Часть 1
16 февраля 2020 г. в 17:59
— Рефрактерный период у мужчины завершен, — объявил доктор Мастерс, нажав кнопку секундомера, и сладко потянулся. — Между окончанием реакций и готовностью к повторному акту прошло двадцать минут и три секунды. Можно еще немного поработать, я считаю.
Подняв голову от черновых набросков будущей статьи, Джинни широко зевнула и придвинула к себе планшет.
— По сравнению с прошлым разом, дольше на четыре минуты и одну секунду, — отметила она и занесла цифры в соответствующую графу.
— Хм. Вы не заметили, что после ремонта сделалось ощутимо прохладнее? — пробормотал Билл, демонстративно кутаясь в халат.
Игнорировать замогильный холод, воцарившийся в лучшей репродуктивной клинике Среднего Запада после замены старых чугунных батарей, мог разве что северный олень. Погода на улице тоже была подходящая: сугробы по колено и аномальный мороз минус двадцать. Преспокойно ходить на работу оказались в состоянии только маньяки-трудоголики вроде Мастерса. Прочие доктора, пациенты, преподаватели, студенты и неравнодушные личности в один голос роптали, что в подобных условиях находиться невозможно. Попечительский совет обещал разобраться с неприятной ситуацией и покарать виновных, а до тех пор… Что ж, Вирджиния Джонсон тоже искренне считала себя трудоголиком.
— А еще этот линолеум, — продолжал доктор, мрачно глядя в пол.
— Чем вам не угодили огурцы? По-моему, веселенькая расцветка.
— В том-то и дело! У нас тут серьезный научный эксперимент, а эти аляповатые пятна здорово отвлекают. Я решительно буду настаивать на замене покрытия.
Признаваться миссис Джонсон, что восточные мотивы появились в лаборатории с подачи милой семейной пары поклонников Камасутры, доктор не собирался.
Джинни закусила губу.
— Послушайте, Билл, если вы переживаете из-за пары лишних минут… Это же просто статистика!
— Статистика, требующая анализа, — возразил он веско. — В нашей работе мы как вдумчивые исследователи должны стараться учесть максимум факторов, которые могут повлиять на стадии возбуждения.
— Ну, что холод влияет отрицательно, было и так понятно.
— Да, но только поначалу. Сравнив сегодняшний график и, например, за позапрошлый месяц, можно увидеть значительное…
— … значительное увеличение амплитуды на третьей фазе. Да, я тоже заметила. Возможно, мы просто сильнее притерлись? — предположила Вирджиния, задумчиво перебирая бумаги. — Сейчас посмотрю, сколько сессий у нас было…
— Двадцать восемь, считая сегодняшнюю, — сообщил доктор уверенным тоном. — Но трение тоже нельзя недооценивать, я согласен.
Миссис Джонсон пристально посмотрела на него исподлобья, но лицо Мастерса было предельно серьезным. Джинни вдруг почувствовала себя ужасно уставшей.
— Знаете, поздно уже, — пробормотала она. — Мы оба замерзли, проголодались и… Вас там Либби ждет вообще-то с дровами и блинами. А еще она, кажется, упоминала, что специалист по прочистке желобов научил ее танцевать танго.
«Господи, что я несу?» — запоздало пронеслось в утомленном сознании.
Доктор открыл было рот, чтобы зевнуть или возразить, но не успел ни того, ни другого. В коридоре послышался зловещий шорох, потом нечто похожее на сдавленный рык, а вслед за этим на дверь кабинета номер пять обрушился град ударов. Судя по грохоту, били сразу ногами.
Серьезные исследователи затравленно переглянулись. Положение было щекотливым, что и говорить. Они, разумеется, не делали ничего предосудительного, даже наоборот. Но поди объясни это заурядному уборщику или главе совета попечителей… Кто и какого черта здесь позабыл в столь поздний час? Если это Либби, она явно успела обучиться не только танцам, но и восточным единоборствам.
— Билл! — возопил за дверью трубный глас. — Би-и-и-илл! Я знаю, что ты там! Открой же мне, о, Билл!
— Проректор Скалли? — опешил Мастерс. — Бертон? Какого дьявола?..
— Не пускайте! — оглушительным шепотом запротестовала миссис Джонсон из-за ширмы. — Университет закрыт на карантин!
— Помоги мне, Билл, — жалобно простонал проректор. — Я… Кажется, я умираю…
Будто в подкрепление этих скорбных слов что-то в коридоре обрушилось — и разом все смолкло.
Чертыхаясь и путаясь в одной штанине, Мастерс кое-как доковылял до дверей, отпер и распахнул их. В кабинет мешком ввалилось тяжелое тело Бертона Скалли, не подающее признаков жизни.
— Вирджиния, воды! И мой чемодан!
