью случайно смел на пол несколько баночек с таблетками, среди них были и пустые. Именно в этих баночках когда-то были препараты, которые он принимал по выписке психотерапевта. ***       Мадс сидел на диване, придерживая голову рукой, видимо, пытаясь таким образом остановить кровь.       Дэнси ничего не сказал, подошёл и, недолго думая, опустился на колени рядом с диваном. Встряхнул рукой, пытаясь прогнать лёгкую дрожь, и аккуратно отвёл ладонь Мадса от его лица. Тот поднял на Хью усталый взгляд и вздохнул.       — Сильно болит?       — Терпимо, — ответил Мадс и отвёл глаза в сторону.       Дэнси поджал губы и принялся раскручивать перекись, невольно отмечая, что ещё никогда ею не пользовался. Смочив раствором вату, поднёс её к лицу Мадса и затаил дыхание. Осторожно прижав вату к переносице, Хью свёл брови, почти нахмурившись. Мадс никак не отреагировал, разве что дышать стал чуть резче. Рана начала пениться. Дэнси внимательно оглядел всё лицо. Мадс по-прежнему никак не реагировал. Хью вдруг по не понятным для себя причинам смутился. Он ожидал хоть какой-то ответной реакции на свое присутствие, но Мадс вовсе будто не замечал его. Это смущение вышибло из головы все знания о первой помощи, которые Хью приобрёл в университете, и он просто замер с ватой в руке.       — Я знаю... — начал Хью. — Ты бы хотел побыть один, но сейчас тебе нужна помощь.       Миккельсен посмотрел тяжёлым, но тёплым взглядом, его губы дернулись, будто он хотел улыбнуться.       — Ты думаешь, мне можно помочь?       — Я хочу попытаться.       — И как же? — Миккельсен со вздохом протянул руку и забрал у Хью вату, провел чистой стороной по лбу, стирая кровь.       В этот же момент входная дверь хлопнула, и Хью поторопился подняться на ноги, чтобы шагнуть навстречу Беверли, которая вошла в гостиную.       — Здравствуйте, — неуверенно произнесла девушка после недолгой паузы.       — Здравствуйте, — эхом отозвался Лукас, выглянув из-за её спины.       — Добрый вечер, — сказал Мадс, выпрямляя спину, и даже хотел было встать с дивана, но Хью придержал его за плечо.       — Лукас, ты, может, пойдёшь к себе, порисуешь? Пожалуйста... — прозвучало почти как мольба, а не просьба.       Лукас лишь кивнул брату и направился в свою комнату, оставляя взрослых в гостиной.       — Бев, у тебя наверняка есть что-то получше этого? — Дэнси указал на то, что удалось найти в ванной — вата, перекись и два тюбика с какой-то непонятной мазью.       — Ах, да! Конечно, — Катц словно очнулась. Она явно не ожидала застать у своих соседей гостя, да ещё и в таком виде.       Беверли вернулась почти сразу, прихватив из своей квартиры небольшой чемодан-аптечку, но успела переодеться. Хью же за это время успел только осмотреть Мадса с головы до ног, ожидая, что тот ответит ему взглядом, чего Дэнси так хотел: увидеть глаза, полные такого уютного небезразличного тепла. И в то же время Дэнси так не хотел видеть в них усталость и безысходность, которые почти вытесняли собой это тепло.       Беверли сосредоточенно орудовала содержимым своей аптечки, хотя по взгляду, который она бросила на Хью, было видно, что данная ситуация её несколько напрягает. Дэнси отошёл в сторону, чтобы не попадать в поле её зрения. Девушка обработала ссадины на лице Мадса, где-то нанесла медицинский клей и после недолгого осмотра кровоточащей раны на лбу заявила:       — Придётся зашивать, рана глубокая.       — Может, всё-таки обойдёмся пластырем? Не хочется отнимать у вас времени, — сказал Миккельсен.       — Заживать будет дольше.       — Ничего страшного, правда...       — Что ж, как угодно. Как вообще самочувствие? Не тошнит? В глазах не двоится?       Хью хотел было сказать, что шов всё же нужно сделать, но не стал перебивать Беверли.       — Кажется, нет. Всё в порядке.       — Это хорошо, — Катц поднялась на ноги, — но всё же в течение пары часов попробуйте не спать. Если появится тошнота или головокружение, как-нибудь сообщите...       На последних словах Беверли перевела взгляд на Хью, едва слышно вздохнула и неспеша удалилась в его комнату. Несложно было догадаться, для чего она это сделала, поэтому обронив тихое "я сейчас вернусь", Хью последовал за подругой.       — Это очень благородно, но ты хотя бы выяснил что и как? — спросила Беверли, как только Дэнси закрыл дверь своей комнаты.       — Я не мог оставить его так. Его побили. И обвинён он ни за что, это даже не обсуждается, — Хью скрестил руки на груди, точно так же, как это сделала Беверли.       — Хорошо, пусть так. Но ты хотя бы... Нет. Я надеюсь, ты в это ввязываться не собираешься.       Дэнси отвёл взгляд в сторону.       — Не говори, что ты уже ввязался...       — Никуда я не ввязался. Просто...       — Просто что?       — Это нельзя так оставлять, — к горлу снова подступил ком. — Беверли, пожалуйста, не говори, что ты в нём сомневаешься.       — Если я встану на его сторону, то это только ради тебя. Но прошу, не нужно заходить слишком далёко. Не надо привлекать к себе подобное внимание...       — Но Мадс ведь ничего не сделал, нельзя так это оставлять. Они не могут...       — И ты тоже, Хью, — голос девушки внезапно стал строгим. — Если дошло до такого, ты уже не можешь изменить их мнение. Послушай, пожалуйста, — Катц подошла к другу почти вплотную, положила ладони на напряжённые плечи и проговорила уже гораздо мягче: — Я знаю, что ты очень хочешь ему помочь, но бывают ситуации, в которых почти ничего нельзя сделать. Я знаю, каково бывает проигрывать в игре, в которой у тебя не было шансов. И я помню выражение твоего лица, когда ты был разбит и совершенно опустошён. Я не хочу снова увидеть тебя таким. Поэтому прошу, пообещай, что не будешь ввязываться.       Дэнси знал, что соврать, глядя ей в глаза, он не сможет.       — Обещать этого я не могу.       Беверли на секунду нахмурила брови, затем опустила руки, следом и взгляд. Вздохнула с досадой и спросила:       — Ужин ты не приготовил, я так понимаю?       — Нет, — ответил Дэнси.       — Тогда я покормлю Лукаса у себя.       И вышла из комнаты. Дэнси слышал, как она зовёт Лукаса, как они уходят, как выключается свет, как хлопает дверь. ***       Когда Хью забирал брата, Беверли ничего не сказала, кажется, даже не взглянула на него, только попрощалась с Лукасом. Хью обидел её, не дав обещание? Серьёзно? И что теперь делать? Извиняться? Он ведь сам ещё не знает, как ему поступить. Лучше уж не давать обещание, чем дать и не сдержать.       Хью попросил Лукаса пойти в свою комнату и ждать его. Сам же, когда мальчик ушёл, подошёл в дивану и тихо обратился к Мадсу, который лежал с открытыми глазами и будто не замечал ничего вокруг:       — Как голова?       — Всё в порядке, спасибо.       — Хорошо.       — Хью...       — М?       — Правда, спасибо. За всё.       Дэнси улыбнулся и вдруг замялся, не зная, что ответить, и просто продолжая смотреть на Миккельсена. Тот слегка склонил голову и грустно улыбнулся.       Хью зашёл в комнату к брату, продолжая улыбаться. Лукас, какой-то весьма оживленный, сел в кровати и спросил:       — Мистеру Миккельсену уже лучше?       — Кажется, да... — Дэнси на мгновение опешил. — Что тебе Беверли сказала?       — Ничего.       — Точно?       — Ну... Я просто видел, что мистеру Миккельсену нехорошо и ему нужно отдохнуть, но не спать.       — Ага, вот как...       — Он скоро вернётся в садик?       — Я не знаю, Лукас. Никто на знает. У него сейчас есть некоторые проблемы, но это проблемы взрослые. Не стоит у него о них спрашивать, хорошо?       — Ладно, — Лукас снова лёг. — Я не буду.       — Молодец.       Хью вдруг показалось, что у них с Лукасом на двоих одно настроение. Они словно оба потеряны и не знают, что им делать. Дэнси решил дать им обоим надежду и сказал недолго думая:       — Если всё будет идти хорошо, я предложу мистеру Миккельсену у нас погостить. Что скажешь?       — Это здорово! — Лукас кивнул и улыбнулся.       — Значит, договорились. ***       Хью вернулся в гостиную в тот момент, когда Мадс вставал с дивана.       — Куда ты? Тебе что-то принести?       — Воды было бы неплохо.       — Да, конечно. Ложись обратно.       Хью проклинал себя, когда не смог настроить нужную температуру и несколько раз выливал воду из стакана. Руки не тряслись, но внутренности словно дрожали, как это бывало раньше перед экзаменами.       — Держи, — протянул стакан.       Миккельсен принял его со словами:       — Прости, что игнорировал тебя всё это время.       — Ты не должен извиняться, тебе и так было непросто...       — Я должен извиниться, — Мадс осушил почти весь стакан и продолжил: — Ты звонил и писал каждый день, а я так отнёсся. Это некрасиво с моей стороны, ведь ты, правда, волновался.       — Лукас тоже о тебе постоянно спрашивал, — Дэнси опустился рядом на диван.       — Ты ведь ничего ему не сказал?       — Конечно, нет.       — Вот так же и я... Не знал, как тебе сказать. Я был уверен, что ты больше не захочешь со мной общаться, когда узнаешь. Я не хочу быть тем, из-за кого у вас будут неприятности.       — Перестань. Ты не можешь доставить нам неприятностей.       Мадс тяжело вздохнул и покачал головой, словно выражая своего несогласие.       — Я думал о вас, о том, что ты мне рассказал. Мне хотелось вас увидеть.       Хью посмотрел на Мадса, который уставился в пол. Он хотел их увидеть. Одно лишь осознание этого грело душу. Но почему же тогда о ведёт себя так, будто вовсе не рад? Хью продолжал вглядываться в его профиль, пытаясь хоть что-то понять по выражению лица, но на нем не было совершенно никаких эмоций.       Может, случилось что-то ещё? Что-то, чего Хью не знает. Он уже открыл рот, чтобы спросить, как почувствовал пальцы Мадса на своей руке. Дэнси посмотрел на их руки. В ту же секунду Миккельсен сжал его пальцы, от чего у Хью вновь задрожало под рёбрами.       Скрип дивана заставил Дэнси вскинуть голову. Мадс не собирался вставать, он лишь придвинулся чуть ближе, прижимаясь своим плечом к плечу Хью. С такого расстояния Дэнси мог рассмотреть каждую ссадину и ранку на лице Мадса. И пока он это делал, не заметил, что Миккельсен точно так же рассматривает его лицо.       От скул взгляд тянется к губам, падает на щеку, скользит по лбу, проходится по бровям к носу, снова к губам и секунда в секунду одна пара глаз фокусируется на другой.       От взгляда, которым Мадс смотрел него, хотелось заплакать. Наверное, никогда Хью не видел в чужом лице столько эмоций сразу. Они сменялись одна за другой, пока Мадс всматривался в его лицо. Теперь Хью видел, что Миккельсен, правда, скучал, потому что так не смотрят на человека, до которого нет дела.       — Можно мне... — начал было Мадс.       Дэнси тут же выдохнул:       — Можно.       Этот поцелуй нельзя было как-то описать. Он был чем-то связывающим между тем, что произошло, и тем, что происходит. Возможно, он не должен был случится именно сейчас, но в данной ситуации он значил гораздо больше, чем любые слова.       Хью чувствовал лёгкий металлический вкус, слышал стук в висках и видел под закрытыми веками черты лица Мадса, который переплел их пальцы и сложил сомкнутые руки к себе на колени. Хотелось раствориться в этом почти забытом чувстве, в этом удовольствии, смешанным с неловкостью и странной уверенностью в своих действиях. Словно всё это в первый раз... А ведь у них это и было впервые.       — Хью? — услышал Дэнси голос Лукаса будто откуда-то из-под воды.       Ему не пришлось отталкивать Мадса. Тот сразу же отпрянул и уже сидел на другом конце дивана. У входа в гостиную стоял Лукас.       — Что-то случилось? — спросил Хью.       — Я не могу уснуть, — ответил мальчик.       — Давно ты здесь стоишь? — осторожно поинтересовался Дэнси.       — Только пришёл.       — Понятно... Иди в свою спальню, я сейчас приду.       — Ладно, — сказал Лукас и скрылся в своей комнате.       Хью несколько раз вдохнул и выдохнул и посмотрел на Мадса. Тот снова глядел куда-то в пол. Они посидели так какое-то время. Хью вздрогнул, когда услышал голос Миккельсена:       — Мне, наверное, пора.       Дэнси хотел было предложить остаться, но тут же понял, как это может прозвучать. На этот вечер ему было достаточно неловкости.       — Может, тебя проводить?       — Не нужно, мне уже гораздо легче, честно... Спасибо, Хью.       Миккельсен поднялся, не глядя на Дэнси, и вышел из гостиной. Спустя пару минут Хью услышал, как закрылась входная дверь. Он посидел немного в тишине. Стук в висках прекратился, но во рту ещё остался едва заметный металлический вкус.       На столике у дивана стоял стакан с водой. Дэнси выпил всё до конца и поставил стакан на место. Вкус исчез совсем. Вот так. Словно ничего и не было.       Хью заглянул в комнату к Лукасу, тот лежал на боку с закрытыми глазами. Либо спал, либо притворился, что спит. Хью не стал проверять и вернулся в гостиную. Сегодняшнюю ночь он решил провести на диване.