По ту сторону тьмы

            – Глеб, давайте начнем наш сеанс. Итак, это наш второй сеанс и…             – Думаю, он будет такой же бестолковый, как и первый – перебил Голубин, продолжая смотреть в телефон.             – Во-первых, отложи телефон, это не уважение ко мне, а во-вторых, он не был как ты говоришь «Бестолковый», он был короткий, но если бы ты не сбежал, все прошло бы на отлично – несмотря на грубость, Ирен ответила спокойным тоном и даже немного улыбнулась.             – Тогда будем говорить вашим языком. Во-первых, я не уважаю вас, мне незачем это делать. Я вам даже больше скажу, я никого не уважаю, кроме себя самого и людей достигли много. Моего уважения ещё нужно заслужить, пока никто этого не достоин из моего круга общения. А во-вторых, я никогда не сбегаю, в тот день я спешил, меня ждал разврат, алкоголь и злобная сучка. А вот теперь, я могу выделить пару минут и на вас – отложил телефон и сел, закинув руки на спинку, приняв позу босса.             – Мы заговорили об уважении. Скажи, почему ты себя уважаешь? Что в тебе есть то, чего нету в других людях?             – Я – настоящий, говорю правду, что в это время редкость, и делаю то, что мне нравится, а не то, что кому-то нужно, чтобы заслужить уважения от общества. Живу по своим правилам, а не подчиняюсь мнению окружения, мной не могут командовать, я таких людей призираю, как к примеру… вами. Никогда не понимал, как можно обращать внимание на то, что подумают другие. Соседи, знакомые, родственники – мнение тех, кто меня не интересует. Как вы считаете, Ирен, вы тот тип людей, которыми легко помыкать? – она поняла, что это очередная уловка и не стала отвечать, а продолжила узнавать новоиспеченного пациента.             – Вначале ты сказал, что твоего мнения нужно заслужить, но так же говоришь, что призираешь людей, которые добиваются уважения. Ты не чувствуешь, что сам не понимаешь чего хочешь? – спросила Ирен, записав в блокноте реакцию пациента.             – Моего уважения не нужно добиваться, вы сами должны начать уважать себя, не сидеть на месте, что-то творить, развиваться. Не для кого-то, а для себя. И вот когда, вы добьетесь поставленной цели, станете не бесполезным организмом, а личностью, которая добилась определенного. Вот тогда, вы станете себя уважать, а потом и другие будут делать это же. Некоторые будут подражать, некоторые восхищаться , конечно же появятся люди, которого не оценят больших трудов, но это завистники и их тоже можно определить к людям восхищавшимися вами, просто через призму своей гордыни не могут этого признать. Не могут признать, что они хуже других, что кто-то смог чего не смогли они – Варнер снова задумалась над словами Глеба, в которых и правда был смысл, они не были пустыми. Ведь, самоуважение идет изнутри. Нельзя ждать, что другие будут его подпитывать. Как говорила Тайлер Дердер «... люди не уважают тех, кто не уважает себя.»             – Глеб, а ты себя уважаешь? Если «Да», судя твоим мыслям, я спрошу, а чего добился ты? – спросила Ирен, подперев рукой подбородок. Глеб долго не думал и сложив руки в замок, с ухмылкой ответил:             – Конечно. Я уже ответил на этот вопрос. Вам нужно следить за ходом нашей беседы. Но буду честен, я на пути как самосовершенству. Осталось немного поднажать. Но если вам так интересно, я знаю, что меня уважают…и боятся – Ирен понимает, что слишком рано, спрашивать у него напрямую о его проблеме, так что она решила изменить тему, чтобы узнать его поподробней, о чем он думает, что делает и чувствует. Нельзя рисковать с таким пациентом и со второй встречи говорить о его…возможностях или что он иногда называет по словах отца « Забавы. Развлечение. Подпитка к хорошему настроению»             – Давай поговорим о мечтах, у тебя же есть мечта, например, стать известным певцом – сказала психолог, наблюдая за реакцией Глеба.             – Это не мечта, а – цель. Вам нужно выучить понятия «Цель» и «Мечта», доктор – Глеб заметно помутнел, лицо обрело более грубые черты, брови нахмурились, а взгляд излучал раздражение - Мечта – это, то что не может сбыться, полет фантазии, которому не суждено сбыться, цель – это, то что реально, но нужно некоторое время, для её реализации.             – Ну, как говориться «мечтать не вредно», Глеб – все ещё пытаясь вернуть былой настрой Голубина, говорит Ирен. Черта которую заприметила себе в блокнот, это быстрая изменчивость. Всего долю секунды назад, он отвечал налегке и был настроен на разговор, но сейчас…             – Глупость. Наоборот мечтать вредно и даже бесполезно. Мечты убивают внутреннего человека, который хочет добиться цели. Что производит к ненужности человека на этой земле.             – Ты о чем? Я тебя не понимаю…             – Каждый человек, что-то несет собой и должен приносить пользу этому миру. Я не имею виду определенных людей, а массу, которая несет собой некий хаус и бестолковость. Но, если человек будет сидеть и мечтать – откинулся от спинки дивана в сторону психолога и низким с хрепцой голосом сказал: - он даже не сможет приобщиться к тому сброду, который считает, что он нужный кому либо, а по сути мы никому не нужны… - откинулся назад - …только себе.             – Ты говоришь о «сброде», а кто же по твоему мнению не есть в этой цепи общества?             – А вы как думаете? – с странной улыбкой спросил Глеб – Продолжим в следующий раз, доктор. У вас есть время на раздумие, на свой же вопрос – ответил Глеб и уже встал, чтобы уйти и снова оставить психотерапевта в не понятии, но тут в кабинет постучалась Белла, которая все это время пыталась подслушать разговор Голубина. Попытки которой были пусты и бесполезны.              – Белла, у меня сеанс… ты помнишь Глеба? – Белла посмотрела на парня, который рассматривал девушку с ног до головы, как какой-то товар. И на мать, которая улыбалась немного нервной улыбкой и пыталась скрыть свое недовольствие.             – Мама, как же я могу быть равнодушной? Когда мой любимый однокурсник теряет рассудок. Да, я понимаю, это не мое дело… и все это врачебная тайна, но я не могу оставаться в стороне. Знаешь, я думаю, что сеансы должны проходить не два раза в неделю, а как минимум пять раз, по полных два часа. Я не хочу потерять тебя, милый мой друг, за время учебы, ты стал мне близким, я … я не могу так быстро потерять друга… это слишком больно – жалобным голосом сказала Белла и присела к удивленному однокурснику «А теперь на подходе слеза. Блин, так тяжело выдавить. Как они это в фильмах делают? О, есть» думала девушка – Простите – прикрыла лицо руками, показывая сентиментальность и девичье слезы полились ручьем, хотела бы Белла, но из-за сложности в «давлении» слез, она просто прикрыла лицо руками.       «Что?? Любимый?? Да какой я тебя любимый? Тварь малолетняя, ну , я тебе устрою. Пять раз в неделю, тогда я точно с ума сойду. Мне два дня тяжело выдержать эту паказуху, а тут целых пять. Идиотизм. Что? Она типа слезу пустила? Девочка, ты плохая актриса, не старайся, никто на это не поведется. Кроме…кроме Ирен, которая сделала сочувственный взгляд и рукой тянется к пачке с салфетками. Черт, ты ещё упади в канвульсиях с криками «Нет, нет, этого не может быть» для полного экшана. Может хотя бы врача вызовет, чтобы вправили мозги. Ах да, Ирен же доктор, а я и забыл. Думал, просто побалтать пришел » думал Глеб, рассматривая прищурливым взглядом Беллу. – Оу, милая, я и подумать не могла, что ты такая чувствительная – доставая сухую салфетку, говорит Ирен.             – Знаете, я думаю, вашей дочери тоже нужны сеансы психотерапии. Вы б задумались, на этом. Дорогая, не плачь – сказал добрым голосом Глеб и приобнял за талию девушку.       « Что, думаешь, одна играть умеешь? При желании, малышка, я в силе сделать так, что тебя отправят в психушку, но зачем ты мне там? Если поиздеваться могу и здесь. И конечно же, я приготовил тебе подарок в пакете. Но, что было интересно, когда я её обнял, она словно окамьянела или проще сказать, напряглась. Руки которые прикрывали невидимые слезы, приспустились показав голубые глаза, которые с удивлением уставились на меня. Но я же не могу оставить этот поступок просто так и пальцы, которые держали талию девушки, стали понемногу сжиматься, от чего её дыхание стало тяжелее, сквозь волосы показывались темные синяки на шеё, которые Белла пыталась скрыть волосами и оверсайз кофтой.       Левой рукой я аккуратно сбросил волосы на спину и рассматривая каждую черту лица, громко прошептал «Не плачь, малыш, твоя мама меня вылечит и у нас все будет хорошо. Обещаю» и как финалочка, нежно поцеловал в покрасневшую щеку. Сам не понимаю, зачем это сделал, но как я посчитал, для реализации моего будущего плана это понадобиться. Да, план как подпортить ей жизнь, я ещё не придумал, мне некогда думать о мимолетном человеке, которого на следующий день я скорей всего забуду…ну, максимум два дня, не больше», смотря на реакцию девушки, продумывал у себя в голове Голубин. Белла понятия не имела, как на это реагировать, перестать играть и напрямую спросить «Что ты творишь?» или подыграть второму актеру, чтобы не сорвать начавшуюся пьесу? И пока Изабелла думала, как действовать, Глеб не теряя момента опускает правую руку от талии к бедрам девушки.       «Какого хрена он творит? Мерзкий ублюдок решил меня облапать. А мама? Почему наблюдая за всем этим, она не остановит извращенца? Или может ей не видно, как он подобрался рукой к запрещенному для него месту… Ладно, продолжим театр. Накидываюсь с горькими объятиями на уверенного в себе сидящего парня, который считал, что я испугаюсь этого жеста и просто сбегу к себе в комнату. Пфф, не на ту напал. Да, меня это удивило, но показывать этого точно не стану. Черт, ещё и щеки горят, не во время. Наверно у меня температура. А вот его я так точно удивила, своими неожиданными объятиями, он даже руку убрал»