* * *
Наручные часы показывали десять вечера. Живительный аромат свежесваренного кофе придавал атмосфере бодрящую нотку безумия и вызывал стойкое ощущение, что домой ночевать сегодня вообще никто не пойдет. Хорошо, что миссис Джонсон повезло с няней, которая за разумное вознаграждение согласна была пасти детей чуть ли не сутками напролет. Джинни уже всерьез подумывала разжиться на будущее второй пижамой, зубной щеткой и раскладушкой, потому что единственная кушетка в смотровой была уже занята.
— Миссис Джонсон, вы такая… такая красавица, — лепетал Бертон, близоруко щурясь на свет. — Вам, оказывается, очень идет голубой…
— А ему гораздо лучше, правда? — ласково проворковала Вирджиния и улыбнулась проректору одной из своих самых обворожительных улыбок.
— Даже не представляете, насколько, — буркнул Билл, наклоняясь, чтобы проверить пульс у новоявленного пациента.
— И тебе тоже идет! — моментально сгреб его за отвороты халата Бертон. — Ты же знаешь, как я люблю тебя, мой мальчик…
— Ч-что? — Мастерс отпрянул, не без помощи Вирджинии вырываясь из неожиданно цепких лапищ больного. — Бертон… что вы натворили? Что приняли?
Он схватил мятый проректорский пиджак, сброшенный в процессе водворения на кушетку, и принялся шарить по карманам. Шубы на Бертоне почему-то не оказалось.
— То, что доктор прописал, — прохрипел Скалли, пытаясь улыбнуться. — По твоему совету. И, знаешь, помогло…. По крайней мере, меня все время тошнит. Условный рефлекс р-развивается… кхе-кхе. Кхе!
Его била дрожь.
— По моему совету! Я говорил гипотетически. Экспериментальный и непроверенный метод… Вы же врач!
— У меня… не было выхода. И ты это прекрасно знаешь.
— Билл, я не понимаю, — под шумок подключившись к обыску, миссис Джонсон выудила из кармана брюк Бертона маленькую бутылочку с ярко-синими таблетками. — Что это?
— Редкая дрянь! — рявкнул Мастерс. — Немедленно спустите ее в унитаз!.. Хотя нет, потом. Немедленно будем делать промывание желудка.
— Что, прямо здесь?!
Нечеловеческий вопль сотряс лабораторию и явно должен был привлечь внимание дежурного персонала. Но, видимо, служащие отделения акушерства и гинекологии привыкли ко всему и давно перестали обращать внимание на фоновые шумы. Или забились где-нибудь под плед в обнимку со стаканом горячительного.
— Не смейте! — бушевал Скалли. — Я почти вылечился! Мне просто нужна еще одна доза!
Проректор хищно рванулся вперед, едва не опрокинув незадачливых ученых, но дотянуться до вожделенной бутылочки сходу не смог и откинулся на подушки, тяжело дыша и собирая силы для новой атаки.
Чтобы лишить противника возможности напасть вновь, Мастерс навалился на него сверху, прижимая отчаянно брыкающегося Бертона к матрасу.
— Вы же его задушите! — возмутилась Вирджиния.
— Черт, опасно сейчас колоть успокоительное… Нужно связать чем-нибудь!
— Билл, я лучше позову на помощь. Что ему впрямь необходимо, так это врач и бригада санитаров!
— А мы кто?!
— «Мы»?..
Вот это, конечно, был самый коварный и беспроигрышный прием в арсенале доктора, и миссис Джонсон без раздумий ринулась к медицинскому шкафу за клизмой…
* * *
— Думаю, тут есть и положительная сторона, — протянула Вирджиния философски. — Ну, сами же говорили, как вам не нравится новый линолеум. Теперь можно спокойно его заменить.
— Кушетка мне нравилась, хоть и была узковата. Подтяжки тоже, кстати. Нравились…
— А чем еще его было связывать? Проводами? Вашим галстуком-бабочкой?
— Ладно, — слабо улыбнулся Билл. — Признаю, что в ответственный момент вы проявили завидную выдержку. Нам эта способность еще пригодится.
Они помолчали, кутаясь в толстое стеганое одеяло, которое доктор извлек из кладовой со смущенным видом, словно бы опасаясь очередных шуточек на тему жизнерадостной расцветки в восточном стиле.
Из неповрежденной мебели в смотровой остался только стул. К нему и был надежно пристегнут мятежный проректор Скалли, ныне спящий сном праведника под вторым одеялом. Обосновавшись в маленьком кабинете за письменным столом, Билл и Джинни бок о бок уныло взирали сквозь разбитое стекло на виновника ночного бедлама.
— И что же теперь с ним будет? — тихо спросила Вирджиния.
— Да ничего страшного, — хмуро проворчал Мастерс. — Надеюсь, утром Бертон очнется относительно здоровым и мало что сможет вспомнить о собственных безобразиях. А также о том, как нам обоим идут голубые халаты… Не волнуйтесь, я посижу с ним и разбужу на рассвете. Будем надеяться, что скандала удастся избежать… Надо еще придумать правдоподобную версию погрома.
