Её глазами.

      Внутри рейдер показался Лин сродни консервной банке. В салоне было темно и так тесно, что торговке гравюрами пришлось сильно ссутулиться и податься корпусом чуть вперёд, чтобы не стучаться головой о потолок. Гравюры, перевязанные бечёвкой, она бережно положила себе на колени, чтобы их случайно не повредили в пути.       Неприятный офицер уселся напротив неё в салоне. С его широкоплечей мощной фигурой ему было, наверное, чуть легче Лин: он был меньшего роста и так сгибаться не приходилось. - Понаделали спичечных коробков для лилипутов,- проворчал он.- Настоящим людям ездить негде... - Опять ругаетесь, господин лейтенант?- раздался приятный молодой голос с водительского места. - А ты помалкивай, сопляк,- огрызнулся офицер.- И поднажми, я не намерен кваситься в этой консервной банке.       Верзила вытащил трубку и, набив её, закурил. Лин закашлялась от едкого, дурнопахнущего дыма. Но курил офицер лишь до тех пор, пока рейдер не тряхнуло на ухабе. Тогда он как раз вновь затягивался, но такой толчок заставил офицера подавиться дымом, и он закашлял. - Мерзавец!- крикнул он водителю.- Кто учил тебя вертеть баранку, ты, криворукий остолоп? - Помилуйте, сэр,- отозвался парнишка.- Я-то тут при чём? Вы сами сказали гнать со всей скоростью, какая дозволена. - Чистая правда,- подтвердила Лин.- А на дороге много ям и бугров. Ваш водитель не виноват, сэр.       Офицер лишь злобно смерил её взглядом, но ничего не сказал. Краем глаза девушка заметила ещё один взгляд - водитель с благодарностью смотрел на неё своими чёрными глазами.       Они ехали ещё несколько минут, которые для Лин показались сродни часам. Дым не выветривался, было жарко, да ещё и офицер, решив разнообразить звуковую гамму пространства, запел что-то крайне неприятным голосом. Это было больше похоже на вой охрипшего волка, нежели на пение, да и слуха у юм-лейтенанта не было.       Когда рейдер остановился, торговку гравюрами вытолкали из салона. Юм-лейтенант, оказавшись на свежем воздухе, выпрямился, жестом подозвал к себе молоденького водителя и, указав на Лин, прохрипел: - Зайдём, я иду к коменданту, а ты, салага, оставайся с этой оборванкой. И клянусь, я снесу тебе твою смуглую башку, если ты прошляпишь это чудище. Понял меня?- и он грозно навис над побледневшим парнишкой. - Т-так т-точ-чно, сэр...- дрожащим голоском пролепетал тот.       Лин ввели в холл Гранд Оперы или, как это место называли теперь, Дома Заседаний. Женщина почувствовала, как у неё сам собой открывается рот от удивления. В Гранд Опере она никогда не бывала - у семьи шахтёрского бригадира денег даже на самый дешёвый билет не было, не говоря уже о нарядах, вписывающихся в дресс-код. И впервые увиденное поразило и глаза, и сознание женщины.       Белый огромный коридор был отделан золотом. Мраморные колонны упирались в лилейно-белый свод. Позолоченные плитки пола были начищены так усердно, что можно было бы краситься, глядя в пол. Все проходы были украшены арками с прекрасной резьбой. Стены пестрели нишами для статуй, некоторые из которых были демонтированы из-за утраты «товарного вида». Даже захват и частичное «упрощение» не стали для здания фатальными, хотя частично свой лоск оно потеряло. На стене было ярко намалёвано: «да здравствует революция! Смерть подлым угнетателям!» Были и другие надписи, видимо, тоже лозунги, но меньше шрифтом. Некоторые ниши были завешаны знамёнами и флагами. Тот факт, что здание было построено на средства тех самых «подлых угнетателей», революционеров не волновал, как и нахождение их призывов к умеренности и отказу от злоупотреблений и излишеств рядом с роскошными статуями и золотыми полами.       Лёгкий хлопок по спине вернул женщину в чувства. Она повернулась и увидела того самого водителя, которого поставили за ней следить. Это был маленький (хотя при росте в два метра непроизвольно всех видишь невысокими) смуглый мальчишка с чёрными непослушными кудрями, выбивающимися из-под фуражки. Форма на поджаром теле сидела как влитая, но из-за детского лица парень был больше похож на гимназиста, чем на солдата. - Слушай, спасибо, что вступилась,- мальчишка шмыгнул носом и отвёл взгляд глаз-бусинок. Он почувствовал себя неловко от долгого молчания и поспешил сменить тему.- Красиво тут, да? - Очень,- одними губами прошептала Лин. В этот момент она была похожа на ребёнка, который стоит у залитой светом витрины магазина с игрушками и жадно смотрит на новую железную дорогу. - У коменданта очень хороший вкус,- улыбнулся паренёк.- Если б не он, здание бы, скорее всего, разрушили.       Лин хотела было что-то ответить, но тут огромная дверь открылась, и к ним вновь вернулся юм-лейтенант. Он недовольно посмотрел на торговку гравюрами, что-то пробормотал себе под нос, а потом не то кивнул, не то нервно дёрнул головой в сторону двери. - Они заждались,- объявил верзила. Увидев, что Лин не собирается торопиться, он недовольно прикрикнул,- Живее, глупая курица, шевелись!       Лин, собрав все завёрнутые в мешковину гравюры, двинулась вслед за лейтенантом. Парнишка-водитель торопливо забежал в коридор вслед за торговкой и закрыл золочёные двери.