— Нападение грабителей? — предложила миссис Джонсон. — Здесь полно ценного и уникального оборудования… Или, например, налет профессорских жен, которые пытались украсть Улисса для домашнего использования.
— Лучше первое, — хмыкнул Билл.
— Тогда почему мы не вызвали полицию?
— Потому что… ничего не пропало? Впутывать сюда профессорских жен обернется бурей похлеще любовных похождений Бертона.
— Кстати, вы позвонили его жене?
— Да, я предупредил Маргарет, что ее муж на срочной операции. Боюсь, она не поверила ни единому слову.
— А Либби?
— При чем тут Либби? — спросил он раздраженно.
— Вы тоже на операции, полагаю? — Джинни тут же пожалела об этой шпильке, но, в конце-то концов, кто должен больше беспокоиться о жене — она или Билл?
Мастерс искоса взглянул на нее.
— Я никогда не лгу без насущной необходимости. Но интересно было бы услышать вашу, несомненно более оригинальную, версию для няни.
— Няня давно уложила детей спать и видит десятый сон, — в тон ему ответила Вирджиния, стараясь казаться невозмутимой. — Следующий автобус только через час, к чему будить их понапрасну? А вообще, я занята лабораторной работой — и это абсолютная правда.
Билл шумно вздохнул.
— Значит, предлагаете всем рассказать правду? Скалли потеряет семью, работу, от него тут же отвернутся друзья и коллеги… Вся его жизнь рухнет, и возврата уже не будет никогда. С Маргарет, кстати, произойдет то же самое.
— Но вы же не отвернулись! Это ведь жестоко и несправедливо: мерить человека по его сексуальным предпочтениям. Вспомните нашу Бетти, например…
— Только не надо вспоминать «нашу Бетти»! — простонал доктор.
— Все равно: вы спасли ему жизнь, — сказала Джинни твердо. — И пытались помочь найти лекарство.
— Да поймите же, лекарства не существует! — воскликнул Мастерс. — Варварские методы вроде лечения электрошоком и сомнительными препаратами, которые вызывают рвотный рефлекс — вот и все, что может предложить современный медик несчастным, подобным Бертону.
— Но мы — ученые! Мы могли бы…
— Гомосексуализм — предмет отдельного фундаментального исследования, Вирджиния. Мы и сами все еще продолжаем блуждать в лабиринте традиционных реакций, продвигаясь методом проб и ошибок.
Какое-то время они снова молчали, тревожно прислушиваясь к могучему храпу Скалли, который вроде бы ничем не отличался от храпа любого другого среднестатистического мужчины.
— Любопытно, как бы эти синие таблеточки повлияли на вашу рефракцию. Может, сохраним на всякий случай?
— Джинни! — со всей искренностью оскорбился доктор.
— Извините.
Миссис Джонсон сдавленно хрюкнула, сдерживая нервный смех. Билл неуклюже приобнял ее под одеялом, чувствуя странную смесь неловкости и теплоты, попутно прикидывая, насколько безрассудно будет предложить поработать прямо сейчас, учитывая обстоятельства. Глупая идея, на самом деле.
— Короче говоря, проводить эксперименты на Бертоне и пожинать последствия лично я пока не готов.
— Н-да… Ну, по крайней мере, он сможет выбить у совета денег на возмещение убытка. Все-таки, уважаемый проректор. Вам очень повезло с другом, Билл. Без его поддержки мы бы, вероятно, все еще заседали в борделе. Удивительная удача…
Она опять зевнула и поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее.
Мастерс поморщился, отгоняя тяжелые воспоминания. Интересно, догадывалась ли миссис Джонсон, что заветное разрешение на исследование фактически было получено путем шантажа? Напрямую она его ни о чем не спрашивала, но в наблюдательности Джинни отказать было трудно. Думать о том, что за энтузиазмом верной соратницы кроется хорошо завуалированное презрение, не хотелось вовсе. Но все-таки она до сих пор была тут, с ним, а не мчалась домой к няне и детям. Ах да, вроде бы автобус только через час… Он мог бы отвезти ее сам, Бертона в ближайшие часы пушкой не поднимешь, пусть поспит немного в одиночестве…
Увы, благородный порыв пропал зря, потому что ночной отдых срочно понадобился не только проректору, но и самой миссис Джонсон. Устав дожидаться развязки тягостных раздумий Билла, Джинни мирно уснула, склонив голову ему на плечо, и доктор не стал ее будить.
Он просто сидел там, продолжая обнимать Вирджинию одной рукой, а второй сжимая в кармане секундомер, словно этот бесполезный в данной ситуации, но все же привычный прибор придавал происходящему хоть какой-то смысл.
Потом Билл очень осторожно повернулся вполоборота и прижался губами к растрепанной лохматой макушке. Казалось, она все еще пахла валерианой из медшкафа, который проректор-берсерк брал штурмом нынешним бурным вечером.